Автор заметки – Никита Левинтох

«Милостивые читатели и читательницы «Петербургского полицейского листка»!

Почитаю непременным долгом своим обратить внимание ваше на один случай из наиновейшей городской хроники; случай, надо сказать, глубоко печальный, страшный, гнусный и вместе с тем столь же глубоко загадочный.

В самом сердце Петербурга, на Невском проспекте, была убита тринадцатилетняя девочка. При этом надо сказать, что цель сего убийства совершенно не очевидна.

Вчерашним утром сего несчастного года не позднее девяти часов на Невском проспекте у дома нумер 57, перед воротами ссудной кассы, принадлежащей господину Мироновичу, повстречались скорняк Лихачев и портниха Пальцева.

Оба явились к господину Мироновичу, дабы получить у него заказы на работу. Но сие им так и не удалось.

Подойдя к дому 57, Лихачев легонько толкнул дверь, и она тут же приоткрылась. Лихачев внутрь, за ним двинулась Пальцева. Однако ж господин Миронович их не встретил. Более того, не было на месте ни приказчика Ильи Беккера, ни дочки его, тринадцатилетней Сары, которая часто помогала отцу.

Помещение ссудной кассы оказалось совершенно безлюдным. Все это было в высшей степени удивительно, ибо господин Миронович – хозяин рачительный и самолично запирает на ночь свою ссудную кассу.

Обнаружив входную дверь не запертой, а самую кассу пустой, скорняк Лихачев побежал за дворником.

Вскоре явился старший дворник Щеткин в сопровождении двух помощников. Они обошли все помещения ссудной кассы и в самой дальней комнате обнаружили уже остывшее тело Сары Беккер, дочки приказчика.

Над правой бровью несчастной Сары зияла огромная рана, проникающая до кости. Тело девочки было брошено поперек глубокого мягкого кресла. При этом обнаженные выше колен ножки приказчиковой дочки были неестественно широко раздвинуты. Итак, милостивые читатели и читательницы, сразу же создавалось впечатление, будто над девочкою было совершено самое что ни на есть жесточайшее насилие.

Старший дворник, застав эту картину, тут же побежал за помощником следственного пристава Саксом. Тот явился, и незамедлительно. Вскоре прибыл и сам следственный пристав господин Рейзин.

При осмотре в правой руке бедной Сары был обнаружен клок седых волос, намертво зажатый в пальцах.

В одном кармане черной накидки на плечиках девицы Беккер найден ключ от входных дверей в кассу, в другом – недоеденное яблоко.

Вызвали и самого господина Мироновича. Иван Иванович был в полнейшем ужасе от всего увиденного.

Должен заметить, что большая комната кассы вся уставлена высокими шкафами. Имеется также стеклянная витрина. В ней и в шкафах главным образом и находились заложенные ценные предметы. Так вот, шкафы и витрина найдены в совершенно надлежащем состоянии – под замками. Однако господин Миронович довел до сведения следственного пристава Сакса, что из кассы исчезло до пятидесяти рублей. Некоторые вещи пропали из-под стеклянной витрины (на общую сумму около четырех сотен рублей).

В то же время надобно иметь в виду, что большинство ценных предметов, находившихся в витрине, так и остались не тронуты.

Так что же все-таки было инсценировано – насилие или ограбление? Вот вопросец, и отнюдь не из легких. Несомненно, однако, что что-то преступником, покончившим с жизнию несчастной девочки, было инсценировано.

Покамест совершенно не ясно, какую же цель преследовал убийца – надругательство над дочерью приказчика Ильи Беккера или выемку ценных вещей.

Будем надеяться, что господин следственный пристав вскорости докопается до истины».

(прибавка к предыдущей заметке)

Автор – Никита Левинтох

«И следственный пристав Рейзин, и помощник его Сакс пришли к убеждению, сложившемуся под влиянием положения тела убитой, что покойная была подвергнута насилию.

Выйдя под этим впечатлением в комнату, где уже находился вызванный Миронович, пристав Рейзин обратился к последнему с восклицанием: «Что за чудовищное преступление – убийство с изнасилованием!» На это Миронович, не видевший еще трупа, ответил так: «Да какое изнасилование, господа! Тут изнасилования нет, да и не может быть никакого изнасилования!»

Крайне озадаченный таким ответом, пристав Рейзин спросил Мироновича: «Почему же вы можете знать, что нет изнасилования, когда отказываетесь взглянуть на убитую?»

