Мальчик мчался сквозь дождь.

Он внезапно оказался под этим обжигающе-колким ливнем. Через несколько секунд падающая с неба вода превратилась в настоящий омут мучений: капли казались целой армией пламенно-колючих игл. Мальчик оглянулся на бегу и заметил, как вдалеке от него сквозь движущуюся дымку взрываются вершины гор. Он видел, как каменные глыбы размером с целые жилые дома, летят в отравленный воздух, с титанической силой врезаются в землю и рассыпаются на сотни отскакивающих в разные стороны фрагментов. Над горами мерцали электрические синие молнии, способные повергнуть в ужас любого храбреца, а более слабого заставить пасть на колени.

Мальчик продолжал бежать сквозь дождь.

Поле под его ногами простиралось на необъятное расстояние вдаль и вширь, но земля его была бесплодна. Грязь начала засасывать ботинки мальчика. Это были грязные кроссовки «Пума», когда-то давно имевшие цвет белого снега. Мальчик не помнил, когда впервые надел их и откуда взял. Он не мог вспомнить, откуда взялись его грязные джинсы или засаленная темно-красная рубашка, на которой не хватало правого рукава. Он вообще ничего не мог вспомнить.

Но он знал, что должен бежать. И надеялся, что ему удастся пережить этот день.

Ибо, хотя обрывки его памяти трепетали, как оборванный флаг — он знал, что находится позади него. А еще он откуда-то знал, что находится в Колорадо. Мальчик понимал, почему горы, древние, как само время, сейчас разрушались и рассыпались на куски. Понимал, чем были сверкающие в небе голубые молнии и почему скоро росчерки красного пламени взметнулся вверх от измученной земли к злому серому небу. Между ними шло сражение. Они нашли еще одну границу, которую теперь отстаивали. И в яростной борьбе между собой они уничтожали все, что попадало на линию огня.

Он бежал прочь, тяжело дыша, обливаясь потом, окруженный знойным липким воздухом, пока дождь предпринимал все новые попытки пригвоздить его к земле.

Грязь затянула его. Она поймала его ботинки в ловушку, заставила запнуться на бегу и полететь вниз, в ее объятия. Липкая и горячая — она тут же налипла ему на лицо и забилась в ноздри. Весь черный и в грязи, мальчик с трудом поднялся на колени. Сквозь плотную завесу дождя он видел, как по обе стороны от него по бесплодному полю что-то движется, и понял, что одна из армий была на подходе.

Мальчик затаился в своем грязевом бассейне. Он лежал, словно мертвец, хотя сердце его в этот момент было даже слишком живым и барабанило в грудь со скоростью пулеметной очереди, едва не разрываясь от страха. Сейчас мальчик больше всего надеялся, что ему удастся прикрыть себя полностью этой грязью, проскользнуть в темноту и слиться с нею, остаться в безопасности под ее защитной… однако в реальности он просто лежал, свернувшись в грязи в позе эмбриона, напоминая самому себе едва рожденного младенца, которого сразу бросили на произвол судьбы.

Он видел их раньше. Где-то. Разум его не мог подбросить ему воспоминание, так как и сам был разрушен. Он врезался в какое-то событие, разорвавшее личность мальчика и оставившее ему лишь жалкие ошметки памяти. Но, когда слева и справа от себя он заметил размытые мазки чьего-то движения, он сразу понял, кто находится здесь, двигаясь, словно сгустки серого дыма… или словно бесформенные, но смертоносные призраки.

Он лежал неподвижно, и руки его цеплялись за грязную землю в страхе, что его вот-вот могут превратить в ничто.

И вдруг он осознал, что один из них остановился… точнее, он остановил размытые движения своего тело, соединился в одну конструкцию из плоти и принял форму, а теперь — он стоял всего в нескольких футах от мальчика и смотрел на него.

Мальчик же не смог удержаться от того, чтобы уставиться на него в ответ, обратить к нему свое перепачканное грязью лицо. Неоткуда было ждать защиты. Защиты попросту не существовало. Голубые глаза мальчика смотрели в черный безликий склон лица существа — или маску… или шлем… что бы это ни было. Существо было тощим, как скелет, а рост его составлял около семи футов. Можно было сказать, что чем-то он был похож на человека: по крайней мере, у него тоже было две руки и две ноги. Руки с пятью пальцами скрывали черные перчатки. Черные ботинки сидели на почти человеческих ногах. Было ли это существо лишь чьим-то сооружением или реальным созданием, появившимся на свет из яйца или чрева — мальчик не знал и не мог догадываться. Существо, похоже, не дышало.

