Глава 27
Без надежды на пощаду
Еще утром Кай был уверен, что как только поможет Нике, пойдет в Зону к Лексусу, теперь же все прошедшее казалось ему глупым и неважным. Фигурка Лексуса уменьшилась и отодвинулась на второй план. Весь его мир сомкнулся кольцом за железной дверью в отделение реанимации.
Потому что там – его Ника, его жизнь и счастье. Как она там? Спит или ждет его? А из него вытекают драгоценные минуты, как кровь из резаной раны.
Нужно идти к Лексусу, но так хочется проститься с Никой перед тем, как снова отправляться в Зону! Он чувствовал себя смертельно больным псом, который должен уйти в лес, чтобы там умереть вдали от людских глаз.
Звонок Пчелки расставил все точки над «и» – она привела Лексуса на КПП № 2. Значит, есть еще немного времени, он увидит Нику утром, обнимет, попрощается, если повезет, услышит напоследок ее голос… Или не напоследок? Или он выполнил условие Судьи, спас троих и заработал помилование? Что если Ника тоже считается? Пчелка первая, Лексус второй, Ника третья. В любом случае надо встретиться с Судьей и поговорить об этом.
Потом Кай вспомнил, что обещал Пчелке зарядить телефон. Пришлось спускаться на первый этаж, искать розетку. Едва вспыхнул экран, пришло сообщение о непринятых звонках, он сразу же перезвонил Пчелке, и камень с плеч упал: девушка нашла Лексуса и привела на КПП № 2, теперь не надо идти в Зону, у него появилось несколько часов, чтобы побыть с Никой.
По-хорошему стоило поспать хотя бы четыре часа, чтобы предстать перед Никой свежим, довольным и полным сил, а не перекошенным, с синяками под глазами, но он понимал, максимум, что у него получится – поехать домой, принять душ и побриться. Так он и сделал.
В шесть утра Кай снова был возле двери в реанимацию и терзал кнопку вызова персонала. Даже не открывая окошка, толстая медсестра сказала ему, что Ника спит и все у нее хорошо, просила немного подождать.
Кай сел на пол, сжал виски и ощутил зов. Не услышал, а именно ощутил каждой клеткой, будто бы сама Зона звала его, как северные края зовут весной перелетных птиц. Еще один подарок Судьи. Он так погрузился в мысли, что даже не заметил, как дверь распахнулась, и на пороге появилась рыжая женщина-врач.
– Молодой человек, – тихонько позвала она – Кай вздрогнул, вскочил. – Мое дежурство закончилось, ваша жена очнулась и хочет вас видеть.
Кислородную маску сняли, но на щеках остались розовые полосы. Ника улыбалась, бледная, с заострившимся лицом, уставшие глаза ее сияли. Кай бросился к ней, встал на колени перед ее кроватью, поймал тянущуюся к нему руку, поднес к губам.
– Все хорошо. Ты очнулась, и это главное. Поправишься, и все будет, как всегда.
– Кай, – пролепетала она и закрыла глаза.
– Ей нельзя много говорить, она слишком слаба, – сказала врач, скрестив руки на груди.
Кай привстал и поцеловал ее в щеку:
– Выздоравливай.
– Она спит, – констатировал врач. – Не волнуйтесь. Динамика положительная. Двигательные функции восстанавливаются, но ей надо будет заново учиться ходить, вам потребуется терпение.
Кай поднялся, замер над кроватью, обнял взглядом Нику и зашагал к выходу. Он не знал, увидит ли ее снова. Не такой образ он хотел забрать с собой, пусть она улыбается, и на щеках появляются ямочки, пусть шутит и смеется. Когда-нибудь она станет такой, жаль, он не увидит. А еще жаль, что оставляет ее в таком состоянии, но другого выхода не было, ей нельзя знать, что он приговорен, и его тянет в Зону, словно Черный Судья вплел в его душу невидимые веревки.
В коридоре Кай простился с врачом и медсестрой-толстухой и сразу же набрал Пчелку.
* * *
Лексус, бурой щетиной заросший по самые глаза, ждал в двухместной каморке с двумя кроватями. На скрип двери вскочил, напряженно застыл, потом бросился обниматься:
– Не думал, что ты вернешься.
– Я и сам не думал, – вздохнул Кай.
На душе было гадостно, перед глазами стояла Ника. Представлялось, как она будет ждать, ждать, ждать… Потом устанет ждать, найдет кого-нибудь другого, но ему будет уже все равно.
