1. Если бы все в жизни было жестко обусловлено, жить было бы вовсе невозможно. Да, все повязано причинно-следственными связями. Но это не такой железный каркас действительности, такая сваренная арматура, что в этом панцире ни вздохнуть, ни пискнуть.

В жизни всегда есть небольшая слабинка. Люфт. Всегда есть место случаю, и этот случай иногда случается. Всегда есть возможность вариантов, хоть каких-то.

Короче: Господь всегда оставляет за собой право выбора. А нам оставляет щелочку для свободы воли. Даже падающий вниз камень может никогда не упасть, если вдруг угодит в открытый верхний люк пролетающего самолета, или будет раздроблен в брызги шальной пулей, или взметен вверх огненным столбом вдруг извергшегося вулкана.

2. Но самолет раньше или позже приземлится, брызги разбитого камня упадут порознь, а отброшенный фонтаном вулкана камень просто упадет далеко в другом месте.

То, что в принципе должно произойти – в принципе все равно произойдет. Но жизнь нафарширована массой деталей и случайностей. И путь предмета до цели бывает куда как извилист и прихотлив.

3. Ничто в мире не неизменно. Везде происходит действие. Даже в гранитной скале – носятся электроны по своим орбитам вокруг атомных ядер. Десять миллиардов лет назад этих скал не существовало. И через десять миллиардов лет тоже уже не будет существовать.

Но. Изменение, действие, движение, по прямой линии от начала до цели – невозможно. Привходящие факторы не дают.

Сползающие вниз по стеклу капли выписывают причудливые ломаные маршруты. Мельчайшая пылинка на стекле, молекулы невесть чего в воде капли или в составе стекла вот в этой точке, разница в температуре на сотую долю градуса или неслышное дуновение воздуха, увеличивающее теплосъем и испарение капли, – все это влияет на траекторию ее движения. Итог: все равно сползет вниз. Но: неизвестно точно в какой точке, и неизвестно точно сколько миллиметров пути проделает и каким путем.

4. Как капля ни болтайся, но вниз сползет. Куда она по этому вертикальному пути ни поползи под действием непредсказуемых факторов – сила гравитации откорректирует ее колебания таким образом, чтоб ползла вниз, зараза.

Как веревочка ни вейся, а конец найдется.

5. Вот два велогонщика стоят на старте трека и выжидают: каждый хочет пропустить другого вперед и сесть ему на колесо, экономя силы.

Вестибуляр у них отличный. Мускулатура отличная. Велосипеды наилучшие. Но. Стоять ровно они не могут. Хотя это просто: достаточно держать центр тяжести тела и велосипеда в вертикали, проходящей через прямую линию на досках трека, соединяющую точки касания земли двумя колесами. Но: даже биение пульса нарушает равновесие на миллиметр. И – приходится чуть-чуть подрабатывать рулем туда-сюда, чуть-чуть балансировать телом, чтобы стоять на месте не падая.

Это простейший пример колебательного контура.

6. А вот хороший автомобиль едет по хорошей дороге. Но рулевое управление имеет некоторый люфт, иначе любое непредсказуемое препятствие на дороге, мельчайшее, технологически неизбежное, будет жестко передаваться на весь корпус. А при высокой скорости удары от этих микропрепятствий быстро разобьют машину. Но раньше – ее расхлябают, расшатают, и будет она болтаться и сыпаться на ходу.

И руки водителя на баранке управления делают мельчайшие движения влево-вправо, компенсируя болтания на дороге так, чтоб машина ехала по прямой.

Можно отцентровать рулевое управление так, чтоб машина ехала по прямой сама. Мельчайшие колебания колес в этом случае компенсируются автоматически, направляющие колеса сами возвращаются в прежнее положение. Но все равно на ходу болтаются и возвращаются обратно.

7. То есть:

Пребывание в состоянии равномерного прямолинейного движения в реальности включает в себя колебания относительно оси движения.

Это только в космическом вакууме нет препятствий. И то воздействие гравитационных полей и световых потоков вынуждает время от времени проводить коррекцию космического аппарата, траектории.

Состояние покоя есть частный случай равномерного прямолинейного движения – приходится колебаться и здесь, чтоб устоять.