Но пугало вовсе не это, а то, что в руках оно держало оружие, которое тоже было черным, но казалось сотканным… из плоти. Две массивных емкости с жидкостью присоединялись к телу с помощью гибких трубок. Существо прижимало оружие к своему боку и, казалось, целилось в мальчика. Палец его замер на некой остроконечной выпуклости, которая могла оказаться аналогом спускового курка.

Мальчик знал, что смерть его очень близка.

И вдруг вибрация сотрясла воздух. Она лишь чувствовалась, хотя и не была слышна, но от этого ощущения волоски на затылке мальчика зашевелились, кожа покрылась мурашками, по ней проползла запуганная волна дрожи, а скальп с непослушными каштановыми волосами напрягся, поскольку лишенный памяти мальчишка все равно знал, что должно было произойти. Он не знал, откуда у него эти знания, но в верности их не сомневался.

Существо посмотрело куда-то за мальчика, затем вверх. Другие создание сливались со своими размытыми контурами тел и приняли четкие очертания. Они тоже смотрели вверх, и их оружие в унисон поднялось, целясь во врага.

Затем мальчик услышал это сквозь шум дождя. Он повернул голову, подставив лицо ливню, и сквозь низкие желтые облака прорвалось то, что производило странный звук, напоминавший тихое движение механизмов в прекрасно выполненных наручных часах или… мягкое тиканье бомбы замедленного действия.

Объект был огромным, примерно две сотни футов в длину, треугольной формы, окрашенный в цвета шкуры доисторического хищника: коричневый, желтый и черный. Он был тонким, как бритва, и не имел ни иллюминаторов, ни каких-либо других отверстий и при этом казался одним сплошным мускулом. Объект проскользил вперед, источая, как мальчику показалось, безмолвную, но потрясающую мощь. Желтые усики потревоженного воздуха обтекали вспученные крылья, и четыре электрических голубых шара размером с крышки канализационных люков начали пульсировать в самом низу этого монструозного чуда. Пока корабль продолжал свое медленное, почти не слышное, властное движение к земле, одно из замерших на грязном бесплодном поле существ выстрелило в него из своего оружия. Два подобия пуль из пламени, которое, по сути своей, было не совсем пламенем, но однозначно имело в своем центре нечто раскаленное — взмыли в воздух в сторону корабля. Прежде, чем они достигли мяса или металла — неизвестно, из чего был сделан мускульный корабль — вспыхла синяя искра и погасила пламя, и два раскаленных центра боевых снарядов потухли легко, как спичечные головки, к которым прикоснулись влажными пальцами.

В это мгновение, пока мальчик, дрожа всем телом и не решаясь пошевелиться, наблюдал за развернувшимся действом, существа направили все свое оружие на корабль и принялись стрелять… все быстрее и чаще вспышки внеземного огня загорались и тянули за собой ослепительно белые, похожие на кометы, хвосты, но все они были потушены сверкающей голубой электрической искрой.

Мальчик знал, что происходит, хотя и понятия не имел, откуда. В его разуме эхом воскресали вещи, которые он не мог до конца расслышать или осознать. Казалось, он прошел уже долгий путь от своей изначальной точки, но даже этой самой точки он не мог себе назвать.

Но он знал, что происходит. Несмотря на то, что он не помнил ни свое имя, ни места, откуда он бежал, ни того, где находились его родители… нет, он помнил только то, что существа с оружием назывались солдатами Сайферов.

А кораблем над их головами… управляли Горгоны.

Эти названия дали им люди. Настоящие названия этих рас не были известны никому на земле. Их молчание было непроницаемым.

