3. И мера в руке его – высшая мера
ОДИН. Нельзя больше терпеть, нельзя, нельзя, нельзя!
ДРУГОЙ. Экая новость.
ТРЕТИЙ. Не можешь терпеть – застрелись.
ПЕРВЫЙ. Из чего? Чем? Ведь даже это невозможно!
ТРЕТИЙ. Ну так повесся.
ПЕРВЫЙ. Так ведь и веревок нет!
ВТОРОЙ. Ну так попроси его (кивает на генерала) , он тебя с удовольствием пристрелит.
ПЕРВЫЙ (президиуму) . Сто лет! Сто лет вы измывались!
ПАРТБОСС. Над чем это мы, как вы выражаетесь, измывались? Я попрошу вас выбирать выражения.
ПЕРВЫЙ. Над чем? Над всем! И над всеми! Над здравым смыслом. Над историей. Над народом. Над человечеством.
ПАМЯТЛИВЫЙ. У вас был шанс. Вы им не воспользовались. У вас был шанс в конце восьмидесятых. Все могло пойти иначе. И ведь вам поверили, поверили! Кооперативы создали, фермы, парламент, по крохам начали жизнь создавать. Но вы и это сломали, и это обманули. А вот теперь мы пожинаем результат.
ПАРТБОСС. Это такие горлопаны и экстремисты, как вы, все тогда погубили! Вам говорили – не орите! Говорили – не митингуйте! Говорили – не торопитесь! А вы?! Скорей, сейчас! всего мало, давай больше! А в результате эти гориллы (кивает на генерала) подгребли все под себя! Предупреждали вас?! Предупреждали, что дестабилизация государства грозит хунтой, военным переворотом?! Так у вас мозги заело, ничего слушать не желали! Вот и… подыхайте теперь. Вам легче будет, если мы подохнем вместе? Ну так подохнем вместе! С чем я вас и поздравляю.
ГЕНЕРАЛ. Хватит валить грехи на армию! Довели страну до ручки, до гражданской войны! а теперь еще смеете переваливать на нас! Кто довел народ до голода? кто не мог остановить резню? Да если б не мы, вас бы всех на фонарях перевешали! Я был тогда лейтенантом, командиром взвода, я все помню. Только и зачитывали – телеграммы, телефонограммы, телетайпы: спасите! спасите! спасите! пришлите солдат, пришлите танки, пришлите десантников, пришлите черные береты! Вы вечно убираете грязь руками армии, а потом армия вам виновата!
ПАРТБОСС. Это когда вы танками разнесли всю Казань – это было по просьбам? по телеграммам?
ГЕНЕРАЛ. А по-вашему, нам просто повоевать захотелось? по людишкам пострелять соскучились?
ПАРТБОСС. А вы знаете, кто провоцировал все эти мятежи? знаете? Кто стоял за Гомельским бунтом – знаете?
УРОД. А чего ж тут не знать. Тридцать лет мутаций после Чернобыля – вот что и стояло. А уродам чего терять. Все равно резервация, права на выезд нет, медицинская диагностика засекречена, а газеты: все в порядке! телевидение: все в порядке! а детишки трехногие, безрукие. Вы знаете, что такое мутация? Это когда куры дичают, собираются в стаи и гоняются за лисами, – загоняют и убивают. Долбят, пока не заклюют. А это сразу после Чернобыля появилось.
СЕРЫЙ (леденяще) . При чем тут куры?
УРОД. При том, что вы преступники. Вы же бандиты. Убийцы. А мы все – заложники убийц. Будь вы прокляты.
ПАРТБОСС. Я вас понимаю, но лучше без эмоций, не надо эмоций. Так мы ни к какому конструктивному решению не придем.
УРОД. Без эмоций? Ага: кого колышет чужое горе. А кто отдавал секретный приказ: диагноза «радиационная болезнь» не ставить, писать: ОРЗ, вегетососудистая дистония, гастрит? Что, теперь уже концов не найти, архивы сожгли в очередной раз? Собственное правительство приговорило к смертной казни, к мучительной смерти – четыре миллиона человек, ни в чем не повинных, детей, женщин, – зачем? а чтобы самим поспокойнее было, чтоб легче править и сытнее жить. И вы думаете, люди это забыли?
СКЕЛЕТ. Забыли, забыли, успокойся. А когда хлопнула ленинградская станция, что, лучше было? Шар-рах! – и кранты люльке трех революций. Ленинград вообще долго Москве мешал, болтался там сбоку, одно беспокойство. И что, хоть расселили? черта с два, запретили эвакуацию: все спокойно, все меры принимаются.
ЦИНИК. Ага. Меняю жилплощадь на равноценную в любой зарубежной столице, Хиросиму и Нагасаки не предлагать.
ПАРТБОСС. Вы рассуждаете со своей колокольни, а попробуйте подойти к проблемам в масштабах всего государства.
ЦИНИК. Мне плевать на такое государство, которое обрекает меня на смерть. Я жить хочу. Я согласен на другое государство, чтоб в нем жить можно было.