– Все получилось?
В голосе Лексуса звучал неподдельный интерес.
– Да. Ника пришла в сознание, но я ее оставил, меня зовет Черный Судья, – он развел руками. – Великое тебе спасибо, ведь ты мог и не отдавать мне «респаунт». Что говорит Пчелка?
– Что неизвестно, кто и где держит моего друга. Чую, придется ловить этого непонятного говнюка на живца, – он потер ладони. – Но меня перестанут преследовать, если ты сдержишь обещание и явишься с повинной.
Кай махнул рукой:
– Все у тебя наладится, – он сел, привалился спиной к стене и уставился на лампочку, дающую бледный дрожащий свет. – Все напишу, вот только мне надо будет предстать перед Черным Судьей и умереть в Зоне… – он вздохнул и закрыл глаза, и всем существом ощутил изматывающий зов. – А я нужен Нике, она совершенно беспомощна, – он принялся загибать пальцы. – Явиться с повинной – раз, написать Никиным родственникам, чтоб приехали за ней ухаживать – два, прийти в Зону умирать.
Лексус покосился с сочувствием, но промолчал.
Распахнулась дверь, и в комнату ворвалась Пчелка с ноутбуком под мышкой, уселась рядом с Каем, чуть касаясь его локтем. Положила телефон Мулата на колени.
– Ничем вас порадовать не могу. Бориса Батышева не существует. Виктор Воронин находится за пределами страны. Сергей Волошинов нигде не значится как задержанный. Список контактов из телефона Мулата слишком короткий, все телефоны, зарегистрированные на третьих лиц, молчат. Третьи лица отрицают наличие такого номера. Предполагаю, что злоумышленник и правда из органов.
– И что делать? – Лексус скрестил руки на груди.
– Остается одно – инициировать проверку всех отделений, но это процесс долгий. Ты запомнил полицейских, которые за тобой охотились? Номера их машин?
– К сожалению, нет.
– В какое отделение тебя доставили?
– Ни в какое. Сразу отвезли на встречу с Батышевым. В отделении… Предположительно в отделении был Сергей.
Пчелка покачала головой.
– Плохо. Никаких зацепок. Придется тебе, Лексус, ждать несколько недель.
– Но они убьют Сергея, он слишком много знает.
– Они в любом случае его прикончат, так что успокойся.
Лексус вскочил с кровати и забегал вперед-назад, приговаривая:
– Будь проклят тот день, когда мне поступил заказ на «харизму». Будь проклят Микроб и Койот, земля им стекловатой. И ты, – он указал на Кая, – будь проклят.
– Сядь, – проговорила Пчелка ледяным голосом, и раскрасневшийся встрепанный Лексус присмирел, сел на кровать, скрестив ноги.
– Надо подумать, что еще можно сделать. Может, вспомнишь полицейских, а? Устроим очную ставку, ты их опознаешь, они скажут, кто отдал им приказ, мы потянем за ниточку…
Телефон Мулата, лежащий на ее коленях, зазвонил. Лексус напрягся, подался вперед, как пес, учуявший дичь, Пчелка аж подпрыгнула, толкнув Кая локтем в бок, посмотрела на Лексуса:
– Отвечай. Включи громкую связь и отвечай. Скажи, что ты в Зоне возле Периметра.
Лексус с багряного сменил цвет на землистый, взял телефон, как смертельно ядовитую змею, и несколько секунд не решался ответить. Наконец нажал на кнопку и поднес трубку к уху. Хриплым голосом прокричали:
– Мулат, растуды твою в качель! Ты куда пропал? Раз живой, смею надеяться, что все получилось.
– Ага, – ответил Лексус потухшим голосом. – Только это не Мулат. Мулат погиб при исполнении, как и остальные, – он улыбнулся, наслаждаясь молчанием в трубке. – Это Лексус. Нужная вам вещь у меня, а у вас нужный мне человек, Сергей Волошинов.
Пчелка навострила уши, пересела к Лексусу, кусая губу, он продолжил:
– Предлагаю обмен. Вы отпускаете Сергея, я отдаю вам «респаунт».
Кай сел с другой стороны. Связь была отличной, слышалось даже дыхание в трубке, звуки шагов. Говоривший куда-то шел. Скрипнула дверь, и посторонние звуки стихли – видимо, он прикрыл телефон ладонью, а потом связь прервалась. Лексус выругался, Пчелка сказала:
– Ждем, он сейчас перезвонит. Посовещается со своими и перезвонит. Дай-ка телефон, – она открыла номер, позвонила своим людям, продиктовала его. – Отследи звонок, он сейчас повторится.
