Появление у наших берегов корабля имело и свои положительные последствия: мне стало ясно, что нам не приходится уповать на помощь со стороны моря. Помощь могла принести нам не радость, а уготовить довольно печальную судьбу, и потому первоначальный план — добраться до материка собственными средствами — стал представляться наиболее верным.

С энтузиазмом принялись мы за работу. Прежде всего следовало построить нетяжелый, прочный, достаточно устойчивый и легкий в управлении плот. Имея в качестве инструмента лишь охотничий нож, не приходилось и думать о рубке деревьев. Впрочем, в этом и не было необходимости — мы использовали омертвевшие, высохшие, но не упавшие еще деревья; использовать поваленные оказалось невозможным, ибо на земле они мгновенно загнивали. Строительный материал собирали по берегам ручья в глубине острова, где лес был гуще и откуда небольшие бревна во время прилива без труда удавалось сплавлять по воде вниз, к морю. Здесь мы устроили свою «верфь».

Заготовив достаточный запас бревен, я поручил юношам собирать лианы, в сортах которых они великолепно разбирались. Длинное лыко из этих растений предназначалось для связывания между собой стволов и долго сохраняло в воде прочность не хуже пеньковых канатов. Для увеличения плавучести мы решили составить плот из двух настилов бревен, причем верхние уложить поперек нижних. Затем возник вопрос, не лучше ли для верхнего настила использовать не бревна, а доски от разбитой спасательной шлюпки, из которых я раньше соорудил клетку для попугаев.

Но, прежде чем мы решили эту проблему, произошли события, едва не стоившие нам жизни и задержавшие наше отплытие на долгие месяцы.

Однажды ночью меня разбудил Вагура. Он торопливо разбрасывал камни, которыми был закрыт вход в мою пещеру. Парни, как и прежде, спали в своем шалаше неподалеку.

— Что случилось?! — крикнул я, вскакивая.

Парень был так перепуган, что едва выдавил из себя какие-то нечленораздельные звуки.

— Где Арнак?

— Возле костра, — пробормотал Вагура.

Я выглянул наружу. Из-под пепла остывавшего костра выбивались языки пламени. Арнак, раздув огонь и торопливо швырнув в него громадную охапку веток, со всех ног бросился к нам. Вскочив в пещеру, он лихорадочно стал заваливать вход камнями. Я принялся ему помогать.

— Он! — выдохнул Арнак.

— Кто? Ягуар?

— Да, господин.

Сквозь щели в камнях теперь просматривалась вся поляна, освещенная пламенем костра.

— Как вы его заметили?

— Он подкрался к нашему шалашу. Мы крикнули, он отскочил и притаился в чаще. Сидит теперь там.

Я не слышал их крика, вероятно, спал крепко.

— А может, хищник вам только привиделся со сна? — спросил я полушутя.

— Вы, часом, не обознались?

— Нет, господин, это был он! Он был! — вторили они друг другу.

Тем временем костер почти догорел, оставив лишь тлеющие угли, и на поляне воцарилась непроглядная темь. Минуту спустя Вагура, обладавший превосходным обонянием, прошептал, тронув меня за плечо:

— Понюхай, господин!

Я принюхался и действительно уловил резкий запах, время от времени доносившийся до нас вместе с легким дуновением ветерка. Такой запах издают хищные звери.

И вдруг все сомнения сразу рассеялись — впереди, прямо перед нами, на поляне показалась длинная громадная тень хищника. Он выскользнул из темной стены зарослей и, припадая к земле, полз к клетке с попугаями.

Потом раздался глухой удар и громкий треск ломающихся досок. Это под тяжкими ударами мощных лап хищника разлетелась клетка. Тут же завопили и захлопали крыльями переполошившиеся попугаи.

— Одни щепки остались от палубы нашего плота, — с горьким юмором проговорил я.

Попугаи надрывались от крика. Вероятно, ягуар рвал их на части. Однако некоторым удалось все-таки вырваться, они сначала кружили в воздухе, хлопая крыльями, потом расселись на ближайших деревьях и продолжали верещать.

Спустя четверть часа все стихло. Смолкла возня и возле клетки. Мы напрягли зрение — нигде никого. Ягуар как будто исчез.

