ГЛАВА ШЕСТАЯ
Ноэлия
Жених сегодня весел и так радуется моему появлению! Кроме нас никого, только отдельный столик для Дарсаля с Ивеном. К Дарсалю я начала уже привыкать, а Ивен все еще пугает, под его взглядом пробегает озноб по коже. Стараюсь не обращать внимания, отвечаю на вопросы Иллариандра — только что я могу рассказать, в пансионе мадам Джанс все одно и то же было. Сама расспрашиваю об Айо, и судя по словам императора, там просто рай на земле!
— Прости, дорогая, у меня еще множество дел. — Поднимается внезапно, прикладывает ко рту салфетку. — Отдыхай, осваивайся!
Подносит к губам мою кисть, наклоняется, целует в щеку. Ивен уже на ногах, свет падает на его правую руку — не то испачкана, не то остатки какого-то старого узора, а может, это тень так легла. Я еще не успела от растерянности отойти, а они уже ушли. Оборачиваюсь к Дарсалю, тот сечет мгновенно, встает.
— Доедай, — вздыхаю.
Садится обратно, а мне что-то и не хочется. Впрочем, десерт великолепен, а жених у меня действительно занятой, обижаться не на что. Но ведь так мило беседовали…
— А тебе эту карточку передали? — вспоминаю я, когда возвращаемся в апартаменты.
— Конечно, моя госпожа.
— Значит, звоню Алме — и идем по магазинам!
У меня, оказывается, и телефон прямо здесь, я его в первый день не приметила.
— Если не ошибаюсь, с вами Валтия планировала позаниматься.
— Назанимаюсь еще, — отмахиваюсь я. Мне остаток жизни придется учиться быть императрицей, следовать навязанным правилам, а сейчас есть возможность пожить так, как всегда мечтала. Почему бы не воспользоваться? Тем более что жених на этот счет возражений не имеет. — Пускай свои планы со мной согласовывает.
Дарсаль так смотрит… не то чтобы с неодобрением, но словно ждет чего-то неприятного. Снова говорю себе, что нужно бы извиниться, да только совсем не хочется вспоминать об утреннем разговоре. Малодушно предпочитаю отмолчаться.
— Ты же можешь им передать? — спрашиваю, кивает. — Ну вот и скажи, что заниматься будем вечером. Там же никаких приемов не планируется вроде.
— Как прикажете, моя госпожа, — соглашается.
Прикрывает на несколько мгновений глаза. Кажется, мне начинает нравиться роль императрицы!
Звоню Алме, она визжит от восторга и готова мчаться куда угодно, а мне почему-то не хочется заходить в пансион. Не по себе как-то, сразу грусть-тоска внутри шевелится. Спрашиваю, прилично ли будет позвать с собой кого-нибудь, того же Базира, к примеру. Вдруг они с Алмой понравятся друг другу, да и вообще, мне с ним легко. Но Дарсаль сообщает, что все сейчас заняты с императором, по утрам разные встречи, совещания и прочие дела, поэтому приходится удовлетвориться парой охранников.
Дарсаль
— Есть какие-нибудь ограничения? — спрашивает Ноэлия.
Быстро же она во вкус входить начала. Странное тянущее чувство потери, не могу его понять.
— Что вы, госпожа Ноэлия, — отвечаю.
Девушка вздрагивает почему-то. Смотрит, словно пытаясь что-то разглядеть. Жаль, выражения лица не вижу. Стараюсь сообразить, чем мог ее расстроить.
— Ну… — продолжает, — может, на суммы, на то, что покупать, на магазины, куда не заходить… мало ли?
— Мне ничего не передавали, госпожа.
Я знаю лишь одно ограничение: если ты начнешь сейчас темнеть, мне не сносить головы. Но это уж задача личного Стража — выяснить, что вызывает приливы грязных пятен, а отчего, наоборот, аура светлеет. С тобой пока невероятно легко, цвет быстро восстанавливается. Я с таким и не сталкивался никогда.
— Ладно, — говорит. — Мне тоже не передавали.
Ребята, как обычно, реагируют моментально. На дверях сегодня Ван, в охране Марис. Похоже, рад, что его к императрице приставили, гордится — нашел же такую. Еще Зар из зрячих появляется, едва сходим с лестницы. Несколько человек в прикрытии. Ноэлия о них, похоже, не догадывается даже.
Будущая императрица здоровается с обоими официальными телохранителями, улыбается, спрашивает, всегда ли они будут с ней или это так сегодня выпало. Марис уверяет, что с удовольствием займет место в личной охране.
В голове прокручиваются неприятные картины. Все знают, кто сумел ее рассмотреть и разыскать; попросит милости у императора или к ней самой в доверие войдет. Почему-то почти вижу, как Ноэлия сообщает, что выбрала себе другого Стража, как кривится император — мол, ничего иного от тебя, Дарсаль, не ждал. Приходится уплотнить омаа. Сразу ночь вспоминается, не зря мрачная сущность Овинии появилась. Равновесие действительно у меня сейчас шаткое. Бесы, не вовремя! Какого рожна?!
— Надеюсь, вы знаете, куда идти? — улыбается Ноэлия, вроде даже кокетливо.
Хотя нет, тут что-то другое. Неожиданная легкость в общении. Большинство женщин Йована непривычны к мужскому обществу, зажаты, неестественны. Кроме высших леди, конечно. А у нее словно само собой получается.
— Может, вызвать вам машину? — успевает предложить Марис, пока изучаю ее эмоции.
Бросаю на него взгляд, предупредительная вспышка омаа. Это моя забота и привилегия!
Марис прикрывает глаза, на миг приглушая свечение: признает правоту.
— А можно? — Почти детская сиреневая радость.
Оранжевые искры смеха от обоих охранников — и Слепого и зрячего. Впрочем, внешне наверняка держат лицо, положено.
— Повелитель распорядился, — отвечаю, — чтобы отвезли, если вам куда-то понадобится. Моя госпожа.
Залетаем за Алмой, но не в пансион — на одной из улиц подбираем. Приходится сесть между девушками — обе хотят в окно смотреть, а мне положено находиться рядом с императрицей. Марис с Заром напротив. От Ноэлии исходит сплошной восторг с долей сожаления. От Алмы же больше страх. Вцепляется в мою руку при взлете и так и не отпускает.
