Почки, желудок…

Толстая кишка, тонкий кишечник, поджелудочная железа…

Печень, селезенка, легкие…

Мозг, сердце…

Итан сидел в кресле в своей квартире. Кресло было обито потертой коричневой кожей и раньше могло раскладываться, превращаясь в небольшой диванчик, но сейчас механизм был сломан. На маленьком столике перед ним горела свеча. Стол стоял, кренясь под заметным углом, потому что после землетрясения пол сильно покривился. Первые лучи болезненного рассветного солнца начали пробиваться сквозь заклеенное окно. На Итане были его пижамные штаны и серая футболка. Ночью он почти не спал — может, сон овладел им всего на пару часов, но не принес покоя: в кошмарах его все еще мучили звуки тревожных сирен, предупреждавшие о приближении Серых людей, хотя прошло уже четыре ночи с тех пор, как Итану пришлось вызвать землетрясение, чтобы отогнать монстров. Он ощущал себя клочком оголенных нервов и напряженных мышц. Встав с постели в первый раз и направившись в ванную со свечным фонарем, он поднял футболку и рассмотрел свою грудь в зеркале, затем попытался повернуться и рассмотреть спину, насколько это было возможно.

Док был прав.

Он не должен был выжить.

Джон Дуглас просил Итана вчера спуститься в больницу на очередной осмотр. Мальчик не хотел этого делать, потому что знал, как выглядит, однако все же повиновался. Ему снова ввели физраствор, пока у двери стоял человек с дробовиком.

— Это просто страховка, — постарался объяснить Джей Ди. — Не то, чтобы я тебе не доверяю, но…

Итану проверили артериальное давление: никаких отклонений от нормы. Затем, когда Джей Ди попросил своего пациента снять рубашку, чтобы послушать его сердцебиение, из груди доктора вырвался звук — нечто среднее между кашлем и удушьем — и он едва сдержался, чтобы не ахнуть в голос. Совладав с собой, он тяжело вздохнул.

— Ты ведь… видел себя, я полагаю?

— Да, сэр.

— Повернись, пожалуйста.

— На спине то же самое, — предупредил Итан.

— Давай посмотрим.

Итан повиновался. Синяки выглядели хуже. Они почернели еще сильнее, приобретя цвет полночного неба, и слились в один огромный кровоподтек. На груди, животе или спине в области поясницы не было ни одного места, не затронутого ушибом. Его бока были покрыты фиолетово-зелеными пятнами, и мелкие синяки тянулись друг к другу, чтобы слиться в один.

— Черт, — присвистнул человек с дробовиком, которого, насколько Итан запомнил, звали Лестером.

Джей Ди осторожно подошел к Итану.

— Я послушаю твое сердцебиение, — сказал он, словно спрашивая разрешения, и мальчик кивнул.

Некоторое время врач напряженно изучал пациента.

— Ну, хорошо, — вздохнул Джей Ди, не вынимая стетоскоп из ушей. — Теперь я хочу послушать твои легкие. Просто сделай глубокий вдох, а потом медленно выдохни, когда я попрошу. Согласен?

— Вы — доктор, — почти безразлично ответил Итан. — Командуйте.

Джей Ди приступил к работе.

— Вдохни. Тебе больно?

— Немного.

Он перемещал стетоскоп по спине мальчика.

— Так, теперь еще раз. Больше не кашлял кровью?

— Нет, сэр.

— Хорошо. Теперь еще один глубокий вдох, пожалуйста.

Когда Джей Ди закончил работу, он снова попросил Итана повернуться и посмотрел ему в глаза. Затем снял стетоскоп и обратился к вооруженному мужчине у двери.

— Лес… ты не мог бы оставить нас на минуту?

— Уверен?

— Да, я уверен. Смелей, — он подождал, пока Лестер закроет за собой дверь с другой стороны настолько плотно, насколько позволяла ее покосившаяся конструкция. Трещины после землетрясения существенно покорежили стены.

