Глава 14
Националистическая газета «Галльский петух» выступила с передовицей, где предупредила «всех понаехавших», что второй удар может быть направлен против них. Потому лучше убраться в свои африки и не раздражать продвинутую и пока еще добрую цивилизацию.
Прямым текстом сообщили, что все эти турки, индийцы, пакистанцы, курды и все-все, кто исповедует другую религию, не признает европейских ценностей и даже ходит в своей национальной одежде, сейчас первые на очереди для второго выстрела из вирусной пушки.
Я теперь чуть ли не ночевал в кабинете Мещерского, и, как уже знаю, практически во всех странах разведчики и контрразведчики стоят на ушах, пытаясь выяснить хоть что-то о создателях вируса, а также перекрыть его проникновение в их страны.
Бондаренко, что и спит где-то в служебных помещениях, явился все-таки наглаженный и наутюженный, при Мещерском с его идеальными костюмами просто неприлично иначе, сказал бодро:
- А, доктор, вы ранняя пташка… Доброе утро! Эти галльские петухи не связаны как-то с этими… создателями вируса?
В кабинет Мещерского вошли Бронник с Кремневым, Бронник сказал от дери:
- Вряд ли… Газета сказала то, о чем думают многие. И тем самым привлекает подписчиков.
- Да, - согласился Бондаренко. – Раз уж получилось так удачно…
- Удачно?
- В смысле, операция удалась, - уточнил Бондаренко. – А что, не удалось им? Значит, в самом деле могут начать спешно разрабатывать новую гадость…
Все посмотрели на меня, я здесь единственный специалист и по вирусам.
-Или модифицировать этот, - согласился я. - Так даже легче. И быстрее.
Мещерский от своего стола спросил быстро:
- Можно высчитать, против кого может быть направлен удар?
- Чей ген уязвимее, - пояснил я. – Вот русских генетическим оружием уничтожить труднее всего. Сами знаете, сколько в нас намешалось народов, как скифов и киммерийцев, так и древних иудеев, чьи одиннадцать колен Израиля ушли на север, а там исчезли. Но исчезают народы, но не люди, как не исчезли скифы, меря, весь, чудь – они ассимилировались, потеряли язык и культуру, но не гены. А вот курды, к примеру, под угрозой, так как на протяжении веков не только борются за свое государство, но и за чистоту рядов, не давая размыть народ, как добивается Турция…
- А евреи? – спросил Бондаренко.
- Как сказал Генри Форд, - ответил я, - евреи не нация, а организация. Тех древних иудеев практически не осталось, иудеи могут поспорить с русскими, у кого больше намешано чужеродных генов.
Бондаренко поглядывал с легкой насмешкой, видит как я упрощаю для понимания силовиков сложные понятия, что-то опуская, что-то сглаживая, главное не объяснить, а чтоб отстали с непрофессиональными вопросами и сосредоточились на том, что знают и умеют.
- К делу, - сказал Мещерский и жестом пригласил всех ближе к столу. – Посмотрим, что в мире изменилось за ночь…
На той стороне планеты уже давно день, правительство Мексики и ряда южноамериканских стран успели выступить с предложениями полной и всеобъемлющей помощи в поиске преступников и предотвращения подобных действий.
Французский журнал Шарли откликнулся карикатурой, что, дескать, следующими на очереди на уничтожение за темнокожими стоят так называемые бронзовые люди, как именуют себя двадцать миллионов мексиканцев в Штатах, потому вся Южная Америка в панике. Вирус, перебив «бронзовых людей» в Штатах, неизбежно перекинется в страны Южной Америки и там опустошит все регионы.
Ряд политиков выступили с громогласными заявлениями, что отдают свои противоатомные бункера, где есть запас воды и продуктов на несколько лет афроамериканцам, а за это время ученые либо найдут противоядие, либо вирус сам мутирует и станет безвредным, а это может случиться, как их уверяют, со дня на день, а в самом худшем случае - через пару недель.