Пчелка ошиблась, позвонили с другого номера. Густым баритоном сказали:
– Лексус, ты где сейчас?
– В Зоне возле Периметра, – он скосил глаза на Пчелку, она кивнула.
– Завтра в десять вечера ждем тебя в Диспансере. Притащишь хвост – Волошинову конец.
Связь прервалась, Лексус повторил:
– Завтра в десять утра. Наверное, если перезвонить, никто не ответит.
Пока Лексус разговаривал, Кай немного отвлекся от своих проблем и мыслей, но как только беседа закончилась, встал и направился к выходу непонятно зачем. Ноги сами несли его прочь отсюда, за стену Периметра, туда, где он действительно нужен. Остановил он себя в середине каморки, развернулся. Даже мысли о Нике ушли, осталось желание, похожее на зуд, – идти в Зону. Кай потряс головой и заставил себя вернуться.
Несколько раз Лексус безуспешно попытался перезвонить, сдался, протянул телефон Пчелке, она взяла его, бездумно посмотрела на экран, отдала обратно.
– Что делать будем? – спросил Кай.
Пчелка потерла лоб, помолчала немного и выдала:
– Очень плохо, что он назначил встречу в Зоне. У меня мало людей, способных работать в Зоне, мы ж ведь не спецназ какой-то. Человек пять-семь должна найти, – она открыла карту на ноутбуке, отметила Диспансер. – Диспансер на юго-западе, отсюда десять километров. От пятого КПП – три. По сути, Диспансер – одна большая «психичка», на подходе появляется страх, агрессия, желание уйти… Да что я вам рассказываю, и сами все знаете. Место не самое опасное, но скудное, если идти туда за хабаром, – она в упор уставилась на Лексуса и предложила: – Можно рискнуть и не прийти на стрелку, назначить в месте, удобном нам. Никуда они не денутся.
– Я не согласен. Если учитывать, какая у них подготовка, сейчас их агенты должны быть на каждом КПП, – Лексус подобрался и превратился в другого человека, сосредоточенного, злого. – Хватит двух-трех подготовленных людей. Мы выдвинемся прямо сейчас и опередим врагов. Устроим засаду и нападем внезапно.
– Хорошо, – кивнула Пчелка. – Но ты же знаешь, что планируешь одно, а получается по-другому.
Лексус развел руками:
– Варианты? Кай, что думаешь ты?
– Я иду с тобой, меня твой план устраивает. Только надо купить какой-нибудь сувенир, чтобы выдать его за «респ». Если все пойдет гладко, показывать его не придется, но он должен у нас быть.
Пчелка поинтересовалась:
– Кстати, как он выглядит? Ну, «респ»…
Кай описал артефакт и то, как он излечил Нику, Пчелка вроде бы слушала, но он подозревал, что она думала о своем.
– Сейчас. Подождите.
Вернулась она с зелено-голубым кристаллом. Кай взял его, рассмотрел со всех сторон. Похож на малахит с вкраплением пузырьков и голубыми прожилками. Скорее всего, это сплав стекла и чего-то еще. Лексус тоже ощупал его и вынес вердикт:
– Пойдет. Это, конечно, наглость с моей стороны, но… Ты выделишь нам двоих бойцов в ближайшее время?
Кай встретился с ней взглядом и увидел в нем такую тоску, что ему стало не по себе, она словно хоронила кого-то. Будто прочтя его мысли, Пчелка сказала:
– Слушай, а если ты… Именно ты спасешь заложника, это пойдет тебе в плюс?
– Может быть.
А ведь и правда, вдруг Волошинов снимет с него приговор Судьи, именно поэтому он сейчас слышит зов?
Пчелка на минуту замолчала, потом на лице появилась решимость:
– Я пойду с тобой. Возьму еще Никиту, он не откажется, больше некого, а времени терять нельзя, потому что наши враги ночью туда не пойдут, а постараются занять позиции пораньше. Сейчас отведу вас на склад, выберете, что нужно из оружия. Артефактов, увы, ассортимент небольшой. Я пока тоже соберусь, дам указания своим людям, закрою все дырки. Думаю, два дня меня подождут… А потом уволят, ну и черт с ним!