— Можешь надеть футболку, — сказал Джей Ди. Итан оделся. — Присядь. — Джей Ди кивком указал на стул, но пациент покачал головой.

— Я постою.

— Хорошо. А я, с твоего позволения, присяду, — Джей Ди опустился на стул. Что-то треснуло — то ли хлипкое, рассохшееся дерево, то ли коленные суставы Джона Дугласа. Доктор вытянул перед собой ноги и уставился на Итана, потирая свой чисто выбритый подбородок.

— Ты знаешь, что я собираюсь сказать, не так ли? — спросил Джей Ди.

Итан пожал плечами, но он знал.

— В такое время, как сейчас, неплохо было бы выпить стаканчик хорошего ржаного виски, — мечтательно сказал Джей Ди. — Это раньше был мой любимый напиток. Я любил тихим вечером сесть перед камином, включить записи Фрэнка Синатры на музыкальном центре… это было так давно, знаешь… когда с миром еще было все в порядке. Дебора… моя жена, благослови Господь ее душу, сидела со мной, слушала музыку или читала. Это все звучит для тебя, как белый шум, верно? — на этот раз его белые брови не приподнялись. Это был вопрос, не предполагавший ответа. — Раньше жизнь была такой. А потом… за два года ад укоренился на земле. Во всех своих формах, слишком ужасных, чтобы знать их наперечет.

Выражение, которое было лишь подобием улыбки, исчезло, и глаза его стали смотреть более остро. Итан молчал.

— Расскажи мне о белом особняке, — попросил доктор. — Я имею в виду, что… Дейв уже рассказал мне. Но я хочу услышать это от тебя. Хорошо? Подожди… прежде, чем ты начнешь, я хочу рассказать тебе, что пару дней назад Дейв и Оливия предприняли вылазку в библиотеку школы, чтобы найти карты и выяснить, где этот белый особняк и существует ли он. Дейв думает, что это может быть названием города. Где-то в другом месте, — в его голосе прозвучали саркастические нотки. — Они нашли дорожный атлас. Никто из них не рассказывал, что произошло во время этой вылазки, я знаю только то, что Оливия слегка повредила колено. Пока она сидела в приемной, она тряслась и плакала, не переставая, и я опасался, что она вот-вот рассыплется на части. Пришлось дать ей успокоительное — это лучшее, что мы могли сделать. Дейв тоже молчит. Итак, я хочу, чтобы ты знал, Итан… там произошло нечто ужасное, пока они, скажем так, действовали в твоих интересах. Должно быть, они видели что-то поистине жуткое, это читалось на лице Дейва. Если ты увидишь его и посмотришь, ты и сам увидишь, что в его глазах теперь плавают целые омуты жути.

Итан кивнул. Он не знал, что сказать. Лучшее, что он мог произнести, это:

— Я не просил их этого делать.

— Верно, не просил. Но… понимаешь… все эти разговоры о белом особняке… и землетрясение, которое, как ты сказал, было вызвано тобой… Дейв считает, что каким-то образом ты знал, что источник находится под бассейном. Все эти вещи сложны для понимания человека, привыкшего мыслить рационально, не так ли?

— Наверное.

— Но, — продолжал Джей Ди, нахмурив брови. — У Дейва свое мнение на этот счет. Что теперь может считаться рациональным? В чем еще есть смысл? Я лично видел, как человек перерождался в настоящее чудовище, покрытое черными шипами. Это случилось в той же Комнате Безопасности, в которую мы приводили тебя, когда ты впервые пришел сюда. Я видел, как исказилось и поплыло лицо девочки-подростка, и как ее рот превратился в огромную пасть, полную острых зубов, которые пытались откусить мне голову, пока ее отец не спустил курок. Имеет ли это смысл? Ну… может, и имеет, если ты Горгон или Сайфер. Понимаешь, я думаю, что они могут делать оружие из человеческой плоти. Экспериментировать на ней. На нас. Может, у них действительно гонка вооружений. А может, они проводят эти эксперименты, просто потому что могут. Что ты об этом думаешь, Итан? Это ведь ты огласил идею о гонке вооружений между Горгонами и Сайферами. Ты ведь так сказал, верно?

