Вот есть мозг. Центральная нервная система. Кора и подкорка. Нейроны и сосуды.

И вот есть мощность человеческого организма. Которую в сущности можно измерить. Надо взять потребляемую энергию на килограмм веса – и суммарную производимую работу на килограмм веса в сутки в среднем. А также максимальные значения.

Потребление энергии на кило – в пять раз выше обезьяны. Общая работа – по перемещению себя и все усилия на срывание плодов, копание корешков и т.п. – тоже выше, хотя и не в пять раз. Время бодрствования в сутки – тоже больше, чем у животных. «Человек активный» и «человек энергоизбыточный».

Коли: объем и устройство мозга то же самое, что и 30 – 50 тысяч лет назад у человека современного; энергопотребление то же самое; размер и масса те же самые; потребляемая энергия на природном уровне «подразумевает» тот же расход энергии, тот же объем энергопреобразования у того же самого организма в тех же планетных условиях; а мозг, этот штаб организма, должен так же командовать этим перераспределением энергии и контролировать его, то – следует предположить, и исследовательскими данными это подтверждается:

1. Мощность мозга, то есть суммарная активность очагов возбуждения центральной нервной системы животного вида хомо сапиенс, есть величина постоянная.

2. В зависимости от подпрограмм, вписанных в «обучаемые емкости» генетически заданной мозговой программы при адаптации и обучении младенца-ребенка тому или иному образу жизни, – в зависимости от воспитания, от усвоенной культуры, мозговая деятельность человека принимает форму деятельности Эйнштейна или Маугли. Но! – но: активность коры головного мозга и управляемой ею эндокринной системы есть в среднем величина постоянная, не меняющаяся с уровнем культуры и образом жизни. Для всех времен и народов. Если человек не дебил, разумеется.

3. Если младенца вырастить в инкубаторе, без общения с людьми и даже животными, без каких бы то ни было форм передачи культуры – мы получим человекоподобное существо, обладающее инстинктами, но не умеющее их удовлетворить.

Его необходимо хоть как-то научить, пусть машинным способом, есть и пить, хоть соску подсунуть, задействуя сосательный рефлекс. Он будет в своей комнате-клетке-лаборатории «знать» только основные инстинкты – есть-пить, жарко-холодно, испражняться и сексуально разряжаться.

Абсолютно необученный человек тупее любого животного. Генетические инстинктивные программы у него выражены слабее и детализированы куда меньше, чем у животного. А культурной программы, обучения в своей среде он не получил.

Вот у этого унтерменша вся заложенная мощь мозга сосредоточится на этих нескольких желаниях. Удовольствие при получении пищи и ярость при поломке кормушки будут достигать огромной силы. Величайшее счастье и величайшее горе, эти внутренние состояния психики, будут иметь точками внешней привязки примитивное удовлетворение базовых потребностей.

3-А. Силу и объем мускулов можно накачивать, а при безделье они дрябнут, однако объем и форма мышц заданы и наследственностью и могут впечатлять даже у физически не напрягающихся людей. При нужде – поднимет мешок или даст в рог. Аналогично способности мозга можно развивать или нет, но генетически заданный уровень сохраняется.

4. Анатомическое строение и физиологический уровень функционирования мозга есть величина постоянная.

Уровень возбуждения мозга, то есть мощность эмоциональной деятельности центральной нервной системы, есть производная от анатомического и физиологического уровня.

Из чего следует:

Или:

Вся эмоциональная деятельность мозга, будучи величиной постоянной, сосредотачивается на имеющемся количестве внешних раздражителей независимо от их силы и масштаба.

Чуть точнее и короче:

Эмоциональная сфера как константа распределяется между наличными раздражителями независимо от их количества и масштаба.

5. Маугли не умеет говорить, читать-писать, готовить пищу и работать. Зато: он быстро скачет на четвереньках, по-обезьяньи взлетает на деревья, переваривает сырое мясо и коренья, чует запахи, улавливает тихие звуки и понимает значение следов. Обучаемые емкости генетической программы инстинктов заполнены протокультурой волков и обезьян (нет, я помню про Бандер-Логов, Маугли враждовал с обезьянами, но это Маугли в широком смысле слова у нас).

Физически человеку чудовищно трудно вести образ жизни волка. Но энергетика и мощь мозга компенсируют телесную немочь.

Мощь мозга Маугли идет на дифференциацию неразличимых для нас деталей жизни и адаптации к ним.

6. Младенцу показывают пять золотистых хомячков, неразличимых меж собой, как игрушки из-под одного штампа. И, каждый день играя с ними, малыш вскоре отлично их различает! Он нашел отличительные признаки, не видные взрослым.

А потом хомячков забрали. А через полгода подросший ребенок различить их уже не смог. Его распознавательная система формируется в другом секторе объектов.

7. Аналогично европейцы и азиаты затрудняются различать друг друга в среде подобных. Европеец удивляется, что у европейцев же разные волосы, глаза, носы, подбородки. «А у вас глаза одинаковые, волосы черные, носы… тоже похожие». Азиат недоумевает: как можно, это не главные признаки, мы же такие разные!

