Глава 16
Снова вместе
Томский указал на прислоненный к стене щит.
– Черт бы меня побрал. Это там.
– Может, и там, но я этой штуки не коснусь! – тихо произнес Телещагин. – Не знаю, что там и кто, но видеть этого не желаю. Кальман все сказал!
– Если бы мы делали все, что пожелаем, друг мой, – вздохнул Анатолий, приближаясь к щиту. – Хватит выстебываться. Помоги мне.
Общими усилиями они повернули щит наполовину. После этого Кальман с побелевшим лицом шлепнулся на пятую точку, нащупал фляжку и присосался к ней так, что оторвать его можно было только с помощью лебедки.
Томскому пришлось поворачивать щит до конца и прислонять его к стене уже в одиночку. Он многое повидал и думал, что не испугается, встретив даже самого дьявола, но вид привязанного к щиту Садыкова дал понять – кошмаров на его век еще хватит. Ноги бывшего властителя Рублевки были обрезаны до колен, руки – до локтей. Культи были зашиты с хирургической тщательностью. Только поэтому он еще не умер от потери крови. Две толстые веревки, продетые под мышки и пропущенные через отверстия в досках, удерживали мученика на щите. Лицо Садыкова блестело от пота, губы кривились в улыбке, а глаза были затуманены: потрудившиеся над ним гипносы вкололи пациенту лошадиную дозу наркоты. Одноразовые шприцы и осколки ампул валялись на полу.
– Вот так, Томский. Партия закончена. Я, признаться, не ожидал такого финала. Противник не стал ставить мне мат, а просто сбросил фигуры с шахматной доски.
– Почему они оставили тебя в живых?
– Кто поймет сумасшедшего? Нельзя разобраться в том, что творится в голове у Хмельницкого. Мозги у него закипели, а из ушей пошел пар. Он разрешил своим голым дружкам жрать мясо, и начали они, как видишь, с меня. Вот тебе и травоядные, мать их так… Боль возвращается, Томский. Посмотри на полке. Там, слева. В картонной коробке. Моя заначка. Сделай укол.
На этот раз Толик не стал торговаться. Мучиться Садыкову оставалось недолго, а то, что с ним сделали гипносы, закрывало все счета Рамзеса перед Богом и людьми.
Томский сделал укол, дождался, пока Садыков поднимет голову.
– Теперь скажешь, как спасти людей? Их ведь можно вывести из Жуковки?
– Можно, но счет идет уже на часы. Чтобы успеть добраться до Книги Мертвых, тебе надо поспешить. Если скажу, где она находится, ты поможешь мне?
– Как?
– Убей. Не хочу, чтобы Хмельницкий продолжал наслаждаться моими мучениями. Знаешь, а он молчит. Сколько я ни пытался заговорить с ним, ответов так и не получил. Ни единого слова, Томский. Эта сволочь молчит!
– Его дело. Как мне…
– Офицеру стоило бы пустить себе пулю в висок, но я лишен даже этой возможности. Остается передозировка. Три кубика, думаю, будет достаточно.
– Понял. Сделаю. Кальман, хватит пить. Готовь укол. Так что там с Книгой Мертвых?
– Толик! Толик! Тсс-с! – Кальман вскочил, приложил палец к губам и указал на ворота. – Они вернулись!
Томский услышал возню снаружи и лязг открываемого замка.
– А вот это уже совсем некстати. Оружие, Рамзес, здесь есть оружие?!
– Гм… А ведь у меня все получалось, – задумчиво произнес Садыков. – Нельзя сказать, что я был полным неудачником. Ведь получалось же! Просто в какой-то момент… В какой? Скажи мне, Томский, когда удача оставила меня? Когда я заигрался окончательно?
– Хватит, Садыков! Очнись! Не время философствовать! Сейчас сюда войдет Хмельницкий! Если хочешь, чтоб я с ним посчитался за тебя… Где оружие? Ты ведь парень запасливый!