— Да, — тихо ответил Итан.

— Почему ты это сказал? Какой информацией ты обладаешь? Ведь ни я, ни Дейв, ни Оливия этого не знали.

Итан какое-то время не отвечал. А затем он сказал — тоже очень тихо:

— Я просто знаю, что это правда. И знаю, почему они сражаются здесь. Это граница между их…

— Что ты такое? — внезапно спросил Джей Ди, и он подтянул ноги к себе, словно ему угрожала опасность от невидимых ядовитых черных шипов. — Мы с тобой оба знаем, что… травмы, которыми покрыто твое тело… они несовместимы с жизнью. Они должны были убить тебя. А синяки стали хуже, ведь так? Но у тебя нормальное давление, легкие в хорошей форме, а сердцебиение ровное. Позволь сказать, что с такими ушибами твои легкие должны быть настолько забиты кровью, что ты физически не должен дышать. Я до сих пор не знаю, как ты это делаешь! Боже, если бы только у меня был рентгеновский аппарат и возможность запустить его… Итак, молодой человек, который не знает своего имени и ничего не помнит о своей жизни, кроме момента бега по полю… что ты такое? Я задаю этот вопрос, потому что я не уверен, что ты человек.

Это заявление резко сделало атмосферу напряженной. Итан почувствовал, как вспышка гнева переросла в пламя.

— Вы думаете, что я — нечто искусственное? Как… секретное оружие? Что я должен взорваться или отрастить вторую голову… или что там еще? Так?

— Я бы сказал, что если ты можешь вызывать землетрясения, в тебе и так достаточно силы, чтобы считать тебя секретным оружием. Мой вопрос в том, какие еще силы скрыты в тебе? Обо всех ли ты знаешь?

Итан уставился на Джей Ди. Пробежала ли между ними реальная искра гнева? Итан сказал:

— Почки, желудок. Толстая кишка, тонкий кишечник, поджелудочная железа. Печень, селезенка, легкие. Мозг, сердце. Вот, о чем я знаю. Я человек, сэр. И кое-что я вспоминаю. Детали становятся ярче и четче. Я помню, как сидел за столом, рядом стояла зеленая настольная лампа, и я собирал модель анатомической куклы. Вы знаете, что это такое?

— У меня была такая. Каждый ребенок, который хотел стать врачом, вероятно, разбирался с анатомической куклой.

— О’кей. Я помню, как смотрел на свой стол, и вот, что я там видел. Органы. Почки, желудок, толстую кишку, тонкий кишечник, поджелудочную железу, печень, селезенку, легкие, мозг и сердце. Я установил их в таком порядке, чтобы зарисовать. Рядом стояли мои банки с краской торговой марки «Testors». В комнату вошла женщина с темными волосами… и начала говорить, но я не могу вспомнить, что она говорила, — печаль пронзила его, как лезвие. Это была не просто грусть, но глубокое состояние отчаяния. Слезы обожгли ему глаза. — Я… я хотел бы вспомнить, но не могу. А больше всего мне хочется… чтобы она произнесла мое имя, потому что я думаю, что она моя мама, но… что, если она скажет его, а я не смогу услышать? — он вытер глаза и уставился в пол. По его телу пробежала волна дрожи, которая быстро унялась. — Я человек. Я знаю это, — затем он посмотрел в глаза Джона Дугласа и сказал то, о чем действительно думал. — Я хочу им быть.

Прошло еще несколько секунд, прежде чем Джей Ди заговорил.

— Ты понятия не имеешь, что такое «белый особняк»? Ты просто веришь, что это место, в которое тебе надо попасть?

Итан кивнул.