ЛАКЕЙ. Не все думают только о своей шкуре. Честные люди всегда были патриотами.
ЦИНИК. Все не все, но тридцать миллионов за десять лет от вас свалило. Спасибо вам за гениальное достижение пропаганды – патриотизм тюрьмы.
СЕРЫЙ. Пятьдесят восемь-десять. Десять лет.
ОДНОНОГИЙ. Лет-то лет, а куда? а что делать? лес весь срубили, золото вымыли, нефть выкачали, уголь сожгли, цемент развеяли, – что бедным зекам делать? Где работать, что добывать? А то бы по новой всех пересажали, вам не впервой.
СЕРЫЙ. Вы уточните, пожалуйста, вы к чему призываете? К свержению законного строя? Выскажитесь, выскажитесь.
НАЧИТАННЫЙ. А может ли законный строй устанавливаться незаконным образом?
ПАРТБОСС. А что вы на меня смотрите?.. Это что, я вводил Кантемировскую и Таманскую дивизии на Садовое кольцо и в Кремль? Я разгонял Советы? Я объявлял диктатуру? Или, может, границы я закрывал?
СЕРЫЙ. Вы хотите сказать, что надо открыть границы для всей швали?
НАЧИТАННЫЙ. А вы от кого границы-то охраняете?
СЕРЫЙ. Вы прекрасно все понимаете, не прикидывайтесь!
НАЧИТАННЫЙ. Понимаю! От счастливых граждан – чтоб не сдрапали все кто куда в проклятый мир капитала. Наглядная демонстрация преимуществ нашего образа жизни.
СЕРЫЙ. Закон есть закон. Государства без законов не существует.
НАЧИТАННЫЙ. Существует.
СЕРЫЙ. Какое же?
НАЧИТАННЫЙ. Наше. За сто лет у нас было шесть конституций – в среднем одна на пятнадцать лет. И при этом любое правительство что хотело – то и делало!
СЕРЫЙ. А вы что хотите – чтоб государство затрачивало средства, давало людям образование, профессию, а потом чтоб они уезжали, и способствовали благосостоянию другого государства?
НАЧИТАННЫЙ. Это ложь. В вашем государстве за три года работы человек рассчитывается за все, что на него было потрачено, – вы ж обдираете его, как липку… рабовладельцы.
ПАРТБОСС. Что за неуместные ярлыки! Это политическое обвинение!
НАЧИТАННЫЙ. Отнюдь. Это констатация факта, не более. Что такое государственный раб? Во-первых, он прикреплен к месту и не может уехать оттуда, где живет. Не только из государства, но даже город сменить! – везде прописка, проверка, разрешение. Во-вторых, он может работать только на государство, и от государства получать средства на жизнь: работа на себя или на частное лицо запрещена, земля, завод, корабль – всё, всё принадлежит государству. В-третьих, за уклонение от работы его суют на каторгу и заставляют работать на государство под автоматом. В-четвертых, если он придумал, как делать что-то больше, легче и лучше, ему все равно не платят больше, а платят столько же, а все произведенное им государство объявляет своей собственностью. Клад, изобретение, сверхплановая продукция, сама судьба – все принадлежит государству! А рабу бросается на пропитание, чтоб не подох слишком быстро. А теперь вы ждете от меня благодарности за такое государство?
ПАРТБОСС. Я чую, вы целитесь на место в бункере. Собираетесь сохранить свою ценную личность, чтоб проповедовать в грядущие времена.
ПРОСТЯГА. Не будет этого! Хватит диктата интеллигенции! прослойка хренова, только болтать, а мы их корми, обувай… главное – жизнь трудовых классов: рабочие и крестьяне! вот так вот! так что предупреждаю: одно место – мое! (Подходит к двери бункера и садится возле нее на пол с мрачным и угрожающим видом.)
НАЧИТАННЫЙ. Сто лет, сто лет длится этот бред. Ответь мне, милый: вот, скажем, рабочий – он передовой класс?
ПРОСТЯГА (напористо) . Передовой!
НАЧИТАННЫЙ. А если он учится в заочном институте – он что, еще более передовой?
ПРОСТЯГА (упрямо) . Передовой. Тем более. Что, рабочий учиться не может, думаешь?
НАЧИТАННЫЙ. Ну, а если он кончил институт и получил диплом – он сразу перестал быть передовым?
ПРОСТЯГА. Это… чего? в каком смысле?
НАЧИТАННЫЙ. Начальником цеха стал! Передовой? Или нет?
ПРОСТЯГА. Но в общем… отчасти… раз был рабочим…
НАЧИТАННЫЙ. Рабочий передовее начальника цеха?
ПРОСТЯГА. Рабочий – самый передовой!
НАЧИТАННЫЙ. Значит, понеграмотнее – передовой, а пограмотнее – непередовой. Так?
ПАРТБОСС. Вы демагог! Вы сбиваете с толка просто рабочего!
