4. Умник и Забияка
На улице было свежо, в карете — душно, на душе — тоскливо.
Я комкала в руках платок с инициалами Д.М., от него все еще пахло духами Дитера: крепкими, с табачными нотками. Я подгоняла кучера, умоляя ехать быстрее. Только бы успеть! Только бы Ю Шэн-Ли не умчался вместе с Дитером! Тогда я останусь совсем одна, в опустевшем поместье, и мне останется только ждать, ждать, ждать… Бог, знает сколько времени! Я не смогу вынести этого постоянного ожидания и одиночества! Я не за это сражалась с фессалийскими монархами, и не собираюсь сдаваться!
Пагода Ю Шэн-Ли заметна издалека. Покатые крыши с золочеными коньками выныривали из облетающей пены садов, на воротах — красно-белый дракон. Посматривал на меня мудрым сапфировым глазом и усмехался в длинные усы, словно спрашивал:
«И что ты собираешься делать, пичужка?»
— Сама не знаю, — пробормотала я и вошла в калитку. Лакей-альтарец смотрел на меня вопросительно и немного с недоверием. Наверное, я выглядела слишком воинственно для женщины: растрепанные волосы, собранные в простой хвост на затылке, шерстяное платье для конных прогулок, минимум украшений, максимум напора.
— Дома ли господин? — спросила я по-альтарски.
Лакей поклонился, сложив ладони на груди.
— Дома, госпожа, — ответил он, не поднимая взгляда. — Но занят сейчас, он собирает вещи к отбытию.
— Так и знала! — с досадой воскликнула я. — Мне нужно его видеть!
— Что доложить господину? — снова поклонился альтарец.
— Что его хочет видеть одна фессалийская птица, — раздраженно ответила я. — Мэрион. Передай, что его хочет видеть Мэрион фон Мейердорф.
Лакей поклонился опять. Я прикрыла глаза, подумав, что больше не могу выносить этих поклонов и прочей этикетной мишуры. Но, взяв себя в руки, пошла по мощеной тропинке следом за альтарцем, ругаясь про себя, что лакей идет так медленно. Что ж, в Империи Солнца не терпели суеты.
«Наверное, поэтому их и захватили фессалийские драконы!» — хихикнул кто-то над ухом препротивным голосом. Кожу кольнуло на уровне кулона. Я схватилась за него и завертела головой, пытаясь понять, кто говорит? Рядом не было никого, только ветви шелестели под порывами ветра да мелкий дождик моросил и тихонько постукивал в навес.
Показалось… Выдохнув, вошла следом за лакеем.
Каждый дом — отражение хозяина.
Замок Мейрдорфского герцога и моего мужа был потемневшим от времени и случившегося там пожара, он хранил древнюю историю, местами мрачную, местами романтичную, и благодаря реставрационным работам расцветал на глазах, впуская все больше солнечного света и любви.
Дворец короля Фессалии — нагромождение золота и безвкусицы, слишком богато, слишком броско, снаружи помпезно и пусто внутри.
Дом Ю Шэн-Ли был крепким и очень уютным, обставленным почти аскетично, но с альтарским изяществом. Здесь пахло сандалом и дымом, в кабинете посла развешены изречения мудрецов в рамках красного дерева и коллекционные кинжалы. Сам Шэн в черно-алом одеянии сидел на циновке, поджав ноги, и пил чай.
— Пусть солнце освещает твой дом, — поприветствовала я.
Ю Шэн-Ли улыбнулся и указал на место рядом с собой.
— Раздели со мной чаепитие, Мэри-Он. Последнее, которое я совершаю в родном доме перед тем, как снова надолго отправлюсь на чужбину.
Я сняла туфли и опустилась на циновку, принимая из рук красивенькой служанки теплую чашку. Ю Шэн-Ли не был женат, но наверняка сожительствовал с одной из своих служанок. А, может, и с несколькими, в Альтаре это не возбранялось, поэтому не было ничего удивительного в том, что нахальный капитан принял меня за императорскую наложницу.
