Глава 6
Из автомобиля, что припарковался чуть раньше, вышел майор Ковальский, я его часто видел в коридорах Управления, тихий и малозаметный служака, исполнительный, но старающийся не попадаться на глаза, идеальный шпион, вот только работает всего лишь в отделе кадров, редко покидая свой кабинет и почти не показываясь за стенами здания ГРУ.
Своему авто я дал команду отыскать место на стоянке, а сам двинулся за Корольковым, что-то в нем не так, а я хоть и не оперативник, но повышенная сенситивность сказала четко и громко: присмотрись, он сильно взволнован, очень агрессивен и вообще как-то неадекватен, что почти незаметно, но все же заметно..
В руке у Ковальского его привычный потертый кейс, однако на этот раз, как мне показалось, несет с заметным напряжением, словно там не привычный бутерброд и бутылка козьего молока, а слитки свинца.
Я ускорил шаг, у самого подъезда догнал, Ковальский бросил в мою сторону настороженный взгляд, а я сказал бодро:
- Хорошие у вас сегодня бутерброды! Как будто бомбу несете!
Его лицо дернулось, а в глазах метнулся откровенный страх.
- Ну и шуточки у вас, доктор!
- Что у вас в чемодане? – спросил я.
Он быстро взбежал по ступенькам и крикнул обоим охранникам:
- Этого не впускать!..
Я крикнул:
- Остановитесь, майор! Мы решим ваши проблемы...
Не отвечая, он проскочил мимо охранников, а те выхватили пистолеты и загородили мне дорогу.
- Стоять!
- Ребята, - сказал я быстро, - это не… хотя что вам втолковывать, бараны…
- Руки за голову! – закричал один.
Второй заорал еще громче:
- Повернуться! Лечь на землю!
Сохраняя секунды, я повернулся, лег, руки за голову. Оба подбежали, один держит меня на прицеле, второй присел возле на корточки, уж и не знаю, что хотел делать, но я вцепился в руку с пистолетом, вывернул, он инстинктивно нажал на скобу.
Грянул выстрел, я выдрал пистолет из стиснутых пальцев, увидел как глаза охранника расширились при виде того, как он сам всадил пулю в живот напарника.
- Ах ты ж…
Я выстрелил ему в лицо и, подхватившись, побежал за Ковальским. Должен бы жалеть этих парней, честно выполняют работу, но сами на нее пошли, позарившись на высокий оклад, так что не надо… Никто не мешал им асфальт укладывать, вон дороги у нас какие.
Ковальский удирает коридорами, явно услышал выстрелы и, возможно, как-то догадался, что меня еще не прикончили.
Я заорал во весь голос:
- Майор, остановитесь!..
Он на ходу покачал головой.
- Стой, сволочь! – заорал я. – Думаешь, не выстрелю?
Он ускорил шаг, я прицелился, расстояние великовато, нажал на скобу, держа в прицеле его спину.
Грянул выстрел, на светлой рубашке ниже плеча возникла дырка, откуда ударила струйка крови. Я выстрелил еще дважды. Одна из пуль с силой пробила ему спину навылет, другая разворотила задницу, попав точно посреди ягодиц.
Ноги его подогнулись, он рухнул вниз лицом рядом с чемоданом. Из внутренних помещений выбежало трое охранников, снова эти крики «Бросить оружие!», «Лечь на землю»:
Я заорал:
- Да, бросаю оружие, смотрите!.. Но в чемодане бомба!.. До взрыва пара минут!.. Поняли, идиоты?
Они застыли, остолбенело, потом двое бросились со всех ног прочь, а третий подбежал к чемодану, ухватил и метнулся к открытому окну во внутренний дворик, а там, широко размахнувшись, швырнул наружу.
Через десять секунд раздался грохот, вдоль окон поднялась стена воды, часть плеснула к нам в коридор.
Охранник отпрыгнул, повернулся ко мне, на лице ужас и одновременно облегчение.
- Что это было?
- Его заставили или подкупили, - ответил я, - это неважно. Вызывай помощь. Ты хорошо сработал!.. А сейчас, в свете предстоящего повышения, распорядись, чтобы сюда не пускали корреспондентов. Кто сделает хоть один снимок, того сразу в подвал под стражу.