На что Миронович опять в том же духе ответил: «Полноте, да какое тут изнасилование? Зачем ее насиловать? Да и некому было».

При этом владелец ссудной кассы все время был сильно взволнован, постоянно ходил взад и вперед и совершенно некстати с напускной развязностию рассказывал о своей прежней полицейской службе.

В комнату, где лежал труп, господин Миронович, несмотря на многократные приглашения, никак не желал войти, говоря, что у него сильно шалят нервы. Он вошел туда только один раз, и тот вследствие категорического требования явившегося к месту происшествия прокурора санкт-петербургской судебной палаты Муравьева.

Изложенные обстоятельства настоящего дела послужили основанием заподозрить отставного подполковника Мироновича в том, что, имея намерение лишить невинности малолетнюю Сару Беккер и воспользовавшись для этого последней поездкой отца ее в Сестрорецк, по причине которой она ночевала в ссудной кассе одна, он в эту последнюю ночь пытался лишить ее невинности, но не успел в этом, вследствие, вероятно, с ее стороны сопротивления.

Такая вот сложилась теорийка.

Господин Миронович, будучи раздражен этою неудачею и опасаясь неизбежного оглашения столь позорного для него, как для пожилого и семейного человека, деяния, решился лишить ее жизни, а затем уже, дабы придать убийству характер разбоя, сам вынул из витрины несколько вещиц и еще из письменного стола деньги».

Автор заметки – А. Зорькин

«Вынужден проинформировать читателей и читательниц «Санкт-петербургского полицейского листка», что действия столичной полиции сопровождались в самое последнее время весьма странными промахами.

Злодейски умерщвленная девица Сара Беккер крепко-накрепко зажала в пальцах пучок коротких седых волос. Очевидно, девочка в смертельной борьбе с преступником и вырвала у него клок волос. Во всяком случае, у самой Сары волосы были длинные и черные.

Так вот, помощник следственного пристава Сакс самым осторожнейшим образом положил на лист писчей бумаги драгоценнейшую улику, а самый лист писчей бумаги оставил на подоконнике раскрытого окна (стояла невообразимая духота). И буквально чрез пару минут дуновение сквозняка уничтожило улику – единственное свидетельство, которое могло содействовать обнаружению убийцы.

Между прочим, господин Миронович до того, как занялся ростовщичеством, поговаривают, служил в полиции. Без всякого сомнения, у него сохранились там старые связи.

Во всяком случае, исчезновение единственной улики следует считать по меньшей мере поразительным. Скорее всего, дело нечисто, и отставного подполковника Мироновича попросту решили спасти от справедливого наказания».

Автор заметки – И. Смирновский

«Вскрытие тела Сары Беккер произвели следующие доктора: Горский, Геринг, Добрынин и Ямпольский. Произведенное ими исследование признало повреждения черепа жертвы смертельными, и все-таки, как констатировали вышеозначенные доктора, непосредственно смерть наступила вовсе не от повреждений, нанесенных тупым тяжелым предметом. В горло погибшей был глубоко засунут носовой платок, и сие привело к закупорке дыхательного горла и вызвало асфиксию. Итак, удушение, собственно, и вызвало летальный исход. Таково в общих чертах было заключение медиков.

Доктора также констатировали, что интимные части тела девочки остались неприкосновенны. Однако, как представляется, сие отнюдь не значит, что не было попытки насилия. Возможно, что, встретив яростное сопротивление со стороны девицы Сары Беккер, преступник как раз и решился на убийство.

Вообще, я вынужден признать, что произведенная тогда судебно-медицинская экспертиза, кажется, могла лишь запутать следствие. И такое, в принципе, не раз случается у нас».

Справка

Автор заметки – Р. Оспоменчик

«Девице Саре Беккер было тринадцать лет от роду. Она была дочерью от первого брака Ильи Беккера, приказчика ссудной кассы. В августе 1883 года вторая жена Беккера с маленьким сыном проживала в Сестрорецке.

В ту роковую ночь, когда произошло убийство, Ильи Беккера не было в Петербурге – он уехал к жене в Сестрорецк.

Сара Беккер в ссудной кассе господина Мироновича исполняла обязанности ночного сторожа. Первое время с нею в помещении кассы оставался кто-либо из дворников, однако после жалобы девочки на их поведение (они приставали к ней) господину Мироновичу пришлось отказаться от их услуг.

Выходит, что после 25 августа тринадцатилетняя Сара Беккер по ночам оставалась в ссудной кассе совершенно одна.