В Лондоне террористы взорвали «грязную бомбу». Пока Мещерский и его трое помощников рассматривали на большом экране картину катастрофы, я с его молчаливого согласия позвонил в Пентагон.
На экране появилось усталое лицо Барбары Баллантэйн, там уже конец рабочего и очень напряженного дня, всмотрелась в меня с изумлением:
- Быстрее, - сказал я настойчиво. – Если в течении четырех дней сумеете нанести ответный удар, я говорю о ядерном, все мировое сообщество вас оправдает! Но уже за семь дней шок начнет спадать, а через две недели правозащитники выйдут на улицы с плакатами, что террористы тоже люди, их нужно уважать и договариваться…
Барбара покачала головой.
- Влад, спасибо за точное выражение сочувствие. Но вы, русские, переоцениваете наши возможности…
- У вас там рядом военная база!
- Влад, у нас демократия…
- Какая к черту демократия в такое время? - спросил я настойчиво. – Барбара, воспользуйтесь моментом!.. Ракетно-ядерный удар по базам террористов и, как бы вспомогательно, по столицам государств, активно поддерживающих и спонсирующих террор во всем мире. Помните, это надо сделать в течении четырех дней!.. И мир будет спасен.
Она вздохнула.
- Дорогой Влад… Вы правы, мы живем еще по старым правилам, хотя мир уже другой… Такие решения быстро принимаются только в условиях войны! Вы не представляете через какие заслоны в сенате и конгрессе пришлось бы протаскивать эти решения!.. Недели уйдут, а то и месяцы… Но спасибо, Влад. У нас не такое решительное правительство, как у вас.
Я с разочарованием прервал связь, Мещерский и Бондаренко смотрят с особенным сочувствием, а Кремнев рыкнул:
- Ишь, Барбара… Это же генерал Баллантэйн, глава сенатского комитета по контролю за военными?.
- Да, - ответил я, - кстати, она еще и умная, хоть и генерал!
- Что умная, - буркнул Кремнев, - уже вижу…
Бронник сказал вежливо:
- Наш доктор знаток биологии и животного мира. Он знает все от инфузорий до кентавров. И медведиц.
Я сказал серьезно:
- Победы террористов нужно использовать в своих целях! Даже те, кто рад исчезновении популяции негритянского населения, должны сейчас рыдать на всех экранах телевизоров и гневно требовать жестокого наказания… нет, полного истребления террористов!
Мещерский проговорил от своего стола:
- Да, это позволит ввести драконовские законы… Но, как верно сказала… сказал генерал Баллантэйн… или сказала?
- Если «генеральша», - подсказал Бондаренко, - то сказала.
- Генеральша, - уточнил Бронник, - это жена генерала!
- Ладно, тогда генерал Баллантэйн… И не смотрите так на доктора, он был в стране, где все толерантно и все допустимо. Там наши драконовские решения сразу не пройдут…
- Не драконовские, - сказал я сварливо. – Никаких подобных терминов!.. Это справедливые и адекватные меры. Мы спасаем мир. Мы спасаем все остальных. Как расы, так и национальности. Гибель негров должна послужить спасению остальных!.. Они как бы отдали свои жизни за всю остальную человеческую популяцию. Их подвиг не будет забыт, о них сложат песни и легенды, на которых станут воспитывать подрастающее поколение.
Мещерский вздохнул.
- Вы слишком откровенны, доктор…
- А разве у нас не закрытое совещание? – спросил я. – Для прессы у нас другие версии. Как для проправительственных, так и для оппозиции. И одна для тех, кто не верит ни тем, ни другим.
Мещерский прислушался к голосу в ухе и сообщил в радостном возбуждении:
- Только что в отношении Норвегии введены международные санкции!.. По инициативе Штатов. Первыми поддержали Россия, Китай и страны ЕС, а затем присоединились Австралия, Канада, Новая Зеландия…
- А против?
- Ожидаемо – страны Южной Америки, за исключением Чили, те воздержались, еще ряд третьестепенных стран, а резко выступили против страны Персидского залива, Пакистан…
- А Индия?