– Оружие… Автоматы и гранаты в ящиках. Прямо у входа в туннель. А вообще-то, Томский, оружие – зло. От него все наши беды. От него и от чрезмерной любви людей к нему. Для мужиков пистолет – способ удлинить фаллос. Для баб…
Толик не стал дослушивать предсмертные разглагольствования фараона, а бросился в дальний угол гаража. То, что издали казалось глухой стеной, на самом деле было оптическим обманом. Оказавшись в нескольких метрах от нее, Томский увидел узкий проход в другое помещение бункера. За спиной послышался визг Кальмана и хохот Садыкова. Толик обернулся. Ворота были широко распахнуты. Два гипноса схватили Телещагина и старались повернуть его лицом к себе. Клоун, извиваясь, пытался избежать встречи с глазами мутантов. У входа в бункер стоял Хмельницкий. В своем знаменитом резиновом фартуке. В одной руке убийца сжимал хирургическую пилу, а другой старательно массировал себе лоб.
Томский собирался было скользнуть в узкий проход, но на щиколотке его сомкнулись чьи-то пальцы. Один из гипносов, не размениваясь на внушения, решил, что физическое воздействие сейчас более уместно, и схватил Толика за ногу. Томский упал, ударил ногой гипноса в лицо. С удовлетворением услышал болезненное «О-о-ох!». Однако пучеглаз продолжал держать его за ногу. Волоча мутанта за собой, Томский пополз к стене. Но тут его схватили за подбородок, заставив задрать голову вверх. От боли Толик не успел зажмуриться вовремя, а гипносу, схватившему его, хватило нескольких секунд на то, чтобы усмирить жертву. Мышцы Томского одеревенели. Он мог только слышать, как гипносы зачем-то двигают ящики и тихо всхлипывает Кальман. Потом заговорил Рамзес. Громко и внятно.
– Деньги, власть и любовь – иллюзия. Поверь мне, Томский. Я теперь точно знаю. Это – химеры. Реальна только смерть. Если все еще не веришь мне – прочти Книгу Мертвых. Там… А-а-а!
Два гипноса подхватили Толика и уложили на ящики. Теперь он мог видеть щит, Садыкова и стоящего спиной Хмельницкого. Профессор бросил пилу на пол, достал из кармана фартука скальпель. От вопля Рамзеса заложило уши. Томский не видел того, что делает Монте-Декстер. Когда маньяк отошел в сторону, послышалось чавканье. Подбородок Садыкова был залит кровью. Губы шевелились, но из горла бедолаги доносились лишь булькающие звуки. Хмельницкий отрезал бывшему шефу язык и съел деликатес сырым.
Теперь для Томского наступило время забыть о Садыкове и пожалеть себя самого. Закончив чавкать, главарь гипносов подошел к Толику, склонился над его больной ногой и принялся разматывать повязку.
«Для чего? Хочет осмотреть рану перед тем, как отчекрыжить ногу? Неужели придется сменить Рамзеса на щите?» – в ужасе подумал Томский.
Гипносы обступили стол с видом ассистентов главного хирурга. Один приволок пилу и готовился отдать ее Хмельницкому по первому знаку. Однако профессор пилу брать не спешил. Вместо этого он взмахнул рукой, вгоняя лезвие скальпеля в ногу Толика. Боль победила гипнотический транс. Томский мог теперь сопротивляться, но его крепко держали и прижимали к столу гипносы. Оставалось лишь кричать. И Толик сделал это с такой самоотдачей, что из-за собственного вопля не сразу услышал треск автоматной очереди.
Пули снесли одному мутанту половину черепа. Мертвый гипнос рухнул прямо на Томского, заливая его кровью. Остальные пучеглазы заметались вокруг ящиков и бросились к воротам, а невидимый стрелок продолжал поливать бегающих мутантов свинцом.
Анатолий сел, выдернул торчавший из ноги скальпель и попытался рассмотреть автоматчика. Сделать это мешали облака пороховых газов, наполнившие бункер. Когда сквозь них показался улыбающийся Корнилов, Томский решил, что его сознание еще в плену гипнотического воздействия, поэтому смотрел на Юрия с недоверием. Тот, судя по выражению лица, чувствовал то же самое.
– Это ты или…
– То же самое я хотел спросить у тебя, Корнилов. Если ты не привидение, помоги мне слезть с этих ящиков.
Юрий выполнил просьбу Толика. Оба убедились в том, что их встреча вполне реальна.
– А я кажется вовремя, – усмехнулся Корнилов. – Прямо как в голливудском боевике. Сдается мне, что эти черти хотели тебя распилить на куски.
– Ты поразительно догадлив. Обернись и посмотри, каким бы я стал, опоздай ты на десять минут.