Колебания небоскребов давно бы их уронили, если бы нагрузки не принимались фундаментом и несущим стальным каркасом и железобетонной коробкой. И что делают небоскребы? Они раскачиваются. Туда-сюда, туда-сюда.

8. Ньютон был великий человек, а классическая механика – великая вещь. После того, как гений ее открыл и сформулировал, она кажется жутко простой для понимания. Да, так мы к тому, что она лежит в основе понимания почти всех явлений природы. В ее основе лежит добрая классическая логика жизни нашей грешной. Ну, вот от нее мы и пляшем. Страшно уважая электричество, атомы и относительность.

Доводилось мне несколько раз управлять судном. Это громко сказано. Стоять на руле. Дело нехитрое. Штурвальчик, компас, атлас карт вдобавок. Штурман занят своим – хлопот не предвидится.

И вот надо повернуть немного. Вертишь штурвал. А судно – не слушается! Идет прежним курсом! Вертишь штурвал больше. Не слушается! Вертишь еще. О, пошло наконец. Идет. Стрелка компаса доходит до курса. Возвращаешь штурвал в положение прямо. А судно катится дальше! Уже повернули больше, чем надо!

Я в поту верчу обратно. А оно все катится! Я выворачиваю обратно до отказа. О! Оно возвращается к курсу. Вернулось. Я – штурвал прямо. А оно – катится дальше.

Меня не трогали полчаса. Развлекались. Рейс долгий, время выдалось свободное. С меня лили ручьи. Глаза вылезли от ужаса. Судно выписывало зигзаги. Я был беспомощен. Удержаться на курсе было невозможно.

Потом штурманец отодвинул меня, и восстановил порядок несколькими движениями. Дал руля к повороту – и тут же прямо. Судно подождало и слегка двинулось в нужный курс, и вскоре почти пришло. Он еще чуть дал к курсу – и тут же руль прямо. Оно опять подождало, покатилось тихо – и чуть перекатилось. Он – опять туда-обратно. И от этого шевеления пера руля судно чуток толкнулось куда надо – и замерло на румбе. «И всех делов», – сказал он.

Движущийся корабль обладает огромной инерцией. Как прямолинейного движения, так и поворота, циркуляции. И. Или ты гоняешь его влево-вправо через курс, пытаясь удержаться – и в среднем двигаясь, кстати, в нужном направлении. Или ты шевелишь рулем к циркуляции и прямо, к циркуляции и прямо. И он потихоньку встает на румб.

Это отличная и простая модель колебания системы. В движении. Эволюционирующей. Кстати: все передвижения корабля по перемене места и курса к нужному тоже называются эволюциями.

9. Любая система обладает инерцией.

Эту инерцию можно считать инерцией движения, ибо любая система эволюционирует в широком смысле: движется в некоем конкретном на любой данный миг направлении.

Инерция – это стремление сохранить свое положение, будь то покой или уже определившееся движение.

Для преодоления инерции требуется больше энергии, чем для поддержания движения системы. И больше, чем надо для продолжения изменений системы, коли они уже пошли.

Если ты сдвинул стоящий шар – он еще какое-то расстояние прокатится без всякого приложения силы извне.

10. Капля на стекле. Автомобиль по дороге. Корабль в море. Колеблются туда-сюда на пути к цели. Влево-вправо от направления движения.

Мы идем по жизни зигзагами. Любая корректировка курса уводит нас в противоположное, чем раньше, уклонение от точного направления к цели.

В жизни все движется – и цель тоже не стоит на месте. Мы меняем, корректируем курс, целясь в нее. Как же нам не колебаться туда-сюда в стороны от линии прицела?..

11. Земная ось описывает эдакие восьмерки полюсами, словно болтаясь в шарнире центра Земли. И магнитный полюс ползает по земной поверхности.

12. Когда-то Земля была раскаленным шаром, а сейчас она остыла даже по сравнению со временем динозавров, какая-то сотня миллионов лет. И однако:

Каждые несколько десятков тысяч лет период похолодания сменяется периодом потепления, и наоборот. И каждые несколько сотен лет происходит то же самое, но в меньшем масштабе. В V веке было довольно холодно, в IX рос виноград на Ньюфаундленде и пшеница в Гренландии, в XVI веке замерзали каналы в Голландии и море у ее берегов, а сегодня это и представить трудно.

То есть:

Остывание Земли происходит не равномерно, а по затухающей синусоиде.