— Спасибо, Шэн, — искренне поблагодарила я и отхлебнула ароматный напиток. — Мм, как вкусно!
— Твое наслаждение радует меня, — нараспев проговорил Ю Шэн-Ли. Он улыбался, но глаза были сосредоточены и серьезны. Он знал, зачем я приехала, и готовился к неприятному разговору.
— Не будем тянуть, — я сразу перешла к делу. — Шэн, я приехала, чтобы поговорить о Дитере.
— Разумеется, — ответил альтарец и снова отхлебнул чая.
— Вчера он приезжал к тебе, — продолжила я, следя, чтобы голос нигде не дрогнул. — С утра же собрал вещи и покинул поместье. Я знаю, он уехал в Фессалию.
Сделала паузу и из-под полуприкрытых ресниц окинула альтарца взглядом: тот сидел, выпрямив спину в струнку, невозмутимый, как гипсовый божок.
— Ты не отговорил его! — продолжила я, отставляя чашку. Кулон снова кольнул жаром, но я не обратила внимания. — Почему ты не отговорил его?!
— Я не собирался, — качнул головой Ю Шэн-Ли. — Когда родине угрожает опасность, мужчине приходится принимать трудные решения. И Дитер их принял. Он настоящий мужчина и настоящий воин. Это его долг.
— А какой долг у меня? — прошипела я, сглатывая не вовремя подступившие слезы. — Ждать, пока его убьют? Сидеть над рукоделием с утра до вечера? Отсчитывать дни, пока цветы на вишнях сменяются плодами, а те потом собирают служанки на варенье?
«Киндер, кюхе, кирхе[1]», — подсказал все тот же ехидный голос, который я слышала раньше в саду. Кулон подскочил, как живой, и я накрыла его ладонью.
«Так что в этом плохого? — возразил другой призрачный голос, мягкий и теплый, отозвавшийся в кулоне легкой вибрацией. — Женщина — очаг, и нашей Мэрион подходит домашний уют».
«Синичке подходит уют, пока орлы не заклюют, — подколол первый. — Черные воины сейчас опустошают приграничье Фессалии, а скоро придут и в Альтар. Как долго нам бегать, скажи пожалуйста, Умник?»
«А тебе лишь бы воевать, Забияка! — обидчиво парировал мягкий голос. — А что ей остается? Не на войну ведь ехать!»
— Довольно! — вскрикнула я и зажала уши ладонями. Сердце колотилось, в голове стоял звон, и Ю Шэн-Ли сидел напротив с очень удивленным выражением лица.
— Прости, — пробормотала я, заливаясь краской. — Не пойму, что со мной творится. Наверное, от волнения…
Взяла чашку трясущимися руками и сделала большой глоток.
— Понимаю, — мягко сказал Ю Шэн-Ли. — Трудно принять выбор, еще труднее решить, что делать самому.
— Не знаю, — выдохнула я и почувствовала, как слезы обожгли веки. — Я не знаю, Шэн. Я так люблю его… и так за него боюсь!
Ю Шэн-Ли поднялся и подошел ко мне, погладил по волосам широкой и теплой ладонью.
— В Альтаре говорят: разлука для любви, как ветер для огня. Слабую гасит, а большую раздувает. Ты справишься, Мэрион. Не зря Небесный Дракон послал тебя Дитеру. Он скоро вернется, обещаю.
— А если нет? — я подняла заплаканные глаза. — Я знаю про черных всадников. Знаю про угрозу, которую несут посланники с той стороны Зеркала.
При этих слова лицо Шэна побледнело, глаза потускнели, лоб прорезали морщины.
— Ди рассказал о них? — тихо спросил он.
Я кивнула.
— Да. И знаю, что если они победят, если прорвут границу, то пройдут еще дальше. Уничтожат и Фессалию, и Альтар. От них нигде не спрячешься, ни в Ниэле, ни в Афаде, ни даже в пустынях Канто.
