Между оврагом и бешеным волком
НА СЛЕДУЮЩИЙ ДЕНЬ Пенелопа отправилась в Такет, чтобы заверить бумаги у клерка. Он странно на нее посмотрел, однако все нужные печати поставил. Подписи совпали, да и, судя по записям, золота у реки не находили уже много лет. В общем, ему было все равно, кто там будет копать. Пенелопа стала законным владельцем участка. Она даже не ожидала, что все будет так просто.
Однако я занервничала.
Хотя золото Пенелопа оставила дома, вернулась она не с пустыми руками. Принесла документы – и еще один листок бумаги, сложенный вдвое.
Я развернула листок и взглянула на свое угольное отражение.
– Вот дерьмо! – сказала я.
– Они по всему Такету. Еще вчера их не было. Но есть новости и похуже, – сказала Пенелопа, тяжело дыша. – Человек Делакруа… – Тут ее голос сорвался на визг, и она зарылась руками в волосы. – Тот, что был с ней в Халвестоне. Слишком хорошо одет для такой дыры, как Такет.
Мое лицо по всему городу, а в Такете есть люди, которые меня видели. Красавчик Делакруа. Плюс семейка Томпсонов.
Пенелопа догадалась, о чем я думаю.
– Прежде чем ты обвинишь Марка и Джози, знай, что я к ним заходила.
– Они видели рисунки?
– Я объяснила, что ты жертва, а не преступник. Они будут молчать.
Я прошипела:
– А они не сказали, как долго?
Потом скомкала бумажку и швырнула ее на пол. Она покатилась, потихоньку разворачиваясь. Лицо на портрете морщилось и росло.
– Не переживай, они не знают, где мы, – с обидой заявила Пенелопа.
– Конечно, переживаю. Речь идет о моей жизни!
Она вдруг взорвалась от ярости.
– А как насчет моей жизни, а? Если эти парни доберутся до меня, то прикуют к кровати, и мне придется трахаться со всеми подряд, пока я не сдохну. Нас проследили, Элка! А я-то надеялась, ты знаешь, что делаешь.
В былые времена я бы ее о стену приложила, а потом в дверь вышвырнула. Но не сейчас. Я видела ее страх. Она была похожа на кролика, попавшего в силки.
– Твоя жизнь – это и моя жизнь, идиотка чертова! – Я встала и подошла к Пенелопе, стараясь говорить спокойно. – Мы с тобой связаны. Мы избавимся и от Делакруа, и от Крегара с Лайон. Если Крегар найдет меня, он найдет и тебя и выпустит кишки, как из форели. Вот только я ему не позволю, и у меня есть план, который либо освободит меня, либо убьет.
Она потупила глаза, ковыряя пол носком ботинка.
– Я и не думала, что мадам так хочет тебя заполучить… – В голову вдруг пришла одна мысль. – Зачем ты ей? И откуда ты ее знаешь?
Пенелопа стиснула губы, как нырнувшая утка – задницу. Что-то в ней изменилось, вроде как из стены кирпич выпал.
– Она меня купила, помнишь?
Я знала, как бывает, когда тебя продают, и мне совсем не хотелось вспоминать об этом.
– Конечно. И понимаю, откуда она тебя знает. Но откуда ее знаешь ты?
– Я слышала ее имя и голос во время… сделки.
– Ты никогда не рассказывала, кто тебя продал.
Она выдохнула.
– Да какая разница? Теперь это не имеет значения.
– Имеет! Еще как имеет! Я собираюсь найти этого сукина сына и наделать из него ремней!
Пенелопа молчала. Как я разозлилась! Ведь именно из-за нее я перебежала дорогу Делакруа!.. Я металась по хижине из угла в угол, и раскаленное железо выжигало мои глаза изнутри.
Весь мир ополчился на нас с Пенелопой, хотел сокрушить нас, раздавить, порвать на куски. Нам выпало два спокойных дня после того, как я похоронила маму. Мы купались в реке и смотрели, как закат окрашивает небо. Я поймала лосося, полного икры и уже готового к нересту. Мне раньше некогда было рыбачить, а здесь, на реке Тин, нашлось и время, и компания. Я ведь просто хотела покоя…
Я вылетела из хижины и завопила от ярости. Проклинала француженку. Проклинала Крегара и Лайон. Проклинала всех, кто мешал мне жить.
Я не могла успокоиться до рассвета. Все ночь кидала нож в мишень, стараясь глубже загнать его в дерево. Пенелопа только под утро сдалась и перестала звать меня в дом.
Так жить нельзя! Слишком много ножей нацелено в спину. Хотя бы от одного нужно избавиться.
Примерно через час после восхода солнца, когда я в сотый раз вытягивала клинок из ствола, в голове что-то щелкнуло. Я вернулась в хижину. Пенелопа уже проснулась и подкидывала в печку дрова, чтобы вскипятить чай.
– Как думаешь, того золота в банке хватит, чтобы расплатиться с Делакруа?
– Наверное. Но тогда у нас не останется денег на оборудование.
– А где гарантия, что мы здесь еще что-нибудь найдем? Все потратим, а расплатиться с ней нечем будет, – сказала я, энергично растирая лицо руками, словно хотела вылепить из него что-то новое.
Выбора у нас не было. Мы отыскали кусочек рая, и печати на документах подтверждали, что теперь он наш по закону.
– Мы зажаты между чертовым оврагом и бешеным волком, – сказала я. – И всего месяц до того, как придет зима.
Судя по выражению лица, Пенелопа отлично все понимала. Если спрыгнешь в овраг – где гарантия, что не разобьешься насмерть. А если выживешь – волк пойдет за тобой, и вновь придется убегать. Времени на то, чтобы построить мост, не было. Оружия, чтобы отбиваться, – тоже. Зато можно натравить на волка зверя пострашней и тихонечко улизнуть, пока они рвут друг другу глотки.
– Лайон, – сказала я.
– А что с ней?
– Как по-твоему, то, чем занимается та француженка, законно?
Пенелопа вскинула брови.
– Конечно, нет.
– Лайон стоит на защите закона, и у меня есть для нее кое-что интересное.
– Ты же не собираешься сдаться? Элка, нет, не вздумай! – Пенелопа встала между мной и дверью.
– Не сходи с ума, девушка, я не собираюсь заканчивать жизнь в камере.
Вместо того чтобы убраться с дороги, она скрестила руки на груди.
– А что тогда?
– Знаешь такую поговорку: убить двух зайцев одним выстрелом?
Пенелопа нахмурилась.
– Ну, слышала кое-что похожее.
– А я придумала, как двух зайцев освежевать.
Она нахмурилась еще сильнее.
– Что ты можешь ей предложить?
Я глубоко вдохнула, пытаясь подобрать правильные слова.
– Я знаю, где похоронен ее сын, – выдавила я наконец, и глаза Пенелопы стали круглыми от изумления.
– Откуда? – недоверчиво спросила она.
– Я сама выкопала ему могилу.