След взгляда Ноэлии, беспокойство. Омаа под контролем, твоей подруге ничего не грозит. Всегда знал, что нас монстрами считают, и правильно. Ноэлия вполне ясно выразила отношение вместе со всеми опасениями. Какого Раума снова эти ненужные эмоции?
— Жаль, что нельзя взять с собой машину, — вздыхает будущая императрица.
— Тебе не страшно разве? — возмущается подруга.
Ноэлия поводит плечами:
— Нет.
Смотрит на меня, четкое отражение взгляда:
— У вас там совсем ничего не работает?
— Только механические приборы, моя госпожа. Все, что на электричестве, не работает. У нас и электростанций-то нет. Одна древняя, давно разрушенная. Многим императорам хотелось довести уровень нашего быта до Йована.
— Это как-то связано со Стражами?
— Почему вы так думаете?
— Но ведь из-за вас те же съемки не выходят.
Дались ей эти съемки, неужели так хочется в новости попасть? Впрочем, хочется, наверное, почему бы молодой невесте императора не хотелось?
— Там немного иное, моя госпожа. Специальное воздействие.
Про метки и фигуры, в которые выстраиваются Стражи, рассказывать нельзя. Впрочем, в ее словах есть доля истины: омаа тоже может влиять на технику, если не держать под контролем. На тонкую электронную — вообще легко. Наставники иногда привозили приборы попрактиковаться — понятия не имею, где они их берут. Заказывают специально в Йоване, видимо.
От Ноэлии в сторону держащей меня подруги периодически проскальзывают волны неодобрения. Но ничего не говорит, знаков не подает. Алма не отпускает, даже когда первый бессознательный порыв сменяется пониманием. Так и сидим.
Спускаемся на центральной площади, привычно окидываю взглядом толпу зевак. Ничего опасного. Почему-то вспоминается ненормальная, что решила напасть, еще раз внимательно оглядываюсь, не появятся ли последователи. До сих пор неясно, чего хотела. Но все спокойно.
Ноэлия радостно бросается к магазинам, Алма, оглянувшись почему-то на меня, спешит догнать. Прослеживаю, куда же это они так решительно направились. Присматриваюсь. Книги, что ли? Вот чего-чего, а книг и у нас навалом. Хотя другие. Не отстаем, конечно.
Действительно книжный. И специфический запах, и невесомые ауры от воплощенных в бумаге образов. Я бы и себе выбрал… Только редко какую книгу можно прочитать — сильной должна быть.
Ноэлия нагружает полную телегу, легкий непрямой взгляд на меня:
— Довезем?
— Конечно, моя госпожа.
— Это книги, — поясняет зачем-то.
Я что, впечатление какого-то ущербного произвожу?
— Конечно, моя госпожа, — отвечаю.
— До Айо, я имею в виду. — Легкое смущение.
— Довезем, — подтверждаю. — Будут много товаров везти, специальные дополнительные фертоны брали.
Девушки медленно идут вдоль полок, переговариваются, вспоминают, что читали у мадам Джанс. Посетители резко испаряются — тяжело со Слепыми в одном помещении находиться. Слабое воздействие омаа на всякий случай, чтобы задержавшиеся поторопились: когда вокруг свободно, охранять проще. Зато на улице под дверью толпа собирается.
Одна книга привлекает внимание, делаю шаг. Большой том, светится ярко, провожу рукой. Язык вроде незнаком или не складывается в четкий образ, но почему-то притягивает.
Ноэлия смотрит, синие волны внимательного взгляда, подходит. Вдруг берет, кладет туда же, на телегу. Не могу понять для чего. Что-то не понравилось или, наоборот, заинтересовало? Или напомнить, кто здесь кто? Себе я бы и сам купил, мне жалованье платят, тратить не на что. Теперь уже не куплю, разумеется.
Странно, не могу понять побуждений. В эмоциях преобладает восторг, осознание обладания деньгами и желание дарить. Интересная девочка.
Алма приближается, тянет ее за руку, кидая на меня опасливые взгляды. Уводит далеко, там пусто, поэтому не иду. Пошептаться хотят, и так услышу.
— Ли! — едва доносится, приходится воспользоваться омаа. — Слушай… — Смущение. — Как ты думаешь, если я… Твой Дарсаль такой… он мне сразу понравился. Было бы здорово жить вместе? Ну, в смысле…
Хм, стараюсь сдержать удивление. Может, я ей и понравился, но мне кажется, тут нечто другое. Ноэлия недовольна почему-то, ощущаю едва насмешливый взгляд Мариса. Что-то хочется кулаки почесать, вот совпадет у нас свободное время…
— Давай я лучше тебя с приближенными императора познакомлю. Зачем тебе Страж?
М-да, всего лишь какой-то Страж, действительно. Не могу понять, почему так злит.
— А они… ну… разве не будут среди элиты выбирать?
— Понятия не имею, как они выбирают, — смеется Ноэлия, почему-то оглядываясь на нас. — Я же тоже не элита, вдруг моду введу.
— Но твой же Страж должен тебе подчиняться?
— Не боишься?
— Ну… немножко. Зато с тобой. Может, ты сможешь… это…
— Послушай! — Похоже, до Ноэлии доходит, к чему клонит подруга. — Приказывать ему на тебе жениться я точно не стану. И вообще, они вполне могут нас слышать. У них слух очень острый.
Алма нервно озирается, потоки пурпурного смущения, отворачивается к полкам, но сомневаюсь, что видит стоящие на них книги. Решаю приблизиться, не нравятся мне эти разговоры. Еще придумают что-нибудь. Усмехаюсь, приотпуская из губ омаа, Алма пугается, ретируется за стеллажи. Ощущаю на себе явственный взгляд Ноэлии, словно спросить хочет. Да, слышал. Думаю, и сама понимает, молчит.
Ноэлия
Никак не соображу, чем мне предложение Алмы не нравится, да и перед Дарсалем неловко. Надо будет узнать, что его в книге привлекло, так загадочно смотрел, рукой водил, а из пальцев словно тот же белый огонь сочился. Может, он и записку вполне прочитал?