Юрий посмотрел на изуродованного Рамзеса, присвистнул, коснулся пальцами его шеи, пытаясь нащупать пульс. Потом поднял за подбородок свесившуюся на грудь голову бывшего фараона.
– Труп. Где-то я уже видел эту рожу.
– Еще бы. Перед тобой то, что осталось от фараона Садыкова, Конструктора или как его еще там…
– Ты не шутишь? Может, еще не совсем очухался?
– Не шучу. Это действительно тот красавец, что воздвиг Пирамиду. Большой начальник, который всегда использовал подчиненных как расходный материал. В итоге один из тех, кого он сильно обидел, решил, что у Рамзеса чересчур длинные руки и ноги. Впрочем, сейчас не до него. Ты как здесь?
– Как Саид. Стреляли, – улыбнулся Юрий. – А вообще – долгая история…
– И у меня стала долгой после того, как я связался с Томским. – Прятавшийся за ящиками Кальман выбрался из своего укрытия, приложился к фляжке и крякнул. – Несколько часов с ним знаком, а кажется, будто сто лет прошло. Ты, паря, тоже видать из тех, к кому разные неприятности липнут. Выпьешь?
– А это еще кто такой? – спросил Корнилов, взяв фляжку.
– Друг. Фокусник и весельчак. Умеет выскальзывать из наручников. Такие нашей команде пригодятся. Кальман, это Корнилов. Юра – это Сергей. А сейчас пора сматывать удочки. Эти твари вернутся.
Корнилов ткнул стволом автомата лежащего на сдвинутых ящиках гипноса, прошел к воротам и остановился у лужи крови.
– Один отбегался. Второго я серьезно ранил. Сколько осталось?
– Считать не станем. Уходим.
Томский, хромая, прошел в замаскированный коридор. Как и говорил Садыков, там стояли ящики с оружием. Один был вскрыт.
– Вам действительно повезло, – сказал Юрий, пока Томский и Телещагин вооружались. – Я вошел сюда безоружным и услышал ваши крики как раз в тот момент, когда открывал ящик. Окажись в нем не автоматы, а что-то другое…
Вопрос с оружием был решен. Оставалось лишь открыть стальную дверь, ведущую в лабиринт. Когда выяснилось, что Корнилов не знает, как это сделать, Анатолий забеспокоился всерьез. Прорываться в Жуковку через поверхность, дав бой гипносам, было не самым лучшим вариантом. Томский прекрасно понимал, что с больной ногой он будет плохим подспорьем в драке и обузой для друзей.
– А оно вообще открывается с этой стороны? – поинтересовался Кальман, ощупывая стальную поверхность. – Что-то не вижу я никаких ручек и кнопок.
– Будем искать. – Томский присоединился к Телещагину. – А ты, Юра, покарауль у ворот. Думаю, гипносы не заставят себя ждать.
– Обратите внимание на пол, – посоветовал Юрий перед уходом. – В лабиринте полным-полно всяких хитрых педалей. Может быть, здесь – та же система…
Совет Корнилова запоздал на несколько секунд. То ли Томский, то ли Кальман успели наступить на приспособление, вмонтированное в пол. Стальная плита плавно и бесшумно открылась. Никто не успел рассмотреть того, что происходит в лабиринте. Автоматная очередь высекла осколки бетона в стене над головой Толика, а из лабиринта, прямо на Кальмана, вывалился толстяк в черной кожанке и зеленых штанах с блестками.
– Не убивайте! – завопил он. – Мы же одна команда! Не убивайте!
Корнилов окаменел от изумления. Чудаком в диком наряде оказался Бронкс. Он попытался встать, но Юрий ударом ноги под ребра заставил виновника своего похищения вновь распластаться на полу.
– Лежать, гнида!
Пока Корнилов наслаждался местью, Толик засел за ящик и прицелился в группу людей, стоявших в глубине туннеля. Кальман последовал примеру Томского.
Толик быстро проанализировал ситуацию: люди в туннеле были вооружены – все, кроме одного. Высокий, худой мужчина в белом балахоне, с массивным крестом и кулоном странной формы на груди, явно был главным. Не случайно спутники сразу заслонили его собой. Томский видел этого типа в Жуковке, но тогда тот был одет по-другому. Впрочем, сейчас это было не так важно, как то, что людям в туннеле, в отличие от команды Томского, укрыться было негде.
