Кто есть разбойник? Человек, действия которого лежат вне правового поля и заключаются в насильственном и вооруженном отъеме материальных ценностей у физических и юридических лиц. О!

А чем тогда разбойник отличается от грабителя? Степенью вооруженности, размаха, географического радиуса действия и угрозы. То есть: масштабом отличается. Если под ножом отбирает кошелек в подворотне – грабитель. Если под автоматами с группой останавливает губернаторский кортеж и стрясает кольца, часы и бумажники – это уже разбойник. Не исключено, что благородный. Если это не наш губернатор.

Еще: грабитель – это актуально, а разбойник – несет романтическую эмоциональную нагрузку. Грабитель – тупое небритое рыло, обитатель трущоб. Разбойник – одет в лохмотья нарядов, хороший стрелок и фехтовальщик, из схваток выходит победителем. Жертва грабителя – неравна ему, беззащитна. Жертва разбойника – не совсем жертва, у нее есть возможности защищаться и победить, это скорее враг.

Грабитель, этот ночной хищник из подворотни, не может быть благороден; с чего бы? А разбойник – может. Он идет не только против закона – он может идти против несправедливости. И это людей всегда занимало и склоняло к размышлению. Об этом слагали баллады и писали романы.

Вот об этом и поговорим – о благородном разбойнике, каким его увидела мировая литература.

Разбойники были всегда, с тех пор как один дикарь трахнул другого дубиной по башке и отобрал недоеденную кость. Первобытные войны от разбойничьих набегов не отличались.

А вот благородство обнаружилось в отдельных разбойниках тогда, когда сформировалось Государство, управляемое Законом. И этот прописанный Закон начинал иногда расходиться со справедливостью. Благородный разбойник нарушал Закон – но защищал Справедливость.

Протестная фигура. Вооруженная оппозиция в действии. По закону ты власть – а по справедливости вор: сейчас я тебя экспроприирую и повешу. Народ в мечтах только глаза закатывал.

М-да – но не надо путать благородного разбойника с борцом за счастье мирового пролетариата товарищем Лениным.

Вообще гораздо интереснее была бы другая статья: «Социальная психология благородного разбоя». Но – литература выполняла и функцию исследования такого феномена тоже.

Итак.

Первым благородным разбойником в мировой литературе был Тиамид. Из античного романа Гелиодора «Эфиопика». Тиамид должен был наследовать должность главного жреца Мемфиса – но младший брат сплел интригу и занял место, причитавшееся старшему. Оскорбленный Тиамид стал маргиналом. Покинул город, пристал к шайке разбойников – и возглавил ее, как человек сильный, храбрый и властный. Вот он был благородный.

Заметьте: во-первых, благородному разбойнику рекомендуется иметь благородное происхождение. Ибо оно подразумевает высокие достоинства: честь, храбрость, справедливость – ну, и право командовать людьми менее благородными.

Во-вторых, благородство разбойника проявляется в справедливости промеж своих: он честно делит добычу, рискует наравне со всеми, выручает своих любой ценой.

В-третьих, наказывает злодеев и помогает угнетенным – уж без этого нельзя. То-есть: благородный разбойник – это отчасти революционер. Это предтеча революционных террористов.

М-да, ну и в четвертых – он может отнестись к своей жертве милосердно, не грабить, отпустить и даже помочь. Функция разбойника дополняется избирательным альтруизмом. Он может предпочесть справедливость добыче. Ведомый добродетелью, способен нести личный материальный убыток.

…Вот я и говорю: захватив прекрасную девушку, несостоявшийся верховный жрец Мемфиса и благородный разбойник Тиамид – не велит пускать ее на круг, не продает в рабство с последующим дележом прибыли на команду, но просит отдать красавицу ему – взамен всей его доли добычи. А она тянет время и согласна замуж только в городе, где есть храм Аполлона, чтобы сложить с себя жречество. И он согласен. И все это для благородного разбойника плохо кончилось, потому что отряд брата-врага захватил его в плен. А у девушки дальше все сложилось счастливо без него…

Заметьте: благородство разбойника подчеркивается тем, что не идет ему на пользу…

Н-ну-с – Рим разбойников распинал, христианская церковь проклинала, что же касается Средневековья – то разбойный образ жизни был нормой аристократического поведения. Единственно Робин Гуд, бессмертный родоначальник лишних людей с оружием, освещает эпоху.

Пиратству столько же лет, сколько флоту вообще. Это презираемое ремесло обрело своего героя в конце XIV века, и звали его капитан Клаус Штертебекер. То было время морских войн Дании, Швеции, Англии и городов Ганзы. В конце концов короли и магистраты договорились между собой – и каперы, грабившие корабли врагов именем законной власти, ушли на вольный промысел. Понравилось! Лихая вольная жизнь и быстрая нажива. «Друзья Господа и враги всех» – горделиво именовали они себя.