— Ясно, — вздохнул Джей Ди. Казалось, что у него в горле застрял ком песка, настолько надтреснуто прозвучал его голос. — Дейв тоже в это верит. И, может быть, Оливия. В последнее время она не особенно разговорчива, но я представляю, через что они с Дейвом прошли, чтобы добыть тебе тот атлас. В Соединенных Штатах нет такого города… на территории нашей бывшей страны, — поправил он себя, — нет города с таким названием. Дейв взял лупу — последнюю, что у меня осталась, кстати, и начал просматривать этот атлас по страницам. Он уже почти ослеп от чтения мелкого текста. Я слышал, кстати, что ему тоже плохо спится. Не знаю, может, ты захотел бы это знать.

— Ясно, — ответил Итан, подумав, что должен хоть что-то сказать.

— Можешь идти, если хочешь. Я посижу здесь и немного подумаю… или постараюсь не думать.

Почки, желудок…

Толстая кишка, тонкий кишечник, поджелудочная железа…

Печень, селезенка, легкие…

Мозг, сердце…

Сидя на сломанном раскладном кресле в квартире умершего человека при тусклом свете болезненно-желтого рассветного солнца, проникающего через заклеенные окна, Итан видел те пластиковые органы, разложенные перед ним на столе.

Темноволосая женщина входит в комнату. Она улыбается, и Итан думает, что она красивая, но ее лицо слегка размыто в его памяти. Он хочет попросить ее: скажи мое имя! Но не просит, и она его не произносит. А затем он возвращает свой взгляд к анатомической кукле, которую так хочет собрать.

Он услышал стук в дверь, которая, как и многие другие, сильно покривилась и теперь не закрывалась до конца.

— Кто там? — спросил мальчик.

Посетитель пробормотал усталым и хриплым голосом.

— Дейв. Я кое-что нашел.

Тотчас Итан поднялся и открыл дверь. Дейв вошел, выглядя так, будто три дня не выходил из запоя. На нем были грязные джинсы и выцветшая коричневая футболка, усеянная таким количеством дырок, что в голову невольно приходила мысль о нападении хищного зверя. Волосы превратились в один взъерошенный колтун, глаза покраснели от чтения слишком мелкого текста, веки чуть опухли. В правой руке он держал дорожный атлас, а в левой — увеличительное стекло.

— Возможно, я кое-что нашел, — поправился он, открыв нужную страницу. — Но я хочу, чтобы ты взглянул.

Итан отошел, подпуская его к столу. Дейв положил раскрытый атлас, придвинул ближе свечу и вздохнул.

— Карта юго-восточной Юты, — сказал он. — Тебе, может, и не понадобится лупа, но мне, черт возьми, она была нужна.

Итан посмотрел, куда указывал пальцем Дейв.

— Вот. На полпути между Монтичелло и Бландингом. На восточном участке национального леса Манти-Ла-Сал. Видишь?

Итан видел. Надпись гласила: «гора Уайт Мэншн., 10 961 фт».

— Это в трех сотнях миль отсюда в полете орла. Но мы не орлы, по прямой нам туда не попасть, — Дейв потер глаза. — Вот, что я нашел.

Он с надеждой посмотрел на мальчика.

— Ну, что? Что-нибудь в тебе на это отзывается?

— Нет. Ничего. Но, может, это все же то место?

Дейв издал короткий смешок.

— Может? Может? Ты хоть представляешь, каково было исследовать эту карту с лупой час за часом?!

Пока они с Оливией не вернулись, Дейв не узнал, что несколько страниц атласа, в том числе и алфавитный указатель, были вырваны. Поэтому пришлось очень плотно поработать, и он надеялся, что «белый особняк» находился не в Канаде, потому что страниц с канадскими картами в атласе не было. Он проанализировал все, что там осталось… во всех городах, на военных базах, озерах, заливах, горах, каньонах, и, наконец, увидел название горы Уайт Мэншн в штате Юта.