- Воздержалась. Обещали сообщить окончательное решение, когда взвесят все «за» и «против» с учетом индийских интересов.
Я сказал с облегчением:
- Первый шажок, хоть и запоздалый, сделан. Норвегия, конечно же, положит на эти санкции…
- Владимир Алексеевич!
Я посмотрел на их шокированные лица.
- А вы чего ожидали? Им рукой подать до успеха. Или катастрофы. Так что нужно делать второй шаг. Нам, они свой сделают! А нам сделать намного труднее…
Мещерский потемнел лицом.
- Силовую операцию?
- Можно анонимную, - предложил я. – Все равно обвинят русских. У норвегов и прочих шведов русские во всем виноваты. И, Аркадий Валентинович, нужно спешить. Норвеги напрямую не откажутся и не согласятся, а просто будут тянуть с ответом и бурить, бурить…
Он сказал неохотно:
- На силовую могут не согласиться Штаты. В конце-концов, пострадает Норвегия, если пострадает, и Россия. А Штаты далеко за океаном…
- Извержение накроет их военные базы в Европе, - напомнил я. – И кроме того… Штаты должны поддерживать свой быстро тающий престиж. А силовая операция по спасению мира его упрочит. Передайте, что мы беремся провести операцию сами, но при их формальном участии и разделе ответственности.
Он подумал, кивнул.
- Да, это может пройти. Если операция успешная, и никто из штатовцев не пострадает, даже сенат одобрит задним числом.
- Только вы сами не тяните, Аркадий Валентинович!
Он вздохнул, вытащил смартфон из нагрудного кармана.
- Капитан Пырьев?.. Подготовьте прямую линию с ЦРУ.
Даже такая бесполезная и утратившая силу организация, как ООН, обрела второе дыхание, когда ведущие державы собрались в срочном порядке и объявили о неотложных мерах по противодействию глобальным угрозам.
А нет другой возможности противостоять им, если не ввести тотальное наблюдение за всеми организациями и даже за отдельными людьми. Таким образом свободы личности отдельных людей потеснились ради безопасности всего рода человеческого.
Я работал в Центре Мацанюка, когда появилась Ингрид, взвинченная и алертная, и хотя я в тот момент занимался сверхточным секвенированием, ухватила за рукав и грубо оттащила в сторону.
- Ты хоть знаешь, что случилось?
- Примерно да, - ответил я. – Пальчик прищемила?
Она зло тряхнула головой, а глазища опасно блеснули.
- Но до шуток. ЮАР, Намибия, Ботсвана, Зимбабве и Мозамбик уже вымерли!.. Не только целые страны пустеют, уже весь африканский континент опасно оголяется!.. А ты своими мышками занимаешься?
- Я как раз ищу вакцину, - ответил я, - но дело не в этом. Тебя тревожит не сама гибель чернокожего населения… так?
Она отрезала:
- Да! Еще больше тревожит, что мир воспринял это… как-то не совсем…
- Не совсем правильно?
- Да!
- Никто не рвет волосы, - продолжил я, - не стонет в отчаянии, не закатывает истерик… И вообще как-то весь мир воспринял это не как трагедию мирового масштаба, а озаботился лишь, чтобы пожар, уничтоживший чужой дом в Африке, не перекинулся и на европейский сарай?
- Да, - отрезала она, - только мне совсем не нравится сравнение всего негритянского населения планеты… вот так!
- Все познается в сравнении, - заметил я. – Остального человечества все же больше, чем негритянского. И цивилизацию, уж прости, создало белое население. Но я тебя понимаю… Мало эмоций, все как-то слишком деловито. Даже при сгоревшем сарае больше криков и отчаяния. Ингрид, все дело еще и в том, что человечество ощутило усталость от проблем.
- А это при чем?
Я вздохнул.
- Вся Европа уже полста лет помогала Африке, посылала туда гуманитарную помощь, вкладывала сотни миллиардов долларов в развитие, слыхала? Но там все разворовывалось, а часть полученных денег тут же шла на покупку оружия, после чего бесконечные войны племен вспыхивали с новой силой.