Ю Шэн-Ли молчал, по-прежнему задумчиво гладил меня по волосам. Я ощущала, как напряжены его мышцы, дрожала от предчувствия чего-то важного, что должно случиться вот-вот, и продолжала говорить:
— Когда приходит беда, решения принимают не только мужчины, но и женщины. Я выросла в тех краях, где грудью защищали Родину. Где как один вставали, чтобы дать отпор врагу. Где матери защищали своих сыновей, а жены — мужей. Где вытаскивали солдат из-под огня, где все стояли бок о бок, потому что защитить свою Родину, своих любимых и близких — священный долг каждого!
«Молодец, птичка!» — шепнул в голове колючий голос, тот, что прежде ехидничал. Я отмахнулась от него, как от надоедливого комара, крепче сжала подпрыгнувший кулон.
— Я не могу ждать, Шэн! — с жаром сказала я, глядя в его посерьезневшее лицо. — Если мне суждено было встретиться с Дитером, я пройду рядом с ним плечо к плечу. Если суждено погибнуть — погибну рядом с ним. Если суждено быть счастливой — буду!
— Ты что-то решила, Мэри-Он? — тихо спросил Ю Шэн-Ли.
— Да, — я поднялась на ноги и стояла теперь вровень, выпрямив спину и глядя глаза в глаза. — Знаю, ты собираешься в Фессалию. И я пришла, чтобы попросить взять меня с собой.
Ю Шэн-Ли смотрел на меня так, словно я говорила с ним на каком-то непонятном языке. Морщил гладкий лоб, двигал губами, точно порывался что-то сказать.
— Прошу, — прошептала я. — Возьми меня с собой в Фессалию.
— Юная госпожа, — наконец, осторожно ответил Шэн и продолжил, подбирая слова. — я альтарский посол, и хотя еду в Фессалию с мирной миссией, но я тоже мужчина и в случае чего смогу выйти против черных всадников с оружием. Но ты — женщина, Роза, спустившаяся с неба.
— У каждой розы есть шипы, — напомнила я. — Не забывай об этом. Думаешь, я не умею постоять за себя?
Шэн молчал, тогда я продолжила с еще большим жаром:
— Вспомни, как я прикинулась служанкой королевы, когда искала доказательства ее вины в смерти кентарийского посла! Вспомни, как не побоялась подлить зелье подчинения королю, чтобы спасти Дитера. Я не какая-нибудь изнеженная принцесса, Шэн!
— Но ты все еще женщина, — мягко напомнил Ю Шэн-Ли.
Я закусила губу. С этим не поспоришь, ни в альтарской, ни в фессалийской армии женщинам нет места. Даже если Шэн согласится, меня с позором изгонит высшее командование. Как убедить его? Как добраться до Дитера? Прикинуться куртизанкой, или…
Мой взгляд упал на развешанные по стенам кинжалы, пробежал по фигуре Ю Шэн-Ли — подтянутой, не слишком высокой.
«Ты почти с него ростом», — поддакнул ехидный голос.
Слегка мешковатая одежда, скрадывающая очертания фигуры, волосы до плеч, всегда стянутые в узел на затылке. Если одеться как альтарец, то вполне могу…
«Уверена?» — шепнул мягкий бесплотный голос.
— Да! — я вскинула подбородок и смело поглядела в глаза Ю Шэн-Ли. — Шэн, я умею ездить верхом, Дитер меня немного научил стрелять из мушкета, ты научить рукопашной схватке. Шэн, я поеду с тобой не как женщина или куртизанка, а как воин и твой ученик.
«Малютка-воин», — вспомнились слова Оракула, и меня обдало ознобом, но кулон успокаивающе запульсировал на груди, и оба голоса одновременно дохнули мне в уши:
«Получится… получится!»
— Это… Небесный Дракон знает, что такое, — медленно произнес Ю Шэн-Ли. Его грудь тяжело вздымалась, он отошел на шаг и оперся ладонями о край чайного столика. Я не понимала, гневается он или нет, но мышцы на лице подрагивали и хмурились черные брови.