Голубая искра перескакивала и танцевала в воздухе, без труда отражая атаку хищных языков пламени. Дождь лил, и желтые облака кружились. Солдаты Сайфера начали опускать свое малоэффективное оружие и снова обращаться в размытые фигуры. Вот уже через секунду мальчик остался один на грязном поле. Монструозный корабль проплыл над ним, его голубые шаровые молнии угрожающе пульсировали. Мальчик почувствовал себя маленьким, как насекомое на лобовом стекле, которого вот-вот могли превратить в кровавое месиво. Он напрягся, чтобы снова вскочить и побежать так далеко, как только мог в условиях ливня и грязи, но… корабль про скользил в воздухе мимо, и мальчик чувствовал, что сила его уменьшалась прямо пропорционально тому, как летающий объект набирал скорость. Во рту у него был вкус грязи и чего-то похожего на ржавый металл. Он услышал резкий шипящий звук, словно бекон жарили на сковородке, и, повернув в голову в сторону улетающего прочь корабля, он увидел, как из нижней части летающего объекта выстрелили плети электрической голубой энергии. Маленькие взрывы — вспышки черной материи — посыпались нескончаемыми ударами на солдатов Сайфера, способные достать их даже в нынешнем, размытом состоянии полу-невидимости.

Мальчик решил, что пришло время встать и бросаться отсюда наутек.

Он вскочил на ноги и побежал прочь от поля битвы через поле. Дождь молотил по его голове и плечам, а грязь неустанно старалась утянуть его вниз. Один раз он даже свалился на колени, после чего сразу же встал и поклялся себе, что больше не упадет.

Он бежал вслед за дождем через грязь в сторону желтого тумана, висевшего над горизонтом, минуя и перепрыгивая дымящиеся кратеры, в которых угадывались очертания выжженных инопланетным огнем предметов, ныне похожих лишь на искореженные и иссушенные древесные корни. Дышать было тяжело, воздух от долгого бега проникал в легкие неохотно, будто до этого грудная клетка испытала серию ударов тяжелыми кулаками. В какой-то момент боль заставила мальчика остановиться и закашляться. Он сплюнул на землю кровавую слюну и продолжил путь.

Из тумана перед лицом беглеца вынырнула еще дюжина или больше солдат Сайфера — все тощие и одетые в материал явно внеземного происхождения. У каждого их них было оружие, которое, казалось, произрастает из их собственных тел, и на всех них были черные безликие маски, которые могли быть лицами роботов, как думал… и, похоже, даже знал мальчик. Прежде чем он смог изменить направление, он уже знал, что что-то приближается к нему сзади с металлическим шумом, напоминавшим дребезжание струн пианино в самом высоком возможном регистре. Мальчик нырнул влево и успел скрыться в ближайшем кратере, а над ним засверкали синие сферы скованного огня, пролетая на умопомрачительной скорости, чтобы врезаться в Сайферов, которые извлекли свои кнуты, будто бы сделанные из раскаленной добела колючей проволоки. Мальчик приподнялся к краю кратера, чтобы посмотреть, как Сайферов разрывают на куски новым оружием, и хотя несколько Сайферов смогли сбить огненные шары их собственным энергетическим оружием или размытым движением нырнули в туман, исход битвы решился за доли секунды. Подергивающиеся руки и ноги, оторванные от тела, лежали на поле боя, покрытом черной копотью, и огненные шары, похожие на горящие демонические глаза, вновь вспыхнули в желтом тумане и принялись искать новых жертв.

В кратере зашевелилось еще что-то, привлекшее внимание мальчика. Он почувствовал, как волосы у него на затылке встают дыбом, а сердце начинает колотиться, как бешеное.

Напротив него безжизненный и забрызганный грязью солдат Сайферов добрался до своего ружья, которое несколько секунд назад оторвало от его тела, и теперь оно — сморщенное, как умирающая плоть — лежало, подергивая внешними венами, в нескольких шагах от него. Руки в черной перчатке скребли по земле в надежде поскорее восстановить связь с утерянным оружием, но безуспешно, потому что сам Сайфер был разрезан пополам. Ноги все еще подергивались в судорогах, ботинки упрямо молотили измученную землю. В полости тела блестели черные кишки, в которых копошилось что-то желтое и красное, отдаленно напоминавшее кузнечиков — мальчик не помнил, откуда это знал, но прекрасно представлял себе облик этих насекомых. От Сайфера вокруг распространялся едкий запах, похожий на запах жидкости, которую вырабатывают кузнечики своими грубыми лапками. Только нынешний запах был гораздо сильнее. Сайфер лежал в луже жидкости. Существо все еще пыталось добраться до оружия, но разорванное тело не слушалось.

