Книга: Войд

Глава 6
Женщина и дьявол

Известие об исчезновении крейсера «Ра» с мужем на борту повергло Ярославу в шок. Какое-то время она пребывала в оцепенении, не могла ни разговаривать с кем-то, ни есть, ни заниматься делами. Голову заполнила дымная пелена утраты. Ощущение беды после получения известия оказалось столь сильным, что она впервые в жизни выпила успокоительное, страдая от реальной сердечной боли.

В конце концов боль улеглась, превратилась в глухую тоску, но потрясение заставило пересмотреть жизненные установки, и к вечеру Ярослава не удержалась и навестила жилой модуль Руслана в Зарайске, где он жил последние три года.

Домовой Пантелей впустил гостью, как только она протянула руку к двери. Ярослава вошла, дыша как после бега, оглядывая знакомую обстановку модуля, называемого, как и в добрые старые времена, квартирой.

– Чего-нибудь расслабляющего, хозяйка? – приятным голосом осведомился Пантелей, управляющий всей сложной автоматикой «умного дома».

Ярослава невольно улыбнулась на слово «хозяйка». Из-за служебной необходимости, будучи агентом МККЗ, ей пришлось уйти от мужа и жить три года отдельно. И лишь год назад, когда Руслан узнал правду о причине ухода жены, помогавшей строить «суперструнник», всё понял, сам стал сотрудником контрразведки, и к ним вернулись былые чувства (хотя пришлось прятать их от всех, от своих и чужих, чтобы агенты Знающих-Дорогу не вычислили обоих), она снова могла побывать в квартире мужа как… действительно как хозяйка.

– Ничего не нужно, – отказалась гостья. – Руслан не оставил мне писем?

– Никак нет, – огорчённо ответил домовой. – Могу только по секрету сообщить, с просьбой не выдавать меня, что хозяин каждое утро, когда бывал дома, открывал ваш витейр и лишь потом начинал заниматься зарядкой и завтракал.

– Витейр? Какой именно? – удивилась Ярослава.

– Могу показать.

– Покажи.

– Пройдите в спальню.

Ярослава сняла шузы с витым каблуком, гармонировавшие с её уником официал-чиновника Погранслужбы, прошла в спальню Руслана, касаясь руками предметов, попадавшихся на пути: кресел, столика, ваз и «алмазных» висюлек, которые когда-то сама и приобрела. Отмахнулась от прозрачного «мыльного пузыря» – орба видеоконтроля помещений, размером с теннисный шарик; это был «глаз» Пантелея.

В доме заиграла тихая музыка: Ярослава узнала сюиту номер пять «Грёзы» Бородина. Сердце сжалось. Руслан не был фанатом музыки, но ставил те записи, которые нравились ей.

Дверь спальни открылась.

Стена, противоположная изголовью кровати, протаяла в глубину, и в образовавшейся нише соткалось из лучей света объёмное изображение – витейр – улыбающейся Ярославы в купальнике по моде «фея».

Она нахмурилась было, потому что не помнила, когда и кем был сделан снимок. Но поскольку это было её фото, а не посторонней красавицы, по сердцу прокатилось колечко удовольствия: Руслан не забывал её никогда!

В ухе тренькнул звоночек консорт-связи. Перед глазами мигнули цифры и символ вызова – броненосец; звонила Ани Санта.

«Слушаю, дорогая», – ответила Ярослава мысленно.

«Славная, я тебя обыскалась, – заявила бразильянка; несмотря на происшедшие события с чисткой рядов федеральных спецслужб она сохранила свой статус секретаря Комбеза, как и Ярослава – должность командора Федеральной Погранслужбы. – Нас срочно собирают на закрытое заседание через час, ты где?»

Ярослава едва не созналась: в квартире мужа, – но вовремя прикусила язык. Никто не должен был знать, что она встречается с Русланом.

«Дома, у родителей. Меня никто не предупреждал. Что за срочность? Тема заседания?»

«Ситуация с Вирусом. Большие чины наконец осознали опасность вторжения Знающих и хотят снять с себя ответственность за безделье».

Ярослава засмеялась, вдруг почувствовав облегчение. Ей очень была нужна чья-то поддержка, и она её получила.

«Помнишь, как говорил Коммонер? Когда вы полностью разберётесь в ситуации, она окажется хуже, чем вы думали».

Теперь засмеялась Ани Санта:

«К сожалению, я не могу сказать генсеку Комбеза, что, если он не учится на собственных ошибках, нет смысла их делать. Когда тебя ждать?»

Ярослава заставила себя встряхнуться:

«Через полчаса встретимся у тебя».

«Хорошо, дорогая».

– Уходите? – вежливо спросил Пантелей.

– Приходится, – со вздохом ответила она.

Комитет Федерального Земного Собрания по безопасности, в просторечии называемый Комбезом, располагался в здании Федерального Правительства в столице Таиланда Бангкоке, представлявшем, по сути, деловой центр государства.

Переход из метро Зарайска в Бангкок занял всего несколько секунд, включая вход и выход из кабин, и уже в половине третьего по местному времени Ярослава вышла в зале метро правительственного комплекса, занимавшем первый подземный уровень башни.

Никто её не встречал, зато никто и не интересовался, что делает в здании Правительства командор земной Погранслужбы. Система охраны комплекса знала в лицо всех высокопоставленных чиновников Федерации, имеющих универсальные пропуска, и не требовала документов.

Ани Санта ждала подругу и соратницу по борьбе с Вирусом в своём крохотном рабочем модуле на двадцать шестом этаже. Они обнялись.

– Выглядишь печальной, – сказала бразильянка, внимательно оглядев лицо Ярославы. – Кончай хандрить, ещё ничего не потеряно, найдётся твой Горюнов.

– Найдётся, – сморщилась Ярослава. – Исчезли оба корабля, не подав никакого сигнала! Аппаратура «Непобедимого» зафиксировала странные явления, гравитационные ямы, будто оба крейсера внезапно схлопнулись, и всё! Понимаешь?

– Понимаю.

– Ничего не осталось! У Большой Дыры они тоже не появились, наши зонды там никого не встретили.

– И всё же пока нечего поднимать панику. «Ра» не простой грузовик и не прогулочная яхта, он защищён от любого космического катаклизма.

– Значит, не от любого. Их могли захватить галактоиды.

– На кой они сдались галактоидам? Нас просто разворачивали на подступах к ядру Галактики.

– А теперь взяли и захватили! Либо вообще уничтожили!

– Перестань! – рассердилась Ани, заметив блеснувшую на ресницах подруги слезу. – Не хватало ещё разнюниться как маленькой девочке, у которой отобрали игрушку. Ты командор, дорогая моя, держи форс!

Ярослава улыбнулась, усилием воли возвращая себе строгий властный вид уверенного в себе человека.

– Ты права, я слишком расслабилась. Мы ещё не закончили разборки с «вирусятами».

– Ну вот, вижу генерала, – облегчённо отступила бразильянка. – Присядь, у нас ещё есть несколько минут. Кофе будешь?

– Буду, твой любимый.

Ани Санта поговорила с инк-служителем кабинета министров, и через минуту сервис-киб принёс кофе и орешки.

В панорамное окно модуля било солнце, и хозяйка включила поляризационные шторы. Солнце над горизонтом приобрело цвет жидкой карамели. Его лучи стали ощутимо тёплыми, ласковыми.

– Рассказывай, что у тебя.

– Воеводин предложил «сдать» Алексея Петровича Медведя.

– Это хорошая идея. Алексей Петрович классный мужик, не зря на него обратили внимание парни из МККЗ.

– Он уже не их агент.

– Ты тоже, но это не умаляет того, что вы сделали. Твой терафим ещё поддерживает связь с Комиссией?

«Волх?» – разбудила Ярослава личного секретаря.

«Всё в порядке, сударыня, – ответил терафим. – Сам я, конечно, не могу связаться с моими коллегами, но они со мной контакт не оборвали».

– Он остался курьером, – сказала Ярослава. – Но если с МККЗ я ещё могу связаться с его помощью, то ума не приложу, как достучаться до резидента Знающих, чтобы «сдать» Алексея Петровича. Парни Воеводина взяли всех, кого мы вычислили как агентов Знающих, в том числе чету Будрисов и Лю Чжи Мао. Но они никого не назвали.

– Сработала программа самоликвидации.

– Медики вроде бы нашли метод остановки программы, все захваченные остались живы, однако превратились в «траву». Их сознание фрустрировано.

Ани кивнула, смакуя любимый «суахили».

– Да, это проблема. Зато с нами теперь Юкканен и Гриффит, директор ФСБ и президент СОН, что даёт нам больше возможностей для маневра.

– Но главный «вирус» остаётся нераскрытым. Я говорила с ним, требовала награды, он обещал свести меня с координатором Знающих, но до дела так и не дошло.

– Всё впереди, ты вне подозрений, да и я тоже, так что надо ждать стука в дверь. Никуда они не денутся, агентов у них осталось – кот наплакал. Даже если им удастся расконсервировать «спящих».

– Будем надеяться.

– Может, позвонишь генералу? Он должен знать о готовящемся заседании.

Ярослава окончательно пришла в себя, вызвала Воеводина:

«Степан Фомич, генсек Комбеза собирает срочное совещание кабинета, повод – обсуждение угроз, связанных с экспансией Знающих, и выработка общих инструкций по отражению агрессии. У вас есть новости в связи с этим?»

«Пока нет, – ответил глава «Сокола». – «Ра» не отзывается. У Большой Дыры затишье, пространство барражирует неслабый флот «крокодилочерепах». У вас нет новостей?»

«К сожалению, нет. Резидент молчит, связи с Комиссией тоже нет. Вы собирались включить «око дьявола».

«Включили, но анализ данных и поиск компроматов на всех больших начальников процесс долгий».

«Почему бы вам не проанализировать выступления и поведение членов Комбеза? Заседание в таком формате – удобный случай».

«Мы постараемся. Но и вы сосредоточьтесь на поиске главного «вирусёнка», не забывайте про «эол».

«Эол» включён постоянно».

«А чтобы на вас обратил внимание резидент, проявите инициативу, сделайте во всеуслышание какое-нибудь заявление. К примеру, что опасность агрессии Знающих сильно преувеличена. Или что Федерации больше угрожают не Знающие, а галактоиды. Что, кстати, близко к истине».

«Я поняла вас, обязательно выступлю».

«С богом!» – Воеводин выключил свой менар.

– Ну, что он? – полюбопытствовала Ани, разглядывая разрумянившееся лицо подруги; мысленный разговор она слышать не могла.

– Подал хороший совет. Идём?

– Допьём кофе и двинемся.

Через четверть часа обе поднялись на самый верхний этаж здания, принадлежащий администрации Комбеза, в зал совещаний «вживую», когда требовалось физическое присутствие членов Комитета для принятия важного решения.