Один и тот же участок мозга у нас и у них словно настроен на разную резкость. Но ни одни не глупее и не рассеяннее других.

…Распознавание суть один мелкий аспект деятельности одного маленького участка мозга. Но показательный. Для толпы, не знакомой с другой расой, не только все представители другой расы одинаковы. Но и любой из них, попавший в инорасовую среду и не различающий «нас» – немного дурак. Не, нормальный, но кое в чем каплю идиот.

8. «Умность» и «глупость» человек понимает по собственному трафарету.

Аналогично значимость и незначимость поводов и причин для сильного проявления эмоций человек расценивает по своему трафарету.

А трафарет зависит от его группы. Возрастной, исторической, социальной, культурной, профессиональной и т.д.

9. Значимость повода для проявления эмоций относительна.

(Хотя понятно, что если пытать человека в подвале Святой Инквизиции, то эмоции будут – откуда что взялось! Но боль в экстремальной ситуации – это уже другое дело. Это не душевные муки, это тело вопиет от муки. Дай Бог всю жизнь не испытать.)

(А вот ночь с Клеопатрой – либо же деревенскому парубку с первой деревенской же красавицей – это объем и класс эмоций один, хотя уровень исполнения может быть очень даже разный.)

10. Можем сказать иначе:

11. Более того!

12. У людей обычно паршивая память. А кроме того, родители часто подавляют детей, руководимые древним животным инстинктом перворанговых особей в стаде, охраняющим свои привилегии. В результате большинство родителей строго подавляет детские плачи по мелким поводам: надеть ту или иную одежду, идти или нет сегодня в детский сад или в гости, ехать на дачу или играть с друзьями во дворе.

Обычно родители не отдают себе отчет, что ребенок, маленький человек с мощной растущей эмоциональной сферой, всю силу отпущенных ему переживаний привязывает к доступным ему поводам. Брать или не брать с собой котенка – может быть так же важно, как получить давно мечтаемую работу или тебя несправедливо обойдут по службе. Надеть одежду, которая девочке почему-то не нравится – точно то же самое, что украсть у мамы на улице только что купленную шубу, на которую она два года копила деньги, мечтая о ней и отказывая себе во всем.

Горький плач ребенка по тому, что его не взяли в гости – может быть равен твоему рыданию по обманутой любви.

13. Поэтому в примитивных культурах дикарей малейшие отличия в украшении, татуировке, обряде – играют огромную роль, несоразмерную для таких мелочей по мнению цивилизованного европейца. Но в скудном быте туземцев – деталей и разнообразия быта гораздо меньше, чем у нас!

Вся сфера семантики и психики, то бишь весь объем имеющихся у людей смысловых восприятий и эмоций – по факту привязываются к очень ограниченному числу внешних объектов! Ездить в «майбахе» или носить повязку из орлиных перьев – эти два объекта равны по эмоционально-семантическому значению. Публично обматерить человека или стереть одну линию на праздничной раскраске – равновеликие знаки оскорбления.

Могут убить за то, что зашел на территорию табу, или тронул чужую вещь, или еще неведомо как нарушил обычай: который покажется тебе неразличимо мелким. Могут прийти в ярость из-за непонятной тебе мелочи.

14. Форма оскорбления условна. Сущность оскорбления абсолютна – в смысле всегда сходна по содержанию, направлению, тяжести.

Можно вложить большой палец руки между указательным и средним. А можно стукнуть ребром ладони по локтевому сгибу другой руки. А можно похлопать себя по гениталиям. Или показать ягодицы. Или произнести различные фонетические сочетания, которые сами по себе есть не более чем разной частоты колебания воздушной среды.

То есть. Оформление этики условно. Содержание знака условно. Знаковое оформление любой культуры условно. В координатах одной знаковой системы – знаки другой системы воспринимаются как мелкие детали, не несущие смысловой и эмоциональной нагрузки. Что всегда служило источником многих недоразумений, опасностей и бед при контакте цивилизаций.

Когда молниеносным броском змея вонзает ядовитые зубы тебе в ногу – это не потому, что она сволочь. Лишнего яда для тебя у нее нет. И как добыча ты для нее непомерно велик. Но твое приближение есть для нее знак смертельной опасности, знак прямой угрозы ее жизни! Если бы ты заметил ее вовремя и знал ее повадки – ты бы обошел ее за пределами той территории, которую она полагает необходимой для своей спокойной жизни.

Когда японец в гостях у англичанки стряхнет со своего стула хозяйского кота – больше этого хама в дом не пригласят.

Некогда в Италии грызть ноготь большого пальца, глядя на человека, было знаком выказывания ему оскорбления.

И т.д. без числа.

То есть:

Если условна форма знака, выражающего оскорбление и вызывающего сильнейшие эмоции, как обида, гнев, ярость.

То не менее условен масштаб знака, несущего ту же смысловую и эмоциональную нагрузку.

В системе координат богатой развитой культуры знаки культуры бедной кажутся мелкими несообразно силе вызываемых эмоций.