Мальчик заговорил голосом, которого раньше никогда не слышал:

— А я думал, вы намного выносливее, — сказал он.

Безликое существо продолжало борьбу за оружие. Мальчик сел на корточки, не забывая о других солдатах или летающих объектах, которые запросто могли снести ему голову, и рискнул прикоснуться к энергетическому ружью. На ощупь оно было липким, как резина, слишком долго остававшаяся под палящим солнцем. Жилы перестали качать жидкость. Оружие начало съеживаться и будто всасываться само в себя, пока мальчик просто смотрел на него. Похожая на крадущегося паука рука норовила схватить мальчишку за лодыжку, и тот, опасаясь в мыслях быть парализованным от боли этого прикосновения, отступил в сторону, а затем… побежал снова, потому что он понимал: оставаться на одном месте слишком долго опасно. Смертельно опасно.

А он знал, что хочет жить. Знал, что ему необходимо выжить, и поэтому нужно было найти себе укрытие, пока не стало слишком поздно.

Пока он бежал, дождь нещадно лупил его по лицу. Из-за нарастающего давления в легких он снова закашлялся, и кашель оказался кровавым. Он спрашивал себя, кто он и откуда пришел, но на эти вопросы ответом была лишь пустота. У него не сохранилось памяти ни о чем, кроме той секунды, когда он обнаружил себя бегущим по этому полю, как будто раньше его разум был выключен, а затем кто-то дрожащей рукой включил в его голове свет. Отец? Мать? Дом? Братья или сестры? Нет, он ничего не помнил. В его распоряжении были только тени, тени и еще раз тени.

Ему было больно. Не только в груди — в легких, сердце и желудке — ему ломило почти все кости. Он чувствовал себя… перестроенным. Словно в той странной старой песне о том, как бедренная кость соединена с коленной чашечкой, ну и прочее дерьмо в таком духе, только его собственная бедренная кость будто была соединена с плечом, а коленная чашечка — с копчиком. Что-то в нем было перепутано, но он сохранял способность бежать. По крайней мере, пока. И этого было достаточно.

Чудовищный треугольный объект двигался над ним. Мальчик поднял глаза и увидел массивное творение горгонской техники — пестрое, как доисторическая рептилия — скользившее меж уродливыми желтыми облаками. Корабль продолжал стрелять своими энергетическими молниями, чтобы поразить невидимые фигуры на земле. На мальчика он не обращал внимания, для него мальчишка был ничем, он даже не стоил толики его разрушительной силы.

Внезапно яркие синие разряды начали вспыхивать то слева, то справа, ища другие цели. Быть может, корабль Горгонов задрожал от ужаса… по крайней мере, мальчику так показалось. Через пару секунд он понял, почему.

С обеих сторон появились тонкие эбеновые ракеты длиной футов в двадцать. Их было десять, и они двигались быстро и бесшумно. Четыре из них были поражены молниями и взорвались, разлетевшись на черные ленты, но оставшиеся шесть вырастили на себе когти и зубы, и, достигнув горгонского корабля, жадно впились в его мясо, обратившись в прожорливых хищников, похожих на блестящих пауков, и принялись проедать себе путь через пеструю шкуру.

Еще шесть голодных ракет полетело в сторону корабля, запущенные откуда-то вне поля зрения. Две из них были сбиты, но остальные четыре, приняв свои черные паучьи очертания, жадно вгрызлись в инопланетную плоть, если это можно было так назвать. Куски горгонского корабля начали отпадать, обнажая под пестрой «кожей» пурпурно-красное мясо, в котором будто располагались шестигранные коридоры. Ракеты-пауки продолжали клевать и жевать, все быстрее и быстрее, пока синие молнии отчаянно палили по всем направлениям.

Мальчик уклонился, когда энергетический разряд испепелил землю справа от него, наверное, футах в сорока, однако он не мог оторвать взгляд от ужасного пира и гибели великана.

Конечно же, горгонский корабль умирал. Его масса дрожала и корчилась, пока пауки Сайферов проникали все глубже в самое его сердце. Из дюжины ран выливалась темно-красная жидкость, кусочки корабля падали на землю, продолжая биться в предсмертных конвульсиях. Машина кричала. Послышался высокий звук, показавшийся мальчику чем-то средним между скрипом ногтей по доске и зловещим шипением гадюки. Ему пришлось закрыть уши руками, чтобы хоть немного блокировать шум до того, как он заставил его опуститься на колени.