Корнилов между тем, насладившись местью, оставил Бронкса в покое.
– Кальман, держи этого толстяка под прицелом. Он, несмотря на вес, парень прыткий.
Разобравшись с Бронксом, Юрий всмотрелся в глубину туннеля и сразу понял, с кем имеет дело.
– Эй, Кроликов! Что, опять на переговоры приперся? Так знай: я кроме полной и безоговорочной капитуляции ничего не принимаю!
– Примешь, гнусный еретик! Ибо говорю я от имени Всевышнего!
– Всевышний с тобой на одном поле… Чё надо?
– Царствия небесного!
– Ну, это мы можем. – Корнилов вскинул автомат. – Пять сек! Даже меньше!
Пули высекли искры из решеток пола у самых ног сектантов. Сам Кроликов даже подпрыгнул, чем явно нанес ущерб своему авторитету.
– Теперь ясно, что Всевышний тебе не поможет? – поинтересовался Юрий. – Следующей очередью я отправлю тебя прямиком в рай, куда ты так рвешься.
– Чего ты хочешь? – голос Кроликова дрожал от ярости.
– Проваливайте туда, откуда пришли. Пока. Сейчас у меня есть неотложные дела. С вами разберусь чуть позже.
Кроликов что-то прошептал соратникам, и те закивали головами.
– Мы уходим! – уже во весь голос крикнул пророк. – Но только потому, что я – противник кровопролития.
– Вали, вали, противник…
Наблюдая за тем, как люди в туннеле поворачиваются, Юрий опустил автомат и с досадой отметил:
– Я бы сейчас всю эту компанию… Под корень. Тремя очередями.
– Сейчас нельзя, они начнут отстреливаться, – ответил Томский. – За спиной – гипносы, а мы не можем воевать на два фронта.
Внезапно от группы отступающих отделился один человек. Он резко взмахнул рукой. Отскакивая от решеток пола, в сторону покатилась связка динамитных шашек с дымящимся бикфордовым шнуром.
– Назад! – крикнул Корнилов, хватая за плечо Томского и оттаскивая его за угол. – В укрытие!
Первым на четвереньках в бункер рванул Бронкс, а онемевшего от ужаса Кальмана Юрию пришлось тащить за шиворот. Громыхнул взрыв, стены бункера вздрогнули, как живые, а из трещины, расколовшей потолок, посыпалась бетонная пыль. На какое-то время Толик, Юрий, Сергей и Марат оглохли и ослепли. После того, как все закончилось, они какое-то время лежали на полу, прикрывая головы руками.
– Вот козлы! – Корнилов сел и принялся отряхиваться. – Ждал я от них подвоха. Знал, что просто так не уйдут. Эй, все живы?
Первый поднялся Толик, за ним – Телещагин. Бронкс остался лежать, видимо посчитав, что сейчас лучше не злить Юрия.
Томский выглянул в коридор, ведущий ко входу в лабиринт, и присвистнул. Вход оказался заваленным бетонными глыбами. Ящики с оружием, кроме одного, тоже оказались погребенными под завалом.
– А мы, ребята, попали. Дорога в Жуковку теперь только одна – через поверхность.
– Короче, так. – Корнилов вскинул автомат. – Всем занять позицию у входа. Кальман, за пленного отвечаешь головой. Толян, я – на разведку. В случае чего – прикроете.
– Я могу провести вас к Жуковке, – подал голос Бронкс. – Несколько раз добирался туда из Барвихи. Да и другие маршруты мне знакомы.
– Так я тебе и поверил, – сморщился Юрий. – Шлепнуть тебя надо, а не в проводники брать. Сразу проблем меньше станет.
– Ты не понимаешь, Корнилов. – Бронкс встал. – Все кончено. У меня теперь только одна дорога – с вами. Я – прагматик и понимаю, что…
– Лучше заткнись, прагматик, пока я тебе в ухо не врезал.
– Пусть скажет, – вступился за Бронкса Томский. – Шлепнуть мы его всегда успеем.
Бронкс благодарно кивнул Толику.
– Да-да. Конечно. Если я… Если бы не вы… Сами видели. Банда Кроликова поставила меня к стенке. У этого парикмахера крыша поехала окончательно. Он уже не осознает, что после того, как Тесла сдох, у нас нет ни малейшего шанса на захват власти в Жуковке. Да и с этим Теслой, собственно, тоже не было. А если честно, я даже не уверен, что Кроликов стремится к власти… Думаю, что цель Кроликова и его фанатов теперь уже просто в разрушении всего, что попадется им на пути. Не ищите в их действиях мотива. У них его просто нет.