Между прочим, имущество, что доверялось ей на сохранение, оценивалось примерно в тридцать тысяч рублей».

Заметка Н. Левинтоха

«Следственному приставу Саксу в течение самого последнего времени удалось выяснить следующее.

В том помещении, где 28 августа сего года было найдено тело Сары Беккер, накануне убийства была произведена перестановка мебели.

26 августа в ссудную кассу была завезена мягкая мебель. Первоначально ее равномерно распределили по всем комнатам, но почти сразу же господин Миронович велел снести мебель в маленькую полутемную комнатушку, ту самую, в которой утром 28 августа была обнаружена Сара Беккер.

Дворник Кириллов показал, что поставил три мягких стула на диван, как это и бывает при хранении на складах. Но после убийства вдруг оказалось, что мягкие стулья с дивана были сняты. Более того, они были поставлены таким именно образом, что образовали с ним одно довольно широкое ложе – одно из кресел кто-то придвинул к дивану.

Ныне доподлинно известно, что никто из дворников так мебель не расставлял. Сделать это мог только тот, кому подобная перестановка по каким-то причинам представлялась необходимой. Понятное дело, что грабитель в этом не нуждался. Кто же и для чего вдруг взялся за подобную перестановку?

Ответ напрашивается сам собой.

Да, вот еще одно наиважнейшее обстоятельство.

Как поведал нам следственный пристав господин Сакс, жильцы дома нумер 57, что на Невском, дворники и клиенты ссудной кассы показали, что отношение хозяина кассы к Саре Беккер было чрезвычайно двусмысленным.

Господин Миронович заигрывал с девочкой, допускал всякого рода вольности, частенько дарил ей сласти и незадолго до кошмарного преступления, совершенного в ночь на 28 августа, даже подарил золотые серьги.

Между прочим, жилица дома 57 госпожа Соболева рассказала еще и о том, что девица Сара Беккер, говоря о приставаниях хозяина, горько плакала.

На данный счет очень даже любопытные показания дал отец погибшей – приказчик Илья Беккер.

Зайдя как-то по неотложному делу к хозяину ссудной кассы, он застал следующую картину: господин Миронович, сидя в кресле и держа на коленях Сару, целовал ее в губы.

И вот что при этом примечательно: Илья Беккер, увидя сие неожиданное и малопристойное зрелище, молча ретировался и тихо прикрыл за собою дверь.

Бедная девочка! Ее все бросили и предали, отдав на растерзание насильнику».

Заметка А. Долинкина

«Господин Миронович, как удалось мне выяснить, в 1859 году поступил в штат петербургской полиции и в 1871 году оставил службу «по собственному желанию» (на самом-то деле ему пришлось уйти). По выходе в отставку он занимался разными делами, которыми можно нажить деньги: учет векселей, отдача денег в рост и т. д.

В марте 1882 года господин Миронович открыл в столице ссудную кассу под фирмой петербургской мещанки Марьи Петровны Филипповой, своей любовницы, и пригласил к себе в конторщики Илью Беккера, с жалованьем 50 рублей в месяц, при готовой квартире для него и его семейства.

До 1883 года Илья Беккер со своею семьею, в том числе дочерью от первого брака Сарою Беккер, проживал в ссудной кассе (Невский, 57), а затем по настоянию господина Мироновича перевез семью в Сестрорецк, а сам остался жить в помещении кассы со своею дочерью Сарой, которая помогала ему в занятиях по конторе, за что господин Миронович положил ей жалованья 5 рублей в месяц.

С тех пор Илья Беккер и дочь его Сара в ссудной кассе Мироновича оставались совершенно одни, безо всякой прислуги. Что касается самого господина Мироновича, то он бывал в кассе ежедневно с 9 часов утра до 10 вечера, иногда и до 11 часов, а затем уходил ночевать к себе на квартиру, в собственный дом на Песках, по Болотной улице.

Благодаря своей бойкости и смышлености маленькая Сара вскоре сделалась правою рукою отца своего в конторе. При этом обратила она на себя внимание и самого хозяина, который стал оказывать ей свое расположение и ласки в гораздо большей степени, чем это следовало по отношению к посторонней девочке, дочери его приказчика.