Она сказала горячо:
- Это не оправдывает сегодняшнее равнодушие!
- В Европе за это время появились свои проблемы, - напомнил я. – Потому европейцы стали требовать заняться обустройством сперва у себя, а потом в Африке. Этим и объясняется такая слабая реакция на гибель уже миллионов человек… а будут еще больше, счет пойдет на десятки и сотни миллионов… Кто-то даже втихую радуется, что деньги Европы останутся на местах и будут израсходованы на благополучие европейцев.
- Это эгоисты!
Я развел руками.
- Не даю оценки, всего лишь констатирую. Навязываемая слишком активно толерантность, а с нею и равномерное распределение доходов по всему миру уже давно раздражают богатые страны. Толерантность – прекрасно, я за нее обеими руками! Но нельзя насаждать насильно, как у нас навязывали коммунизм. Толерантность рушится так же, как рухнул коммунизм… а разве коммунизм не прекрасен, как идея?
- От политиков, - заявила она, - не слышала возражений против толерантность!
- А против коммунизма наши политики возражали? - спросил я. – Но все равно рухнул. Идея прекрасна, но преждевременна.
- Но…
- Население раздражено, - повторил я. – Еще и реакцией политиков, что закрывает глаза и уши, не желая слушать протесты своих избирателей.
Она сказала упрямо:
- Богатством нужно делиться!
- По своей воле, - напомнил я, - а не по требованию тех, кто сам работать не хочет. Благополучие Запада не упало с неба. Там заработали тяжким трудом, потому не понимают, почему должны отдавать свои деньги дикарям, что воюют друг с другом только потому, что одни из них бушмены, а другие – готтентоты!
Она сказала горько:
- А как же милосердие? Человечность?
Я посмотрел на нее с нежностью.
- Ты хороший человек, Ингрид. Хотя и капитан. Да еще капитан спецслужб. И ты в самом деле следуешь правильным идеалам, которые только сейчас дали серьезную трещину, но здание еще не рассыпалось.
Она спросила резко:
- А что, обязательно рассыплются?
- Обязательно, - подтвердил я. – Но всегда на смену даже хорошим идеалам приходили занечательные. Классическая борьба хорошего с лучшим! Когда-то идеалом было рабство, потом крепостной строй, а женщины должны были жить по «Домострою»… Помнишь?
- Нет, - ответила она сердито. – Вот не помню и все тут!.. И что, темнокожее население вымрет целиком?
Я развел руками.
- Похоже, мир не успевает. Не успеет найти лекарство.
- И ты говоришь так спокойно?
Я в самом деле ощутил некоторое смущение под ее обвиняющим взглядом.
- Ингрид… Я не живу сегодняшним днем. Я живу от пещерного времени! Видел страшные истребительные войны, исчезновение стран и народов, опустошительную чуму, после нее в Европе почти исчезло население, и папа римский в целях спасения остатков человечества разрешил многоженство… Времена вообще-то были и пострашнее. Так что в целом человечество живет и развивается, это главное. А мерзавца, который это сделал, отыщем и покараем!
Она спросила с недоверием:
- А ты… над этим работаешь?
- И над тем, - уточнил я, – чтобы ничего подобного в будущем. Даже в теории. Этого найдем и накажем, а остальным не дадим даже пикнуть. В смысле, возможности вредить человечеству, а вот людям можно.
- Можно?
- Можно, - подтвердил я безмятежно. – У нас же свобода личности и предпринимательства?.. Вот бы еще дуэли и пиратство разрешить… Ты не забыла, что мы защищаем человечество в целом? На остальное нам насрать. За мелкими террористами и маньяками пусть полиция гоняется. Или хочешь перейти в полицию?
Она посмотрела на меня с бессильной ненавистью.
- Мало ли что я хочу!
- Вот-вот, - сказал я. – Я тоже хочу процедуру бессмертия на мышах отрабатывать, но если человечество грохнется, мои вечноживущие мышки кому нужны? Потому вот я с вами, хотя сама можешь представить, как мне такое хочется!