Хочу по привычке взять тележку, но Страж бросает на меня такой взгляд — вовремя вспоминаю, кто я. Тут же материализовывается служащий, принимает хлопоты по доставке на себя.
Из магазина первым выходит Дарсаль, толпа как-то сбивчиво расступается, жмется по сторонам, смотрит с любопытством. Заставляю себя улыбнуться, помахать рукой. Я же ведь для них символ счастливицы, нельзя людей веры лишать.
За нами с Алмой Зар, тот, который обычный, за ним служащий с тележкой, самый последний Марис — такое ощущение, будто всех на прицеле держит. Впрочем, довольно приятное чувство, зная, что это меня охраняют.
До вечера развлекаемся, заходим во все места, куда всегда мечтали сходить, накупаю Алме вещей, да и себе тоже, может, и не слишком подходящих императрице, зато по вкусу.
Странное ощущение, в машине уже так привычно, словно я всегда на ней летала, какая все-таки жалость, что они в Айо не работают! Заглядываю в магазин инопланетных товаров — он настолько дорогой, что даже подойти страшно, все не по нам. Раньше было.
Покупаю Алме небольшой экран в комнату, а себе — маленького летающего робота и еще коробку элементов питания соответствующих. Его как-то программировать можно на разные домашние работы. Да, знаю, что в Айо наверняка сломается, но хоть тут любопытство утолю!
В гравикаре прямо руки чешутся, так и хочется достать коробку из багажника, открыть… Да и поздно уже, темнеет, подвозим Алму к пансиону — с трудом заставляю себя взглянуть на родные, уже чужие стены. Не думать об этом! Слишком больно.
Эх, сейчас еще Валтию перетерпеть, и займусь тем, чем хочется! Подбадриваю себя.
Покупки заносит кто-то из слуг — как ни странно, довольно быстро. Неужели не проверяли? Может, потому, что Стражи с нами?
Не успеваю переодеться и прихорошиться, как вдруг появляется Дарсаль.
— Вас повелитель ждет, моя госпожа, — сообщает.
— Что-нибудь случилось? — настораживаюсь я, неужели сейчас будет морали читать или покупки отбирать?!
— Хочет с вами поужинать.
Вообще, мы в кафе заходили, я даже охрану пыталась покормить, но они остались непоколебимы, при исполнении нельзя. Не думала, что жених позовет, предупредил бы. Впрочем, ему не по статусу. Захотел — позвал. Вздыхаю.
Тут как тут служанки, меня в порядок привести — прическа, макияж, платье. Кощусь тоскливо на коробку с роботом. И у мадам Джанс терпеть не могла всех этих туалетов, неужели теперь придется к каждому выходу из комнаты по часу готовиться?! Надеюсь, купленные сегодня брюки у меня не отберут. И надеюсь, Иллариандр не станет запрещать их носить.
Дарсаль ведет на первый этаж, но не в обеденную комнату — в другую, я здесь еще не успела побывать. Открывает дверь, захожу, оборачиваюсь, но он за мной не идет, закрывает почему-то. Как-то не по себе, и у Дарсаля взгляд такой… ох, научиться бы в нем разбираться, пробирает до пяток, а почему — понять не могу!
Наконец смотрю, куда пришла. Дух захватывает! У двери свет горит, а там, дальше — камин, свечи, столик на террасе. Жених выходит навстречу, ох уж эти ямочки…
— Я скучал, — подает руку. — Что глядишь так настороженно?
— Не ожидала просто. — Вкладываю свою ладонь, улыбаюсь. — Думала, сейчас с Валтией будем заниматься.
— Значит, получился сюрприз! — радуется Иллариандр. — Валтия не убежит. Она говорит, ты способная ученица. Если хочешь расслабиться — расслабляйся.
Так он это произносит, пальцами по кисти проводит, почему-то все тело отзывается.
Ведет меня за столик. Полный Раум серебрит ароматный ночной воздух, далекие звезды привычно манят туда, в бесконечность, где сотни иных миров и цивилизаций, почему-то закрытых для нас из-за этой непонятной аномалии, от которой вся технику сходит с ума. Листья с легким шелестом поглаживают скользящий мимо теплый ветерок.
Ступени с террасы спускаются в сад, присматриваюсь, хочу определить, много ли там охраны, но, как обычно, никого не вижу. Даже Ивена, хотя возле двери его не было.
— Ну как день прошел?
На тарелках все уже разложено, так аппетитно выглядит, с удовольствием приступаю к трапезе.
— Разве тебе не доложили? — смеюсь.
Иллариандр едва заметно морщится:
— Хочу от тебя услышать.
— Весело, — улыбаюсь. — Ты не будешь против, если я Алму на какой-нибудь прием приглашу?
— Если ты в ней уверена, — пожимает плечами.
Как-то это звучит… не очень приятно. Но не хочется заострять внимание.
— Надеюсь, Валтия поможет, — отвечаю.
Император кивает одобрительно, смотрит таким прожигающим взглядом — прямо глотать тяжело становится. Придвигает бокал с вином.
— А у тебя как? — спрашиваю.
— Плодотворно.
— Я могу помогать, если нужно.
— Ноэлия, политика — вовсе не женское дело. Тебе нужно думать о себе, о ребенке. Это самое главное.
— Ну а потом? Ребенок ведь вырастет. А мне всегда было интересно все новое.
— Потом — конечно, любовь моя, — улыбается жених.
Вдыхаю полной грудью. Кажется, начинаю верить, что мне повезло.
Иллариандр почти не ест, все руку поглаживает, да так, что мне и самой не хочется никакой еды. Смотрит горящими глазами, вопросы задает, но я уже и не соображаю почти. Столько смятения, сама себя не понимаю.
— Тебя Дарсаль устраивает? — спрашивает внезапно чуть слышно.
Я едва не вздрагиваю. Задумываюсь на мгновение, может, это шанс отпустить его, дать свободу? Только ведь на его место другого поставят. Всех Стражей не распущу. Стараюсь не хихикнуть нервно. Да и если скажу, что нет, неизвестно, чем это ему грозит. Вдруг вовсе не свободой.
— Конечно, — отвечаю.
— Ты не уверена? — Снова тот острый взгляд, что напугал меня еще во время первого полета в гравикаре.