Огромный кусок корабля свалился вниз, поднимая целые фонтаны темной жидкости. Внутри полости продолжали пировать черные пауки, разрывая чужеродное мясо и прорывая своими когтями и клыками коридоры. Впрочем, по мнению мальчика, такие зубы могли прогрызть не только плоть, но даже бетон и металл. Корабль Горгонов накренился вправо, из него вываливалось все больше мясистых кусков, которые Сайферы не собирались доедать.

Машинный крик продолжался и продолжался, пока корабль падал на землю. Пауки ползали по его шкуре, добивая врага.

Мальчик повернулся и убежал. Он понятия не имел, где безопасно. Вскоре пронзительный шум прекратился. Одно очко Сайферам, подумал мальчик. Он пробежал сквозь желтый туман, направляясь вперед, и внезапно обнаружил под ногами треснувший бетон.

Он оказался на стоянке. Вокруг него в загустевшем воздухе стояли ржавые и обветренные остовы восьми брошенных автомобилей. Дождь перестал, и теперь вода заполняла трещины и кратеры. Перед мальчиком стояло длинное здание из красного кирпича, в котором не осталось ни одного неразбитого окна. Слева были покошенные ворота на поросшем сорняками футбольном поле. Трибуны оказались разрушены. На стоянке возвышался знак — мужественный и стойкий со своим объявлением из прошлого.

Старшая школа Итана Гейнса, гласили статичные черные буквы. А чуть ниже бегущей красной строкой различалось: «Последняя Иг а А рель 4–6 Детская Сб рн я».

Мальчик увидел, как слева к нему через футбольное поле приближаются размытые пятна. Несколько солдат Сайферов остановились, приняли свои формы на несколько секунд, прежде чем снова ускориться. Мальчик подумал, что их, быть может, сорок или пятьдесят — настоящая черная волна. Он побежал направо, но даже когда импульс настиг его, он уже знал, что у него не хватит времени сбежать: они настигнут его слишком скоро.

Он скользнул к бетону и укрылся под разбитым пикапом, который когда-то был черным, но теперь из-за ржавчины стал больше красным, однако под разбитым задним стеклом его все еще красовалась табличка с именем Денвера Бронкса.

Размытые фигуры оказались на стоянке. Солдаты Сайфера были в движении, они куда-то направлялись. Мальчик прижался к потрескавшемуся бетону. Если кто-нибудь из них почувствует его здесь…

Что-то приближалось.

Мальчик ощутил это, и по телу его прокатилась дрожь. Он чуял какую-то… форму жизни, пульсирующую силой в этом испорченном воздухе. Из своего укрытия он заметил, что ноги некоторых солдат материализовались, и те замерли. Они, похоже, тоже чувствовали это приближение.

Наступила тишина, нарушаемая лишь капающей на землю водой с промокших корпусов автомобилей. Затем что-то пронеслось над головами с шумом, напоминающим свист ветра, и в небе загорелась яркая вспышка синего света — такая яркая, что мальчику пришлось зажмуриться. А затем все, что было, исчезло.

Мальчик ждал, моргая. Перед глазами кружили разноцветные пятна. Некоторые солдаты снова обратились в размытые полутени, другие же оставались неподвижными, сохраняя бдительность и — возможно, потому, что были оглушены — все еще были видимы.

Над телом мальчика корпус пикапа пошевелился.

От ржавого машинного стона он вздрогнул, и услышал, как эхо ржавого мычание прокатилось по всей парковке, и вдруг нижняя часть пикапа превратилась металлической конструкции в красно-коричневую чешуйчатую материю, а заплесневелые шины обратились в прочные, покрытые чешуей ноги, из которых выросли красные шипы с блестящими черными наконечниками.

Мальчик осознал: пикап оживает.

В считанные секунды вздымающийся в такт дыханию живот отказался над его головой. Он увидел, что форма над ним расширилась и сгустилась с шумом, который напоминал хруст костей и металлического треска — так образовывалась плоть.

