21

— Второй период активной преступной деятельности нашего субъекта охватывает приблизительно восемь месяцев, начиная с января этого года и заканчивая сегодняшним днем, — говорю я. — Пожары за этот период отмечены на карте синими звездочками. За эти восемь месяцев произошло двадцать два пожара и погибло, соответственно, двадцать два человека. При каждом пожаре — один погибший. Довольно педантично, не правда ли?

Денни Сассер и Софи Таламас кивают. Букс тоже кивает, и очень энергично, хотя он уже слышал эти мои рассуждения. «Наш Дик» сидит неподвижно, ничем не выказывая своего отношения к услышанному.

Я провожу лазерной указкой окружность таким образом, чтобы внутри нее оказались все синие звездочки.

— Но наш субъект не очень-то много путешествовал на протяжении этого второго периода, не так ли?

Букс качает головой:

— Все эти двадцать два пожара имели место на Среднем Западе или в прилегающих регионах.

— Именно так. В штатах Иллинойс, Висконсин, Айова, Индиана, Миссури и Канзас. Все это происходило с середины января и до этой недели. Последний пожар случился в городке Лайл, штат Иллинойс. Почти за восемь месяцев — только двадцать два поджога. Вместо двух поджогов в неделю он стал делать примерно три поджога в месяц. Почему?

Я смотрю на слушающих меня людей так, как смотрит на своих учеников учитель, задающий им контрольные вопросы. Поскольку они не отвечают, я делаю это за них.

— Он стал дольше выбирать жертвы, — говорю я.

На мои слова снова никто никак не реагирует. Мне приходит в голову, что я раздражаю их таким своим подходом — вопросы и ответы, но затем, судя по выражению их лиц, прихожу к выводу, что он им даже нравится. Все присутствующие в этой комнате — или почти все — поступили на работу в правоохранительные органы потому, что они любят складывать пазлы.

— И почему же он делает это? — спрашивает Дикинсон, впервые подключаясь к обсуждению, и я не знаю, хороший это признак или плохой.

— Думаю, потому что он живет на Среднем Западе, — говорю я. — И для его преступной деятельности там немаловажным фактором является его обычная, повседневная жизнь — работа, друзья, какие-то занятия в свободное время. Когда он отправляется в поездку куда-нибудь далеко, он отрывается от всего этого и ему легче совершать преступления. А дома? Дома ему нужно ходить на работу. Дома у него есть друзья, родственники…

— Ему также приходится быть более осторожным, — говорит Букс. — Если он убивает кого-то близко к своему дому, его с большей вероятностью поймают. Усиление им мер предосторожности проявляется в том, что он увеличивает временной интервал между своими преступлениями.

— Именно так, — говорю я. — Обратите внимание на то, что каждое убийство на Среднем Западе он совершает в другой юрисдикции правоохранительных органов. Разные города, разные округа. Он старается не совершать такого же преступления в пределах той же самой юрисдикции, поскольку опасается, что на эти пожары начнут смотреть как на некую совокупность, а не как на отдельные пожары.

— Вы сказали, что жертвы всегда обнаруживались в том помещении, в котором начался пожар, — говорит Денни. — Есть ли какая-то причина того, что данный субъект поступает подобным образом?

— Конечно, — говорю я. — В месте начала пожара огонь пылает дольше всего и, следовательно, сильнее всего. И ущерб там причиняется самый сильный — а значит, улики в этом месте, скорее всего, будут уничтожены.

— Ага. То есть вы полагаете, что он устраивает пожар только для того, чтобы уничтожить улики?

— Совершенно верно. Что бы он ни творил со своими жертвами, он хочет подстроить все так, чтобы мы ничего об этом не узнали. Он не хочет, чтобы мы проводили аутопсию. Он подстраивает все так, чтобы тело…

Я вспоминаю о Марте, и мое горло сжимает спазм.

— Чтобы состояние тела не позволяло провести аутопсию, — говорит Софи.

Я не могу произнести ни единого слова, поэтому просто киваю. Я все еще хорошо помню, как моя мама кричала владельцу похоронного бюро, полицейскому детективу и вообще всем, кто ее мог слышать: «Как, я даже не смогу похоронить свою малышку? Я не смогу устроить ей надлежащие христианские похороны?»

Я прокашливаюсь. Букс был прав, когда говорил, что нельзя поручать проводить расследование преступления тому, у кого в результате этого преступления пострадал близкий человек. И мне совсем не хочется, чтобы меня потом приводили в качестве отрицательного примера.

— Итак, пожар — это нечто вторичное, — говорит Денни. — Он не устраивает пожары ради сильных ощущений. Он маскирует ими свои преступления. Именно это вы хотите сказать?

Я снова прокашливаюсь.

— Да, именно это я и хочу сказать. На то, что он делает, требуется время. Поэтому он выискивает людей, которые живут в одиночестве. Именно таких людей он может тем или иным способом полностью подчинить своей воле и без особой спешки их прикончить. Ну а после этого он поджигает спальню. Он знает, что в наше время пожарные могут приехать всего лишь через несколько минут после начала пожара. Для него не важно, спасут они дом или нет. Главное для него — это чтобы жертва сгорела еще до того, как приедут пожарные.

Все молча размышляют над моими словами. Я не уверена, что убедила кого-либо в том, что мы имеем дело с убийцей, но теперь все они понимают, что есть серьезные основания продолжать данное расследование.

— И с чего же мы начнем? — спрашивает Денни.

— Мы начнем с того места, где он живет, — говорю я. — Это где-то на Среднем Западе. Если бы я билась об заклад, то сделала бы ставку на Город ветров. Поэтому пакуйте вещи. Мы отправляемся в Чикаго.