В системе координат бедной культуры мощные семантико-эмоциональные знаки богатой культуры – тоже не читаются! – и выглядят просто нелепой ерундой как поводы к злобе, ярости и мести. Хотя предметно и ритуально эти знаки могут быть обильно атрибутированы. Но для дикаря это просто невинные и бессмысленные предметы и действия, из-за которых абсолютно не стоит дергаться!

15. Да, чтоб было понятно, о чем речь.

Оскорбление есть агрессивный акт иерархической структуризации группы, где оскорбляемого пытаются опустить на самое низкое место.

Социальный инстинкт человека противится этому! Социальный инстинкт повелевает занимать и защищать как можно более высокое место в иерархии! Социальный инстинкт включает боевой механизм: адреналин, сахар, антикоагулянты, – бей гада! Дерись за свое место! Это – твой корм, твоя самка, твои гены, переданные дальше! Это твой инстинкт жизни!

А уж рычать, или бить копытом, или глядеть в глаза, или мочиться на голову, – не суть важно.

16. Мы потому заговорили об оскорблении, что это наиболее понятный и расхожий повод для сильных эмоций. И здесь условность формы оскорбления наиболее понятна.

Потому что положительные эмоции – они и послабее, и поразнообразнее в поводах, и менее очевидны в причинах.

17. В подводной лодке в поход ушла муха. Муха жила на камбузе и любила отдыхать в центральном посту. Муху любили всем экипажем и подкармливали сахарной водичкой. Однажды замполит сел на муху. Его чуть не убили. До конца похода экипаж с замом не разговаривал, нарушая субординацию.

18. Мало вы слышали о зеках старых времен, которые сидели в отдельных камерах, питались так, что не умрешь, и мучились бездельем, не подвергаясь работам? Общества вот не хватало. И они привязывались к мышам и крысам, воробьям и паукам, кормя их, дрессируя, разговаривая с ними, и жутко переживали, если с теми что-нибудь случалось.

Чувства-то надо кому-то отдавать!

18-А. А какое значение придают нынешние российские зеки – месту в камере, чтоб внизу у окна, робе, чтоб новая и черная, татуировкам, которые есть послужной список, погоны и ордена блатного.

И каждое слово, каждый жест, невиннейший внешне поступок – могут послужить к серьезнейшим разборкам с тяжкими последствиями.

Все богатейшие смысловые и эмоциональные отношения современной культуры – блатная, тюремная культура словно кодирует, сворачивает компактно, и перемещает в масштаб мельчайших деталей и жестов скупого камерного бытия.

А поскольку вор – человек повышенной энергетики: нонконформист, антисоциален, рисков, агрессивен по жизни. А жизнь замкнутого мужского коллектива ведет к повышению агрессии. То эмоциональную насыщенность тюремной жизни – при внешней ее скудости! – вы можете себе представить.

Когда шлепают в «очко» клееными из газеты картами, а на кону стоит жизнь – отдыхает ваш вонючий Лас-Вегас с его гламурными страстями!.. А сколько счастья от банки сгущенки. А кружки водки! А от письма. А от свитера зимой…

19. Слушайте – хрен ли солдату с того, что генерал объявил ему благодарность? А от цветных узоров в дембельском альбоме?

Какой гигантской ценностью становится для закрученного службой солдата половой акт! Вам и не снилось… Солдат может измордовать сослуживца, если тот спер у него крысятнически значок классности, например.

Солдат как ребенок: придает огромное значение каким-то фантикам, железкам, лишней печенке или конфетке, стакану компота, похвале или выговору старшего.

Все эмоции при нем, да еще как! – но Боже мой, на какую фигню они обращены! Кто не служил – тот не поймет значение этой фигни.

20. И наиболее ярко: любовь зла – полюбишь и козла. Где берет природа столько ужасных козлов, чтоб их любили так преданно и беззаветно?! Где-где – везде.

«Замуж хочу – трубу сворочу». Самое яркое чувство – дифференциация и окультурнивание инстинкта размножения, выполнение природной репродуктивной функции. Приходит пора – и гормоны зашкаливает, глаза блестят, кожа на лице светится, походка играет невыразимо, и неподконтрольные горячечные сны мучат ночами. Какой же тут «объективный взгляд», когда наличествует объективная потребность и объективно мощная эмоция, судорожно ищущая предмет привязки и реализации!

И замухрышка сделает блестящую партию в сплошь мужском коллективе, где она единственная. И плюгавый мозгляк будет объектом соперничества бригады оголодавших сезонниц-рыбораздельщиц?

Старая дева отдаст все свои инстинктом заготовленные запасы любви, заботы и нежности поганой истеричной болонке. И если вы ненароком придавите эту суку, горе бедной женщины будет безмерным.

О любви отшельника к козе мы вообще говорить не будем, у нас приличная книга.

21. И то мы затянули. А все коротко и просто.

Сила эмоций по какому-либо поводу – определяется не объективной значимостью этого повода, но нашим субъективным к нему отношением.

Важность же повода для нас определяется не объективной его ценностью – но активностью нашей эмоциональной сферы, нуждающейся во внешней объективации.

Когда внешняя объективация вовсе не найдена, принято говорить о беспричинной радости, или беспричинной грусти, и т.п.