Охранник потом сказал, что рассчитывал, что в воде бомба не взорвется, но она и не взорвалась в полном объеме, а только та часть, что служит взрывателем, иначе разнесло бы все здание.
Возле разрушенного взрывом бассейна столпились как высыпавшие из здания сотрудники, так и набежавшая со всех сторон охрана.
Я отыскал взглядом Мещерского, раздает короткие четкие указания, подошел к нему, а он обернулся, кивнул.
- Спасибо, доктор. Сейчас дублирую ваш приказ насчет недопущения огласки… Вы были бы у нас просто чудо-оперативником!
- Еще и вязать крючком умею, - ответил я, - да вот что-то не тянет. Что с майором?
Он покачал головой.
- Врачи «скорой» борются за его жизнь, но вы его так продырявили, что вряд ли… С такими ранами не выживают. Да, честно говоря, мне бы и не хотелось… Но вытащить из него все, что с ним такое случилось, необходимо.
Подошли очень озабоченные Бондаренко, и Бронник, Бондаренко добавил с ходу со знанием дела:
- Наш профессор просадил спинной мозг чуть выше копчика. Он же нейрохирург, знает, куда стрелять!.. Теперь Ковалевский растение, даже если выживет. Заодно и гениталии разнес, ни один хирург не соберет.
Бондаренко спросил:
- Даже сам Владимир Алексеевич?
- Владимир Алексеевич, - ответил Бондаренко, - ему и то отрежет, что уцелело. А потом ножиком по горлу, как Иосиф Виссарионович в молодости.
- Если отрежет, - сказал Бронник, - тогда зачем жить? Лучше уж ножиком по горлу…
За нашими спинами слышался быстрый и жесткий голос Ингрид:
- Все руководство отдела кадров собрать и под охраной немедленно в Следственный Комитет! Отдел охраны, который пропускает примелькавшихся сотрудников, не проверяя на сканерах, туда же в полном составе… Нет, сразу за решетку!.. А оттуда будем вызывать на допрос… Сколько понадобится, столько под арестом и пробудете! Протесты? Вас сразу в карцер или сперва обживетесь в камере?
Бондаренко сказал мне горестно:
- Вы правы, Владимир Алексеевич!.. Эти камеры нужно ставить у каждого в доме!.. Тогда бы точно не пропустили такое вот…
Бронник сказала с тихим ужасом в голосе:
- А если бы профессор не всадил в него две, даже три пули?.. Бомба разнесла бы все здание!
- Три пули, - сказал Бондаренко. – Для профессора это многовато, он обычно обходится одной… Но я бы всадил всю обойму. А потом бы еще и ногами… Ну что за сволочь? Сколько лет был с нами рядом…
Мещерский сказал резко:
- Сегодня же установить видеокамеры в квартирах всех сотрудников Управления!.. Везде. Да-да, везде.
Но остаток недели пролетел без происшествий. Гаврош выявил два подозрительных очага в Таиланде и Камбодже, тут же сообщили в Пентагон, у них там близко военные базы, пусть пошлют спецназ и проверят. И вообще из-за того, что у них базы разбросаны по всему свету, пусть они и высылают всякий раз, а нам добираться далеко.
- А вот в Дагестан пошлем своих, - заключил я. – Ивар, там точно что-то затевается?
- Точно-точно, - заверил Ивар, - вот смотрите…
Я отмахнулся.
- Верю. Но смотри, не ошибайся.
Вообще-то я не только проверяю за ними всеми, но и время от времени наталкиваю на подозрительную активность. Так быстрее научатся вынюхивать опасности, как собаки взрывчатку, но знать им о таком не стоит еще и потому, что это ослабит их постоянную бдительность.
Перед выходным Давно оторвался взгляд от дисплея, потер кулаками глаза.
- А в ЮАР все еще не затихло, - сообщил он. – Заболевание, что предлагаю отныне называть только эпидемией, продолжает распространяться.
- Что-то новое есть? – спросила Оксана.
Он покачал головой.
- Не особенно. Разве что интересная особенность, впавшие в сон практически не просыпаются.
- Интересно? – спросил Ивар. – Это должно быть тревожно!