Они пришли последними, зал был полон. Всего в состав Комитета входило сто два человека – представители всех крупнейших государств планеты и федеральных структур. В связи с недавним задержанием трёх десятков делегатов, оказавшихся агентами Знающих, количество представителей сократилось за счёт «провинившихся» стран и служб, но всё равно собравшихся было много, о чём Ярослава подумала мимолётно, но с тревогой. Среди них наверняка прятались «шпионы кардинала», агенты глубокого залегания, «спящие агенты», которые должны были прийти на смену провалившимся.

После задержания Лю Чжи Мао и двух его заместителей генеральным секретарём Комбеза выбрали Тан-Ка-Птаха, президента египетского Агентства национальной безопасности. Ни в каких интригах и криминальных разборках этот тёмнокожий африканец замечен не был, и на него федеральная контрразведка, которую теперь возглавил Базилио Санчес, бывший начальник отдела социальных исследований ФСБ Земли, возлагала большие надежды.

После переклички (это происходило автоматически, когда члены Комбеза включали свои допуск-карты, подтверждающие статус) и запуска систем защиты от прослушивания слово взял генсек.

Тан-Ка-Птах, высокий, выше двух метров, осанистый, с иссиня-чёрной кожей и фиолетовыми губами, в унике, имитирующем древнеегипетский схенти кремового цвета, украшенный бусинками, золотыми блёстками и орнаментом, а также шкуру леопарда через плечо, поправил двойную корону-атев, поднялся на подиум и на родном языке – он был нубийцем – произнёс длинную речь, посвящённую современным реалиям жизни людей Земли и противоборству земной цивилизации агрессии Вируса Инферно, известного также под названием Знающие-Дорогу-Не-Терпящие-Возражений.

Слушали его, не стесняясь негромко переговариваться. Все знали, о чём идёт речь, и ждали конкретики.

Затем по очереди выступили представители прибалтийских автономий, всегда, во все времена обвиняющие российские власти и народ России во всех своих бедах, а также президент Польско-Украинской Ляховщины, премьер-министр Средней Англии и президент Германского Халифата. Все они дружно требовали вывести из состава всех отделов и подразделений Комбеза представителей России, «ответственных за агрессию Знающих-Дорогу».

Хлопали им вяло, кто-то даже свистел. Большинство членов Комбеза давно поняли непродуктивность и предвзятость подобных заявлений и предпочитали втихую вести с Россией прямые переговоры и бизнес-проекты.

Речь главы Малайзийского Султаната резко отличалась от этих «гневных отповедей российским радикалам». Он назвал всех выступавших до него «узколобыми шизофрениками, употребляющими наркотики, слугами английского шовинистического паттерна, ненавидящего тех, кто ему не подчиняется», и призвал бросить все силы на войну с Вирусом, уже не раз ставящим человечество в «известную позу раком» и едва не угробившим цивилизацию.

Ему хлопали больше.

Однако, после того как перешли к обсуждению главного вопроса: что делать в создавшейся ситуации, как отвести беду и заставить Знающих-Дорогу убраться из Вселенной, – дельных предложений не поступило. Никто из присутствующих не хотел проявить инициативу и взять на себя обязательство помогать спецслужбам отражать атаки Вируса. На вопрос: что можно предложить Знающим, чтобы они успокоились и не претендовали на жизненное пространство землян? – ответил лишь один человек, японец Ишида.

– Почему бы не отдать Знающим наш Плутон? – предложил он. – Пусть селятся, будем сотрудничать.

Внезапно возбудился представитель Казахской Срединной Империи Тасболат Жанболатов:

– Дорогой Ишида, думайте, прежде чем предлагать подобные вещи! Это вам не Курилы, которые вы до сих пор пытаетесь отнять у России, предлагая им всякие невероятные блага. В начале двадцать первого века один умный губернатор Красноярского края призвал китайцев, с благими намерениями, разумеется, создать турзону вокруг Байкала. Либерастическое правительство России того времени повелось на это. Китайцы вложили в развитие инфраструктуры края миллиарды, через пятьдесят лет территория вокруг озера превратилась в китайскую автономию, а ещё через двадцать лет, когда китайское население автономии превысило двадцать миллионов человек, Китай «дружески» предъявил права на Байкал. Только чудом удалось избежать военного конфликта, проблема не решена до сих пор. Вы этого хотите? Чтобы Знающие – а они пойдут на это! – выгнали нас из Солнечной системы?

Ярослава мысленно поаплодировала оратору. Он зрил в корень.

Спорили яростно, однако ни к чему не пришли.

Поступило даже шутливое предложение сыграть с представителями Знающих в префел: кто победит, тот и владеет Солнечной системой и вообще Вселенной. Шутника высмеяли, долго ругали галактоидов, отмахивающихся от людей и их проблем, не признающих эти проблемы своими, и наконец пришёл черёд говорить Ярославе. Но её опередил командор Российской Погранслужбы Медведь:

– Господа заседатели, не слишком ли много средств мы тратим на отражение каких-то там космических атак? Федерации не на что больше тратить финансовые запасы? Не лучше бросить их на помощь голодающим в той же Африке или во влачащей жалкое существование Ляховщине?

Повисла пауза, потому что от командора такой речи не ждали.

Потом подняла руку Ярослава:

– Господа, поддерживаю господина Медведя! Опасность вторжения Знающих преувеличена. По моим сведениям, тревожиться надо от замыслов галактоидов, задержавших нашу экспедицию к ядру Галактики. Для противостояния Вирусу действий наших спецслужб достаточно.

– И вы это говорите после того, как агенты Вируса едва не взорвали на Земле Бомбу Хаоса? – с недоумением осведомился Жанболатов.

– ФСБ и Погранслужба пресекли все попытки агрессора устроить диверсии в Солнечной системе! – отрезала Ярослава, ненавидя себя за эти слова. – Мы контролируем ситуацию.

Собрание разделилось на два лагеря: один поддержал Медведя и Ярославу, другой осудил. Однако единого мнения, что делать с Вирусом, Комитет выработать так и не смог, несмотря на трёхчасовые дебаты. В конце концов сошлись на том, что надо создать специальную комиссию по выработке решения, куда вошли представители двух десятков организаций и государственных структур. А возглавить её по совету президента Сохранившихся Штатов Америки Даймона Сороса-младшего предложили Дэвиду Берримору, главе Бюро политических исследований Канадского Эмирата.

После завершения собрания уставшие Ани и Ярослава вернулись в кабинет секретаря Комбеза. Посмотрели друг на дружку.

– Значит, Берримор, – задумчиво сказала Ани Санта, заказывая кофе покрепче.

– Трикстер, – добавила Ярослава.

– Может быть, он и есть резидент? Уж слишком легко ему доверили такую непростую работу.

«Она близка к истине, – вдруг проговорил терафим Ярославы. – «Эол» предлагает обратить внимание на этого индивидуума».

– Кажется, твоя интуиция имеет основания для беспокойства.

– Это не интуиция – «эол».

– Мой тоже предложил обратить внимание на Берримора. Кто его выдвинул?

– Даймон Сорос-младший.

– Отпрыск рода разрушителей цивилизации.

– И при этом президент США. Я бы и его взяла в разработку. Подскажешь генералу?

– Непременно. Однако не мелковат ли он? В нынешние времена, после отделения Калифорнии и ещё шести штатов, Сохранившиеся Штаты опустились до уровня африканского захолустья.

– Ты ещё скажи – до уровня Прибалтийской шпаны или Укр-Ляховщины, до сих пор управляемой ультранаци. Какими бы Штаты ни были, их разведка – одна из сильнейших в Федерации.

– И самая грязная и подлая. За ней такой шлейф предательств и преступлений, что она вовек не отмоется!

– С этим я соглашусь, хотя ни одна разведка мира не может похвастаться чистотой работы. Всё, милая Ани, убываю к себе, будем держать связь.

Подруги поцеловались, и Ярослава отправилась из Башни Правительства в Таиланде в Центр Управления Федеральной Погранслужбы, располагавшейся в Индии, на берегу Ганга, рядом с бывшим Домом Союза Объединённых Наций, который в настоящие времена принадлежал китайскому миллиардеру Цзинь Люпиню.

В своём служебном модуле, венчающем Башню Центра, Ярослава заняла кокон-кресло, включила режим «один-на-один», позволяющий ей работать чуть ли не со скоростью инка, и очень быстро, буквально за две минуты, ознакомилась с докладами глав Погранслужб Федерации и работой подразделений, после чего вызвала Веласкеса.

Сильва Веласкес – витс новой формации, по виду, поведению и мимике ничем не отличался от настоящего живого человека, но главное, он, по сути, являлся «родным братом» Серджо Веласкеса, получив при создании ту же матрицу, что и восстановленный после смертельного боя на Суперструннике Серджо. Поэтому он знал всё, что и отправившийся с Русланом на борту «Ра» «брат», и вёл себя точно так же.

Он вошёл в кабинет командора земной Погранслужбы, в котором Ярослава проработала уже год, и остановился у порога, выжидательно глядя на сидевшую в кокон-кресле женщину; такой же высокий, плечистый, уравновешенный и собранный, как «близнец» Серджо.

Ярослава отключила связь с инком кабинета, развернула кресло к столу, превратила кокон в обычное кресло.

Весь её служебный модуль представлял собой высокотехнологичный комплекс связи и обработки информации, напоминающий рубку космолёта. Отсюда она могла связаться с любым командиром федеральных подразделений Погранслужбы и других спецслужб, с любым руководителем Управлений и сотней абонентов любого ранга, вплоть до президентов государств Земли, не имеющих отношения к службе. Отличало её кабинет от других модулей лишь наличие длинных прозрачных кувшинов с живыми цветами, стоявших по углам помещения, да висящий в глубине стены витейр – картина «Лесная готика» старинного художника двадцатого века Константина Васильева. Плюс тонкий запах духов «Солнечная линия».

Вспыхнули и исчезли стены кабинета, превращаясь в панорамные окна. Стал виден с большой высоты комплекс старинных храмовых сооружений Баба Тадж в окружении современных жилых и офисных лаун-башен высотой от трёхсот метров до полутора километров. Садившееся за горизонт солнце обливало верхушки башен слоем жидкого пламени.

– Садись, – предложила Ярослава, кивая на гостевое кресло у стола. – Ты знаешь о заседании Комбеза?

Витс сделал два бесшумных шага и сел, держа спину прямо.

– Знаю.

– Твоё мнение?

– Как учит опыт прошлого, любые комиссии создаются для того, чтобы запороть дело. Тот, кто предложил сформировать комиссию всего лишь по выработке общего решения Комбеза, сознательно тормозит процесс подготовки к отражению агрессии.

– Даймон Сорос.

– Его надо взять за жабры и допросить.

– Вряд ли он главный резидент.

– Он укажет главного.

– А если сам не знает? Знающие при таком исходе событий могут просто заменить резидента. Сколько мы уже задержали? Полсотни? А координатор до сих пор не раскрыт.

– Решать не мне.

– Нельзя сейчас трогать ни Сороса, ни Дэвида Берримора, сначала надо найти компромат на них.

– Главное – не упустить момента, прежде чем они нанесут удар. Убеждён, что атака готовится.