— Просто удивилась. Он говорил, до дома в любом случае будет меня охранять, а потом, если захочу, смогу попросить замену.
— А ты захочешь?
— Не знаю. Вряд ли. Он… надежный.
— Дарсаль надежный, — соглашается Иллариандр с таким выражением.
Не знаю, что и думать. Ты же другого для будущей жены не выделил бы, правда?
— А что? — спрашиваю на всякий случай.
— Хочу быть уверен, что вы поладили.
— Поладили, — отвечаю и решаю сразу прояснить еще один вопрос: — Мне, конечно, неприятно было, что он записку отобрал, но я понимаю, это его обязанность.
— Конечно, — снова соглашается.
— Я бы и сама тебе показала. — Повожу оголенными плечами, снова мороз по коже.
— Показала бы? — Кажется, приятное удивление.
Нет, конечно. Черт, эти Стражи хоть не заметят, что обманываю? Стараюсь сама верить в собственные слова.
— Ну мы же теперь… семья? — говорю. — Я-то всяко не знаю, как ей помочь, но, может быть, ты что-нибудь подсказал бы?
— Ноэлия, — снова пронизывающий стальной взгляд, — Слепые Стражи никогда не воруют женщин. Я хочу, чтобы ты это знала. Никогда!
— Я и не верю, что это они! Но, возможно, они могли бы помочь? Может, кому-нибудь это имя что-нибудь скажет?
— Какое имя?
— Э-э-э… не помню. То, что в записке.
— Сама подумай, Ноэлия, сколько лет назад приезжал предыдущий император! Мне уже двадцать шесть. Как они тут помогут? Ты эту женщину раньше видела?
Качаю головой.
— Может, она умалишенная какая. Не бери в голову. Я своим службам передам проверить, но сомневаюсь, что мы что-нибудь выясним.
Согласно киваю. Действительно, он прав. Да и что я могу сделать-то?
Решаю перевести тему, почему-то так и тянет по всем скользким вопросам пройтись, границы дозволенного прощупать. Обстановка располагающая. Романтичная.
— Я хотела спросить… может… ты не собираешься повидаться с родственниками?
— С какими родственниками? — хмурится император.
— Ну ведь твоя мама была отсюда?
— Ах, ты об этом. — Снова холодный, пронзающий взгляд. — Забудь, даже не помышляй. Тем более что она и вовсе не из столицы, ее приметили по дороге, потом привезли.
— Но почему? — не отступаю, рискуя навлечь гнев эрлара.
Но тот снова лишь мило улыбается:
— Традиция, Ноэлия. И потом, я надеюсь, они не знают, что ее уже нет в живых. Пускай думают, будто у нее все хорошо.
— Но как… разве никто не знает?
— Это не афишируется, и надеюсь, специально никто не донесет. Она им изредка писала письма, так что пусть остаются в счастливом неведении. Понимаешь?
Киваю, понимаю.
— А от чего она умерла? — снова рискую спросить.
— Болезнь, — вздыхает Иллариандр. — Даже лекарь Мирий не смог исцелить.
— Лекарь? — Что-то меня это все пугает. — Может, лекарств закупить? — слетает с губ.
Ох, кажется, я сегодня нарвусь, от этих императорских взглядов меня то в горячку, то в дрожь швыряет.
— Ты что же, думаешь, у нас совсем ничего нет? Ноэлия! Поставки лекарств неплохо организованы, но только для тех, кто не может себе позволить настоящего лекаря. Уж если он не вылечит, ваша химия и подавно не справится.
— Я же еще не знаю ничего, — бормочу. — А он сейчас здесь?
— Нет, он слишком стар для путешествий. Дома обязательно познакомитесь. Хорошо? — Иллариандр наклоняется, отводит прядь волос с моего лица.
Дыхание, наполненное мятой с ноткой терпкой древесной коры: парфюмы, похоже, и запах-то, запах! Мысли путаются, так и вдыхала бы…
Боюсь повернуться, смотрю в парк, не знаю, что делать, жених все поглаживает руку, приближается, почти ощущаю губы на своей щеке. Дразнит, смущает, манит…
Вдруг вижу — меж деревьев мелькает женский силуэт, почти прозрачный, странный, светлый. Вскрикиваю от неожиданности:
— Что это?
Иллариандр смотрит туда же, но уже ничего не заметно, словно все растворилось от порыва ветра или неосторожного движения. Или мне просто примерещилось?
— Что? — По-моему, снова кривится.
Ну я же не специально!
— Мне показалось… даже не знаю, нечто…
Ну как вот ему объяснить? Не скажу же, что призрака увидела, а то еще в психушку раньше времени сдаст.
— Ноэлия, — император подавляет вздох, — там везде охрана, Слепые никого и ничего не пропустят, уверяю тебя.
Киваю. Конечно, Слепые не пропустят. Почему же у меня до сих пор холодок по телу?
Дарсаль
Острое сожаление с привкусом горькой полыни. Знал же, что это неизбежно, едва император дал согласие. Едва я закрепил метку. А все равно в груди ворочается глухое желание забрать эту женщину себе. Наслаждаться синей аурой без единого изъяна. Переливами голоса. Прикоснуться.
Нельзя желать будущую императрицу. Уплотняю омаа, выходя из эмоций. Слежу.
Ноэлия встревожена, испугана, довольна. Что-то пытается умолчать, но по мелочи, не стоит лишнего внимания. Смелая девочка, такие вопросы задает. Может, и правильно, ей нужно понять, как себя вести.
Я, конечно, никогда не был невинной девой и соответствующих эмоций не испытывал. Сложно разобраться во всех этих нюансах — сливаются, почти не разделяясь на цвета. Всматриваюсь. Рано или поздно я тебя изучу.
Точно отмеренные прикосновения императора ее тревожат, смущают, едва уловимый запах феромонов. Давно у меня женщины не было, слишком остро реагирую. Нужно будет исправить. Когда только теперь удастся. Зря Лексия не послушал перед отъездом.
— Тебя Дарсаль устраивает? — вдруг раздается за пределами обычного слуха, лишь омаа передает.
Замираю. Долгая, слишком долгая пауза. Что только в голове не проносится.
— Конечно.
Гора с плеч, не показать бы облегчения. Другие Стражи могут заметить.
