19. А не ходи в наш садик, очаровашечка
Первая электричка прогремела за лесом. Пары разбрелись по комнатам и лежбищам. Тишина установилась — живая, дискомфортная. Игорь храпел и захлебывался наверху, укрытый поверх одеяла ковром.
Лариса зажгла газ, поставила греться ведро и кастрюлю с водой. Заварила чаю, окликнула забытую всеми Валю:
— Садись, попьем. — Разгребла край стола, отрезала два куска торта. Рассуждала тихо, по-бабьи:
— Если он тебе нравится, дорожишь им — тут нужна женская тактика. Надо понимать мужчину, каков он. А он — человек трезвый, недоверчивый, достаточно рациональный. Так?
— Недоверчивый — это точно… А ты откуда знаешь?..
— Так мы же работаем вместе. И не забывай — я уже побывала замужем, муж был старше него. Э, поживешь с мое — будешь видеть все эти вещи как на ладони…
Валя кивала задумчиво, глядя в дотлевший камин.
— На что поддевается мужчина? На женский каприз. На изменчивость. Вот когда женщина начинает выбрыкивать, показывая, что если не хочешь — то как хочешь, иди пасись, — тут-то он начинает стелиться.
«А то я сама этого не знаю. Просто — мне было раньше хорошо с ним, и не хотелось выбрыкиваться. Наверное, иногда надо».
— А еще мужчина ценит, когда женщина дорого ему обходится. Ведь все в жизни стоит столько, сколько за это заплачено. А поэтому — поверь, не стесняйся с ним. Капризничай. Давай понять, что подарки — дело нормальное.
— Да не нужны мне его подарки! — Валина душа возмутилась этим странным и пошловатым сватовством.
— Глупенькая, — с материнской лаской Лариса обняла ее за плечи. — Не тебе нужны — ему, чтоб уважать тебя. Попробуй им повертеть — станет как шелковый.
Они стали мыть посуду — застывшую осклизлую гору. Лариса сняла кольца, засучила рукава, влезла в чей-то старый халат, — работала она со скоростью и сноровкой моечной машины; вообще ее женская сноровка и умение внушали доверие.
— А теперь — поехали отсюда, — сказала она, обтерев руки и закурив. — Сегодня тут будет неинтересно. И пусть подумает, что ты обиделась.
У замерзшего окна электрички продолжала поучать:
— Хочешь замуж — умей подстроиться под него, даже — играть им.
«Да не хочу я подстраиваться! И хочу ли замуж…»
— Пьет? Кто ж не пьет. Зато изменять тебе никогда не будет.
— Это почему? — не уловила связи Валя.
— А он женщинам не нравится, — объяснила Лариса. — Так что тебе будет спокойно.
Валю эта перспектива почему-то отнюдь не вдохновила.
— Как это он не нравится?..
— А он еще как-то в студотряде жаловался друзьям, что ни одна с ним по вечерам гулять не хочет. Тут… может, я зря тебе это бухнула, но всегда лучше знать все.
— А все-таки — почему ж не нравится? — всерьез заинтересовалась Валя.
— А ты сама не чувствуешь? Не видишь? — Лариса махнула рукой. — Ну… нет…
Валя промолчала, не возразила… Лариса открыла, вздохнув:
— Страсти в нем нет. Мужик не чуется. В мужчине должен быть какой-то железный стержень, понимаешь? Размах — настоящий, от души, а не рассчитанная трата папочкиных денег. «Горе от ума» проходила в школе?
— Это к чему?..
— Мужчина должен быть Чацким. Романтик, бунтарь, одиночка, умница. А этот — Молчалин. Аккуратный в делах, послушный начальству… а на самом деле — никакой.
— Да нет! — отвергла Валя. — Он и шумный бывает, и веселый, и резкий, и вообще…
— С кем это — резкий? С тихой девочкой? С женой и хомяк резкий. Весе-елый… Это просто — конформизм, современный стиль поведения. Он — не способен умыкнуть девушку ночью на коне, или поплыть в одиночку вокруг света, или… короче, не романтический идеал, а вот для жизни — самый подходящий муж. С ним как захочешь устроиться, так и будет.
Просидевшие десять лет в одной тюремной камере две женщины после освобождения еще сорок минут разговаривали за воротами; здесь эпилог последовал уже на перроне метро:
— Ты только меня не выдавай, не проговорись: мы с ним все-таки работаем вместе, знаешь — сплетни в коллективе… Вы — двое хороших людей, будете счастливы… Я тебе все говорила, чтоб ты не повторяла моих ошибок, Валечка. Чтоб замуж шла не за мужественного подлеца по безумной любви, а за надежного парня, который и материально обеспечит, и к другим не пойдет. А окрутить его просто…
Дома Валя долго стояла под душем, меняла обжигающий на ледяной, пока не почувствовала себя чистой. В свежих простынях думала еще, засыпая, о прошедшей ночи, и морщила носик брезгливо и пренебрежительно.