— Это плохая идея, Мэри-Он, — начал он, но я пылко перебила его:
— Это очень хорошая идея! Ведь ты посол, тебе не нужно быть на передовой! И я могу всегда быть рядом. Я не буду бесполезной, о, нет! Я умею немного писать по-альтарски, и очень хорошо по-фессалийски, могу исполнять поручения в качестве гонца. Я хорошо держусь в седле! Могу готовить, мыть полы, ухаживать за ранеными… да много чего еще! Никто никогда не узнает! Никто не раскроет, если ты согласишься прикрыть меня!
— А если раскроет, мы оба пойдем под трибунал, — мрачно ответил Ю Шэн-Ли, ладонью прикрывая глаза. — Я обещал другу заботиться о его жене, и вот… нет, нет! Это безумная затея! Не позволю…
Я вскинула руки в жесте отчаяния, в груди клокотал огонь.
— Ты знаешь, что такое любовь? — срываясь, продолжила я. — Что значит пустой миг без родного прикосновения, взгляда, без теплого слова? Однажды я чуть не потеряла Дитера, и не хочу потерять его снова! Ты должен меня понять, Шэн! Если ты когда-либо любил…
Сложив ладони на груди, я умоляюще поглядела на альтарца. Он молчал, непрошибаемый, как статуя. Его глаза темнели, глубокие, как колодцы. И я почувствовала, что почти проваливаюсь в них. Кулон снова кольнул шею, точно подтолкнул меня к падению. И вдруг границы черноты раздвинулись, и я увидела женщину. Альтарку.
Она сидела в задумчивости под облетающем сливовым деревом, а у ее ног играла девочка, складывая пирамидку из гладко отшлифованных голышей.
— Я маленькое яблочко, — напевала она, — душистое и сладкое, с красными щечками. Кто любит меня больше всех? Конечно, мама и папа!
«Ее зовут Ю-Мин, — подсказал мягкий голос. — И она похожа на мать».
«Больше на отца, — возразил ехидный голос. — Посмотри-ка на форму подбородка! Такой же острый и упрямый».
— Ю-Мин, — тихо повторила я.
Изображение смазалось и исчезло, оставив после себя только легкую зыбь перед глазами, да еще побелевшее, ошарашенное лицо Шэна.
— Что? — услышала я точно сквозь вату. — Что ты сказала?!
— Она похожа на маму и папу, — сонно произнесла я, — маленькое яблочко с красными щечками. Кто любит ее больше…
— Откуда?! — вдруг закричал Ю Шэн-Ли. На какой-то момент показалось, что он накинется на меня и хорошенько встряхнет за плечи. Но я не отступила, а он взял себя в руки, и только дышал тяжело, сверля меня отчаянным взглядом.
— Откуда ты знаешь это имя? — снова спросил он, и голос дрогнул.
— Увидела, — ответила я, стряхивая дремотную слабость. — Только что… У нее упрямый подбородок, как у отца… как у тебя, Шэн! Кто она?! Твоя… — догадка кольнула меня в висок вместе с тихим шепотом: «Его дочь».
Альтарец выдохнул и пригладил ладонью блестящие черные волосы.
— Никто не знает о ней, — сказал он. — Даже Ди-тер… я не говорил ему никогда, это моя самая большая тайна.
— Почему? — спросила я, подходя ближе и заглядывая в его лицо. Теперь оно немного осунулось, стало печальным и бледным. — Ты никогда не рассказывал о себе, Шэн. Почему даже Дитер не знает, что у тебя есть дочь?
— Потому что Ю-Мин мой внебрачный ребенок, — тихо ответил Ю Шэн-Ли, и в его глазах замерцала грусть. — Это давняя история…
— Расскажи? — я взяла его за руку и приготовилась слушать.