Кай не выдержал, схватил ее за руку, вывел в коридор, огляделся и сказал:
– Пчелка, я все понимаю, но не надо рисковать ради меня, смертника, и губить карьеру… Ты и так достаточно сделала.
Они стояли напротив, и Пчелка не спешила освобождать руку. Наконец решилась, шагнула назад, завела руку за спину и вскинула голову:
– Можно я сама решу, что мне делать и кому возвращать долги?
Она выдержала взгляд, улыбнулась.
– Идем на склад. Мы и так много времени потеряли.
* * *
Хотя говорят, что лучше не изменять оружию, к которому привык, Кай выбрал себе «Грозу» с подствольником, как у Лексуса. Запас артефактов и правда был скудным, Кай взял несколько «транков» – простеньких артов, снижающих влияние на психику, но не рассеивающих внимание и не притупляющих реакцию. Остальное у него было.
Поездка к пятому КПП заняла десять минут. Перед «мерседесом» с тонированными стеклами огромные стальные ворота разъехались в стороны с диким скрежетом, словно ломались кости великана. Водитель предъявил пропуск вояке, тот махнул – проезжайте.
Лексус и Кай сидели в будке напротив друг друга, Пчелка – рядом с водителем. Кай выглянул из кабины. Машина отъехала в сторону, и к ней танцующей походкой направился черноволосый мужчина с небольшим вытянутым рюкзаком, в разгрузке и с АК, перекинутым через плечо, помахал Пчелке, поздоровался с водителем.
– Выходим, – скомандовала Пчелка, спрыгнула на землю.
Лексус повязал бандану и последовал за Пчелкой, воровато огляделся, будто бы опасался слежки. Вновь прибывший протянул руку:
– Никита.
Сперва представился Лексус, потом вылез Кай, смерил взглядом попутчика: среднего роста, тонкий в кости, взгляд подвижный, цепкий. В этом человеке чувствовалась энергия, запертая за семью замками. Пчелка осмотрела небольшой отряд, на Кае остановила взгляд чуть дольше, потупилась и скомандовала:
– В путь. Ник, тебе задача ясна?
Он приподнял уголок рта и ответил:
– Занять позицию в Диспансере и ждать команды. Стрелять во всех, кроме человека с фотографии, которую ты мне дала, – он вынул снимок из нагрудного кармана.
Волошинов вид имел болезненный: узкое лицо с острым, каким-то женским подбородком, карие глаза под нависшими бровями, щетка черных усов, стрижка удлиненная, под горшок. Лексус смотрел на него виновато, хмурился.
– Я первая, за мной Кай, потом – Лексус, Ник замыкает, – распорядилась Пчелка тоном, не терпящим возражений.
* * *
За чертой Периметра Кай почувствовал себя спокойнее. Идти по первому кругу Зоны сработанной группой одно удовольствие: аномалии тут простые, мутанты тоже, нападают в основном на одиночек. Гибли тут новички, те, кто потерял осторожность, и сталкеры, которые не успели добежать до бункера во время выброса. Ценными артефактами тоже не разживешься, потому желающим заработать приходилось рисковать во втором круге.
Когда до психоневрологического диспансера остался километр с небольшим, Пчелка вскинула руку, и все остановились.
– Мы не знаем, что нас там ждет, потому лучше поостеречься. Я и Ник пойдем туда сами, Кай и Лексус, вы будете здесь.
Кай еще раз отметил, что Пчелка не хочет рисковать его жизнью, и ему показалось это глупостью:
– Согласен, если враг уже там, Лексуса могут узнать, и тогда нас всех перестреляют, но меня-то они не знают…
– У тебя есть «невидимка», – напомнил Лексус. – Я могу ею воспользоваться и пойти с вами. Изобразим не очень опытных сталкеров, ищущих артефакты… Давайте так. Кого из нас хорошо знают в Зоне? Кая и Пчелку. Вы будете идти впереди и комментировать все, что увидите, типа, учить нас, оболтусов.
Кай вытащил из рюкзака контейнер:
– Тогда уж лучше не «невидимку», а «маску» – тебя будут видеть, но не узнают. Только дольше получаса ее не носи – становится дурно. Держи контейнер, она в нижнем отделении.
Отказываться Лексус не стал, пристегнул контейнер к поясу.
По едва заметной тропинке вышли к накренившемуся указателю, где ржавчина съела надпись, и можно было прочесть только последние буквы слов: «нсер» и «еский». Асфальт на дороге растрескался, в щелях проросла трава и молодые сосны, еще десяток лет, и дорогу покроет слой хвои и наносов, корни деревьев подымут покрытие, и ходить по ней будет невозможно.