13. Лемминги плодятся-плодятся, пока в теплый год их в тундре не станет совсем много. Тогда они массово мигрируют, и по дороге массово же топятся в ручейках и реках. Численность поголовья резко, на порядок, снижается. И цикл повторяется вновь.

Это – лишь самый яркий и хрестоматийный пример. Но:

Любой биологический вид в своем ареале иногда, время от времени, размножается так, что и не прокормиться ему, и экологический баланс нарушается. И тогда они начинают меньше рождаться, и вообще массово дохнуть, – не только от голода, но и от малопредсказуемых хвороб. И – численность снижается много меньше допустимого поголовья. С запасом снижается. Чтоб долго-о еще было куда расти.

14. Кроманьоны были вполне нашего роста. Античные люди – тоже. В раннем Средневековье народишко помельчал. А веке в XI–XIII опять стали здоровые. А к XVI веку опять измельчали. А к рубежу XIX рослые гренадеры европейских армий не уступали никаким предкам. А в 1914 в окопы пошла мелочь пузатая. А в 60-е годы XX века рванули вверх. А в 80-е опять стали уменьшаться.

Об этом написано в главе «Адаптационный ресурс». Мутации тоже носят колебательный характер, как бы постоянно нащупывая оптимальные размеры тела вкупе с прочими параметрами.

15. В 60-е же годы XX же века советские ученые стоном стонали, что пересыхает Каспийское море. И строили безумные планы переброса сибирских рек и чуть ли не доставки самолетами льдин из Антарктиды. Море отступало от берегов на десятки метров в год, рыбацкие поселки заносило песками пустыни.

Прошло четверть века. И море поперло обратно. И зеркало поднималось на метры в год. Затапливались дамбы и порты. Вымолили! Достукались, доброхоты.

А главное: умные и добрые ученые так и не знают, чего это оно сохло, и вдруг поперло обратно.

16. Любая система имеет свой механизм саморегуляции. Иначе она не могла бы существовать в нашем мире, где царствует движение и изменение. Механизм саморегуляции позволяет системе сохранять себя, поддерживать свою целостность, корректировать себя, – в нашем изменяющемся мире, постоянно влияющем на систему, иногда угнетающе, иногда стимулирующе.

Инерция существования, консерватизм, самосохранение, – проявляют себя через механизм саморегуляции. Это имеет место и на уровне макрофизики, и на уровне термодинамики, и на уровне биологии.

Саморегуляция – имманентное свойство любой системы. Это вообще аспект существования. Это способность противостоять изменениям, которым систему норовит подвергнуть окружающая среда.

На простейшем уровне: сколько жрать – а сколько уже не жрать, сколько из этого усваивать, а сколько выводить вон, сколько вырабатывать калорий для поддержания постоянной температуры тела, когда спать, чтобы восстановить силы и нормально функционировать, и т. д. Уровень иммунитета, уровень обмена веществ, уровень сексуальной активности, и т. п.п.п.п.п.

17. Колебательный контур – это циклическое изменение параметров системы, позволяющее ей охватывать всю полосу возможного существования. И в то же время сохранять свое системное единство параметров, не расширяясь чрезмерно по форме подсистем, не распадаясь вследствие ослабления внутренних связей по причине слишком большого разброса форм и направлений своих элементов.

Ну то есть: то тепло – то холодно. Не может же быть – днем плюс сорок, ночью минус сорок. Или народ: от ста тридцати сантиметров до двухсот десяти. Или всегда наводнение, или всегда засуха.

А кто его знает, что лучше для эволюции на Земле. Сделаем то влажно, то сухо. Животных то больших, то маленьких. Вот что лучше в рост, в будущее, в развитие пойдет, – то, значит, и пригодилось.

Колебательный контур – один из механизмов эволюции.

18. Колебательный контур позволяет системе делать все по очереди, обходясь минимумом энергии.

Колебательный контур позволяет системе выбирать оптимальный из всех возможных вариантов.

Колебательный контур отвечает эволюционному принципу совершения максимальных действий при минимуме собственных энергетических затрат.

Колебательный контур есть проявление Всеобщего Закона Изменения на уровне системной эволюции.

19. Фигурально выражаясь:

Колебательный контур – это:

Слегка надкусить все яблоки, чтоб выбрать лучшее, и уже его съесть. А потом начать надкусывать следующий вагон.