— Дарсаль надежный.
Она же не знает! Не знает, что я сын изменника. Если император сейчас скажет… но нет, Иллариандр, как всегда, недоговаривает. На миг ощущаю прикосновение ауры Ивена, находящегося с той стороны террасы, в саду. Что ему нужно? Проверяю, но мой омаа под контролем. До пределов далеко.
Не забываю следить за разговором, запоминаю. Пригодится.
Вдруг едва уловимое движение по саду, бледный отсвет, все Стражи настораживаются. Сканируют. Пересечение нескольких омаа. Но тихо, ничего. Бывает.
Снова прислушиваюсь. Надо же, Ноэлия тоже что-то заметила. Знать бы что.
Император провожает ее до двери, почти ожидаю прощального поцелуя. Ловлю себя на том, что сжимаю зубы. Нет, проводит рукой по талии, едва прикасается губами к щеке. Отворяю дверь, Ноэлия выходит с явственной блуждающей улыбкой, вся в каких-то мечтах и предвкушениях. Пропускаю вперед, улыбаюсь ей вслед. Аура сияет ровно, спокойно. Будущая императрица довольна. А я что смог бы ей предложить? Наверное, так лучше.
Легко, почти бегом поднимается по лестнице, начисто забыв о лифте. Не отстаю. Привычно обмениваюсь омаа с охраной у дверей, видимо, ничего странного больше никто не заметил. Все спокойно.
Комнаты пусты, только одно из окон почему-то приоткрыто. На всякий случай проверяю, никого. Впрочем, я за покоями не следил, может, прислуга оставила.
— Дарсаль! А книги где? — слышу из дальней комнаты.
Ноэлия уже наскоро переоделась, кутается в пеньюар, до сих пор остатки феромонов, нравится ей наш император. Хотя любой понравился бы, у них же тут мужчины редкость, а от природы не уйдешь.
Не любой, конечно. Не Страж. Встряхиваю себя, спешу на зов.
— Их сразу упакуют, моя госпожа. Или они вам здесь нужны?
— Да нет, здесь найду чем заняться. Лишь бы не забыли.
— Что вы, как можно, госпожа.
— А робот?
— Там, — показываю.
Коробка стоит в комнате с открытым окном. Снова радостные волны, Ноэлия почти бежит, усаживается на пол, спешит снять упаковку. Рассматриваю четкое естество механизма, отхожу подальше, чтобы не навредить ненароком. Цепочка ассоциаций, не могу понять, приглядываюсь, как Ноэлия достает прибор. Легкий свет равномерной машинной ауры, почти неуловимый, на мгновение чудится едва заметное светлое пятно, усиливаю восприятие. Но нет, ничего.
— Что вы видели в парке, моя госпожа? — рискую спросить.
Вскидывает голову, испугалась почему-то.
— Ничего, — обманывает. — Иллариандр сказал, Стражи заметили бы.
— Заметили, — соглашаюсь. — Легкий отсвет словно чьей-то ауры, но слишком скоротечно и смазанно. Возможно, какой-нибудь случайный эффект или эфирный мусор.
— Мне показалось, там силуэт женщины. Но не уверена… тоже очень быстро и нечетко. Что это может быть?
— Не знаю, моя госпожа. Спасибо, что сказали. Стражи попробуют выяснить.
Будущая императрица кивает, достает что-то… инструкцию, судя по тому, насколько углубленно изучает. На удивление быстро разбирается, запускает. Пальцы почти привычно скользят по корпусу, находят панель управления. Снова сияние улыбки. Робот с тихим, для обычного слуха неуловимым, гудением поднимается, повисает над полом, даже что-то говорит. Ноэлия прыгает, чуть в ладоши не хлопает, задает разные программы. Наблюдаю с улыбкой. Гармоничное зрелище.
Ноэлия
Две последующие недели промчались, размазались, расплылись в моем восприятии, почти не запомнившись. Праздник с привкусом печали от неизбежности расставания. За это время я побывала везде, где всегда хотела, да не могла, напередавала подарков девочкам и мадам Джанс и каждый день названивала Тересии, все надеясь услышать родной голос.
Алма сопровождала меня, иногда звали и других подруг, с которыми мы ближе общались в пансионе. Валтия продолжала учить всяким тонкостям, поджав губы одобрила Алму и даже помогла с нарядами.
Алма пришла в восторг от того, что ее пригласили на прием, чего нельзя сказать о высших леди. Впрочем, ни с кем из них, кроме все той же Хельты, мне сблизиться так и не удалось, хотя, признаюсь, мысль, что здесь может быть известно о пропавшей девушке, иногда посещала. Но, подозреваю, отношения с императорским двором для них гораздо важнее. Пересмотрела множество передач об Айо и предыдущих приездах императоров и почти привыкла слышать о себе в передачах с экрана. Выяснила, что мать Иллариандра звали Ливией Кросс и выросла она действительно в каком-то небольшом селении.
Алма разошлась вовсю, и я, честно сказать, не знала, краснеть за нее или завидовать. Дарсаля она с тех пор не трогала, зато кокетничала со всеми подряд и даже пользовалась определенным успехом. Пару раз в ответ на мои подозрения Дарсаль отвечал, что она задержалась у кого-то из мужчин, и больше я не спрашивала. Было как-то неловко. Даже понимая ее побуждения, я бы так не смогла. Впрочем, здесь и высшие, из тех что без мужей, тоже вели вполне основательную охоту. Но, в отличие от опытных хищниц, Алма казалась совершенно наивной и не слишком тут уместной. Наверное, я тоже. Местные пытались очаровать и оставить у себя хоть кого-нибудь из приезжих, Алма же готова была следовать за каждым.
Жених вопреки ожиданиям ни в чем не ограничивал, наоборот, будто радовался вместе со мной. Покачивал головой, поглядывая в сторону Алмы, но не запрещал. Несколько раз по вечерам устраивал романтические ужины, однако не спешил, давал привыкнуть, за что я ему была благодарна. Мы разговаривали, танцевали иногда, он неизменно держат мою руку, целовал на прощанье в щеку, пару раз даже провожал до комнат.
Привидения больше не мерещились, все крутилось и вертелось так быстро, а сегодня вдруг раз — и оказалось, что церемония уже завтра.