— Давно, когда я еще был очень молод, — начал рассказывать Шэн, — я полюбил девушку из очень богатого и очень знатного рода. Мы познакомились на балу, который ежегодно устраивает альтарская военная академия. Любовь… ты говорила о любви, Мэри-Он, но ведь и я знаю, что это такое. Она вспыхнула между нами очень быстро и была слаще меда, крепче вина. О, это был самый чудесный год! — Ю Шэн-Ли улыбнулся, погружаясь в воспоминания. Я ждала, все еще держа его за руку. Мне чудилась тихая-тихая песня, звучащая вдали, виделись силуэты лодок, скользящих по ночной реке, огромная луна, плавающая в черном небе, как желтая круглая рыба. Наверное, я считывала воспоминания Шэна… но как? Пока я не находила объяснений. Я чувствовала только магию, от которой слегка потрескивал кулон, и слышала странные голоса. Наверное, была в этом какая-то связь.
— Отец моей возлюбленной не обрадовался, что его драгоценная дочь путается с простым курсантом, — продолжил Ю Шен-Ли. — Он давно нашел ей партию, такого же богатого и знатного государственного мужа, как и он сам.
Шэн замолчал, хмурясь и собираясь с мыслями. Его пальцы подрагивали в моей руке, но я и так знала, что произошло дальше.
— Ее выдали замуж насильно? — мягко спросила я.
Альтарец согласно наклонил голову.
— Да. Моя возлюбленная стала женой другого.
— Но вы все равно продолжали встречаться?
Шэн вскинул голову. Теперь в его глазах горел непонятный мне огонь, он заговорил отрывисто и четко, бросая слова, как отравленные стрелы:
— Ее муж старик! А она… она молода и прекрасна, как сама луна! Да, мы встречались тайно. Пока она не зачала от меня малышку Ю-Мин. Это самый большой позор и самая сладкая тайна. Я храню ее здесь, — Шэн стукнул себя кулаком в грудь. — Возле самого сердца. И умру с этой тайной! Горе неверной жене! И горе тому, кто соблазнил ее. Мою возлюбленную протащат по самой большой площади столицы, а потом возведут на погребальный костер. Мою малышку… — он встряхнул головой, и черный локон выбился из тугой прически. — Мою Ю-Мин отправят в рабочий дом, где она будет до скончания своих дней тачать башмаки или собирать рис на полях богачей. Или сделают гунци…
«Проституткой», — поняла я и содрогнулась, вспомнив милое личико ребенка и ее нежный голос. По телу пробежала дрожь.
— Шэн, — позвала я, сжимая его ладонь. — Я никому не расскажу об этом. Клянусь! Эта тайна останется со мной так же, как до этого она хранилась в твоем сердце. Ты веришь мне?
Ю Шэн-Ли молчал. Что-то плавало в его темных глазах — надежда? Страх? Любовь к дочери?
«Поклянись на крови, — шепнул мягкий мелодичный голос, которого назвали Умником. — Тогда поверит…»
Я лихорадочным взглядом обвела помещение, заметила нож для вскрытия писем.
— Верь мне! — сказала я и быстрым движением схватила его и кольнула ладонь. — Я знаю, что такое любовь и что значит жертвовать во имя нее.
Короткая вспышка боли!
— Мэри-Он! — альтарец бросился ко мне.
Закусив губу, я втянула воздух сквозь сжатые зубы, стараясь не смотреть на саднящую ладонь, по которой сочилось что-то теплое и мокрое.
— Клянусь, — повторила я. — Я не предам! Никогда!
Он остановился рядом, раздувая ноздри и глядя, как алые капельки собираются на моей ладони. Я держала ее на весу, во все глаза глядя на альтарца и чувствуя, что еще немного, и упаду в обморок.
— Я… верю, — наконец произнес он. — Спасибо, Мэри-Он. Теперь я в долгу перед тобой.
Не успела моргнуть глазом, как Ю Шэн-Ли выхватил нож из моей руки и наискось полоснул по своей ладони.
— И я клянусь, — сказал он. — Сделаю, как ты просишь. Никто не узнает, юная госпожа. Это мое слово.