В панике он выкатился из-под машины и оказался на коленях посреди того, что уже не было парковкой брошенных автомобилей — теперь это было логово чудовищ из самых страшных ночных кошмаров.

Мальчик понял, что бы ни пролетело над его головой несколько секунд назад, произведя синий взрыв, оно имело силу создавать жизнь. И жизнь, которую оно создало здесь из ржавых заброшенных остовов, принадлежала либо Горгонам, либо военачальнику Сайферов. Громоздкие, мускулистые фигуры начали подниматься с бетона. Мальчик находился среди них, среди их когтистых ног и рук, которые угрожающе сверкали своими красными шипами. Рогатые головы с множеством глаз и зияющими ротовыми впадинами сканировали поле битвы, пока солдаты Сайферов открывали по ним огонь. Красные катушки потустороннего пламени вырвались наружу, сжигая своими ударами чужеродную плоть. Пораженные существа взревели и взвыли, и стон их боли сотряс землю, а другие бросились вперед с огромной скоростью, стремясь уничтожить солдат. Мальчик с ужасом наблюдал, как творения Горгонов разбегаются влево и вправо, начиная сметать целые массы солдат своими мускулистыми огромными шипастыми руками. Он заметил также, что на стыке шеи и плеч в тело одного из чудищ была вплавлена табличка с именем Денвера Бронкса… Казалось, это был кусок увядающей земной татуировки на бронированной плоти.

Солдаты открыли огонь, чешуйчатые тела горели и дымились, существа разваливались на части, попирая при этом тонкие фигуры в военной форме, и кишечный сок, пахнущий, как сок кузнечика, разбрызгивался в стороны повсюду. Трижды рогатая голова одного из монстров с шестью глубокими пурпурными глазами вспыхивала под пламенем оружия Сайферов, и существо начало носиться вокруг стоянки, слепо нанося удары во все стороны, а ее скалистое лицо таяло и плавилось, как серый воск.

Сайферы были смяты монстрами. Некоторые из них вновь сделались невидимыми, но остальные остались и продолжали стрелять в зверей, готовые встретить свою смерть от лап чудищ. Кто-то ползал на четвереньках, кто-то оставался на двух ногах, но существа горгонов явно выигрывали этот бой и уже пускались вслед за сбежавшими Сайферами. Три умирающих Горгона лежали на бетоне, съеденные пламенем оружия противников, однако они до последнего сопротивлялись с воинствующими стонами, пытаясь подняться, несмотря на жар огня. У одного из них получилось подняться на колени. Он повернул свою горящую треугольную голову на толстом стволе шеи, и его глаза цвета черного дерева нашли мальчика, который пополз назад от существа, во взгляде которого тлели угли. В следующий миг он приподнял свою усеянную шипами руку, но тут же упал и испустил дух.

Мальчик встал, пошатываясь, и снова побежал.

Это было все, что мог сделать — оставаться в вертикальном положении. Снова оказавшись в дымке желтого тумана, он понял одно: он не может и не должен упасть. Мальчик слышал позади себя рев чудовищ, и его грязные кроссовки «Пума» увязали в земле. Теперь под ногами уже не было бетона — снова лишь поле грязи и сорняков. Вокруг него лежали смятые и обугленные тела солдат Сайфера: похоже, недавно это было очередным полем битвы. Одно очко Горгонам, подумал он.

Мальчик не прошел еще и сотни ярдов, когда почувствовал, что его что-то догоняет.

Ему было страшно оглянуться. Страшно замедляться. Пораженный ужасом, он знал, что его вот-вот уничтожат в этом грязном поле.

Как бы то ни было, приближение он прекрасно чувствовал.

Затем он оглянулся, чтобы посмотреть, что за ним следует. Хотел было броситься влево или вправо, но вдруг всадник на серой пятнистой лошади появился из тумана, потянулся и схватил мальчика за руку. У него легко вышло оторвать легковесного паренька от земли и поднять вверх. Незнакомец зарычал грозным голосом.

— Поднимайся сюда!

Мальчик сел позади мужчины и крепко ухватил его за талию, видя, что на плече его была закреплена кобура для пистолета-пулемета «Узи». Лошадь и два ее всадника понеслись по полю, в то время как монстры Горгонов ревели, словно хор похоронных колоколов в последний день мира.