Дорога убегала на восток, гигантские сосны смыкали над ней ветви, образуя темный коридор. На ум приходили мысли о бренности бытия, конце света и восставших мертвецах. Словоохотливый Лексус напрягся, подобрался и за весь путь не проронил ни слова, как подменили человека. Пчелка вела себя как закаленный боец: ни слова лишнего, ни движения, ничего личного, только дело. Никита привык работать с ней в паре, ловил каждый ее жест. Он сдерживал буйную энергию, но она все равно вырывалась, и он передвигался на цыпочках, танцуя.
Впереди стаей светляков порхали оранжевые искры, то взлетали, то оседали, танцуя. Сталкивались, и по воздуху разбегались радужные круги. Кай завороженно смотрел на аномалию. В солнечную погоду ее можно было бы и не заметить. Бросать гайку в аномалию Пчелка не стала, свернула с дороги, все последовали за ней.
Бетонные плиты забора, ограждавшего психдиспансер, выстояли через одну, проволока порвалась и высовывала из-под плит ржавые жала. Территория Диспансера заросла настолько, что за буйными кустами сирени и вишен было не разглядеть зданий. «Оно нам и на руку», – подумал Кай. Пчелка достала из рюкзака гарнитуру, отдала Нику наушники и рацию, тот спрятал их в карман разгрузки.
– Идем все вместе, – шепотом повторила Пчелка. – Лексус, активируй «маску». Мы с Каем вас учим, вы подыгрываете. Хотя мне больше по душе план, который я предложила раньше.
У Лексуса были свои соображения на этот счет:
– Есть еще вариант. Кто-то один использует «невидимку» и исследует местность, – он запрокинул голову, глядя на неприветливое небо, где между облаков проглядывала синева. – Но у нее один недостаток: если выглянет солнце, появится тень, это раз, два, от нее туго работает соображалка, и в глазах двоится.
– Не подходит, – резюмировал Кай и переступил через колючую проволоку, лежащую на упавшей плите, бросил вперед гайку. – Идем все вместе.
Через сирень пришлось продираться, идущий первым Кай даже умудрился порвать куртку. Спиной вперед он вывалился на асфальтированный двор. Повернулся к длинному пятиэтажному зданию с железной дверью и решетками на окнах и ощутил себя маленьким, жалким, беспомощным.
Серое здание было не больше стандартной хрущевки, но непонятным образом нависало, давило, от него веяло смертью. Оно словно заглядывало в душу десятками черных окон-глаз, чтобы выпить ее досуха.
Инстинкт самосохранения толкал назад, разум напоминал, что здесь стационарная пси-аномалия, которая гонит прочь, внушает, что здесь опасно, и к ощущениям придется привыкать. Плохо только, что не будет слышен голос интуиции.
Из зарослей спиной вперед вышла Пчелка, втянула голову в плечи, оглядываясь. Бодрым голосом Кай сказал:
– Следи за птенцами, посмотрим, как они себя будут вести.
Лексус переигрывал, слишком дергался, слишком боялся, но сам осматривал здание диспансера, чтобы понять, не затаился ли там враг. Попавший под влияние аномалии Кай только сейчас вспомнил, что угроза вполне реальна. Ник вел себя естественно – тянул шею и делал вид, что изучает, есть ли поблизости аномалии.
– Лёша, – Пчелка махнула на корпус бывшей больницы. – Иди, проверь, безопасен ли двор. В здании и перекусим.
– Отличная идея, – отозвался побледневший Лексус.
Он использовал «маску» и казался Каю мужчиной средних лет незапоминающейся наружности. Повертев головой по сторонам, он швырнул гайку перед собой и с «Грозой» наготове потрусил к порогу. Остановился на полпути:
– А вдруг там мутанты? Кукловод, например. Они такие места любят.
Пчелка кивнула:
– Молодец, быстро схватываешь. Стой, я тебя прикрою, а вы следом.
Брошенная Лексусом гайка звякнула о ржавую дверь, скатилась по ступенькам.
– Чисто, – радостно резюмировал Лексус, потянул дверь на себя, она поддалась с ржавым скрипом, и на голову посыпалась штукатурка с пролета.