Он сжал мою кровоточащую ладонь своей, и я глубоко вздохнула и почувствовала, как пол едва не уходит из-под ног. Но вместе со слабостью пришло облегчение: он поверил! Он поможет мне!
— Спасибо, — слабо проговорила я и всхлипнула, сглатывая слезы. Он сразу повеселел и, усмехнувшись, произнес нарочито грозно:
— Отставить слезы! Воину плакать не пристало! Беги немедленно умываться! А я прикажу подготовить для тебя альтарскую форму. На сборы, — Шэн сощурился и глянул на настенные часы, — полчаса.
— Милый, милый Шэн! — заулыбалась я.
— Нужно отвечать «Так точно, господин Ю!», — поправил Ю Шэн-Ли и опустил руку.
— Так точно, господин Ю, — послушно повторила я.
Не обращая внимания на саднящую ладонь, я подобрала юбки и следом за служанкой выбежала из комнаты. В груди ликовало и пело, и кто-то напевал прямо в уши:
«Получилось, получилось! Мэрион теперь малютка-воин!»
«А ты сомневался? — ехидно поинтересовался голос Забияки. — А еще называешься Умником».
Задержав дыхание, я влетела в большую со вкусом обставленную ванную и, захлопнув дверь, выпалила:
— Да кто говорит со мной?!
Напротив меня оказалось зеркало, и я отразилась в нем вся: заплаканное, покрытое красными пятнами лицо, встрепанные волосы, и кулон… теперь он переливался то густым черным, то ослепительно белым цветом. И каждый раз, когда он поворачивался той или иной гранью, из центра вылетало то черное, то белое облачко.
— Я Белый, прозванный древними предками Умником, — сказало белое облако, зависнув над моим правым плечом и постепенно густея и обретая форму крохотного дракончика с витым хвостом и острыми кожистыми крыльями. — Дух-хранитель рода Адлер-Кёне.
— Я Черный, прозванный древними предками Забиякой, — сказало черное облачко, зависнув над правым плечом и уплотняясь до тех пор, пока не стало похоже на второго дракончика с рожками и блестящими алыми глазами. — Дух-хранитель рода Мейердорф.
— Мы проснулись, госпожа! — хором произнесли они. — И готовы служить тебе!
— Дожила, — пробормотала я под нос. — Кто-то до чертей допивается, а я доплакалась до драконов.
Помахала все еще саднящей и окровавленной рукой перед глазами, пытаясь разогнать полупрозрачных духов. Черненький оторвался от моего плеча и, вытянув змеиную шею, цапнул за пальцы. Довольно ощутимо цапнул, до искр из глаз.
— Ай! — не удержалась я от вскрика и сунула ладонь подмышку.
— Мы настоящие, хозяйка, — промурлыкал на ухо белый. — Теперь не осталось сомнений?
— Ну теперь-то точно никаких! — кивнула я, хмуро рассматривая покрасневший палец с точками, оставшимися от игольчатых зубов. Оставалось надеяться, что драконы не ядовиты. На всякий случай, я скользнула взглядом по полочкам над умывальником.
— Не ядовиты, — хихикнул Забияка, точно прочитав мои мысли. Вполне возможно, что так оно и было. — По крайней мере, для вас, госпожа.
Подлетев снова к моей ладони, он длинным раздвоенным языком лизнул по косому надрезу. На какую-то секунду меня снова пронизала боль. Но быстро прошла. Кровь остановилась и края ранки принялись покрываться бурой корочкой.
— Откуда вы появились вообще? — все еще озадаченно спросила я. — Нет, нет. Не отвечайте! Я понимаю, что из кулона. Но почему не видела и не слышала вас раньше?
— Потому что раньше мы спали поодиночке, — подал голос Умник, изящно свиваясь в дымную спираль. — А потом соединились в одно целое.
— Я этого не хотел, — возразил Забияка, сверкая алыми глазами. — Но кто бы меня спросил?
— А потом вы созрели, хозяйка, — не слушая его, продолжил белый дракон. — Вы наполнились!