– Я тоже. Давай обсудим… – Ярослава не договорила: вириал служебного инка издал тихий кашель: кха-кха.

Оба посмотрели на стол, над которым распустился бутончик световой индикации.

– Забавно, – сказал Веласкес.

– Что? – прошептала Ярослава.

– Я помню точно такой же момент.

Ярослава, у которой тоже возникло ощущение дежавю, выставила ладонь.

– Стань слева, за вазу, я сфокусирую скайп на себе.

Веласкес повиновался.

Ярослава мысленно включила консорт-линию.

Над столом вырос прозрачный столбик виома компьютерной связи, внутри которого проявился мерцающий иероглиф блокиратора изображения: абонент не включил обратку скайпа.

– Слушаю, – сухо проговорила женщина.

– Госпожа Тихонова? – раздался мягкий мяукающий голос; говорили по-русски.

– Кто говорит?

– Вы меня не знаете.

– Включите обратку.

Иероглиф распался на облачка искр и приобрёл форму головы дракона. Это был опознавательный символ резидентов Знающих-Дорогу, изображение зверя, скрывающее истинный облик резидента.

Ярослава открыла свой пароль – изображение саблезубого тигра, под которым она общалась с агентами Вируса.

«Волх, включи «эол», проанализируйте разговор».

«Работаем», – ответил терафим.

– Я так понимаю, господин инкогнито, что вы новый эмиссар Знающих.

– Не стоит уточнять детали, госпожа командор. Нам понравилось ваше выступление на заседании Комбеза. Оно прозвучало в нужное время и в нужной тональности. Мы понесли значительные потери при осуществлении наших планов и вынуждены рисковать.

– Я не виновата в ваших потерях.

– Никто вас не винит. Но мы намерены восстановить нашу группировку сил в Солнечной системе и хотим привлечь вас к этой работе.

– Вряд ли я соглашусь.

– Почему?

– Во-первых, я привыкла к открытой связи, а не к получению приказов по консорт-линии, которые отдают армейским чванством. Я не рядовой солдат вашей армии. Во-вторых, мне обещали вознаграждение, которое я терпеливо ждала не один год и так и не дождалась. В-третьих, мне обещали прямую связь с главным координатором Знающих, а вы, скорее всего, лишь очередной временный исполнитель уровня земного чиновника.

– Ну, не совсем, – бархатно рассмеялся дракон, показав длинный раздвоенный язык. – Я чиновник, как вы изволили выразиться, однако не временный. Точнее, мой носитель – официальное должностное лицо с большими полномочиями, я же являюсь наездником – прямым посланником Владыки. На вашем языке меня можно называть Модератором-Моста-Перехода.

– Очень приятно. Хотя это не отменяет моего негодования.

– Мы исправим положение.

– Интересно как? До реализации ваших планов или после?

– Разумеется, до. Вскоре мы встретимся лично, обещаю. Вознаграждение тоже готовится. Земное – частная территория в любом районе Земли или на других планетах Солнечной системы, счёт в банке, любые капризы. Внешние – вас утвердили Фигурой Высшего Поклонения, что даст вам право жить среди нас полноценной жизнью со всеми привилегиями.

Тигр Ярославы ответил ироническим оскалом.

– Хотелось бы уточнить, что вы имеете в виду. Мне предлагают переселиться к вам?

– Ваша матрица может сделать это. Хотя о переселении в наш Метамир речь не идёт, мы сами собираемся переселиться. Но вы всегда сможете жить в нашем социуме. Если же вы захотите сохранить физическую оболочку, мы подыщем вам родственные миры с биологической формой жизни. Впрочем, это отдельный разговор.

Ярослава помолчала:

– Вы меня озадачили. Но мне нужен задаток.

– Что, простите?

Мелькнула мысль, что говорящий с ней – европеец или азиат, менталитет которых не способен оперировать понятиями русского языка.

– Вы не знаете, что такое задаток?

– Кажется, догадываюсь, вы имеете в виду депозит, кey money?

– Что-то в этом роде, – с иронией ответила Ярослава.

– Счёт в банке…

– Нет.

– Хорошо, мы поработаем над решением данного вопроса и свяжемся с вами. А вы подумайте над кандидатурами помощников и главное – над ролью оперативного контролёра запланированных операций. К сожалению, Будрисы не оправдали наших надежд.

– Если вы имеете в виду меня, то я не соглашусь. Но кандидатура на эту должность есть.

– Вот как? Кто же это?

– Я не знаю, стоит ли верить вашим обещаниям. К тому же вы ничего не сказали о моей дальнейшей деятельности. А я не люблю, когда мной пренебрегают.

– Ваша задача давно определена: содействие в отвлечении спецслужб Федерации от противоборства с нами. Посыл экспедиции в ядро Галактики – хороший пример.

– Требую конкретных указаний!

– Хорошо, вы их получите в ближайшее время. Так кого вы рекомендуете на роль контролёра?

– Командора Российской Погранслужбы Медведя.

Дракон разинул пасть в явной растерянности:

– Вы шутите?

– Ни в коей мере. Я долго присматривалась к этому человеку. Он честолюбив, вернее самолюбив, решителен, чрезвычайно самоуверен и горделив, к тому же он страстный любитель карточных игр. Могу прислать досье на него, оставьте емейл. Моя почта без изменений.

– Хорошо, получите. Надеюсь, мы с вами сработаемся.

– Это зависит от вас.

Дракон улыбнулся и растаял.

Веласкес вернулся на место:

– Впечатляет.

Ярослава прислушалась к шёпоту терафима:

«Говорил синтезатор, не живой человек. Абонент принял все меры, чтобы его не опознали».

«Я поняла. Никаких предположений?»

«Он житель Еврокаганата, это всё, что можно сказать с большой долей вероятности».

«Спасибо и на том».

– Кто говорил? – поинтересовался Веласкес.

– Узнаем, – твёрдо пообещала Ярослава.

Глава 7

Средь бела дня

В конце двадцать третьего века в результате политических и экономических махинаций Исландия потеряла независимость и перешла под протекторат Средней Англии. Население острова к этому времени увеличилось до миллиона человек за счёт турецких строителей и эмигрантов из стран Ближнего Востока, теплолюбивых, но вынужденных перебраться на север из-за непрекращавшихся религиозно-племенных войн между разными течениями ислама.

Вскоре на острове, официально принадлежащем Исландской Коммуне, а фактически – Средней Англии, был построен с подачи Федерального Правительства полигон для испытаний слим-модуляторов, а затем на этом месте вырос завод по производству оружия для объединённого космического флота блока НЕНАТО, собиравшегося, по замыслу властей предержащих, «не только исследовать дальний космос, но и защищать Солнечную систему от возможных набегов инопланетян».

Кроме излучателей и полевых генераторов разных типов завод, перешедший под юрисдикцию датского концерна ОЭ («Оденс Эвентирпас»), производил с недавнего времени и самое грозное оружие космолётов – генераторы свёртки пространства и любых материальных объектов в «суперструну», в просторечии называемые «нульхлопами». Эффективная дальность поражения противника «нульхлопом» достигала сотни миллионов километров, и спастись от разряда этого уникального компактификатора при точном попадании было практически невозможно. Защиты от него не существовало, потому что поле генератора воздействовало на основу основ Вселенной – на вакуум, заставляя его терять измерения и сжиматься в крошечные структуры планковского размера – в объекты Калаби-Яу, даже если массы объекта для такой свёртки не хватало. По сути, «нульхлопы» представляли собой слим-модуляторы, помогающие космолётам преодолевать космические расстояния за наносекунды, только изменяли они не звёздные корабли, а объекты и пространство впереди них.

Утром двадцать пятого августа на заводе, запрятанном в глубины острова, в районе окраины города Исафьордюра, располагавшегося на северо-восточном побережье Скютюль-фьорда, началась привычная суета транспортировки изделий, предназначенных для доставки на космическую верфь «Нидеркос». Среди двух сотен излучателей, лазеров и аннигиляторов находились и шесть стационарных «нульхлопов», которые надо было передать на орбиту посредством орбитального лифта.

Верфь «Нидеркос» славилась качеством продукции и находилась на высоте трёх тысяч километров над земной поверхностью. К ней тянулись от Исландии две туманно-белёсых трубы орбилифтов, одна из которых, диаметром около ста метров, могла доставлять грузы больших размеров и масс. А поскольку «нульхлопы» представляли собой серьёзные конструкции, напоминавшие гигантские ракетные двигатели с двухметровым соплами, с помощью которых в двадцать первом веке выводились на орбиту вокруг Земли ракеты, их и отправляли с завода на верфь по каналу самого большого лифта.

Погрузку с платформ в терминал лифта осуществляли мощные форги, похожие на безголовых обезьян, а руководил всей процедурой инк лифта, за которым, в свою очередь, присматривал оператор терминала. В сегодняшнюю смену им был норвежец Бьёрндален, любитель выпить и поболтать с друзьями во время работы.

Операция по загрузке терминала «нульхлопами» началась спустя два часа после того, как Бьёрндален приступил к дежурству. Разговаривая сразу с двумя приятелями по скайпу, он привычно рассчитал объёмы грузов, ответил на стандартные запросы инка, проконтролировал его действия и выслал наверх штатное распоряжение минимальных затрат и документальное подтверждение секретности произведённых работ.

Ответ орбитального инка почему-то пришёл не сразу, произошла двухсекундная заминка, которую оператор не заметил, так как был занят болтовнёй. В конце концов ответ инка приёмного терминала был получен, и Бьёрндален приступил к обычной работе, поглядывая в окно рабочего модуля на призрачную трубу лифта, видимую издалека даже днём: светилась она для предупреждения потоков воздушного транспорта.

Трижды она заполнялась багровым свечением, когда по ней проплывали вверх контейнеры с «нульхлопами», затем засветилась в обычном режиме, и Бьёрндален облегчённо вздохнул, сосредоточиваясь на других задачах терминала.

Однако буквально через пару минут ему позвонил контролёр-распорядитель верфи «Нидеркос» и гнусным голосом трикстера осведомился, где посылка.

– Не понял! – удивился оператор. – Я только что отправил вам шесть контейнеров, собираю остальные грузы.

Ответ оператора верфи ошеломил:

– Какого чёрта, шутник?! Мы ничего не получали. Пять минут назад от вас пришло сообщение, что на терминале неполадки, линия была заблокирована и открылась только что. Где груз?!

– Я… отослал… – пролепетал Бьёрндален.

– Куда?!

Бьёрндален набрался храбрости:

– А это уже вы разбирайтесь, парни! У меня всё в порядке. Ваш умник ответил, что груз получен. Могу переслать запись.

– Верхний терминал лифта пуст, груз не пришёл, значит, он застрял у вас, проверьте.

– Ничего у меня не застревало, передающая камера пуста, груз отправлен.

– В таком случае я вызываю полицию!

– Да хоть самого Одина! Контейнеры с «нульхлопами» ушли с территории завода.

– Вы с ума сошли!

– Сам ты… шизанутый!