– М-да, – вздохнул Корнилов. – Я с самого начала знал, что со всеми вами что-то не так: начиная с фараона и заканчивая последним гастом. Полный дурдом. Я прихожу к мысли, что Рублевская Империя вполне заслуживает того, чтобы быть стертой с лица земли. Если бы не было жалко людей, то сейчас бы пошел не в Жуковку, а в Метро. Там тоже житуха – не мед, зато все просто и понятно. А тут… Эх! И люди, и мутанты – все взбесились.
– А я думаю, что и мне пора узнать о том, что произошло в Жуковке после моего отлета, – вступил в разговор Томский. – Просто для общего развития.
– Ага! – поддакнул Кальман. – И мне это интересно. Хочу понять, в какое дерьмо я влез на этот раз.
– Ладно. Мы с Бронксом постараемся пополнить копилку ваших сведений, но после того, как узнаем, что творится снаружи. Что касается тебя, Бронкс, то в команду мы тебя принимаем. Временно. С испытательным сроком. Кальман, пока мы осмотримся, посмотри, что там с оружием. Возьмем все, что сможем унести.
Осмотр местности ничего не дал. При свете наступившего утра все вокруг бункера выглядело вполне мирно: густая трава какого-то болезненного желто-коричневого цвета, колючие кусты, верхушки которых подрагивали под порывами ветра. Да и сама трава в разных местах очень подозрительно колыхалась. Возможно, причиной этому был тот же ветер, возможно – движения существ, прятавшихся в траве. Более полному обзору мешало то, что бункер располагался в низине. Чтобы осмотреться как следует, требовалось подняться на холмы, окружавшие гараж Садыкова.
Пока Бронкс под наблюдением Кальмана выбирал из остатков оружия то, что лучше всего по весу и огневым характеристикам сгодилось бы для предстоящего похода, Корнилов и Томский рассказывали друг другу, что произошло после их расставания. Толик поведал историю взаимоотношений Садыкова и Хмельницкого, а Юрий описал ситуацию в Жуковке. Вариантов планов на дальнейшую жизнь было немного: надо было добраться до Жуковки, отыскать загадочную Книгу Мертвых и попытаться вывести людей в безопасное место. Оба сошлись на том, что мутанты представляют меньшую угрозу, чем механизм саморазрушения Жуковки, запущенный Рамзесом.
– А я жалею, что он умер, – посетовал Юрий. – Сам бы пилил его на куски, пока этот гад не выложил бы мне все о пакостях, которые сотворил.
– Да. Разговор с Рамзесом, хоть пять минут, был бы сейчас очень кстати, – согласился Анатолий. – Но раз уж сделать этого мы не можем, будем пробиваться в Жуковку. Пора заняться делом. Кто пойдет на разведку?
– Я, кажется, знаю. Эй, Бронкс, поди сюда. Тебе как штрафнику предоставляется возможность искупить вину кровью. Поднимешься на холм и поглядишь, куда подевались наши дружки-гипносы. Сдается мне, они что-то замышляют.
– А может, дождаться, пока они сами проявятся?
– Наделал в штаны?
– Просто мне кажется, что так будет правильнее. Но… Если надо – значит, надо. Ты, Корнилов, главный, тебе виднее. – Бронкс натянул противогаз и вскинул автомат. – Ну, не поминайте лихом.
Корнилов вдруг рассмеялся.
– В таком наряде тебе не в разведку ходить, а в цирке, на пару с Кальманом, выступать. Гипносы могут от смеха умереть, когда тебя увидят. Сиди уж здесь, я сам…
Юрий наклонился к самому уху Толика и прошептал:
– Что-то он слишком услужлив. Не доверяю я ему.
– Как знаешь. Иди. Прикроем.
Корнилов выскользнул через приоткрытые ворота наружу. Постоял, убеждаясь в том, что гипносы не собираются нападать сразу, и обернулся.
– Поднимусь на холм и, если все нормально, подам знак.