Тщетная надежда! Треск ломаемых сучьев и какой-то не то писк, не то свист со всей очевидностью свидетельствовали, что ягуар добрался и до заячьей ямы. Потом стих писк последнего зайца и хруст его костей в пасти прожорливого хищника, а ягуар все кружил поблизости, то и дело появляясь на поляне, не далее чем в двадцати шагах от нас. При этом он ворчал, шипел, испуская порой сдавленный раздраженный рык.

— Ищет нас, — прошептал Арнак. — Чует, а как добраться, не знает.

Неподалеку снова раздался треск и грохот. Нетрудно было догадаться, что это разлетелся в щепки шалаш моих друзей.

Потом все стихло до самого утра.

Только после восхода солнца мы набрались решимости выбраться из пещеры. Перед нами предстала печальная картина: клетка разбита, доски переломаны, яма разрушена, зайцев — ни одного; шалаш разнесен в щепы, земля вокруг разрыта. Хищник в ярости разделался со всем, от чего исходил наш дух, расколотил часть горшков, разгрыз даже готовое весло, которое с таким трудом несколько дней кряду выстругивал ножом Арнак.

Охваченные безотчетной тревогой, мы бросились к ручью, где стоял наполовину готовый плот. Он был не тронут. Ягуар, как видно, сокрушал лишь то, что попадалось ему близ нашего жилья. К счастью, корзины с кукурузой находились в пещере.

Несколько попугаев, которым удалось пережить ночное нашествие, вертелись поблизости. Наполовину ручные, они не улетали, и проворные юноши сумели поймать их на деревьях.

Ягуарам свойственно возвращаться на следующую ночь к остаткам своей трапезы. Решив помешать этому, мы закопали глубоко в землю остатки растерзанных зайцев и попугаев. Потом взяли все целые доски от разбитой клетки. Их могло еще хватить на плот. Новый шалаш решили не строить — те немногие дни, что осталось провести нам на острове, парни будут спать у меня в пещере.

Не откладывая, я тут же занялся работой на плоту и выстругиванием весел, а индейцы отправились на охоту. Надо было не только добыть мяса, но и насобирать таких корней и плодов, которые можно было бы взять с собой в путешествие. К вечеру мы снова собрались все в пещере.

Как и следовало ожидать, ночью ягуар появился опять. Он бродил по поляне, урчал, пугая нас то хрустом веток, то крадущимися шагами, то грозным рыком. Всю ночь мы не сомкнули глаз. Ближе к утру ягуар вспрыгнул на утес, нависавший над нашей пещерой, и стал когтями рыть землю. Мы отчетливо слышали его прямо над собой — он пытался добраться до нас сверху. Однако, ничего здесь не добившись, ягуар перестал царапать твердую скалу и попробовал проникнуть к нам со стороны входа. Но и тут хитроумно уложенные камни оказались для него непреодолимой преградой. Злобность четвероногого охотника, его кровожадное стремление добраться до нас таили в себе нечто жуткое. Мы пытались отпугнуть его дикими воплями и стрельбой из лука сквозь щели в камнях — детская забава. Он обращал на это внимания не более чем на комариный писк. Спокойно, терпеливо и упорно он продолжал добиваться своего.

Лишь рассвет охладил его жажду отведать человеческого мяса. Ягуар, издав гневный рык, будто прощаясь, удалился и оставил нас наконец в покое, скрывшись в чаще.

После двух бессонных ночей мы поняли, что необходимо принимать решительные меры для своего спасения, иначе рано или поздно нам грозит неминуемая гибель.

Сидя утром у костра, мы разложили на земле все наше оружие и оценили его критически. Ягуар был на редкость крупным и мощным, это признали даже индейцы, а наше оружие — луки, стрелы, копья, дубины и нож — слишком жалким. С грустью глядя на примитивный наш арсенал, я пытался воспроизвести в памяти, как охотились на крупных хищников южноамериканские индейцы, о чем мне когда-то доводилось слышать.

— А правда, что вы знаете яды, — спросил я, — которые мгновенно убивают?

— Да, господин, такие яды есть, — оживились юноши.

— Вы отравляете ими стрелы, и задень такая стрела зверя — он сразу же гибнет?