Бьёрндален выключил канал связи, посидел перед вириалом инка в ступоре, встрепенулся, на всякий случай проверил программу работы лифта, контейнеры с грузом в нижней камере не обнаружил и вздохнул с облегчением. По его мнению, он был чист перед законом и полицией.

Глава 8

Украл – используй

К началу двадцать четвёртого века космический флот Земной Федерации достиг впечатляющего масштаба в тысячу бортов самого разного назначения и тоннажа, не считая флотов развитых стран, а его базы расположились практически на всех планетах и спутниках Солнечной системы. Однако крупные космолёты – спейсеры дедвейтом до ста тысяч тонн, крейсера, корабли Даль-разведки и Управления аварийно-спасательной службы – имелись лишь на пяти основных базах: на Луне, на Земле – в Китае и в России, на Плутоне и на Меркурии. Именно там обслуживались и корабли оборонных ведомств, призванные поддерживать паритет крупнейших держав Федерации внутри Солнечной системы и защищать её от агрессии извне.

Спецслужбы Федерации также имели свои корабли. Федеральная Служба безопасности – двадцать машин: корветы, фрегаты, линейные корабли, способные выйти за пределы Млечного Пути. Федеральный Союз обороны – пять кораблей. Федеральная Пограничная служба – семь кораблей. Даль-разведка – двадцать два корабля. Внешняя контрразведка, подчинённая ФСБ, – семнадцать машин разных классов, из которых лишь четыре могли выходить в глубокий космос: «Непобедимый», «Миротворец», «Варяг» (этот крейсер когда-то принадлежал Российской Погранслужбе, но потом был передан федералам безопасности) и «Ра». Последний вообще официально не существовал, так как по всем документам был повреждён во время первой атаки Вируса Инферно и списан в утиль. На самом деле крейсер был восстановлен (точнее, была восстановлена его инконика) и выполнял задания «подпольного» подразделения контрразведки «Сокол», созданного для контроля собственной безопасности ФСБ.

«Соколу» также принадлежали несколько секретных баз на спутниках Юпитера, Сатурна, Нептуна и Плутона. На больших планетах – Марсе, Меркурии, Венере – располагались космопорты общей федеральной группировки, имеющие свои станции метро и терминалы сервис-служб. Однако после двух атак на спутниковые базы Юпитера и Сатурна командование «Сокола» решило перебазировать станции поближе к Солнцу, и на Меркурии возникла ещё одна секретная база, разместившаяся в подземных пустотах горной местности недалеко от северного плюса планеты, которая изобилует глубокими кратерами и эскарпами – дольчатыми стенообразными уступами. В этих пустотах сто лет назад была помещена научно-исследовательская станция солнечного мониторинга, впоследствии заброшенная. Разведчики «Сокола» нашли её, расширили и превратили в базу, имеющую свой космопорт в кратере Уитни, зарегистрированную как лаборатория Всемирной Академии наук.

Вообще, для внешних наблюдателей Меркурий не является интересным объектом, способным вызвать восхищение эстетикой панорам, похожих на лунные как две капли воды. В небе Меркурия солнце превосходит солнечный диск на Земле в два с половиной раза, а дневная сторона планеты прогревается солнечными лучами до температур больше четырёхсот градусов Цельсия, при которой плавятся олово и свинец.

Диаметр Меркурия достигает четырёх тысяч восьмисот девяти километров, а ускорение свободного падения на его поверхности почти в три раза меньше земного.

Когда люди овладели технологией мгновенной транспортировки, Солнечную систему заполонили туристы, освоившие все планеты, их спутники и крупные астероиды. Не избежал этой участи и Меркурий, так как любителей полюбоваться Солнцем с расстояния в сорок шесть миллионов километров оказалось предостаточно, а туркомпании Солнечной системы предлагали весьма комфортные условия проживания в купольных домах отдыха, хорошо защищённых от метеоритных атак и перепадов температур.

Ещё более серьёзно охранялась база «Сокола». Имея на территории космопорта в кратере пять космолётов и две дюжины катеров класса «когг», драккар и «голем», сверху она была накрыта «зеркалом», искажающим наблюдение за местностью с орбиты и служащим силовым щитом, а на высоте ста километров над ней кружили три катера, вооружённые лазерами, антиматами и плазмерами. Этого было достаточно, чтобы отразить метеоритную атаку либо чей-то десант.

Двадцать шестого августа на базу прибыл корвет «Стерегущий», принимавший участие в затеянных Федеральной Погранслужбой учениях «по отражению террористических атак планет Солнечной системы из космоса». «Стерегущий» был небольшим, но хорошо оснащённым и неплохо вооружённым космолётом класса «Стелс», управляемым командой из пяти человек, не считая корабельного компьютера. Пройдя стандартную процедуру опознавания, он начал опускаться в кратер, с которого на минуту сняли купол «зеркала».

Всё шло как обычно, эфир Меркурия шелестел деловыми и не очень деловыми переговорами, шуточками туристов и перекличкой автоматов контроля поверхности планеты. Над горами и кратерами самой маленькой из планет Солнечной системы (Плутон давно перекочевал из разряда планет в разряд планетоидов) неспешно летали туристические яхты, исследовательские зонды и грузовики, обслуживающие местные шахты.

На высоте пятисот метров над кратером «Стерегущий» включил посадочные огни.

И в этот момент в километре над ним выпал из чёрной бездны пространства сгусток призрачного голубого пламени, превращаясь в пирамиду космического корабля.

Инк базы отреагировал на это мгновенно, включив тревогу и активируя зенитно-силовые системы. Но человеку, даже специально тренированному, на осознание ситуации требовалось гораздо больше времени, и никто из дежурного персонала станции не смог оценить ситуацию за оставшиеся доли секунд до трагедии. За всю историю существования силовых структур прямое нападение на крупную секретную (!) базу контрразведки не то чтобы не обсуждалось, но даже не входило в список возможных диверсионных акций.

Неизвестный корабль, не отозвавшийся на запрос «свой-чужой», не побоявшийся финишировать в суперструнном режиме в непосредственной близости от поверхности Меркурия с колоссальным риском врезаться в эту поверхность, недолго светился в лучах локаторов космодрома. Секунду спустя после выхода из «струны» он нанёс удар по кратеру. Но не обычным для кораблей такого класса оружием, а гораздо более мощным.

Никакого огня, никакой вспышки света, никакого луча или ракеты пришелец не выпустил.

Однако кратер под ним, вместе с опустившимся в него корветом и стоящими на поле вокруг центральной горки катерами, вдруг в мгновение ока превратились в дымное облако! На месте стометрового останца, обозначавшего след когда-то упавшего сюда метеорита, образовалась дыра диаметром в двести метров, поглотившая несколько катеров и саму горку, а в неё бесшумно – из-за отсутствия на Меркурии атмосферы – соскользнул один из стоящих неподалёку конусов звёздного корабля. Стартовать он не успел.

На базе взвыла сирена, слышная во всех внутренних помещениях комплекса. Стоявшие на поле космодрома корабли получили команду стартовать. Но лишь половина из них смогла начать процедуру старта, находясь в состоянии готовности. Остальные не имели на борту ни одного члена экипажа.

Однако неизвестный космолёт повторил удар, и в трёхкилометрового диаметра дне кратера появилась ещё одна дыра диаметром в полкилометра, уничтожившая три «голема» и повредившая фрегат «Дерзкий»; от него осталась ровно половина корпуса, остальное растаяло, как и материал дна кратера под ним.

Сверкнул неяркий лазерный луч: запоздало заработала защитная зенитная батарея базы.

Но чужак не стал дожидаться, пока включатся все имеющиеся на базе средства защиты. Он подпрыгнул вверх, как мячик, ударившийся о твёрдый грунт, окутался слоем голубоватого огня и включил режим «суперструны». Только после этого в небо начали подниматься корабли базы, ловя агрессора в сотни прицелов, хотя было уже поздно: он исчез.

* * *

Иван Грымов с группой Плетнёва находились на космической верфи «Нидеркос», участвуя в расследовании похищения «нульхлопов», когда канал «спрута» оповестил всех руководителей контрразведки о происшествии на Меркурии.

Воеводин, заседавший в этот момент с аналитиками «Сокола» на Энцеладе, вызвал его:

– Полковник, оставь кого-нибудь на верфи и быстро на Меркурий! Я буду там через полчаса.

– Слушаюсь, – мрачно ответил Грымов.

Сеть станций метро соединяла все планеты Солнечной системы, и добраться с Земли до Меркурия можно было за считаные минуты, да и те уходили на предварительные операции: дойти до терминала, войти в кабину и набрать код трансляции. Сам переход осуществлялся мгновенно. Поэтому Грымов, Плетнёв и двое спецназовцев из его команды вышли из зала меркурианской базы «Сокола» спустя всего пять минут после получения известия.

Для выхода на поверхность им понадобились вакуум-плотные «кокосы». Сопровождаемые растерянными сотрудниками базы и охранными кибами, контрразведчики вышли из-под кратерного вала на плоское дно кратера.

Кратер в настоящее время находился в сумеречной зоне планеты и весь скрывался в тени вала, поэтому космодром освещали прожектора и специальные поляризационные осветители, отчего серо-бурое поле казалось покрытым слоем серебра. Дыры в нём, оставленные энергетическими ударами неизвестного космолёта, с орбит спутников казались заполненными тьмой глазами на круглом лице мертвеца.

Включив антигравы, представители контрразведки приблизились к дырам, вокруг которых и внутри которых копошились десятки аппаратов разного назначения: форги, витсы, зонды и защитные автоматы.

– «Нульхлоп», – проговорил Плетнёв, когда делегация облетела гигантские дыры глубиной в несколько сот метров, – без сомнений.

Грымов промолчал, продолжая оценивать масштаб разрушений и материальных потерь. Исчезли пять «коггов» и три «голема», а также корвет «Стерегущий», был практически разрушен фрегат «Дерзкий», от которого осталось полкорпуса, а спейсер «Ван Гог», сползший в одну из дыр, был прилично повреждён. Но главными потерями были люди. Всего погибло одиннадцать человек, из них пятеро – экипаж «Стерегущего».

– Мы не ожидали, – виновато шмыгнул носом начальник базы Эдуард Шостакович. – Всё произошло слишком быстро.

Грымов молчал.

– В наше время можно ожидать что угодно и от кого угодно, – проворчал Плетнёв.

– Действовали по инструкции…

– А надо было держать периметр на СРАМе. Появись здесь «крокодилочерепаха» Знающих, от базы вообще остались бы рожки да ножки.

– Я изложил в рапорте все наши действия…

– Да не в этом дело. Нам объявлена война…

– Оставь, майор, – прервал Плетнёва Грымов. – Степень вины этих парней определит следствие. Наша задача – найти исполнителей акции.

– Прошу прощения.

– Идёмте к вам, – обратился Грымов к Шостаковичу. – Мне нужны все записи наблюдений пояса защиты и спутниковых систем.