Толик смотрел вслед уходящему другу и думал о том, насколько ответственными и самоотверженными могут быть люди даже в этом, съехавшем с катушек и переоценившем былые ценности, мире. Корнилов даже и мысли не мог допустить о том, чтобы просто уйти, вернуться в Метро и вспоминать Жуковку как одно из своих приключений. Он имел неосторожность назваться груздем и теперь без колебаний лез в кузов. Считал, что обязан спасти жителей Рублевской Империи, которых их беспощадный фараон приговорил к смерти.
Обвешанный оружием и подсумками с запасными рожками, Бронкс устроился рядом с Томским. Кальман появился через несколько минут и протянул Анатолию винтовку, отобранную гипносами.
– Вот, нашел. Решил, что тебе пригодится.
– Спасибо, Серега. «Крыс» – хорошее оружие. Интересно только, почему Хмельницкий не прихватил с собой свою любимую «компрессионку».
– До винтовки ли ему было? Твой дружок Корнилов свалился как снег на голову.
– Может быть, может быть…
– Он возвращается! – воскликнул Бронкс. – Наверное, что-то заметил… Видно высовываться нам пока рано.
– Тихо!
Томский никак не мог взять в толк, почему, появившись на вершине холма, Корнилов ведет себя так странно: «Не подал знака потому, что заметил что-то подозрительное? Тогда почему идет так беззаботно, словно прогуливается?»
Толику очень хотелось видеть лицо Юрия. Знать, что скрывается под серой резиной противогаза.
– Что там? – не выдержал Анатолий, когда Корнилов приблизился к бункеру. – Где гипносы?
– Все чисто, – ответил Юрий. – Все в порядке.
– Можно выходить?
– Ага. Можно. Нас там давно дожидаются…
– Где? Кто дожидается?!
Вместо ответа Корнилов сомкнул ладонь на стволе «Крыса», резким движением вырвал ее у Толика, а затем обрушил приклад на голову друга. Томский уткнулся лицом в бетон. Бронкс вскинул автомат, но Юрий в один прыжок оказался рядом, схватил «калаш» за ствол, отвел его в сторону и впечатал кулак в лицо толстяку. Пока Бронкс со стонами прижимал ладони к разбитому носу, Юрий занялся растерявшимся Кальманом.
– Ни с места. Брось автомат!
Телещагин выполнил приказ, пробормотав себе под нос какой-то маловразумительный протест. Корнилов подошел к воротам и ударом ноги распахнул одну створку настежь. Из травы один за другим поднимались голые, грязные существа с горящими глазами. Их оказалось не меньше трех десятков. Все они бросились к гаражу и со всех сторон обступили четверых мужчин.
Когда Корнилова, Томского, Кальмана и Бронкса выводили из бункера, за этой сценой с разных сторон наблюдали двое: один – в резиновом, испачканном кровью фартуке, и другой – однорукий – в черном, проклепанном стальными кругляшами комбинезоне и «берцах» с розовыми шнурками. Кожа лица второго – те ее части, что не были спрятаны под респиратором и солнцезащитными очками – была не просто бледной, а белой, как мел.
Дождавшись, когда Хмельницкий, гипносы и пленники скроются из вида, мужчина этот снял очки, спрятал их в нагрудный карман комбинезона, на котором красовалась эмблема в виде двух скрещенных пистолетов и надписи «bang-bang». Теперь стало видно, что лицо незнакомца покрыто толстым слоем грима, а глаза обведены черной краской. Мужчина поднял руку, чтобы откинуть свисавшую на глаз косую челку. Покачал головой.
– Что скажешь, эмо-бой? Да. Они мне не нравятся. Всегда не нравились, а в последнее время – особенно. Но разве это мое дело? Нет, конечно же, не мое…
Спускаясь с холма в низину, мужчина воткнул в уши наушники плеера и зашагал по тропинке, кивая головой в такт музыке.
Однако наслаждаться любимыми мотивчиками ему пришлось недолго. В стороне от тропы зашевелились кусты. Однорукий заметил это слишком поздно и почему-то первым делом потянулся к карману, в который недавно спрятал очки. Однако рука, словно уткнувшись в невидимую преграду, замерла на половине пути. Из кустов высунулась голова гипноса. Выходя на тропу, мутант не отрываясь смотрел на человека.
– Вот тебе и не мое, – прошептал эмо. – Дело…
Лицо его окаменело. Движения сделались дергаными, механическими, и он послушно направился вслед за мутантом. Уже в обратную сторону.