— Да, господин, это правда.

— А вы умеете готовить такие яды?

— Я умею, — ответил Арнак.

— Из чего они готовятся?

— Из плодов одной лианы. Их варят…

— А здесь, на острове, такие лианы растут?

— Растут, господин, мы их видели…

— Тогда бегом за ними!

Парни охотно вскочили с земли, но энтузиазм их тут же угас.

— Яд нужен сегодня? — спросил Арнак.

— Конечно, сегодня ночью.

— Не получится, господин. Плоды нужно варить несколько дней, иначе яд не действует…

Это, к сожалению, было непреодолимое препятствие. Вопрос использования отравленных стрел отпадал, во всяком случае, на этот раз. Мы стали искать другой выход. Я расспрашивал индейцев, как их племя охотилось у себя в лесах на ягуаров.

— Наше племя на них не охотится, — ответил Арнак серьезно. — Наше племя боится их и считает священными… Мы приносим им жертвы…

— Людей?

— Нет, господин. Собаку, если сдохнет, или часть зверя после удачной охоты…

— А этого ягуара вы мне поможете убить?

— Да, господин, поможем.

— Не побоитесь священного зверя?

— Нет, мы в это не верим…

Я посмотрел на парней с любопытством. До сих пор мне ни разу не доводилось касаться предмета их религиозных верований. Похоже, что четырехлетнее пребывание в рабстве и знакомство с новым миром оказали по крайней мере хоть то положительное влияние, что развеяли их предрассудки.

— И никто из вашего племени не охотился на ягуаров? — старался я выяснить.

Оказалось, что был шаман, которому требовались шкуры, кости и клыки ягуаров для отправления обрядов, но сам он не охотился, а заставлял воинов племени копать глубокие ямы-западни и привязывал возле них для приманки живую собаку. Если ягуары рыскали поблизости, случалось, что и попадали в ямы, из которых не могли выбраться. Тут их шаман и убивал копьем.

— А ты, Арнак, копал такие ямы?

— Копал, господин.

— Интересно. Надо попробовать.

После всестороннего обсуждения мысль о яме-западне показалась нам превосходной. Для приманки можно было откопать остатки зайцев, а западню соорудить, углубив старую заячью яму. Несколько лопат из черепашьих панцирей у нас имелось.

Не откладывая, мы тут же принялись за работу. Заячья яма была чуть глубже человеческого роста. Ее предстояло углубить еще раза в три и притом так, чтобы придать ей форму резко суживающейся книзу воронки. Такая глубокая и узкая внизу яма должна была, по нашим замыслам, сковывать движения провалившегося в нее ягуара.

Мы работали без отдыха, попеременно сменяя друг друга, почти целый день. Сначала дело шло споро, но, когда места внизу осталось лишь для одного человека, работа пошла медленнее. Копать теперь мог только один, два других, стоя наверху, вытаскивали на лианах корзины с выкопанным песком на поверхность. Вагура, как самый слабый из нас, работал только наверху.

Незадолго до наступления вечера работа была почти закончена. На первый взгляд яма казалась прямо бездонной: так она была глубока. Мы с удовлетворением заглядывали в эту пропасть: кто в нее упадет — легко не выберется.

Прикрыть сверху яму ветвями и разложить на них объедки зайчатины дело недолгое. Затем осталось запасти побольше хвороста для костра — и западня готова.

Примерно за час до захода солнца Вагура отправился в лес проверить расставленные на зайцев силки. Едва он успел уйти, как тут же примчался обратно, серый от ужаса, задыхающийся, с обезумевшими глазами.

— Он! — с хрипом вырвалось из его горла. — Он гонится за мной… Бегите! — и сам тут же бросился к пещере. Мы схватили оружие и притаились в засаде, неподалеку от входа.

Действительно, менее чем в ста шагах от поляны в зарослях мелькнуло длинное желтое тело. Открытая встреча с грозным хищником была бы слишком опасной. Пришлось признать свое бессилие и укрыться в пещере.

— Если так пойдет и дальше, — заметил я, — дело для нас может кончиться плохо… Он и днем уже охотится за нами!

Свой расчет мы строили на том, что ягуар выскочит на поляну и, привлеченный разложенной приманкой, провалится в западню. Однако на поляну он не вышел.