Делегация вернулась на базу, в зал оперативного контроля, где работали два десятка операторов, управляющих компьютерами подразделений и служб. Грымов занял кресло старшего смены, и перед ним распахнулась испещрённая кратерами и разломами равнина, над которой раскинулись гроздья крупных звёзд. Солнце находилось сзади видеокамеры, передающей изображение, поэтому его лучи не слепили глаза и не мешали видеть все детали поверхности Меркурия, а также движущиеся над ним по замысловатым траекториям летательные аппараты.

Грымов зарастил кокон кресла, попросил инк базы по имени Самсунг включить режим «один-на-один».

– Ваш статус, сэр? – вежливо осведомился инк.

– «Красный-золотой», – сказал Грымов, касаясь виска за ухом; его карт-бланш высшего допуска был вшит под кожу.

– Иван, что мне делать? – спросил Плетнёв.

– Осмотри все защитные линии порта.

– Есть. – Майор поманил помощников начальника базы. – Покажите всю свою машинерию.

Они ушли.

Инк подключил к своему интерфейсу мозг нового оператора, и Грымов погрузился в сверхскоростные переговоры с инками всех служб Меркурия и отделениями контрразведки.

Через несколько минут в зал торопливо вошёл Воеводин, также одетый в «кокос», в сопровождении двух оперативников-следователей «Сокола», отыскал глазами Грымова, направился к нему.

– Ну что?

Грымов заметил его, освободился от биосъёмов кресла.

– Самсунг, покажи реконструкцию событий.

– Смотрите, – ответил инк.

Картина в виоме обзора сменилась на другую: стал виден кратер Уитни с высоты в несколько километров и опускавшийся в него корвет «Стерегущий». Затем появился выплывший из темноты корпус корабля-агрессора.

– Английский разведбот класса «инвизибл», – уверенно сказал Грымов. – Предназначен для диверсионных операций, с большим запасом хода и прекрасным вооружением. Хотя до сих пор «нульхлопы» в его начинку не входили.

Космолёт нанёс удар по кратеру.

– Сумасшествие! – пробормотал Шостакович.

– Это очень рискованный маневр, – сказал Грымов, – рассчитанный буквально на секундную заминку оборонительных комплексов и на беспрецедентную точность траектории. Решиться на такое мог только…

– Псих! – закончил Шостакович.

– Запрограммированный драйвер, пилот экстра-класса. Таких в Системе очень мало.

– Но и разведботов такого класса немного, – заметил начальник базы; обвинять его в халатности или несоответствии должности никто не спешил, и он слегка ожил.

– Я дал распоряжение проверить все военные базы Англии и блока НЕНАТО в Европе на предмет наличия у них «инвизиблов».

Воеводин кивнул.

– Пусть ищут и пилотов, способных работать ювелирно.

– На это уйдёт время, а судя по торопливости действий диверсантов Вируса – с момента похищения «нульхлопов» до момента применения прошли всего сутки! – они намерены продолжать свою деятельность.

– Думаешь, надо ждать следующих атак?

– Они украли шесть компактификаторов, использовали один, другие наверняка сейчас размещаются на подходящих бортах.

– Зачем это им надо? – спросил Шостакович. – По тревоге будут подняты все воздушно-космические силы Федерации, и в конце концов террориста найдут.

– Наш приятель предупреждал, – усмехнулся Грымов, глядя на Воеводина; он имел в виду Леблана. – Его информаторы были правы, Вирус вынуждает нас защищаться внутри Системы, чтобы мы не совали нос в глубь космоса. Я представить не мог, что агенты Знающих пойдут на похищение «нульхлопов».

– Как вообще они это сделали? – нервно потёр щёку Шостакович.

Воеводин предупреждающе мигнул, и Грымов сказал не то, что хотел:

– Выясняем.

Воеводин кинул взгляд на виом.

– Проведи меня на место происшествия.

– Я провожу, – засуетился Шостакович.

– Не надо, занимайтесь своими делами, мы сами.

Добрались по туннелям с помощью бегущих дорожек к выходу на поверхность, зарастили скафандры, поднялись вверх на высоту сто метров, подлетели к дырам в дне кратера.

– Что ты хотел сказать? – осведомился Воеводин.

– Известны кое-какие подробности инцидента с лифтом. Операцию по изъятию «нульхлопов» подготовил какой-то очень мощный интеллект. При посыле контейнеров с компактификаторами был отключён инк наземного терминала. Оператор почему-то этого не заметил. На время отключения компа к шпаге лифта на высоте двухсот километров над Землёй был подведён промежуточный финиш-створ, скорее всего – какой-то грузовик либо спейсер, и перехватил контейнеры. Всё произошло в течение нескольких секунд. Инк включился, когда груз уже исчез, не добравшись до верхнего терминала.

– Ловко! У кого-то действительно неплохо работает голова.

– Вряд ли у Знающих, у них и голов-то нет.

– Зато они умеют подыскивать себе умелых помощников. Надо мотать эту цепочку: новый резидент – крупный деятель с выходом на военные структуры – исполнитель рангом пониже, но тоже владеющий неплохими возможностями, средствами и транспортом – конкретный оператор.

– Ищем.

– Ярослава сообщила, что, по её ощущениям, новый резидент – глава Еврокомиссии по контактам со Знающими-Дорогу Дэвид Берримор, бывший начальник отдела политических исследований СОН.

– Он не только бывший начальник отдела, в прошлом Берримор руководил спецназом НЕНАТО, так что у него остались неплохие связи с «ястребами» этого блока плюс личная дружба с президентом США.

– Который его и предложил. Копайте быстрее. Надо найти этот чёртов разведбот до того, как он нанесёт очередной удар. А самое плохое, что атакован не просто космопорт Федерации, атакована наша база! Налицо утечка информации! У кого из наших рыльце в пушку?

Грымов помолчал, разглядывая суету автоматов над дырами в дне кратера.

– Назрела пора проверить все наши кадры. За любое пятнышко на биографии – безжалостно увольнять! Агенты Знающих явно имеют доступ к персональным данным наших сотрудников и пользуются этим, вербуя сторонников, людей с червоточинами в душе. Как и во все исторические времена, в социуме многое решает человеческий фактор.

– То есть предателей в человеческой среде достаточно, ты это хочешь сказать?

– Таков ход моих мыслей, – подтвердил Грымов. – Может быть, включить «Периметр»?

Воеводин ответил не сразу. Речь зашла об активации системы высшей мобилизации сил человечества, гарантировавшей ответ любому агрессору как внутри цивилизации (при отпоре террористическому интернационалу типа ИГИЛ и Ингимаси), так и внешнему. Год назад уже решался вопрос инициации «Периметра» в ответ на действия Знающих-Дорогу, но до дела не дошло.

– Вряд ли это осуществимо, – проговорил наконец начальник «Сокола», – во всяком случае, в нынешних условиях.

– Нас поддержит Юкканен.

– Даже Гриффит, президент СОН, не решает такие вопросы единолично, запрос уйдёт в Комбез, а ты знаешь, какое это болото. Кто-нибудь обязательно наложит вето на предложение задействовать «Периметр».

– Прибалты, укроляхи, англичане…

– Прибалты не имеют права вето, это исторически сложившиеся политические шавки и проститутки.

– Зато вопят громче всех. Хорошо, с «Периметром» понятно, в Комитете задробят предложение, но тогда нужно включать хотя бы ВВУ.

– А вот тут ты прав, ВВУ заставит ощетиниться всех федералов и оборонщиков, порядку станет больше. Соберу квалитет ответственности и объявлю.

– Мне что делать?

– Продолжай расследование похищения «нульхлопов» и атаки на базу. Хорошо бы упредить следующее нападение.

– Тут ещё «Ра» молчит…

– Как говорит наша поговорка, «пришла беда – отворяй ворота». Хотя я верю, что всё в конце концов нормализуется, не пропадёт наш «Ра» бесследно. Поехали.

– Вы куда?

– К себе, потом напрошусь на приём к Гриффиту, президент СОН должен знать, что происходит.

Через несколько минут они вернулись в подземные помещения базы и разошлись. Оба представляли, с какими трудностями им предстоит столкнуться.

Глава 9

Пустота пустоте рознь

Клиффорд не смог рассчитать точные координаты местонахождения крейсера. Догадка Шапиро о том, что они оказались внутри ячейки «великой пустоты» – войда, подтвердилась. Однако в какой стороне от Млечного Пути располагается этот войд и на каком расстоянии, инк определить не сумел. Нужно было проанализировать излучение сотен миллиардов звёздных источников, сформировавших «стенки» войда, а на это требовалось время. И энергия. Потому что ВК-аккумуляторы «Ра» после хронопространственного прыжка оказались разряженными, а вакуумсосы – генераторы энергии, использующие осцилляции вакуума, – перестали выдавать необходимое для работы большинства систем корабля количество энергии.

Космолётчики даже не могли послать сообщение на Землю, так как не знали, где именно располагается родная планета. В конце концов сигнал бедствия был послан – в радиодиапазоне, однако никто не верил, что его кто-нибудь услышит. Луч света должен был пересекать войд до его границ больше миллиарда лет.

Руслан собрал «живое» совещание – в кают-компании космолёта, пригласив всех свободных от вахт членов экипажа во главе с Маккеной, а также членов исследовательской группы. Собрались без обычного перешёптывания и шуток. Даже Слава Терёшин, привыкший быть душой компании и никогда не терявший присутствия духа, хранил молчание. Хотя держался поближе к Веронике Солнышко, не теряя надежды завоевать сердце девушки.

Многие космолётчики были старше, отчего Руслану приходилось прилагать усилие над собой, чтобы выглядеть соответственно статусу командира экспедиции. Удавалось это не всегда.

Кто-то «выключил» стены помещения, и небольшая кают-компания провалилась в густую темноту пространства, которую не могли нарушить слабенькие искорки и паутинки света на пределе зрения, означавшие далёкие звёзды и их скопления.

Руслан в полной тишине подождал инициативы спутников, ощущая темноту физически плотным саваном, леденящим душу, не дождался и сам попросил Клиффорда:

«Верни стены».

Темнота исчезла, стены кают-компании проявились янтарными пластинами с привычной конфигурацией.

– Все вы прекрасно знаете наше положение, – сухо начал Руслан. – Клиф утверждает, что запомнил несколько «струнных» переходов. То есть Долгоживущий послал нас обратно в прошлое, используя какие-то «кротовые норы», каналы между Миропузырями Мультиверса. Но где мы оказались, никто сказать не может.

– Внутри войда, – буркнул Терёшин.

– Однако в нашей ли Вселенной, а если в нашей, то в какое время – неизвестно, так?

– Давайте рассуждать, – отставил в сторону чашку с горячим селенчаем Шапиро; он единственный из всех присутствующих выглядел бодро. – Предлагаю начать с объяснения того, что такое войд.

– Пустота, – скривил губы Терёшин.

– Пустота пустоте рознь, молодой человек. Да, эта область пространства свободна от звёзд, галактик, пыли и силовых полей, но скопления неких материальных структур здесь должны присутствовать.

– Тёмная материя.