Гаврош отпарировал с достоинством:
- Что для простого существа непонятно и тревожно, для ученого лишь представляет определенный интерес. Научное познание рулит!.. Вон спросите у шефа. Подхватившие этот вирус сперва просыпались, чтобы поесть, а теперь вообще только спят и спят!.. Интересно, что дальше? Проснутся жутко голодные?.. Тогда можно рекомендовать это средство для похудения. Сейчас весь мир сходит ума, пытаясь бороться с ожирением, а все так просто…
- Фармакологические фирмы подсуетятся, - согласился Данко. – Здравоохранение всего мира бьет тревогу по поводу того, что эпидемия ожирения распространяется по всему миру!.. Вот это уже официально называется эпидемией, хотя шеф вряд ли согласится с научной точностью термина, однако с политиками и журналистами не поспоришь, перекричат кого угодно.
- Как-то посмотрел одно заседание Госдумы, - согласился Ивар, - точно перекричат. Их бы в оперные певцы!
Я поинтересовался:
- А тех, что крепко заснули… будят насильно или кормят искусственно?
Данко сделал большие глаза.
- В Африке?
Я вздохнул.
- Ах да, Африка вроде бы отдельный мир. И отделяется все больше.
- Только в Йоханнесбурге, - сказала со своего места Оксана, гордясь познаниями, - сохранился один госпиталь с белым персоналом. Это правительственный, под охраной танков от банд мародеров.
- Из-за эпидемии?
- Нет, - напомнила она, - это еще с того момента, как террориста Манделу сделали президентом. Он увидел, как страна превратилась в ад, и пытался хоть как-то защитить оставшихся белых… Не ради самих белых, конечно, он их ненавидел еще больше, а потому что без них там все вымрут вместе с таким президентом.
- И как там с заболевшими?
Она поняла вопрос правильно, ответила моментально:
- Установлено наблюдение за десятком, что подхватили это новое, очевидно, вирусное. В основном, там служащие из правительства. Пока ничего не предпринимают. Непонятно, что делать.
Я покачал головой.
- Если даже членов правительства не кормят искусственно, то да, это пипец. Одно дело пара человек в клинике с белым персоналом – это одно, чисто научный интерес, а сколько в джунглях легло вздремнуть под кустиком?..
- Там зверье расплодилось, - сказал Гаврош кровожадно. – А сейчас их станет еще больше…
- Интересная эпидемия, - сказал я равнодушно. – Ивар, информируй меня насчет этого вируса… Еще не выявили?
Он покачал головой.
- Пока нет. Да и кому там выявлять? В ЮАР науки не осталось, как и медицины. Только шаманы и знахари.
- И то верно, - согласился я. – Ладно, занимайся геномом червяка…
Он сказал обидчиво:
- Какого червяка? Шеф, вы же повысили меня до мыши!
- Ладно, - сказал я рассеянно, - занимайся геномом мыши. А с этим вирусом пока оставь. Скорее всего, что-то вроде новой разновидности мухи це-це. Из Африки постоянно прет какая-то чума.
- Да, - согласился Ивар. – Человек тоже появился в Африке.
Оксана, изо всех сил демонстрируя свои знания и умения программиста, все больше смелеет и сама по себе, начинает кокетничать с ребятами.
Даже мне пару раз улыбнулась и эффектно с таким артистизмом выпятила и без того пышно-объемную грудь, что в самом деле руки зачесались от желания ощутить в ладонях эту горячую тяжесть.
Кафе и столовая на этаже ниже, рукой подать, но Оксана, как единственная женщина в группе, не смогла задавить в себе пещерный материнcкий инстинкт и несколько раз в день приносит горячие булочки и пирожные, а кофейный аппарат Jura с приятным треском размалывает блестящие коричневые зерна и готовит кофе почти беспрерывно.
От того стола пахнет особенно вкусно и бодряще, а когда там появляется еще и Оксана с горячими булочками, мощным румянцем на обе щеки и большими сиськами, это вообще радость для мужского коллектива.
Я прислушался, Ивар с чашкой в руке и бутербродом в другой, говорит напористо и с апломбом:
- Так продолжаться просто не может, голову даю на отвез!.. Перед сингулярностью обязательно пройдут опустошительные войны, катастрофы, эпидемии или что-то подобное.