— Готова? — интересуется жених, глядя мерцающими глазами в вечерний сад.
Качаю головой, снова и снова прикладываюсь к бокалу с вином. Страшно все-таки.
— Ты разве до сих пор боишься? — склоняется ко мне, шепчет тихо.
— Я никогда так далеко от дома не уезжала, — отвечаю.
— Все будет хорошо, — успокаивает. Как же хочется верить! — Ну иди отдохни, ты должна выглядеть великолепно!
Допиваю залпом вино, киваю. Иллариандр доводит до двери, привычно скользит рукой по талии. Бросаю на него взгляд, поцеловал бы уже, что ли! Нет, похоже, я перебрала с горячительным, с непривычки сейчас совсем развезет.
Тороплюсь выйти, император за мной не идет, прикрывает дверь. Оглядываюсь, Дарсаля почему-то нет. Я за это время уже привыкла, что он всегда рядом, даже как-то не по себе. Спешу наверх, забегаю в апартаменты.
— Дарсаль! — зову тихо.
Где-то в глубине души нарастает паника, сама не могу понять почему. А вдруг его сменили, а вдруг что-то случилось…
Скидываю туфли, зачем-то лезу в бар, наливаю еще вина, может, успокоительного выпить? Решаюсь, отправляюсь в его комнату, мне же вроде бы можно? Мы в последние дни и не говорили почти.
Там тоже темно, включаю подсветку. В голове глупые мысли: «Зачем она Слепому?» Дохожу до кровати, сажусь, ставлю полупустой бокал на тумбочку. Обхватываю себя руками, ведь жених сказал бы, если бы решил его сменить? Да и мне, наверное, должно быть безразлично…
Осматриваюсь, сразу не поймешь, его ли вещи, форма-то у всех одинакова, а я сюда с тех пор и не заглядывала. Неудобно.
Достаю опаленные картинки, похоже, все-таки его. Если, конечно, у каждого Стража в тумбочке по такому набору не лежит.
Перебираю, похоже, новые появились. Одна просто приковывает внимание: черный, почти прогоревший силуэт женщины с дикими горящими глазами. Что это? Ощущаю озноб, на мгновение кажется, будто нечто темное проносится и в комнате, едва заставляю себя не вскрикнуть. Другая охрана ведь на постах, никого не пропустят!
«Вы всегда теперь можете позвать меня мысленно, — вдруг вспоминаю, — я на вас настроен. Услышу и сразу же приду». Если бы я еще знала как!
«Дарсаль!» — зову, встаю от напряжения, пытаюсь вложить в мысли его образ.
«Я здесь, моя госпожа, — тут же отзывается. — Сейчас буду».
Опускаюсь на кровать, глаза заполняются слезами облегчения, боже мой, что со мной? Допиваю вино, пожалуй, зря я.
Появляется быстро, не могу понять, откуда, из потайного хода какого-то? А я и не предполагала, что здесь такой есть. Бросает взгляд на рисунок — ощутимый взгляд, точно знает, что у меня в руке! Пугаюсь, откладываю в сторону, отставляю пустой бокал.
— Ты где был? — поднимаюсь навстречу, вероятно, неправильный вопрос, но срывается с губ быстрее, чем успеваю сообразить. Вытираю слезы.
— Командир вызвал, моя госпожа. Распоряжения насчет завтрашней церемонии. Вы плачете? Что-нибудь случилось?
Дарсаль
Вызов Лийта ввинтился в голову в тот миг, едва Ноэлия зашла в малую гостиную. Перепроверяю наспех омаа — неужели заметили? Однако все по-прежнему под контролем, я уже почти привык справляться с горечью, когда император зовет невесту.
Машинально проверяю расположение остальной охраны, передаю ближайшему, что к командиру. Лийт у себя в комнате — я здесь бывал, в самый первый день, когда нам обход устраивали.
Общий сбор уже прошел, и основную информацию мне передали ментально, но Лийт должен проинструктировать лично. Правила. Рассказывает сценарий церемонии, уточняет фигуры, которые будут наготове у Стражей, условные знаки, наши с Ивеном места, чтобы не засветить запись.
Постоянно удерживаю настройку на подопечную, одновременно систематизирую данные командира. Нельзя допустить ни малейшего прокола.
Ноэлия нервничает, набегающая рябь, судороги по ауре, я должен быть рядом. Только чем смогу помочь? Даже жених не может.
Сегодня почти не едят, император будто чего-то ждет, если не показалось. По-прежнему не могу его читать. Императрица же вся в себе, боится, волнуется, даже что-то объяснить пытается. Поднимаются вдруг, быстро в этот раз. Но необходимо дослушать командира, безопасность важнее.
— Ну иди отдохни, ты должна выглядеть великолепно! — передает омаа слова повелителя.
Ноэлия выходит, беспокоится, легкие алкогольные волны в ауре — так сразу не определить причину.
— Как можно в восемнадцать лет быть столь непонятливой! — доносится ворчание Иллариандра. — Страдает по какой-то ерунде, голова Раум знает чем забита… Ивен, пришли ко мне сегодня понятливую!
Ивен отвечает что-то — дальше не слышу, скрывает омаа. Едва не забываю запоминать наставления командира. Император, конечно, отказывать себе не привык, но мог бы перед церемонией… Обрываю себя, неправильные мысли. Не моего ума дело.
Омаа возмущается, будто согласия с собой не найду, Лийт пронзает своим, присматривается. Но видит, что императрица расстроена, молчит.
И еще одна странность. Неужели ей восемнадцать? Императорские службы наверняка проверили, но по ощущениям мне казалось, она старше. Года… двадцать два как минимум. Впрочем, по ауре не определишь, редко кто до такого возраста сохраняет столь чистую. Почти не затронута возрастными наслоениями. А в пансионе точный возраст не установили, в документах значится «лет восьми, ребенок о прошлом не помнит».
Ноэлия нервно ходит по комнатам, ищет. Меня, что ли? Зачем я ей понадобился?
— Ты слушаешь, Дарсаль? — сердито спрашивает командир.
— Извините, эр Лийт, императрица нервничает. Мне нужно к ней.
— Она тебя звала?