Дон-Жуан перепробовал всех девиц в городе, чтобы лучшую взять в возлюбленные. А через месяц переехал в соседний город с теми же настроениями.

Зигзагом влево-вправо, прочесывая лес, идет цепь контрразведчиков, детально обыскивая местность.

Давление в котле растет, пока предохранительный клапан со свистом и громом не сбрасывает излишек до ниже нормы; и все растет по новой.

Пулеметчик водит стволом слева направо и обратно, стараясь захватить цель рассеивающейся очередью.

А пловец в бассейне, преодолевая на рекорд четыреста метров, так и мечется взад-вперед по пятидесятиметровой дорожке, от стенки к стенке: больше в бассейне места нет, за здание на улицу выскочишь, а плыть надо четыреста метров. Ну и – в нарезку туда-сюда.

20. Мода. Вот уж наглядно! Брюки: шире-уже, длиннее-короче, пояс их выше-ниже, то бедра в обтяжку и клеш от колена, то в бедрах свободно и сужено от колена к щиколотке. Что угодно! – только не так, как несколько лет назад.

Уголки воротничка сорочки: длинные-короткие, острые-тупые.

Галстук: узкий-широкий, пестрый-монотонный, полоска-узор.

Носки туфель! Острые-тупые, круглые-квадратные, треугольничком-обрубочком. Это – мужские. А женские:

Каблук толстый-шпилька, высокий-низкий, узкий-широкий.

Юбка: выше-ниже.

Плечи: шире-уже, прямые-косые, подложенные-свободные.

М-да. Поскольку изменение – сущность моды, а возможности тут ограничены неизменностью и сравнительной простотой человеческой фигуры, да вдобавок требованием функциональности, только и остается менять шило на мыло и обратно.

21. Заметьте: автомобили делались все ниже и зализаннее, совсем размазались по дороге – и вдруг стали сменяться джипами, выше прежнего, громоздкими и угловатыми по внешнему виду.

22. Античный мужчина должен был выглядеть – атлет. И в Новые Времена – дородность и полнота стали признаком достатка и высокого социального статуса. А в последние полвека – в моде стройность.

Античное наслаждение плотью – сменяется христианским средневековым аскетизмом, плоскогрудой астенией. И снова – сочным мясом Ренессанса, корсетами, бюстами и бедрами классической эпохи, спортивной подтянутостью ревущих двадцатых и костлявостью моделей рубежа XXI века.

23. Киногерои Голливуда! Смазливые красавчики сменились резколицыми мужественными героями. Потом герои отсушили широкие задницы бездельников и пьяниц, накачали дряблые тонкие руки интеллигентов и нарастили мускулы плеч. Время шло. А где же свеженькое? И появились инфантильные мужчины-мальчики, рефлексирующие мужчины плаксы-педерасты и жирновато-небритые тормозы на должностях героев. Шлифовка образа героя сменилась конструированием имиджа недотепы в должности героя.

24. Дикари чудовищно изобретательны по части казней. И то сказать – развлечений у них мало, а мозг развит. Античный мир несколько регламентировал и упростил арсенал доисторических казней, хотя поизощряться порой любил. Но: декапутация, крест, утопление, а уж зверства типа перевязать член и вливать молодое вино, пока пузырь не лопнет, – это так, экзотика рабовладельцев.

Пришедшим варварам жизнь была копейка. Могли еще сломать хребет, перерезать горло, проломить череп. Наступившее раннее Средневековье характеризовалось грубостью простых нравов, но без ядовитой утонченной жестокости.

Жестокость росла по мере роста цивилизации. И ко временам британского парламента и испанской инквизиции достигла высот. Оскопить, вспороть живот, потроха сжечь на решетке перед еще живым казнимым, раздробить кости ломом и привязать дугой к колесу умирать, – обычное дело. Гомосексуалистов на кол, еретиков сжечь, фальшивомонетчиков сварить в кипящем масле. Боже, как гуманна была Античность из этого грязного кровавого тумана!

В новое время стали говорить, что эти зверства пора сократить. Не звери же мы! Доктор Гильотен специально машину изобрел, чтоб казнимый умер без мук. Направление изобретения – гуманное!