— Наполнилась? — моргнула я. — Но чем?
— Силой, — подсказал Забияка. С каждым словом из его пасти вылетал дымок.
Я промолчала, понимая, что некоторые вещи нужно переварить, сунула ладони под рукомойник, из носика полилась вода. Я закрыла глаза, окунувшись в эту прохладу, и ощутила, что головокружение постепенно сходит на нет, мысли проясняются и присутствие духов из кулона уже не кажется таким невероятным.
Вот только, если со мной находится дух Белого дракона Адлер-Кёне и дух Черного дракона Мейердорфов, то…
— Кто же тогда с Дитером? — я отняла лицо от ладоней и обернулась.
Оба дракончика висели в воздухе, лениво взмахивая слюдяными крылышками. Забияка глядел с любопытством, Умник — с некоторым снисхождением.
— Господину Дитеру дракон не требуется, — мягко пояснил он и сразу же стал похож на учителя, объясняющего желторотым школьникам сложную задачу. — Он сам дракон.
— Василиск, — поправил Забияка.
Я мотнула головой и твердо сказала:
— Если у Дитера нет хранителя-дракона, им буду я.
Духи переглянулись и синхронно покивали.
— Госпожа столь же мудра, сколь и прекрасна! — облизнулся раздвоенным языком Умник. — Для меня честь сопровождать вас!
— И для меня тоже! — подхватил Забияка. — Не забывай обо мне, все-таки мы теперь одно целое.
Хвосты обоих драконов переплелись и закрутились в штопор. И тут в дверь деликатно стукнули.
— Госпожа? — раздался из коридора тихий голос служанки. — Разрешите передать вам одежду!
Двухголовое существо сейчас же исчезло с легким хлопком, оставив после себя неуловимый аромат мяты и пороха. Столь же странное сочетание, как белое и черное, как роза и дракон. Однако же, без одного я не представляла себе другого.
Приоткрыв дверь на ширину ладони, я забрала у служанки сверток и ответила отрицательно, когда та предложила помочь переодеться.
В конце концов, я немало носила брюки в своей прежней жизни, которая казалась мне такой далекой и почти нереальной, словно бы я спала и видела чудесный сон о далекой заснеженной стране. Теперь у меня была другая жизнь и другая судьба. И сердце горело от тоски по Дитеру. Где он теперь? В императорском дворце или уже летит в Фессалию на встречу с кузеном? При одной мысли о Максимилиане Четвертом меня передернуло, и я сжала зубы и принялась рывком стаскивать платье.
В свертке, который передала мне служанка, оказалась альтарская военная форма: хлопковая черная рубашка с воротничком-стойкой, темные прямые брюки, сапоги из мягкой кожи и длиннополый однобортный френч, который я сверху перехлестнула широким ремнем. Придирчиво оглядела себя в зеркало и сплюнула.
Ряженая женщина и только! Но делать нечего. В таком виде и вышла к Шэну, заплетаясь в непривычной обуви и краснея от собственной неуклюжести. Он оглядел меня придирчиво и прокомментировал:
— Никуда не годится.
Обошел меня сзади, слегка хлопнул по спине.
— Подбородок выше! Держи осанку, плечи прямее! В академии под воротник закалывали иголку острием вверх, чтобы воин умел держать голову.
Вспомнилось, что в той же академии обучали и Дитера, и сердце заныло от жалости. Что, если я не смогу?! Но мысль о том, что фессалийский дракон тоже прошел через все это, грела душу и придавала сил. Значит, и я смогу!
— Волосы придется обрезать, — сказал Ю Шэн-Ли.
Я с готовностью сорвала заколку.
— Если надо, режь!
Альтарец тихонько присвистнул, круто повернулся на каблуках, хватая со стены первый попавшийся кинжал. Отсвет фонариков блеснул на остро заточенной стали. Я зажмурилась и почувствовала только, как Шэн слегка дернул меня за волосы. Взмах! Еще один!