Мы съели свой ужин в темноте, не выходя из пещеры, и забаррикадировались камнями. Дежурили попеременно. После полуночи наступила моя очередь. Вокруг по-прежнему все было тихо и спокойно. В предыдущую ночь непрошеный гость к этому времени уже появился.

«Неужели сегодня не придет?» — думал я разочарованно.

Отдежурив положенное время, примерно около двух часов, я разбудил Арнака и, едва лег на свое ложе, тотчас же уснул мертвым сном, изнуренный целым днем тяжелого труда и двумя предыдущими бессонными ночами.

Внезапно меня разбудил какой-то странный звук, похожий на сдавленный рев. Индейцы вскочили тоже.

— Он! — прошептал Арнак.

Мы напрягли слух и зрение. Бледнеющее на востоке небо предвещало близкий рассвет. Поляна и темные заросли за ней тонули в безмолвии; доносился лишь обычный шелест листвы и стрекотание тропических ночных цикад.

И вдруг со стороны западни — шумная возня и яростный рык!

Ясно: ягуар провалился в яму.

— За мной! — крикнул я сдавленным голосом.

Как можно тише мы разобрали у входа камни, схватили оружие и выскочили из пещеры. Крадучись, осторожно приблизились к краю ямы. Ночная тьма по-прежнему окутывала все вокруг, того и гляди, один неосторожный шаг — и сам угодишь в западню.

Яма оставалась прикрытой ветвями, и лишь в одном месте, там, где провалился хищник, зияла черная дыра. Зверь, вероятно, услышал наше приближение и затаился.

Я велел разжечь неподалеку костер и при свете головни, высоко поднятой Арнаком, заглянул вниз. «Попался, разбойник!» Стиснутый узкой ямой, грозный ягуар сверкал горящими зелеными зрачками, вытянув вверх лапы. Даже в этой ловушке он вселял ужас и повергал в трепет; это действительно был царь джунглей. Сжавшись в комок и глухо ворча, ягуар скалил на нас страшные клыки. Мороз пробегал по коже при одной мысли ненароком свалиться к нему в яму.

— Посвети получше! — попросил я Арнака.

До отказа натянув лук, я пустил вниз стрелу. Ягуар взревел. Стрелу, вонзившуюся в шею, он тут же вырвал когтями и зубами. Разъяренный, он пытался выпрыгнуть, но безуспешно: земля осыпалась под его когтями.

Вдруг он затих. Я выбрал самое длинное копье из имевшихся в нашем распоряжении и изо всех сил всадил его в затылок зверю, ощутив, как оно глубоко вонзилось в тело. Однако хищник одним ударом страшной лапы сломал оружие, причем отскочившим древком меня так сильно ударило в плечо, что я откатился на несколько шагов и распластался на земле.

Ягуар, изрыгая ужасающий рев, снова заметался. Вскоре, однако, он опять утих, и тут мы с тревогой обнаружили, что неукротимый зверь, царапая лапами стены ямы, осыпал вниз много земли. Теперь он находился выше, чем поначалу.

Пользуясь минутной передышкой, мы отступили от ямы. Заметно рассветало. Плечо у меня сильно болело, и не знаю, как выглядел я, но на лицах и в глазах моих товарищей явственно читались крайнее возбуждение, страх и замешательство.

— Так мы ничего не добьемся! — заметил я. — Если его сейчас же не убить, он может выскочить и убежать.

— Он не убежит, господин! Сначала он съест нас.

— Вот именно!

Ягуар, оставленный в покое, сидел в яме тихо. Мы решили подождать, пока совсем рассветет, а потом засыпать его градом стрел из трех луков сразу. Стрел у нас было около тридцати. Пускать их следовало с предельной быстротой, чтобы лишить его сил прежде, чем он в ярости наскребет под себя кучу земли и выскочит из ямы.

Прошло полчаса. Взошло солнце. Воспользовавшись перерывом, мы, стоя с луками наготове, наскоро подкрепились желтыми яблоками. Зверь затаился, не издавая ни звука, но мы знали, что смертельной раны я ему не нанес.

— Целиться только в глаза! — напомнил я. — Не в лоб — он у него как железный. Сохранять спокойствие! От нашей меткости сейчас зависит все.