В XX веке остались лишь: расстрел, виселица, электрический стул и газовая камера. Ну, еще гильотина и меч в Азии-с для той же цели. А со второй половины XX же века стали отменять и их.

Таким образом сегодня маньяк может зверским образом замучить и убить двадцать детей – и закон цивилизованных стран гарантирует ему жизнь и полное отсутствие пыток. Причем – достаточное питание, койка с одеялом и бельем.

Нет никаких сомнений, что это положение, дойдя до крайней точки абсурда, дальше будет меняться в направлении к обратному. Или цивилизованные страны начнут вводить смертную казнь за тяжкие преступления, убийства без смягчающих обстоятельств, – или эти государства рухнут, и им на смену придет новая цивилизация, новый порядок типа Ислама, где подобные убийцы будут караться жестоко и беспощадно, под полное одобрение населения.

25. Общественное мнение подвержено колебаниям особенно быстрым и противоположным.

В 1917-м году взявших власть большевиков в основном презирали, ненавидели, считали узурпаторами и тупицами. Но – дело большевики организовали жестоко, деваться некуда, подчинялись! И через 30 лет огромная часть страны СССР, почти все граждане, полагали коммунистов прогрессивными борцами за счастье и справедливость. А еще через 40 лет снова ненавидели и мечтали свергнуть, что и сделали.

В 1920-м году Ленин был лидер государства, в 1950-м – икона святого, в 2000-м – жестокий полубезумный сифилитик, заливший Россию кровью.

В 1918-м Сталин был фигурой второго ряда Совнаркома, в 1928-м – генсек Политбюро Партии, в 1948-м – наше Все, отец народов, вождь всего, в 1988-м – кровавый злодей.

Тухачевский был красный Бонапарт – маршал – шпион – гениальный военачальник – бездарный каратель.

И дело не только в политтехнологиях, СМИ, пропаганде и сливе компромата.

26. Перемен! Мы ждем перемен! – пел рокер в перестроечном Союзе, и стадионы ревели.

А чего вы переизбрали Пиночета, если он все делал хорошо? – А надоел, синьор, захотелось чего-нибудь новенького.

27. Тяга к изменениям – это аспект инстинкта жизни.

Эта тяга к изменениям являет себя во всех аспектах человеческой деятельности и мироотношения.

Если изменения быстро доходят до предела, заходят в тупик – значит, надо двигаться обратно. То есть, может ты и не думаешь так: «надо обратно». Ты просто изменяешь. А получается обратно, потому что в узком коридоре больше некуда. Идешь прямо – и приходишь домой с другой стороны Земли.

28. Толпы людей вопили в залах: «Смерть бухаринским собакам!» Те же толпы вопят ныне: «Жизнь любого человека священна!»

И это тоже пройдет.

29. Полтораста лет подряд «Гамлет» считался пьесой вялой, скучной, без движения. Не очень хорошей.

29. В эстетике колебательный контур привел в начале XXI века к примитивизации формы и содержания. Но спускаемся мы – с покоренных вершин.

Кино. Муви, потом звук, потом цвет, потом комбинированные съемки, спецэффекты, широкий экран и компьютерная графика. И? И в моду вошел глухой депрессивный сине-черный цвет картинки, уродливые корявые рожи и отталкивающая жестокость. Анти-красота как принцип.

Живопись. Полный распад формы при отсутствии содержания.

Литература. Грязный фотореализм в примитивном оформлении.

Музыка. Не Бах. Нет, не Моцарт. И лучшее – попроще.

И т. д.

30. Главное же для нас здесь проявление колебательного контура – политическое, цивилизационное.

Республика, монархия, диктатура, – сменяют друг друга. Демократия солдатская, воинская, – аристократия, – олигархия, – тирания, – охлократия, – и дальше.

Во-первых, нет и не может быть, разумеется, одной лучшей формы политического устройства. Как нет лучшего лекарства от всех болезней. Но каждому народу, в каждой ситуации, на каждой стадии развития цивилизации, – наиболее подходит конкретный строй. От которого минимум вреда и максимум пользы. Демократия – не подходит для войны, для дикарей, для унтерменшей.

Во-вторых, цивилизации должны циклически меняться, ибо это есть аспект эволюции. Смена систем.

Это и означает: «Все новое есть хорошо забытое старое». Что было – то и будет, и нет ничего нового под Солнцем.