Я вздрогнула, приоткрыв один глаз. Мои рыжие локоны опадали как скошенная пожухлая трава. Дальше в ход пошли ножницы. Срезанные волоски кололи кожу, по обнаженной шее гуляли мурашки, и когда альтарец поднял чайный поднос, в котором я отразилась, как в хорошем зеркале, то увидела перед собой бледного и немного перепуганного паренька с торчащими во все стороны рыжими вихрами.
«Вы похожи на отца, госпожа, — осторожно подал голос Умник. — Еще в те времена, когда он был совсем юным и только мечтал о ратных подвигах…»
«Пока герр Кёне мечтал о подвигах, герр Дитер уже сражался на передовой», — ехидно возразил Забияка.
— Но я ни тот, ни другой, — возразила я. Ю Шэн-Ли отложил ножницы и нахмурился.
— Что?
— Ничего, — испуганно ответила я.
— Ничего… — Шэн повторил, сделав многозначительную паузу. Я спохватилась:
— Ничего, господин Ю.
— На первый раз пойдет, — удовлетворенно кинул альтарец. — Запоминай: ты выпускник Альтарской военной академии, а теперь мой адъютант. Будешь выполнять мелкие поручения, держись рядом, чтобы ни живая душа, ни бесплотный дух не догадались, кто ты на самом деле.
— Так точно, господин Ю.
Так непривычно было говорить это, так странно… В который раз я прикидываюсь тем, кем не являюсь на самом деле? Сначала наследницей рода Адлер-Кёне, в теле которой оказалась, теперь — адъютантом альтарского посла. И только с Дитером я могла быть самой собой. Настоящей.
— Господин Ю? — спросила я.
Альтарец стоял рядом, такой знакомый, привычно сдержанный и добрый. И все-таки такой далекий. Теперь не просто друг. Теперь командир и учитель.
— Разрешите написать письмо Жюли, — попросила я. — Она будет волноваться за меня.
— Только ни слова о том, кем ты теперь стал, — ответил Ю Шэн-Ли, и я задержала дыхание, когда поняла, что альтарец обращается ко мне в мужском роде.
Он распорядился принести бумагу и перьевую ручку. Я жутко волновалась, но старалась, чтобы не дрогнула рука. Буквы выходили четкими, как солдаты на плацу.
«Дорогая Жюли! — писала я. — Не волнуйся обо мне, я должна послужить на благо Родине так же, как и мой муж. Я не могу тебе сказать, куда я направляюсь, а ты не ищи меня. Просто знай, что я люблю тебя и смогу за себя постоять. Передавай поцелуй подружке Гретхен. Я буду всегда помнить о вас и вернусь, когда враг отступит. Всегда ваша, Мэрион фон Мейердорф».
Я запечатала конверт и отдала его Шэну.
— Сегодня же письмо отправится по адресату, — пообещал он. — А мы выдвигаемся в поход. Осталась лишь самая малость.
— Какая, господин Ю? — спросила я.
— Придумать тебе имя, — серьезно ответил Ю Шэн-Ли. — По тебе видно, что ты из фессалии.
— Я ведь могу быть подопечным генерала фон Мейердорфа? — с надеждой спросила я. — Вы с ним друзья, и Дитер вполне мог попросить вас, господин Ю, оказать протекцию над бедным юношей.
— Вполне, — согласно кивнул Шэн. — Кто тогда? Не внебрачный сын, это очевидно. Может…
«Брат», — шепнул в ухо Умник.
И я повторила машинально за ним:
— Брат. Младший. Такой же бастард, как и сам Дитер. Вынужден прятаться в Альтаре и мечтаю достичь хоть немного таких же вершин, как знаменитый василиск.
— И называть тебя следует…
— Мартин! — в один голос с Забиякой произнесла я.
— Хорошо, — губы Ю Шэн-Ли дрогнули в улыбке. — Собирайся в дорогу, Мартин фон Мейердорф. Сегодня мы должны присоединиться к альтарской армии и принести клятву верности Императору.