С минуту глаза привыкали к темноте. На железную дверь слева падал тонкий луч света, пробивающийся из-за приоткрытой двери справа, наверх вела монументальная мраморная лестница, переместившаяся сюда словно из другой реальности.
Пчелка показала наверх и собралась подниматься по ступенькам, но Кай положил руку ей на плечо и прошептал:
– Первым пойду я, мне все равно терять нечего.
Возражать она не стала, молча пропустила его вперед. Штукатурка хрустела под ногами, предчувствие беды заставляло сердце биться чаще. Нечто подобное он испытывал, когда за ним следил призрак. Мертвое здание, тюрьма для людей с перекошенными судьбами. Сколько кошмаров видели эти стены? Сколько смертей? Отчаянье пациентов, которые все до единого умерли, когда появилась Зона, стены сочились их страхами и тревогами, проникающими в душу.
– Главное, помните, что это все чужое, – говорил Лексус, идущий предпоследним. – Мне проще, на меня «психички» влияют меньше. И не забывайте, зачем мы здесь, опасность вполне может стать реальностью.
– Кукловоды, бормотуны и прочая дрянь любят такие места, – отозвался Ник.
Остановились на лестничном пролете второго этажа. Железные двери с обеих сторон были распахнуты, на осыпавшейся известке виднелись свежие следы, на них сразу же указал Лексус, но Пчелка качнула головой:
– Не факт, что они. Сталкеры часто тут ночуют, Диспансер – относительно безопасное место. Мутанты не могут проникнуть за бронированные двери.
– Зато морально измотаешься так, что проще на дереве ночевать, – сказал Кай, толкнул дверь справа.
Открылся вид на пустынный, залитый скудным светом коридор с желтой краской, отошедшей от стен, на полу валялись доски перекрытий, паутина простынями свешивалась с потолка до пола. Солнце выглянуло из-за туч, и похожий на прожектор луч лежал на скелете в истлевшей пижаме, упокоившемся под окном в дальнем конце коридора.
Часть дверей в палаты-камеры была распахнута, часть – закрыта.
– Надо осмотреть каждую палату, – сказал Кай, – чтобы убедиться, что там нет мутантов.
– Полностью с тобой согласен, – поддержал его Лексус и, целясь перед собой, навалился на первую дверь справа, она заскрежетала, открываясь внутрь.
– Ты «маску» деактивируй, а то еще инсульт долбанет. По-моему, уже неактуально, – посоветовал Кай, заглянул в палату.
Лексус принял привычное обличье.
– Все равно неуютно. Если тебе не кажется, это не значит, что за тобой не следят.
В палате стояли присыпанные штукатуркой две панцирные кровати, одна была застелена, вторая смята, почерневшее одеяло свесилось до пола. Кай уловил движение справа, у стены, прицелился в свое отражение в разбитом зеркале.
Тем временем Пчелка и Ник надевали гарнитуру и настраивали рации. Они настолько сработались, что не нуждались в словах.
– Мы обследуем второе крыло, встречаемся на пролете, – сказала Пчелка, Кай кивнул.
Вторая палата тоже пустовала. За распахнутой третьей дверью был процедурный кабинет, стеклянный шкаф кто-то открыл и разбросал по полу лотки, шприцы, скальпели. Возле кушетки, застеленной синей клеенкой, ничком лежал скелет с прилипшими к костям лоскутами кожи и белого халата.
Отделение оказалось напичкано трупами, их снесли в одну из палат и сложили кучей, напоминающей захоронение древних майя. Тревога усилилась, теперь Каю чудилось, что призраки погибших затаились в темных углах и следят за ним, ждут, когда наступит ночь, чтобы обрести плоть и отомстить живым.
Лексус указал на пол, присыпанный нетронутой штукатуркой:
– Тут никого не было уже очень давно. Одно странно: это место – идеальное убежище для мутантов, но мы не встретили ни одного, – он потрогал пулевые отверстия в стене, почерневшие от времени, поднял стреляную гильзу.
– Когда-то они здесь были, – сделал заключение Кай. – А потом почему-то ушли. В прошлый раз мутантов спугнула более страшная штука…
Едва он проговорил, как с потолка посыпалась белая крошка, словно на третьем этаже кто-то ходил, Каю даже показалось, что он слышит шаги. Лексус вскинул голову и попятился, приложив палец к губам, Кай двинулся к лестничному пролету, жалея, что у него нет гарнитуры.
Если наверху засели враги, они наверняка заметили незваных гостей. Оставалось надеяться, что там топчутся мутанты.