— Я ничего не знаю об этом районе, — сказал он. — Но я знаю, что попасть туда будет все равно что… сотворить чудо. Нужно двигаться на юг через Денвер, пересечь скалистые горы на пути по I-70, и ведь там повсюду поджидают Серые люди и пришельцы. Поэтому, когда ты говоришь, что это может быть тем местом, это… не очень-то внушает мне уверенность.

— Откуда же мне знать наверняка? — совершенно справедливо спросил Итан.

Дейв опустил взгляд в пол, пытаясь совладать с собственной злостью. Ему потребовалось некоторое время, чтобы взять себя в руки. Он устал, проголодался и хотел пить. Ему казалось, что он сильно постарел за последние дни. Но когда он снова посмотрел на Итана и заговорил, его лицо было спокойным, а голос тихим настолько, насколько он мог себе позволить при сложившихся обстоятельствах.

— Это единственный белый особняк, который я смог найти. Либо это то место, либо нет. Либо, как ты говоришь, что-то хочет отвести тебя туда, либо ты просто видел дурной сон, а я охотился ни за чем. Но я решил поверить в тебя, Итан. Я решил послушать тебя. Понял?

Итан посмотрел в глаза Дейва, и на его лице не было никаких эмоций.

— Вы решили последовать за мной? — спросил он. — Если я пойду туда, вы пойдете со мной? А Оливия? Доктор Дуглас? Кто-то еще?

— Тебе не добраться туда одному. Одному Богу известно, как хоть кто-то может выйти живым из такого путешествия.

— Это не ответ, сэр, — качнул головой мальчик.

Дейв забрал у Итана карту. Он чувствовал, что вот-вот развалится на части, ляжет где-нибудь в углу, вставит ствол «Магнума» себе в рот и будет ждать, пока не наберется достаточно мужества, чтобы нажать на курок. А этот мальчик… этот проклятый мальчик… который, по словам Джей Ди, должен был лежать мертвым на шестифутовой глубине под землей… этот мальчик — возможный эксперимент Горгонов или Сайферов — почему он вызывает эту несчастную веру? Почему он здесь и что с ним делать?

— Ты задаешь слишком много вопросов, — сказал Дейв. — Сейчас я вернусь к себе в квартиру и немного посплю. Мы поговорим об этом позже, когда я… смогу рассуждать здраво.

С этими словами он отвернулся от Итана и покинул его квартиру. Казалось, он не шел, а только волочил свое тело, держа резко потяжелевшие дорожный атлас и лупу в руках.

Белый Особняк, подумал Итан, когда Дейв ушел.

Иди туда. Это важно. Это… очень важно.

Он спросил себя, откуда знает, что это действительно важно, но не находил ответа. Если его ум или… нечто другое подсказывало ему, давая ему лишь кусочки головоломки, то пока что они не складывались воедино и не имели никакого смысла. Почему же ему никак не давали увидеть общую картину, которую бы он смог понять?

В трехстах милях отсюда в полете орла, как сказал Дейв. Но мы не орлы.

Предстояла долгая дорога. Слишком долгая, чтобы решаться на нее из-за голоса во сне или голоса внутри себя, убеждавшего уйти. На пути встретится множество препятствий: Серые люди, жаждущие мяса, Горгоны и Сайферы, вечно воюющие, и жуткие порождения инопланетных технологий. И как же преодолеть этот путь? Пешком? На лошади (что означало отнять последнюю пищу у этих людей)? И что же им делать с едой в дороге? Где ее найти?

Итан сел и уставился на свет фонаря. Утренний свет становился интенсивнее, приобретая более яркий мутно-желтый оттенок. Итан решил, что такой день люди могли бы назвать «приятным», учитывая, насколько натянутой была атмосфера.

Я должен был быть мертв, подумал он. Но я человек. Я знаю, что я человек. Я помню мать и дом… комнату с настольной лампой, баночки с краской, анатомическую куклу и пластиковые органы. Но я должен был быть мертв… а вместо этого я здесь — смотрю на свечу и думаю…