— Нет, эр.
Она и не умеет. Может, давно уже забыла даже о самой возможности. Нужно будет напомнить.
Лийт хочет возразить — в том плане, что когда позовет, тогда и пойдешь. Однако Ноэлия почти исчезла из моего восприятия — а из его, пожалуй, и полностью. Командир еще какое-то время присматривается.
— Она что, к тебе в комнату зашла? — Похоже, Лийт озадачен. Киваю. — Тогда иди. Вернешься ночью, как заснет.
Поднимаюсь, в тот же миг слышу призыв, с каким-то надрывным отчаянием.
— Зовет, — объясняюсь, прощаюсь через омаа, бросаюсь в комнаты.
Сидит на кровати, непонятное чувство. Не думал когда-нибудь увидеть ее здесь. Резко вскидывается. Удивлена — наверное, потайным ходом. В руках рисунок-омаа, выжженная после последнего отката Овиния. Теряюсь, стараюсь не подать вида. Зачем она копалась в моих личных вещах? Мальчишкой я любил рисовать. Это единственное, что осталось доступно сейчас. Выжигать эмоции огнем омаа на специальной бумаге.
Вздрагивает, откладывает в сторону, отставляет бокал. Не пила бы ты больше.
— Ты где был? — поднимается навстречу.
— Командир вызвал, моя госпожа. Распоряжения насчет завтрашней церемонии, — отвечаю, ощущаю четкие движения рук возле глаз. — Вы плачете? Что-нибудь случилось?
— Дарсаль, — шепчет, всхлипывает. Приближается. — Мне страшно.
— Почему, моя госпожа? — Голос хрипнет, глупые вопросы задаю. Конечно, ей страшно. Так близко… — По-моему, вы хорошо провели последние дни, — пытаюсь подбодрить.
— Лучше бы не проводила. — Снова всхлипывает, слезы вытирает. — Я так боюсь уезжать, и что там, в Айо? А вдруг…
Бросается внезапно на шею, прижимается к груди, пытается сдержать глухие рыдания. От неожиданности не знаю, что и делать. Обнимаю осторожно, удерживаю омаа — так и рвется объять.
— Вы станете императрицей, вся гвардия повелителя будет охранять вас, никаких «вдруг» не случится, моя госпожа. Императоры испокон веков выбирали себе невест в Йоване, вам нечего бояться.
Ноэлия
— И где они теперь? — спрашиваю тоскливо.
— Люди не вечны.
— Мать Иллариандра давно умерла?
— Лет пять назад, моя госпожа.
— Ты ее видел?
— Мало, моя госпожа, она жила по большей части в загородном имении, редко приезжала в Хадрам. Только с сыном повидаться, но чаще он ездил туда.
— А если я не смогу родить? — шепчу то, что больше всего ужасает.
Слова Тересии никак из головы не идут.
— Сможете, моя госпожа, — отвечает уверенно. — Ваша аура свидетельствует.
— Ты это видишь?! — До сих пор не привыкну.
— Конечно, моя госпожа. Вашу ауру в любых деталях. Только вас — нет.
Вздрагиваю, осознаю, что вцепилась в него, как в последнего родного человека. Да почему «как», у меня и нет никого. Даже Тересии уже нет. А может, и не было никогда. Во всяком случае того, что я намечтала.
— Можно… посмотрю на вас? — спрашивает вдруг.
Киваю, не понимаю, о чем это он. Поднимает руку, дотрагивается до щеки, такое легкое, теплое, едва ощутимое касание. Вижу, как меж приоткрытыми губами начинает клубиться белый свет, вызывая и вовсе уж неправильные желания.
Дарсаль
Веду пальцами по лицу, тонкому профилю, слегка касаюсь ресниц. Рисую внутри себя давно желанный образ. Осторожно выпускаю омаа, чтобы не обжечь, только проявить недоступную мне картину. Омаа неожиданно отдает синевой. Значит, не обожгу, ауры звучат в унисон.
Ноэлия прикрывает глаза, чуть заметная тень улыбки. Омаа окутывает миллиметр за миллиметром, смотрю, прислушиваюсь. Какая же она красивая. Пытаюсь понять, что может не нравиться императору, не вижу ни одного изъяна. Знаю, нужно остановиться, но это выше моих сил. Омаа жаждет исследовать каждую клеточку, обтекает шею, спускается по плечам, под платье, по тонкой фигуре. Сводящий с ума запах феромонов. Остановиться. Но я ведь лишь рассмотреть подопечную. Возможно, давно нужно было сделать это. Только не возникало подходящего момента.
Она невеста императора! Знаю свой долг. Отпустить. Успокоить. Подготовить к завтрашней церемонии. Крамольные мысли: император тоже готовится. С понятливой.
Кто я такой, чтобы подвергать сомнению действия императора. Но именно это сомнение удерживает на месте, потворствует давно зародившимся желаниям. Ведь, возможно, никогда больше…
Образ все четче, уже представляю ее лицо, улыбку. Фигуру. Не хочу отпускать. Если бы можно было оставить на ней омаа. Наверное, это слишком. Даже не считая того, что другие Стражи увидят.
Находиться в мягкой синей ауре. Легкие пьянящие волны. И ведь всегда был устойчив к алкоголю. Но не сейчас. Знаю, нужно остановиться.
Ноэлия распахивает глаза, неожиданно близко. Зеленые. На миг почти вижу их реальный блеск. Приподнимается на цыпочки, поднимает руки по плечам, быстрее, чем успеваю подумать, прижимаю крепче. Только бы не обжечь.
Четкое движение губ, слишком однозначное желание. Одно на двоих. Разделяющее нас пространство синего света сжимается, выскальзывает, преодолеваю последние дюймы. Проваливаюсь в поцелуй с привкусом утренней свежести, дорогого вина и присущего только ей запаха. Не помню, когда в последний раз целовал женщину! Чревато.
Ощущаю, как омаа наполняет ее. Купаюсь в синем свете. Губы наслаждаются совсем по-настоящему, забывая об опасном огне. Что я делаю, бесов Раум! Даже Иллариандр ни разу не целовал ее. Если кто-нибудь узнает, нас могут обвинить чуть не в государственной измене. Она уже почти императрица!
