Мой внутренний Психиатр анализирует, рассуждает и жаждет разобраться в такие моменты, когда Человек во мне зажмуривает глаза и затыкает уши…

Эпидемия детоубийств захлестнула страну. Детоубийств как тайных, так и демонстративных. Страшная находка в Коломенском. Безумные «мадонны с младенцами», сигающие из окон. Не хочу ставить ссылки. Вы видите те же ленты новостей, что и я… Что это? Страшная жатва «послеродовой депрессии»? «Новые нормы» решения проблем? Безумие?

Депутаты Госдумы, как это у них водится, быстро слетаются на происходящее, как стервятники на падаль, не скупясь на сравнения для женщин и мужчин, посягнувших на самое святое для каждого, независимо от возраста, пола и вероисповедания. То святое, которое не на бумаге, а по-настоящему уравнивает нас всех.

Детоубийц называют маргинальными элементами, которые в состоянии выбросить ребенка в окно, если он посмел помешать или, «психанув», выйти с ним на руках в окно. Предлагают за убийство ребенка стерилизовать и кастрировать нерадивых родителей. Несомненно, убийство ребенка, а тем более, убийство в пьяном виде – это отвратительное преступление, оправданий которому нет. Но проблема суицида молодых матерей и детоубийства, совершаемого недавно родившими, господа депутаты, является гораздо более глубокой, чем кажется на первый взгляд.

С чем обычно в обществе ассоциируется материнство? Со счастьем, с улыбками на лицах друзей и родственников, с тяжким трудом, приносящим только радость и приятную усталость? Все общество как будто кричит: «Материнство это прекрасно!» Во всем этом раю для мам и малышей, однако, теряется серьезнейшая проблема, которая, к сожалению, не является редкостью. Это проблема послеродовой депрессии у матерей. Ее вполне можно преодолеть при поддержке квалифицированного специалиста и любящей семьи, но далеко не каждая женщина, выросшая в обществе, которое культивирует образ матери-героини, превозмогающей все невзгоды без чьей-либо помощи, и считает человека, обратившегося к психиатру, как минимум социально-опасным элементом, может такую поддержку получить. Внутренние противоречия, вызванные депрессией, осуждение со стороны общества, реальное или надуманное – множество факторов могут привести к тому, что у новоиспеченной матери просто не остается сил заботиться о себе и ребенке. В такой ситуации у некоторых женщин и возникают мысли о суициде или инфантициде – убийстве новорожденного.

К сожалению, попытки суицида у женщин, недавно перенесших роды, не редкость. Иногда на фоне гормональных изменений в организме, происходящих в пост-родовой период, у рожениц действительно возникает состояние, называемое послеродовой депрессией или послеродовым психозом. Обычно оно характеризуется бессонницей, растерянностью, тревогой, при этом эти симптомы выражаются настолько сильно, что у женщины не остается сил на полноценный уход за новорожденным. При этом, существуют различные фабулы и нарративы послеродовой депрессии. Так, например, в одних случаях у матерей возникают навязчивые идеи о наличии угрозы жизни их ребенка, которые приводят к изоляции от общества и семьи. В других случаях мать начинает испытывать ненависть или безразличие к новорожденному.

Так как послеродовая депрессия – это глубокое психическое расстройство, нередки случаи попыток суицида и инфантицида у страдающих от нее женщин. Обычно к таким плачевным исходам приводят эпизоды навязчивого бреда, мании преследования или приступы ненависти к себе и ребенку. Подобные психозы наблюдались у женщин во все времена, поэтому нельзя утверждать, что их возникновение связано с социальными предпосылками – в подобных случаях все причины сугубо эндогенны, т. е. их источником является сам организм. Усугубить развитие расстройства может сезон – осень с низкой облачностью, зима с аномальными оттепелями, весна с проливными ливнями, лето с непривычной жарой. Или холодом. Да любой внешний фактор! Вплоть до непонимания со стороны родственников и отсутствие квалифицированной психиатрической помощи.

Самое же жуткое в совершаемых преступлениях такого рода то, что виновные, увы, понимали, что они делают. Ведали, что творят. И никакие обстоятельства не смогут их оправдать, если дела действительно дойдут до суда человеческого. Если будет, кого судить.

Эти «люди» – что не найденная пока что «мать» обнаруженного в Коломенском младенца, что «неудачливые прыгуньи из окон», – скорее всего, по результатам психиатрической или психолого-психиатрической экспертизы будут признаны вменяемыми. Даже если в результате освидетельствования будут установлены некие психические заболевания, экспертиза почти наверняка подтвердит, что они осознавали свои действия в момент их совершения.

Ведь как это происходит? В момент совершения преступления каждый человек сопоставляет то, что он делает, с «целью», которую он должен достичь. И, как это цинично не звучит, но должна быть «деловая» цель. В том числе и месть, и избавление от «мешающего» человека, и его «спасение» от неведомой внешней угрозы. Так вот, когда деловая цель перекрывает общечеловеческие ценности, это вопрос не вменяемости, не состояния аффекта людей, а их ощущения себя в психосоциальной среде, в которой они существуют.

Да, в их «системе координат» собственный, пусть даже сиюминутный комфорт зачастую стоит только что начавшейся жизни, на бумаге целиком и полностью принадлежащей им.

У нас в психиатрии термин «душевное расстройство», который почти всегда вносят в карты обвиняемых по преступлениям, связанным с инфантицидом, на самом деле обозначает психическое заболевание. Его используют для того, чтобы не травмировать население. Диагноз может быть абсолютно любой. Здесь могут быть и расстройства личности, такие как шизофрения, неврозы, психозы. Речь может идти как об эндогенных заболеваниях, тех с которыми человек родился, но которые у него проявились с годами, либо приобретенные вследствие злоупотребления алкоголем, наркотиками, неустроенности в жизни и так далее.

По-моему, если уж граждане, работающие с другими людьми, с оружием или другими предметами, представляющими опасность, ежегодно должны проходить психиатрическое освидетельствование, стоит пересмотреть отношение государства к человеческим жизням, по умолчанию доверяемым всем, кто имеет физическую возможность «оставить потомство». И это должен быть не осмотр, не тестирование, не посещение психолога, а именно полноценное освидетельствование.

Но насколько мне известно, все медучреждения, которые потоковым методом сегодня обследуют педагогов, воспитателей детсадов, полицейских, работают бланково – просто заполняя графы формуляра. Безответственная бессмыслица, существующая, как общепринятая практика, по той простой причине, что у психиатра есть от 6 до 15 минут на прием одного пациента, согласно государственным нормативам.

Мне также известно о тех государственных программах, которые направлены на поддержку семей и улучшение демографии. Но не кажется ли господам в соответствующих министерствах, что сохранить уже существующие жизни – не менее важно, чем мотивировать увеличивать количество новых? Что быть родителем – не менее рискованное мероприятие, чем, скажем, управление автомобилем?

Так почему же никаких «разрешительных документов» на родительство не существует ни в одном проекте?