Клаус Штертебекер был из уважаемой семьи, женат на дочери богатого купца, силен, храбр, авторитетен – и безусловно справедлив. Возлюблен удачей. А поскольку грабил он на море корабли с товарами небедных торговцев, щадя команду – легенды о благородном капитане возникли при его жизни.

Потрясающая смерть канонизировала этого человека. Плененный и приговоренный, он просил помиловать столько его людей, мимо кого, ставших в шеренгу, он сумеет пройти с уже отсеченной головой. Его тело прошагало мимо одиннадцати.

Он остался героем песен и баллад. Родоначальник благородных пиратов, которые столпятся на авансцене позднее.

И вот наступает другая эпоха – Просвещения – и идеал социальной справедливости затмевает солнце. И Гете – еще молодой и безвестный – пишет знаменитую драму, тут же ставшую классикой: «Гец фон Берлихинген». Герой реален – в XVI веке фон Берлихинген действительно потерял в бою правую руку и носил железный протез: «Гец – Железная Рука». И действительно во время бесчисленных войн и восстаний Реформации он возглавил крестьянский отряд. Но Гете создал образ рыцаря без страха и упрека, воплощение благородства, которого низкие интриги развели с императором и законом.

И вот это воплощенное благородство во главе угнетенного народа борется за всеобщую справедливость. Причем запрещает восставшим жечь замки и грабить знать, а, так сказать, воевать по-джентльменски.

Рыцарь такого благородства слишком хорош не только чтоб победить, но чтоб вообще жить на земле нашей многогрешной. Крестьяне озверели и нарушили запрет, император осерчал и подверг опале, Гец сам себя приговорил к домашнему аресту – заточению в собственном замке. И умер в мечтах о подлинной и полной свободе, которая превыше всего…

Законы деспотизма подвергнуты сомнению. Героем времени стал бунтарь. Мечтательная и сентиментальная немецкая душа породила романтизм, «Бурю и натиск» – и жанр разбойничьего романа. Плеяда славных авторов – Шпис, Крамер, Чокке с его «Великим разбойником Абелино» и масса прочих (включая брата жены Гете, Кристиана Вульпиуса, поддержавшего семейный бизнес романом «Ринальдо Ринальдини, атаман разбойников») – населили мир толпой благороднейших головорезов.

Шотландский патриотизм Вальтера Скотта не мог смолчать, и в роман «Роб Рой» был вставлен служебный и проходной, в сущности, персонаж: знаменитый и от всех скрывающийся шотландский разбойник, который является в опасные миги жизни главного героя. Он спасает нашего молодого человека от смерти, позора, разорения и даже способствует счастливой женитьбе. А из прихоти. Альтруист. Он за справедливость.

Что примечательно: благородный разбойник становится Deus ex machine. Он является вдруг и неоткуда, решая конфликт своей волей, стоящей над законами. Вечная мечта затюканных обывателей…

…А на узких качающихся палубах, под раздутыми парусами и Веселым Роджером, бесчисленные пираты звенят абордажными саблями и совершают свои подвиги. И в глубине души каждый пират благороден и страдает как жертва социальной несправедливости. На фоне теплого Карибского моря со множеством его островов.

Как перечислить их?! «Черный корсар» Эмилио Сальгари мстит злобному душегубу-губернатору. «Красный корсар» Фенимора Купера просто-таки борется с проклятым английским империализмом во имя свободы и равенства простых тружеников. И превосходящий изяществом и остроумием всех – «Капитан Блад» Рафаэля Сабатини: о, это истинный джентльмен. Неправедно осужденный, он предпочел разбой рабству, так ведь и здесь не запятнал себя ничем, грабя лишь врагов своей родины – злых испанцев.

Остается упомянуть Луиджи Вампа из «Графа Монте-Кристо» Дюма: здесь парнишку-пастушка толкнула в большую разбойничью жизнь она – любовь. Любимая не будет страдать! Не проживет жизнь в нищете! Не достанется богачу!

Право на любовь – против закона и мира! Кто не был готов украсть и убить ради любимой – тот не любил. Классическое воплощение истины – с милой рай в шалаше; затем шалаш украшают вещами, добытыми силой и храбростью. Главное – не запятнать честь и совесть.

Хосе из «Кармен» Мериме был тоже увлечен на разбойничью тропу любовью – но та любовь была неверной и горькой, и тропа оказалась короткой. А ведь хороший был человек, да.

…Прощаясь, мы помянем добрым словом дона Вито Карлеоне – благородного разбойника XX века. Он мог убить рэкетира, быть бутлегером, воевать с конкурентами. Одновременно – покровительствуя соседям и землякам, помогая бедным и защищая слабых. В «Крестном отце» Марио Пьюзо страшно идеализировал мафию. На то были свои причины: государство душило мафию, а она поощряла работу по улучшению своего имиджа.

Контркультура шла на смену культуре, разбойникам предстояло переродиться в грабителей банков и наемных убийц, и в мире либерального капитализма они оделись в белое и запахли розами…