И эта почти императрица сжимает мои плечи, прижимается так безбоязненно, словно и не помнит, что могу опалить. И не боится совсем. Наоборот. Желает этого поцелуя.
Зачем, Ноэлия?
Заставляю себя накрыть ее руки, оторвать от своих плеч. Отступить чуть назад.
— Простите, моя госпожа. — Бесов голос звучит хрипло, выдавая меня с потрохами.
Уплотняю омаа, возвращаю обычный белый свет. Тяжело, но поддается. Контролирую ладони, опасность оставить обожженный след все больше.
Ноэлия в смятении, столько разных цветов, так сразу и не определишь, какие в основе. Нужно, чтобы успокоилась, прежде чем выходить на обозрение других Стражей. Тщательно проверить, не осталось ли где моих отпечатков. А вдруг не сойдут до церемонии?
Ноэлия
В голове плывет, боже, о чем я думала! Мне же замуж завтра… ну или когда там, не важно, главное, что за императора. И я ведь его люблю. Люблю ведь? Во всяком случае едва ли ему понравится, что его жена со Стражем…
Грудь Дарсаля тяжело вздымается, смотрю на него, да что это вообще было? А может, император приказал? Что со мной теперь сделают…
Вспоминаю, ведь мои эмоции как на ладони, нужно успокоиться. До сих пор ощущаю горячее прикосновение этой странной энергии — омаа. По всему телу, в самых сокровенных местах, такое приятное… Почему их боятся?
Берусь за виски, мысли скачут, никак не остановятся. У меня есть жених. Поворачиваю ладонь меткой к себе, знак императора. Забыть бы о случившемся. Дарсаль внимательно всматривается, словно пытается что-то прочесть. И чем я лучше Алмы, не могу спокойно находиться рядом с мужчиной. У нее хоть жениха нет.
Этот поцелуй, наваждение какое-то, из мыслей не идет, хоть на миг бы ощутить еще раз! Губы; оплетающее, будоражащее и одновременно утешающее тепло, прикосновение сильного мужского тела. Впервые в жизни.
— Вам нужно успокоиться, моя госпожа. — Отворачивается резко, отходит к окну.
Внутри разгорается клубок чего-то тягуче-приятного, незнакомого. Бросаю взгляд на бокал.
Сажусь обратно на кровать, тоже отворачиваюсь. Хватит вина. Интересно, завтра я уже буду официальной женой? Иллариандр решит продвинуться дальше или дождется последней церемонии? И чего хотелось бы мне? Да что ж так страшно-то!
Это все вино виновато.
Дарсаль
Наконец, похоже, успокаивается. Сводящий с ума запах феромонов утихает, вдруг меняет направленность, ударяя застилающим разум осознанием, что ее желания относятся не ко мне. У нее есть жених. А я просто тот, кто оказался рядом.
Закрываю глаза, уплотняю омаа. Глупую непозволительную ревность слишком быстро вычислят.
— Я пойду? — спрашивает несмело.
— Подождите, моя госпожа.
Оборачиваюсь. Вглядываюсь в ауру, пытаюсь отследить малейший изъян. На удивление быстро восстанавливается, уже почти и не заметно. Неужели ей настолько безразлично? Не могла же она устраивать мне проверки? Одергиваю себя, о чем я думаю. Придирчиво выискиваю следы своего огня, но обошлось.
— Они могут что-нибудь увидеть? — Сразу же понимает, красный завиток страха.
— Только когда эмоции слишком сильны. Вы уже почти спокойны, а на всякие быстротечные рефлексы никто внимания не обращает, если это не предательство.
Ноэлия резко поднимается, отпечаток взгляда:
— Я… не…
— Нет, моя госпожа. Вы напуганы, встревожены и устали. Вам нужно выспаться и подготовиться. Проводить вас до кровати?
Едва уловимо запинаюсь, злюсь на себя. Но звучит совсем неоднозначно после случившегося.
— Там кто-нибудь есть? — уточняет.
Качаю головой.
— Тогда я сама. — Колеблется секунду, все же спрашивает: — Вы можете только эмоции читать? Или на кого они направлены, тоже видите?
Удерживаю вспышку, но что-то, наверное, доносится. Ноэлия чуть отступает, завиток страха увеличивается, растекается. Заставляю омаа вернуться в норму. И голос тоже.
— Обычно только эмоции, но часто в контексте видно, кому они адресованы. Если лично Стражу, то он почти всегда это отличает. Или, если тому, на кого он настроен.
Не то досада, не то смущение. Спешит к выходу, сумбурное «спасибо» почти не слышится.
Смотрю вслед. У предательства много оттенков, но даже малейший намек на него привлек бы к тебе внимание. Твои эмоции чисты. А скоротечные плотские порывы не в счет.
Хочется что-нибудь разнести. В комнате еще витает дух феромонов — тех первых, адресованных именно мне. Открываю окно, выветрить поскорее. Забыть. И надеяться, что для нее это было слишком незначительно, чтобы выдать другим Стражам случайной эмоцией. Надеяться, а не желать все разнести по этому поводу.
Предательство. Чтобы распознать предательство, его тоже нужно пережить. Разное. Снова и снова. Во всех проявлениях. Оно всегда идет последним в обучении. После него сложно возвращаться к доверию. К долгу проще.
Засунуть, что ли, голову в душ. Остыть, прежде чем идти к командиру.
Ноэлия
Пока смываю косметику, почти успокаиваюсь. Робот подлетает, подает необходимое. Вообще он ночной, основная функция — раскладывать вещи на места, так чтобы не мешать. Но мне нравится, когда работает, вызывает такое странное ощущение связи с домом. Может, потому, что в Айо ничего подобного нет.
У него столько дополнительных меню, а еще мысленное управление, специальная настройка на хозяина.
Вздыхаю, готова думать о чем угодно, лишь бы не возвращаться воспоминаниями к высокой фигуре с напряженными мышцами и ярким изливающимся светом. Показалось или свет действительно был не совсем белым? Голубым, что ли.
Черти, да как же прекратить о нем думать! В случае чего скажу, что думала о женихе. Не проверят ведь?
Снова смотрю на метку, интересно, желание сбежать куда подальше — это предательство или «всякие быстротечные рефлексы»?