Скорняк Лихачев удостоверил, что однажды в августе 1883 года, когда он находился в кассе ссуд, вышел к нему в комнату сперва Миронович, а потом пришла туда Сара и что-то сказала хозяину (вероятно, пришла дать ему отчет в исполнении его поручения). Тогда Миронович приблизился к ней и стал гладить ее по головке. Видя это, скорняк спросил Мироновича, к чему он такую маленькую девочку так ласкает. И на это Миронович ответил довольно странно и двусмысленно: «Может быть, пригодится».

Наконец, Рахиль Чеснова, готовившая кушанье для Беккеров, отзывается о Саре как о девочке в высшей степени рассудительной, скромной и совершенно безукоризненного поведения.

Сия Чеснова удостоверяет также, что вскоре после отъезда семьи Беккер в Сестрорецк Сара, заходя к ней ежедневно за кушаньем, неоднократно говорила, что Миронович все рассказывает ей о своих любовницах, о том, что он со своей женой не живет, называла своего хозяина разбойником, говорила, что его люто ненавидит, что остается в кассе ссуд только потому, что жалеет старика отца, что ей хотелось бы уехать в Сестрорецк или лучше даже целый день сидеть и работать, чем жить в кассе ссуд».

Автор заметки – Р. Оспоменчик

«Проведено было медицинское освидетельствование отставного подполковника И.И. Мироновича.

Ни следов излития семени, ни следов крови на одежде, ни телесных повреждений, могущих быть следствием борьбы с жертвой, обнаружено не было.

Впрочем, на кальсонах господина Мироновича нашли маленькое пятнышко крови, что ему и было поставлено на вид во время одного из допросов. Владелец ссудной кассы без тени каких-либо сомнений объяснил, что это не что иное, как след раздавленного клопа.

Не удовлетворенный этим результатом помощник следственного пристава Сакс направил господина Мироновича на повторное медицинское освидетельствование. Однако результат остался прежним.

Тем не менее доблестную полицию нашу сии обескураживающие результаты, кажется, не смущают».

Автор заметки – Никита Левинтох

«Как удалось нам узнать от следственного пристава господина Рейзина, подполковнику в отставке Ивану Ивановичу Мироновичу официально предъявлено обвинение в попытке изнасилования и убийстве. Он заключен под стражу».

Автор заметки – О. Лекманович

«Нам представилась счастливая возможность побеседовать со следственным приставом Рейзиным и помощником следственного пристава Саксом.

Прежде всего надобно заметить, что обвинение строится в основном на довольно-таки косвенных уликах.

Господа Рейзин и Сакс упирают на то, что Миронович любил увиваться вокруг девчонок и что он не оставил Сару Беккер своими грязными заботами (и это чистейшая правда).

Следственный пристав и его помощник особо выделяют то обстоятельство, что Миронович неоднократно заискивал пред Сарою, всячески пытался расположить девочку к себе (и это чистейшая правда). Она же его люто ненавидела.

В целом следственная версия сводится к тому, что Миронович, воспользовавшись отсутствием в городе отца Сары, решил надругаться над девочкою в ночь на 28 августа. Для этого он сделал вид, будто покинул помещение ссудной кассы, но потом тайком возвратился назад и стал дожидаться возвращения девицы Беккер.

Подготавливая свой ужасный замысел, Миронович переставил мебель в задней комнате таким именно образом, чтобы с одной стороны получилось широкое и удобное ложе (своего рода альков). С другой же стороны один стул был придвинут к входу в ватерклозет. Такой перестановкой у жертвы отсекались возможные пути отхода. Сара, входя в эту комнату, оказывалась как бы в мышеловке.

По каким-то причинам Мироновичу так и не удалось надругаться над своею жертвою, и он в ярости принялся ее душить, от чего она и погибла, а затем нанес ей несколько страшных ударов по голове.

Дабы замаскировать то, что в помещении ссудной кассы была предпринята попытка надругательства над девицею Сарою Беккер, Миронович решил совершить имитацию грабежа.

Будучи скуповат, он не разбил стекло витрины, а отпер ее ключом, вытащил малоценные закладные вещи, а из письменного стола достал немного денег и векселей. Уходя же, господин Миронович аккуратно загасил керосиновую лампу. Господа Рейзин и Сакс полагают, что посторонний человек (настоящий грабитель) никогда не стал бы тушить керосиновую лампу и тратить время на поиски ключей от стеклянной витрины, а просто разбил бы стекло и забрал бы все закладные вещи.

Такова та канва, которая была искуснейшим образом вышита господами следователями. И канва сия, между прочим, грозит отставному подполковнику Мироновичу самою неминуемою каторгою».