– Да хотя бы и тёмная, хотя у меня недавно появились некие соображения на этот счёт. Обычные скопления тёмной материи помогают формировать стенки войдов, в которых гравитация удерживает волокна скоплений звёзд и галактик, образующих крупномасштабную сетчато-волокнистую структуру нашей Метавселенной. Войды – иное дело, внутри них прячется нечто близкое космологическому фактору, ускоряющему расширение нашей Вселенной. Это нечто создаёт отрицательное давление, сказывающееся на распределении пекулярных скоростей галактик. Если в ветвях скоплений они направлены к центрам скоплений, то в войдах из центра. На мой взгляд, это возможно лишь в одном случае: скопления тёмной материи в войдах имеют другой знак.

Руслан поймал взгляд Маккены, дёрнул уголком губ, как бы поддерживая скепсис капитана.

– И что из этого следует?

– Если обычная тёмная материя состоит из майоранов и вимпов, то материя в войдах – из антивимпов.

– Всеволод, не фантазируйте, – поморщился Шеридан.

– Допустим, – сказал Руслан. – Чем данная информация поможет нам?

– Здесь другой вакуум! – важно поднял палец к потолку Шапиро. – А из этого следует, что могут быть и другие материально-полевые структуры, которых мы просто не видим.

– Известные законы физики прекрасно описывают свойства нашего континуума, – сказал Шеридан. – Нет смысла изобретать новые.

– Законы физики – не догма, тем более что при столкновении бран, что и происходит в районе Большой Дыры, в нашу Метавселенную вторгаются законы Метавселенной Знающих. Мы научились преодолевать колоссальные космические расстояния, но до сих пор мало знаем архитектуру космоса.

– Странно слышать это из уст учёного такого масштаба.

– Каждый из нас имеет своих тараканов в голове, – ухмыльнулся физик. – Но мои ошибаются редко. Майор подтвердит.

Руслан кивнул. Он действительно верил эксперту, не раз доказавшему свою правоту.

– Продолжайте.

– Итак, что такое войд, краткий тезаурус. Пару сотен лет назад астрономы составили карту анизотропий и нарушений симметрии микроволнового фона Вселенной и получили самую настоящую паутинную сеть, коррелирующую с известными к тому моменту скоплениями галактик. Паутинками в этой сети стали галактики и сверхскопления галактик, а ячейками – пустоты, лишённые звёзд, газа и межгалактической пыли. Их назвали войдами. Количество ячеек велико, типичные размеры составляют от тридцати до сотни миллионов эсве. Но есть и очень большие войды. Тот, в который нас перенёс Долгоживущий, вообще считается самым большим, его потому и назвали Giant Void – Гигантский, и расположен он точно в созвездии Гончих Псов, на расстоянии около трёх миллиардов эсве от Солнца.

– Тогда почему Клиффорд не может найти Солнце? – поинтересовалась Марианна Вележева, исполнявшая роль эксперта-техника экспедиции. – Если известно, где располагается войд?

– С Земли определить его местонахождение легко, но из самого войда – проблематично, так как скопления галактик располагаются вокруг него равномерно, и где наш Млечный Путь – неизвестно. Я думаю, в конце концов Клиф найдёт нашу галактику, а там и Солнце. Другое дело – что нам даст сам войд.

– В каком смысле?

– Вы знаете, что вакуум не есть пустота в полном смысле этого слова. Он представляет собой упругую квантованную среду, заполненную полем Хиггса и океаном безмассовых частиц – квантонов, осцилляция которых порождает элементарные частицы, в том числе – античастицы.

– Не надо читать лекции, Всеволод, – прервал его Руслан.

– Хорошо, не буду, – легко согласился Шапиро. – Тогда, если говорить совсем по-простому, войды тоже эволюционируют, и в них должно происходить движение материи.

– Какой? – вежливо спросил Шеридан.

– Надо искать. Я чую, что мы здесь не одни.

– Любите же вы экстравагантные выводы, коллега.

– Что есть, то есть, – согласился физик. – Но ведь так интересней жить, вы не находите? Майор, разрешите я поработаю с Клиффордом «один на один»? Всё равно ведь пока делать нечего.

Руслан посмотрел на Маккену.

– После проверки функционирования всех систем, – сказал капитан бесстрастно.

– Тогда я с вами, – сказал Шеридан.

– Ради бога, не помешаете.

– А чем будем заниматься мы? – спросила Вележева.

– Предлагаю партию в шахматы, – улыбнулся Руслан.

– Я серьёзно.

– И я серьёзно, спешить нам некуда. До тех пор пока мы не определимся, где именно и в какие времена прыгнули, делать будет нечего.

– Абсолютно с вами согласен, – сказал Шапиро. – Как говорил мой приятель, в такой ситуации не надо спешить, но не следует и торопиться.

– Вы шутник, Всеволод, – пожурил его Шеридан.

– Стараюсь не отказывать себе в удовольствии пошутить.

– Отказаться можно от чего угодно.

– Кроме жизни.

– Вас не переговоришь.

– И не надо.

– А интересно всё-таки, – вдруг заговорил Слава Иванов, сидевший с задумчиво-отрешённым видом. – Что, если мы и в самом деле попали в прошлое до момента нашего прыжка? Вернёмся на Землю, встретим самих себя.

Терёшин хихикнул:

– Тебя и одного в нашей команде много.

– Я никому не мешаю, – обиделся бортинженер.

– Жду указаний, – повернул голову к Руслану Маккена.

Руслан сделал паузу. В такие ситуации он не попадал ни разу, положение казалось почти безнадёжным, ждать помощи было не от кого, однако это не снимало с него ответственности за судьбу экспедиции и обязанности принимать решения. И выглядеть он должен был не менее уверенным, чем Маккена.

– Объявляю вторую степень ЧС. Скафандры не снимать даже в каютах. Всем искать выход из положения. Появятся идеи – предлагать немедленно, даже если эти идеи кому-то покажутся сумасбродными. Капитан, делайте всё, чтобы корабль мог двигаться.

– Принято.

– Всеволод, Майкл, вы многое можете подсказать Клиффорду, подключайтесь к нему и работайте. Вопросы есть?

Тишину кают-компании не нарушил ни один звук.

– Работаем!

Все дружно встали.

Терёшин взял Веронику Солнышко под локоть, что-то сказал ей на ухо, она засмеялась. Оба вышли.

Маккена мельком глянул на подошедшую к нему жену, лицо капитана разгладилось, и Руслан с удивлением прислушался к своему сердцу, подсказывающему, что жизнь продолжается и надо верить в лучшее.

Двое суток экипаж крейсера жил по расписанию чрезвычайной ситуации, не сетуя на положение, привычно занимаясь проверкой систем корабля, регулярно обсуждая по вечерам в кают-компании возникающие проблемы.

Шеридан и Шапиро практически не выходили из кают, занимая кокон-кресла, связанные пуповиной мыслесвязи с инком корабля.

Серджо Веласкес помогал экипажу настраивать вышедшие из строя узлы защиты крейсера.

Руслан был вынужден большую часть времени проводить с Марианной Вележевой, иногда посмеиваясь в душе над собой: слышала бы их разговоры Ярослава.

На третий день Клиффорд объявил об открытии странного аттрактора, названного физиками, работавшими с ним, «негравитационной линзой». Находился аттрактор на расстоянии около десяти световых лет от корабля, и Шапиро вновь заговорил о наличии жизни в «великой пустоте» как об отражении парадигмы закономерности этого явления. Шеридан не преминул начать спор с коллегой, однако Руслан отвлёк обоих, предложив Маккене подойти к «линзе» поближе.

– Энергии на поход хватит? – закончил он.

– Надо бы экономить… – заикнулся бортинженер.

– Зачем? – фыркнул Терёшин. – На оставшуюся жизнь нам и одного вакуумсоса достаточно, если не удастся починить остальные.

– Хватит, – сказал Маккена. – Но я бы посоветовал вам этого не делать.

– Вы думаете, наш прыжок помешает Клифу искать Млечный Путь?

– Практически не помешает, – сказал Шапиро. – Память у Клифа не хуже моей.

Космолётчики засмеялись.

– Решайте, сэр, – закончил Маккена дипломатично.

– Остаёмся на месте, – сказал Руслан. – Ещё предложения есть?

– Надо искать, – заявил Шапиро.

– Что?

– Спасителей, разумеется. Клиф обнаружил «линзу». Давайте пошлём туда приветственную телеграмму, предложим, образно говоря, мир и дружбу.

– Но «линза» ещё не форпост цивилизации, – засомневался Фридман.

– Узнаем.

– Наш радиосигнал будет идти туда десять лет, – напомнил Иванов.

– Разве наша «струнная» связь вышла из строя?

– Нет.

– Пошлём «струну», если создатели «линзы» действительно разумны, они поймают депешу и ответят.

– Коллега, вы меня поражаете своей наивностью!

– Что я сказал поразительного? Предлагаю предпринимать хоть какие-то шаги, а не сидеть сложа руки и ждать конца. Майор, я не прав?

– Попробуем, – сказал Руслан решительно.

Прошли ещё сутки. А на четвёртый день дрейфа в пустоте войда Клиффорд доложил всем по интеркому, что «негравитационная линза» увеличилась в размерах.

Руслан в этот момент находился в зале визинга вместе с Вележевой и Веласкесом.

Сердце дало сбой: интуиция шепнула на ушко, что ситуация меняется, хотя и неизвестно в какую сторону, лучшую или худшую.

– Дай картинку.

Чёрная бездна, обнимавшая космолёт со всех сторон, почти не изменилась.

«Линза» не источала свет ни в каком диапазоне, и аппаратура крейсера увидела её как слабое облачко микроволнового поля с температурой в три градуса Кельвина. То есть оно выглядело всего лишь на три градуса «теплее» абсолютного нуля и на три десятых градуса «теплее» реликтового излучения, заполнявшего Вселенную. И вот это облачко, занимавшее на сфере обзора участок «неба» величиной с земную Луну, увеличилось в два раза.

Мрак перед сидящими в зале визинга побледнел, появилось изображение сложной объёмной сетки, меняющей очертания, словно к кораблю плыла огромная медуза. Конечно, это было схематическое изображение «линзы», нарисованное Клиффордом после обработки данных от датчиков излучений, преобразовавшее пучности микроволнового поля в диапазон, видимый человеческим глазом. Однако космолётчикам облако показалось живым существом, плывущим по бескрайнему простору космоса.

– Мама родная! – донёсся голос Терёшина. – Оно движется?!

– Всеволод? – позвал Руслан физика, не вылезавшего из каюты.

– Вижу, – отозвался Шапиро. – Оно отреагировало на наш «струнный» призыв. Ждите гостей.

– Ещё рано судить, – пробурчал Шеридан, – о разумности объекта. «Линза» просто растёт.

Но он ошибся.

Через час «медуза» заняла в виоме обзора половину «небосвода», и Руслан приказал членам группы занять защитные коконы. Спустя ещё час крейсер окутала странная мгла, напоминающая утренний туман средних широт Земли, и он повис в сероватой бездне, лишённой ориентиров, перестав видеть даже далёкие светляки галактических скоплений.

– Наши действия, сэр? – спросил Маккена, проявляя железное самообладание.