Мы обступили яму с трех сторон и по моему сигналу сорвали маскировку из веток, открыв западню.

Ягуар прищурил зрачки, пригнул голову, сжался, словно готовясь к прыжку, но не прыгнул. Горящий его взгляд источал такую неукротимую ненависть, что мы невольно содрогнулись. Шкура у него была желтая в черных пятнах. Это был настоящий великан.

Тетиву мы спустили почти одновременно. Удачнее всех выстрелил Арнак — его стрела вонзилась хищнику прямо в глаз. Душераздирающий рев, молниеносный скачок. Стрелу зверь вырвал ударом лапы. Не достав в прыжке верхней кромки ямы, ягуар снова грузно рухнул вниз — дрогнула земля.

— Еще! Стреляйте быстрее! — крикнул я возбужденно.

Мы лихорадочно пускали стрелы, одну за другой, без всякого перерыва.

— Во второй глаз! Во второй глаз! — кричали индейцы.

Несмотря на то, что ягуар бешено метался, целиться было нетрудно. На таком небольшом расстоянии почти все стрелы вонзались в зверя. Большинство из них попадало в затылок. Кровь хлестала из ран во все стороны. Ягуар был буквально нашпигован-стрелами и тем не менее продолжал с неукротимой яростью карабкаться вверх, разгребая когтями стены ямы и сбрасывая под себя целые груды земли. При этом он ревел, визжал и шипел так, что леденела кровь. Меня стало охватывать отчаяние: запас стрел был на исходе, а зверь, страшный в своей неуязвимости, продолжал неистовствовать с прежним бешенством. Еще несколько минут — он полностью засыплет яму и выберется наверх.

— Камни! Тащите сюда камни! — крикнул я индейцам, указывая на вход в нашу пещеру.

Они поняли и бросились к пещере, а я тем временем продолжал копьем сталкивать ягуара вниз. Притащили камни. Двумя руками я занес над головой обломок величиной в три кирпича и, старательно прицелившись, изо всех сил метнул его в голову ягуара. Зверь издал глухой стон и, оглушенный, свалился на дно ямы. Вслед за первым полетел второй камень. Но, к нашему изумлению, зверь тут же пришел в себя, снова вскочил и стал бесноваться с прежней силой. Его живучесть вселила в нас такой ужас, что, остолбенев, мы на минуту замерли. Однако времени на переживания не оставалось. Ягуар разрыл стены настолько, что вот-вот мог выскочить из ямы. События развивались с молниеносной быстротой. В следующее мгновение должна была наступить развязка. Оставалось еще одно-единственное средство: огонь.

— Вагура! — крикнул я. — Разводи большой костер! Здесь, на самом краю!

Куча сухих ветвей вспыхнула мгновенно, и высоко вверх взметнулись языки пламени.

— Мало, давай больше! — подгонял я. — Подбрасывай еще хвороста! Арнак, помогай!

С ожесточением человека, отстаивающего свое право на жизнь, смотрел я на своего грозного врага. Ему приходил конец. Он выстоял против наших стрел, копий и камней, но перед силой огня ему не устоять!

Общими усилиями мы столкнули в яму громадный пылающий костер. Огонь накрыл дно ямы вместе с ягуаром. Оглушительный рев. Хищник пружиной взвился вверх в головокружительном прыжке и… уцепился передними лапами за кромку ямы. Я подскочил и вонзил ему в затылок копье, стремясь сбросить его обратно вниз. Но огонь пробудил в звере бешеную силу. Я не смог его удержать, и, прежде чем Арнак и Вагура успели подбежать ко мне на помощь, ягуар выскочил из ямы.

Все остальное произошло в одно мгновение: ягуар вышиб из моих рук копье, одним ударом лапы свалил меня на землю и придавил всей тяжестью своего тела. Безотчетно я выставил вверх левую руку, пытаясь прикрыть горло и лицо от его клыков. Он захватил мою руку своей страшной пастью и сжал челюсти. Теряя сознание, я увидел, как Арнак с размаху всадил ему в бок копье и столкнул с меня. Я видел еще, как зверь прыгнул на Арнака. Потом меня окутала тьма, и я потерял сознание.