НАЧИТАННЫЙ. Как вы мне надоели, жулик. Чем отличается рабочий от инженера? И тот и другой делают одну продукцию, и тот и другой пролетарии – не имеют ничего, кроме своей рабочей силы, которую продают, один менее квалифицирован и получает двести, другой более квалифицирован и получает сто пятьдесят. Скажите, зачем надо менее квалифицированному платить больше и политически возвышать его над более квалифицированным? А затем, что ему проще заморочить голову. Он меньше знает, меньше читал, менее умен, наконец. Потому что те, кто умнее, идут в институты! Почему слесарь – передовой, а изобретатель его инструмента – не передовой? Потому что передовых вы принимаете в партию, промываете им мозги и манипулируете ими, сохраняя свою диктатуру. А вот теперь уступите ему свое место в раю, жулик.
ПАРТБОСС. Вы пытаетесь вбивать клин между партией и народом!
ЗЛОБНЫЙ. Этот клин – двери в ваши кабинеты. Ваша охрана. Ваши засекреченные дачи и санатории. Ваше засекреченное меню. Ваши полсотни на рыло засекреченных костюмов из Англии и Голландии. Ваши броневики и мерседесы. Ваши столовые с экологически чистой едой за издевательски символическую плату. Ваши семейные и клановые связи – чужим наверх места нет. И на самый последний случай – ваши убежища, в которых вы хотите пересидеть катастрофу, которую сами вызовете, лишь бы не расставаться с властью, – а народ пускай дохнет. Ну, а теперь расскажите мне еще что-нибудь про клин.
СЕРЫЙ. Вы понимаете, что это уже само по себе – политическое преступление?
ЗЛОЙ. А ты молчи, гестапо. Мы все уже у Боженьки в прихожей, а ты все из себя кобру изображаешь.
ЛАКЕЙ. Хоть сейчас – мы должны сделать вывод, найти общий язык, объединиться!
ЗЛОЙ. Вот когда ты будешь стоять рядом со мной в очереди, и ехать рядом со мной в автобусе, и жрать дерьмо рядом со мной в столовой, и жить рядом со мной в клетушке, вот тогда мы с тобой объединимся. А пока иди лижись со своими дворянами.
ЦИНИК. Увы, рядом с тобой он уже не будет ни в автобусе, ни в очереди; все это в прошлом, друг мой.
ИНОСТРАНЕЦ (поднимает свой билетик) . Так он действителен? я могу иметь место там?
ХОР. Хрен ты можешь иметь! Катись в свою заграницу! Самим места нет! Размечтался!
МЕНТ. Пойдут ты, ты и ты! Все! Остальным отойти подальше. Стреляю без предупреждения.
ДЕВИЦА. Я не пойду.
РОКЕР. Понял, легавый?
МЕНТ. Ты хочешь, чтоб она сдохла?
ДЕВИЦА. Лучше сдохнуть с ним, чем жить с тобой. (Рокеру.) Слушай, рвем отсюда. Команда такая дерьмовая, и трахаться я при них не хочу, они все старые и слюни пускают.
РОКЕР. Ну, у тебя вечно прихваты. Как мы там жить-то будем?
ДЕВИЦА. А здесь как? Ну так так же, как и раньше, может, не так долго, так какая разница. Покрути-ка (на штурвалы выхода) эту хреноту.
РОКЕР (менту) . Выпусти-ка нас, мусор, мы нынче ничего не нарушали. Больше места в твоей камере останется.
МЕНТ (пожимая плечами, идет к выходным дверям, открывает) . Пожалеешь, курва.
УЧИТЕЛЬНИЦА. Куда же вы, деточка.
ДЕВИЦА. Спасибо за счастливое будущее, отцы.
РОКЕР. Я вас даже не ненавижу. Я вас даже не презираю. Я вас в упор видеть не хочу. Вы все – самая большая дрянь, которая есть на свете. И чего я только не понимаю – зачем, если есть Бог, он вас создал.
ДЕВИЦА (тяня его за руку, уходит вместе с ним) . А солнце-то как светит! О, валяются… зато никто вонять не будет. Слушай, бежим в гостиницу, наконец она пустая!
РОКЕР. В люкс!
МЕНТ (закрывает двери) . Вот-вот, от таких все грабежи.
ВЕСЕЛЫЙ. Коль гибнуть во цвете, уж лучше при свете.
НАЧИТАННЫЙ. В мир, открытый настежь бешенству ветров.
ЦИНИК. Ах, мой конь вороной, белые копыта! уж как вырасту большой, нажарюсь досыта!
УЧИТЕЛЬНИЦА. Нет повести печальнее на свете…
ВНИМАТЕЛЬНЫЙ (смотрит на дверь в бункер) . Послушайте, а где наши начальники?..
ВСЕ (вспомнив, смотрят на дверь, которая явственно щелкает внутренним замком) . АА!!! ОО!!! Суки! гады, пустите! откройте! ААА!!!