– Будьте готовы к прыжку, – ответил Руслан. – Клиф, повтори наш сигнал, посланный сутки назад.

– Выполняю.

Какое-то время ничего не происходило.

Корабль медленно плыл «сквозь туман», готовый закрыться силовой завесой либо включить «струнный» ход.

Космолётчики молчали.

– Всеволод, – окликнул физика Руслан, – ваши предложения?

– Судя по анализу фона, «линза» представляет собой изменённый вакуум.

– Снова вы, коллега… – заговорил было Шеридан, прозванный спутниками вечным оппонентом Шапиро.

– Майкл, помолчите, – оборвал его Руслан.

– Если Знающие умеют создавать конструкции из «кристаллического» вакуума, вспомните Ось Зла, – продолжал Шапиро, не смущаясь, – то почему наши доморощенные умники не могут делать то же самое? «Линза» и есть такой кристалл. А скорее всего – некая конструкция, своеобразный дом, внутри которого обитают пустотники.

– Кто?

– Ну, вакуумники или войдеры, раз они живут в пузыре войда.

– Лучше уж войдики, – хмыкнул Терёшин. – Войдеры – звучит неблагозвучно.

– Без разницы.

Руслан помолчал:

– Как «линза» за два часа преодолела десять эсве? Если бы войдеры… мм, войдики пользовались «струнными» технологиями, как мы, они бы добрались до нас мгновенно.

– Иной разум – иные технологии. Может быть, они каким-то образом «поглощают» вакуум, едят, так сказать, а мы видим это как перемещение.

– Мы так и будем сидеть на ЧС? – осведомился Клиффорд.

– У кого какие предложения?

– Посигналить, – сказал Терёшин.

– Я посылаю СОС на всех диапазонах, – доложил Клиффорд.

Показалось, что сквозь голову потянуло сквозняком. Кто-то влез под череп, начал перебирать складки мозга, ощупывать сосуды.

Охнула Марианна Вележева.

– Чуете?! – вскинулся Шеридан. – Нас сканируют!

– Майор? – бросил Маккена.

Руслан вспотел, медля отдавать команду стартовать.

Внезапно «туман» вокруг корабля распался на мириады светлых линий, сформировавших нечто похожее на схематическое изображение сложного кристалла. А прямо напротив Руслана – инк передавал изображение непосредственно каждому космолётчику – возникло человеческое лицо, слепленное из отрезков линий. Гигантские губы портрета зашевелились, и Руслан услышал гулкий голос, бас, потрясший не только барабанные перепонки, но даже кости черепа:

– Странные… дробные… не похожие… кто… откуда… зачем?..

– Мы – люди! – выговорил Руслан вслух, испытав страх и облегчение одновременно. – Выслушайте нас…

Глава 10

Кентавр

Нереида является третьим по величине спутником Нептуна после Протея и Тритона, её диаметр достигает всего лишь трёхсот сорока километров, и движется она по сильно вытянутой орбите вокруг синей планеты, удаляясь от Нептуна то на полтора миллиона километров, то всего на десять.

Открыт спутник был нидерландским астрономом Койпером в тысяча девятьсот сорок девятом году, в начале двадцать первого века сфотографирован автоматическим зондом «Вояджером», в двадцать втором исследован экспедицией Европейского космического концерна «Ариан», однако лишь в конце двадцать третьего столетия им заинтересовались федеральные власти, после чего на Нереиде была создана промежуточная база кораблей Даль-разведки. Особой ресурсной ценности этот угловатый обломок астероида не представлял.

К началу двадцать четвёртого века Даль-разведка перестала арендовать спутник, и в его глубинах расположилась база ФСБ «Миротворец», приспособившая опустевшие помещения, коридоры и пещеры под свои нужды. На «полюсе» Нереиды, украшенном приличным кратером с плоским дном, развернулся современный космодром, обслуживаемый в основном кибами и форгами. Живых людей работа на крохотном спутнике с малой силой тяжести при полном отсутствии развлечений не привлекала. Основным живым контингентом базы были экипажи космолётов и дежурные группы инспекций безопасности.

«Миротворец» почти не принимал участия в битвах землян с Вирусом Инферно, атаковавшим сначала Суперструнник – величайшее сооружение человечества в Солнечной системе, расположенное за орбитой Марса, призванное помочь людям познать наконец тайну рождения Вселенной, – потом напавшим на комплекс контроля пространства – «Сферу» и в конечном итоге пожелавшим уничтожить все материальные структуры Метагалактики, чтобы впоследствии спокойно переселиться в свободное от вещества – и от разумных существ – пространство. Основную задачу для коллектива базы сформировала коллегия Комбеза ещё двадцать лет назад: обеспечение безопасности расселения человечества по планетам Солнечной системы плюс надзорные функции по недопустимости террористических проявлений, национальных и религиозных столкновений и опасных исследований.

О полицейском надзоре речь не шла, для этого существовали федеральная полиция и Погранслужба, поэтому роль базы «Миротворец» сводилась в основном к расследованию конфликтов и социальному мониторингу человеческих поселений.

База располагала десятью кораблями классов «корвет» и «фрегат», двумя крейсерами с большим запасом хода – «Фортиссимо» и «Рейнджер» – и тремя десятками катеров, половина из которых способна была преодолевать космическое пространство в «струнном» режиме. Кроме того, на её территории стояли один из нейтринных телескопов и радиотелескоп, принадлежащие системе инструментов «Сферы», обслуживаемые отдельной бригадой операторов и линией службы сервиса.

Двадцать восьмого августа в одиннадцать часов утра по среднесолнечному времени к Нереиде подошёл корвет «Сауд», вернувшийся из рейда к Плутону, и приготовился к стандартной процедуре посадки на космодром. На борту корвета находились двенадцать сотрудников юрслужбы и спецназа ФСБ, а также четыре члена экипажа во главе с капитаном «Сауда» Мухаммедом аль Хамидом. Когда до «верхушки» Нереиды с кратером, превращённым в космодром, оставалось всего триста метров и корвет приготовился лихо закончить движение одним прыжком, над ним в опасной близости – примерно в двухстах метрах! – внезапно проявился конус ещё одного космолёта, объятый сеточкой зеленоватых молний. А затем повторилось в точности то, что произошло в небе над Меркурием.

Пришелец выстрелил.

Бок корвета «Сауд» исчез, словно срезанный бритвой!

Вместе с ним исчезла станция автоматического приёма грузов и несколько катеров, стоящих на поле космодрома, а в нём образовалась гигантская дыра диаметром в несколько сот метров.

Один из «големов» в этот момент, стоявший у крутой стенки вала, начал подниматься в небо Нереиды, и грозный пришелец счёл его маневр за попытку отражения атаки: он перевёл вектор второго удара с космодрома на катер.

Вспышки или взрыва не последовало, стреляли из компактификатора. «Голем» исчез, вместе с ним исчезла ферма радиотелескопа, а в отвесной стенке кратерного вала образовался пролом размером с футбольное поле.

Рисковать продолжать атаку неизвестный корабль не стал. Окутавшись сеткой змеящихся зелёных молний, он растворился в темноте. И лишь после этого на базе началась паника, а в эфир полетел сигнал тревоги.

* * *

Сообщение о нападении на базу «Миротворец» на спутнике Нептуна Нереиде поступило в семь минут двенадцатого по среднесолнечному времени, совпадавшему со временем Москвы. Ровно через три минуты после этого к спутнику стартовали корабли контрразведки «Сокола», на борту одного из которых – спейсера «Снегов» – находился Иван Грымов.

Два дня он колесил по Солнечной системе, связанный с главным инком службы по имени Босс (это было сокращение слов Большой Стратег), который анализировал поступавшую к нему информацию о поиске террористов. Иван примерно понимал замысел агентуры Знающих – нанести как можно больший урон защитной системе человечества и отвлечь его от борьбы с переселенцами.

Анализу состояния космических ресурсов Федерации были подвергнуты все крупнейшие бизнес-союзы, корпорации, частные военные подразделения, армии, базы и службы. Поскольку Комбез СОН не дал на это согласия, а новоявленная Комиссия по урегулированию «споров» с Вирусом ещё не приступила к работе, Воеводин на свой страх и риск посовещался с новым главой ФСБ Юкканеном, и оба решили объединить усилия по поиску террористов, после чего к этой проблеме были негласно привлечены самые мощные компьютерные центры Федерации, в том числе Погранслужбы и Академии наук.

Поэтому Грымов уже знал, какие из космобаз Федерации защищены слабее. База «Миротворец» входила в число наиболее уязвимых объектов за пределами Земли. Но и кроме неё у контрразведки было достаточно объектов для первоочередного обследования. Рейд к ней не планировался, сверхважным форпостом цивилизации «Миротворец» не считался, чем и воспользовались террористы. Зато ничто не помешало Грымову прибыть на Нереиду первым, опередив полицию и следователей.

Анализ происшествия занял около часа.

Нападение на «Миротворец» совпадало с такой же атакой на меркурианский космодром «Сокола» даже в деталях.

Неизвестный космолёт дождался, пока над космодромом снимут силовой колпак, прыгнул по «струне» к Нереиде, нанёс удар и скрылся, не дожидаясь реакции сил ФСБ.

– Но для этого он должен был знать точное время подхода корвета, – заметил Плетнёв, с которым Грымов не расставался в последнее время. – С точностью до секунды.

– Значит, у него есть осведомитель на базе, – согласился Иван с выводом майора после паузы. – Вот где надо копнуть.

– Уж больно обширное поле для копания, – с сомнением проговорил Плетнёв, отрастивший эспаньолку и похожий теперь на актёра.

– Зададим работу Боссу. Выйдем на информаторов террористов – доберёмся до их главаря.

– Полковник, как дела? – включилась рация «спрута».

Грымов, занимавший кресло-кокон в рубке «Снегова», кинул взгляд на кратер под космолётом, над которым висел в настоящий момент «Снегов». Плетнёв в это время занимал такое же кресло в десантном флайте в трюме корабля, но ощущение было такое, будто они сидят рядом.

– Тот же почерк, – ответил Грымов Воеводину. – Мы получили снимки агрессора, изучаем. Есть подозрения, что это машина английского разведфлота, якобы полгода назад доставившая экспедицию учёных к Малому Магелланову Облаку.

– Почему якобы?

– Об экспедиции известно только то, что она вернулась ни с чем, магелланцы завернули космолёт. Но СМИ это событие не освещали, оно таинственным образом выпало из поля внимания общественности.

– Что это за космолёт?

– Небольшой, но суперсовременный разведбот класса «стеллс», способен преодолевать в одном оверспейсе до полусотни тысяч эсве, трансформер, масса – две тысячи, хорошо вооружён, управляется инком формата Умник.

– «Стартрек»!

– Совершенно верно.

– Вспомнил, его сдали в эксплуатацию пару лет назад, по новостям космофлота передавали, но потом началась эта свистопляска со Знающими, и меня отвлекли. Значит, это «Стартрек»?

– Всё указывает на него, маршрут поиска понятен. Мы с Андреем сейчас этим и занимаемся.