Оксана в испуге округлила перед ним глаза, и как-то сумела сделать грудь еще крупнее.
- Почему?
Он ответил с жаром:
- Ну не могут в сингулярность войти все восемь миллиардов, не могут!..
- А сколько войдет?
Ивар кивнул в мою сторону.
- Вон шеф знает с точностью до полчеловека.
Они повернулись ко мне, я отъехал на кресле с колесиками от центрального стола, смотрят очень серьезно, пусть и с чашками кофе в руках.
- Я, как Менделеев, - ответил я, - что знал о мире больше простого крестьянина, но и он не мог предвидеть компьютеров или интернета. О сингулярности никто ничего не знает. Но я согласен с Иваром, в сингулярность не только миллиард, даже миллион не войдет. Слишком узкое игольное ушко. Сингулярность – это для десятка, пусть сотни или даже тысячи умных и креативных.
- Жутковато, - сказала Оксана серьезно. - Очень хочу, чтобы вы ошиблись, хоть вы наш почти что бог.
- А как я хочу, - признался я.
- Почему?
- А я разве не такой же питекантроп? – спросил я. – Хоть и жажду резких и быстрых изменений, но все же стремительно надвигающаяся сингулярность пугает, если совсем уж честно. Но и остановиться не можем! Человечество, как единый организм должно развиваться. Оно и развивается помимо нашей воли, это императив самой вселенной! Это она развивается, а мы думаем, что все зависит от нас.
Она смолчала, слишком сложно, Ивар пробормотал задумчиво:
- Значит, мы сперва становимся неандертальцами для новых кроманьонцев, а затем вообще стадом двуногих, некой отвратительной плесенью на этом глиняном шарике, именуемой планетой Земля?
Я ответил почти тем же невеселым голосом:
- И человечество, конечно же, абсолютно ничего не потеряет, если оставит себе золотую тысячу, а остальных вайпнет.
Он зябко передернул плечами.
- Жутко.
- Еще как, - признался я. – Но человечество – это не обязательно все восемь миллиардов. Когда-то Адам и Ева были всем человечеством!
Данко бросил взгляд на Оксану.
- У нас вообще-то уже есть своя Ева.
Гаврош круто развернулся от дисплея на столе, глаза вытаращенные, воскликну то ли радостно, то ли потрясенно:
- Шеф!.. Те, кто подхватил тот вирус первым, склеили ласты. Или это у нас ласты, а у чернокожих копыта?.. В общем, хвосты тоже откинули.
Ивар, прислушиваясь, сказал рассудительно:
- Может быть, это и не связано с вирусом? Организм ослабел, а какие-то посторонние болячки прикончили.
- Все равно вирус виноват, - сказал я.
- Это еще не все, - заявил Гаврош с апломбом.
- Ну-ну?
- Первые заболевшие обнаружены в Намибии, Ботсване и даже в Алжире. Правда, это тоже Африка, но от ЮАР до Алжира столько же, как от Камчатки до Петербурга. Кто не знает, даю справку: на территории Африки вся Россия поместится дважды!
- Это что же, - сказал Данко, - авиарейсами занесли?
- Похоже, - согласился Гаврош. – Если бы еще и в Европу…
Он сказал так мечтательно, что Данко сразу вздыбился.
- Одурел? Зачем это нам?
- В Европе тот вирус сразу расколют, - сообщил Гаврош деловито. – И увидят, что это за штука и как с нею бороться.
Данко сказал с неудовольствием:
- Это да, но все-таки не люблю, когда опасность так близко. Пусть бушует в Африке! А мы будем посылать туда гуманитарную помощь. И делать себяшки на фоне бабуинов.
Я сказал строго:
- Хоть мы и отдел глобальных рисков, но следите и за этой странной болезнью. Возможно, это вирус искусственного происхождения…
Ивар сказал мягко:
- Шеф, после того случая в Тунисе вы уже куста боитесь. Не все вирусы одинаковы полезны.
- Все равно следите, - велел я. – Все непонятное должно настораживать сразу. Многое естественное теперь может оказываться сотворенным человеком.
Он отрапортовал бодро:
- Как велите, шеф!.. Вам виднее, шеф. Ничего не упустим, шеф!