– Поскольку атаки идентичны, изучите детали подхода к диверсии, у террористов действительно должны быть осведомители и пособники в информационной сети космофлота.

– Понял, сейчас дам команду аналитикам.

– Как только наткнётесь на что-либо стоящее – ко мне.

– Есть.

Связь прервалась.

– Пан Грымов, база запрашивает инструкции, – доложил капитан «Снегова» Ежи Махульский.

– Следователи Федеральной полиции уже прибыли, вот пусть и занимаются своим делом. Мы уходим домой, финиш в Шереметьеве.

– Принято.

Через минуту спейсер стартовал к Земле.

* * *

Спустя сутки Грымов прибыл на базу «Сокола» на Энцеладе по вызову Воеводина.

В рабочем модуле генерала кроме хозяина кабинета сидели ещё трое косменов в стандартных униках, и Грымов обрадовался, увидев аналитика «Сокола» профессора Бородина. Учёный курил, в отличие от остальных присутствующих, но Воеводин не обращал на это внимания. Гостями руководителя «Сокола» были командор Российской Погранслужбы Медведь и бразильянка, секретарь Комбеза Ани Санта. Судя по всему, они вели какую-то дискуссию, и Грымов вопросительно глянул на Воеводина.

– Получено сообщение из района Омеги Кентавра, – пояснил Степан Фомич, – обсуждаем. Садись.

Грымов пожал всем руки, поцеловал пальчики женщины, сел.

– Мы оставили у Оси Зла, как ты знаешь, – продолжал Воеводин, – автоматическую станцию. Она время от времени присылает нам данные о поведении Оси. Точнее – от того, что от неё осталось.

– Как говорил Шапиро, в Омеге развивается ударная волна преобразования вакуума.

– Совершенно верно, – кивнул Бородин, продолжая курить, практически не выдыхая дыма. – В скоплении происходит многомерная развёртка свёрнутых измерений, относительная скорость процесса – больше десяти световых. Так как расстояние от Солнца до Омеги – семнадцать тысяч эсве, свет будет идти к нам семнадцать тысяч лет, поэтому мы этого не наблюдаем. Но в непосредственной близости эффект значителен, погасли уже полторы тысячи звёзд скопления. А поскольку диаметр Омеги равен ста пятидесяти эсве, через десять-пятнадцать лет от скопления ничего не останется.

– То есть впереди нас ждёт ещё одна проблема, – уточнил Грымов. – Когда волна докатится до Млечного Пути.

– Ты как всегда зришь в корень, – усмехнулся Воеводин.

– Ну, решать её придётся уже не нам, – проворчал Медведь.

– Но если опасность столь велика, почему же галактоиды упорно не спешат на помощь? Ведь волна уничтожит и их.

– Одно из двух, – сказал Бородин, – либо опасность не столь велика, как мы себе представляем, либо галактоиды уверены в своих силах.

– Возможен ещё один вариант, – заговорила загорелая, с красивой причёской, симпатичная Ани Санта. – Галактоиды надеются на нас.

– Это вряд ли, – не согласился Медведь, внушавший уважение своей глыбистой фигурой. – Ни одну экспедицию к ядру Галактики они не пропустили, что, на мой взгляд, означает одно: они не считают человечество ни партнёром, ни спасителем.

– Наши друзья из МККЗ думают иначе.

– Наши друзья из МККЗ слеплены из другого теста. Они населяют другие галактики, и многие из них, если верить Леблану, подобны нам.

– Почему же они тоже не спешат установить с нами полноценный контакт?

– Потому что мы сравнительно недавно вышли в глубокий космос. И ещё не доказали, что разумны.

– Как-то вы чересчур неуважительно о человечестве, – укоризненно проговорил Бородин. – Хочу добавить следующее: в космосе намного больше цивилизаций негуманоидного типа, логика которых далека от логики человека. Это сильно усложняет задачу контакта с ними.

– Почему это происходит? – спросила женщина. – Я имею в виду, почему негуманоидов больше?

– Потому что цивилизации социального типа, подобные человеческой, не успевают дожить до обладания технологиями, позволяющими держать связь и передвигаться в космосе со скоростями, превосходящими скорость света. Даль-разведчики, если вы помните, обнаружили в нашей ветви Млечного Пути четыре мёртвые системы, населённые когда-то существами, близкими по виду человеку. Мы пока единственная сохранившаяся гуманоидная раса, вышедшая за пределы своей звёздной системы. Да и то готовы уничтожить любого, кто встанет на пути, либо передраться друг с другом. Вот почему Знающим-Дорогу сопутствует успех: они легко находят помощников в нашей среде! Больных психически людей, моральных уродов и предателей полно среди нас, за примером далеко ходить не надо, они занимают все высшие властные посты в Правительстве.

Грымов посмотрел на Воеводина.

– Давайте вернёмся к первой теме, – деликатно предложил генерал. – Станция в Омеге Кентавра заметила корабли Знающих, знакомые нам «крокодилочерепахи».

– «Ра» тоже встречался с ними в Омеге, – пожал плечами Грымов.

– Но тогда никто не обратил внимания на детали появления «крокодилов». Станция отследила вектор движения этих монстров – три случая, и все из одного радианта, который упирается в одну из звёзд скопления.

– Неужели база? – недоверчиво проговорил Иван.

– Есть такое подозрение, – согласился Медведь. – Если мы найдём базу «крокодилов» и уничтожим, Знающие потеряют возможность защищать Большую Дыру.

– Известны характеристики звезды?

– Оранжевый гигант класса К0, названия не имеет, в каталогах астрономов значится лишь под номером 1212, находится на краю скопления, в ста эсве от Оси Зла. В системе около двадцати планет разных размеров, однако никаких предпосылок к тому, что одна обитаема, облачный сервис астрономической статистики не имеет.

– Надо срочно посылать разведку!

– Все наши спейсеры межгалактического класса задействованы и находятся под пристальным наблюдением комиссии Комбеза по этике. Вот сидим, ломаем голову.

– «Непобедимый».

Воеводин собрал морщины на лбу, пожевал губами, размышляя, посмотрел на собеседников.

– Но ведь «Непобедимый»… – начал Бородин.

– Застрял на подступах к ядру Галактики, – закончил Медведь.

– Пошлём к нему один из наших резервных корветов с командой и новым «сусликом», он и разведает, находится ли база «крокодилов» в Омеге.

– Комбез будет год телиться с решением.

– Я обсужу необходимость разведрейда с генсеком Комитета, – предложила Ани Санта.

– Не надо, – покачал головой Воеводин, – о наших предположениях не должна знать ни одна живая душа. Беру ответственность на себя. Спасибо, полковник, хорошая идея. Что у тебя по террористам?

– Есть веские основания полагать, что мы нашли схрон, где укрывается разведбот «Стартрек».

В кабинете установилась тишина.

Первым заговорил Медведь:

– А я хотел проявить инициативу – предложить Комбезу наши ресурсы, установить дежурство российских пограничников над всеми важнейшими базами Федерации.

– Повремените с заявлениями в Комбез, Алексей Петрович, – сказала женщина, – тем более что вам нельзя высовываться в преддверии контакта с резидентом Знающих. Он на вас непременно выйдет в ближайшее время.

– Конкретно, – сказал Воеводин, – где?

– Дважды зафиксирована посадка космояхты «Скарборо» на территорию одноимённого замка в Англии, сразу после атак на меркурианскую и нереидскую базы.

– Случайное совпадение.

– Во-первых, замок Скарборо принадлежит английскому миллиардеру Роббинброку Мею, который содержит на его территории частную армию. Во-вторых, размеры яхты и «Стартрека» идентичны, и оба корабля – трансформеры последнего поколения. Мало того, мы изучили подробности его подготовки и ходовых испытаний и выяснили, что драйвер-примой и командиром бота был назначен Алан Версгофер. Не помните это имя?

Воеводин поиграл бровями:

– Что-то знакомое…

– Чемпион Федерации по сатурн-дайвингу, – сказала Ани Санта.

Грымов с уважением поклонился бразильянке.

– В точку, сеньора.

– Сатурн… ээ… дайвинг – это гонки в кольцах Сатурна? – уточнил Медведь.

– На «големах», проводятся уже лет двадцать. Версгофер стал чемпионом в шестом году. Очень крутой парень, боец, стрелок, ловелас, абсолютно отмороженный, судя по досье, хотя для нас главное, что он пилот экстра-класса. Но это ещё не всё. Брат Версгофера Курт служит у нас на меркурианской базе начальником Службы сервиса, а на базе ФСБ «Миротворец», как выяснилось, работает бывшая подруга Версгофера Кэти Фостер. Она оператор Федеральной службы сервиса. Скажете – совпадение?

Воеводин помял шею ладонью:

– Службу сервиса мы не анализировали… а надо было. Сведения проверены?

– Так точно.

Воеводин исподлобья оглядел компанию:

– Что скажете, бойцы?

– Помощь нужна? – спросил Медведь, поднимаясь.

– Жди вызова, Алексей, ты пока вне игры. Ани, ищите концы Знающих в Комбезе, от вас тоже будет зависеть многое.

Ани Санта кивнула, встала вслед за командором Погранслужбы, и они вышли.

Засобирался и щупленький Бородин, погасил недокуренную сигарету.

– Я, пожалуй, тоже вас покину, меня ждут в институте.

Воеводин пожал ему руку:

– Велеслав Тимофеевич, вам не говорили, что курить вредно?

– Я так успокаиваюсь, – смутился учёный. – Да и курю я селентрав, чуете запах? Он практически безвреден. Обещаю не злоупотреблять.

Он ушёл.

Воеводин перевёл взгляд на заместителя:

– «Непобедимым» займёмся после захвата агентов.

– А я бы не торопился с захватом, – сдержанно сказал Грымов.

– Почему?

– Курт Версгофер и Кэти Фостер уже под колпаком, мы за ними установили наблюдение. Но кроме них, мы никого из этой сволочной своры не знаем, вероятность ошибки мала, но не равна нулю. Нужно дождаться очередного нападения и тогда действовать быстро.

– Погибнут люди.

Грымов выдержал взгляд генерала с каменным лицом:

– Но, если мы ошибёмся, потеряем гораздо больше. Существует маленький шансик, что нам удастся упредить удар.

– Каким образом?

– Босс анализирует персоналы всех баз космофлота на предмет наличия родственников или друзей Версгофера. Если он отыщет кого-то, мы успеем перехватить «Стартрек».

– Где бот сейчас?

– По моим сведениям, яхта «Скарборо», образно говоря, снялась с якоря и ушла в Систему. Куда именно – неизвестно.

Глаза руководителей «Сокола» встретились.

– Дело дрянь! – тяжело сказал Воеводин.

Назад: Глава 5 Великая пустота

Дальше: Примечания

Глава 6 Женщина и дьявол

Глава 7

Средь бела дня

Глава 8

Украл – используй

* * *

Глава 9

Пустота пустоте рознь

Глава 10

Кентавр

* * *

* * *

Глава 6
Женщина и дьявол