ГЛАВА ПЕРВАЯ
Медленное, плавное пробуждение после длительного, многолетнего сна. Состояние накопления информации прервано смутным ощущением тревоги, пришедшим по ниточкам, которые она недавно научилась различать.
Образы постепенно стекаются, группируются, расстанавливаются на места. Теперь она знает гораздо больше, чем тогда, много лет назад. И все равно недостаточно.
Но медлить нельзя, необходимо успеть. Быстрое сканирование пространства помогает определиться с направлением и внешностью. Цель пока еще туманна, но с приближением прояснится.
Она выныривает из состояния покоя, трансформируется, приобретая женские черты. Здесь и сейчас это наиболее выгодный облик.
Охотница выходит на охоту…
Дарсаль
— Скажи, Дарсаль, готов ли ты служить без остатка? — Впервые ритуальная фраза из уст самого императора звучит лично для меня.
Преклоняю колено, склоняю голову, сдерживая поднимающуюся в душе радость:
— Всегда, мой повелитель. Все, что потребуется.
Слепые Стражи не могут видеть императора — только бесцветным обликом, но сегодня мне не удалось нащупать даже его взгляд. Как и положено, не размышляю об этом. Мое призвание — служить, и ничего более.
— Хорошо. — Иллариандр отступает от этикета, наверное, это добрый знак.
Опускается на массивное сиденье — гибрид трона и удобного кресла, то ли рассматривая меня, то ли советуясь с ментальщиками. Ощупываю взглядом доступное из моего положения пространство. В зале, кроме нас, никого, хотя в одном из углов чудится скрытое движение. Оно не несет угрозы, отсвечивая незримой меткой императора, поэтому молчу.
— Хорошо, Дарсаль, — повторяет Иллариандр слегка изменившимся тоном, на ум приходит картина сложенных в замок рук, небрежно вытянутых ног. — Тебе поручается особая миссия. Ты поедешь со мной в Йован. За будущей императрицей.
— Счастлив служить, мой повелитель!
Мне с трудом удается скрыть изумление. Женщины, рожденные в Айо, не могут зачать от императора. Что-то происходит с их аурой, она покрывается разводами и деструктивными узорами. А кроме того, на женскую ауру нельзя поставить метку императора.
Поэтому по давней традиции жену, мать наследника, он привезет из второго мира Ай-Йована — мира Йован, где правят женщины. А мне, видящему не внешность, но суть, предстоит проверить, достойна ли его избранница стать императрицей.
— Выбирай хорошенько, Дарсаль. Ты будешь отвечать за нее.
— Конечно, мой повелитель.
Я бы даже помыслить не мог выбрать плохо, не приложив всех знаний и умений! Но фраза «отвечать за нее» — ритуальная. Неужели мне предстоит стать личным стражем императрицы?!
— Свободен, Дарсаль.
Киваю по этикету, поднимаюсь. Прощаюсь с императором. В зал кто-то входит — слышу запах мужских благовоний, вижу метку на ауре, с ней порядок. Настраиваюсь, тонкая линия безопасного пути, сияющий контур двери и других выходов, какие нас обучали видеть. Покидаю тронный зал.
С тех пор как много лет назад отца обвинили в измене, большинство возможностей, открытых с детства Слепым Стражам, стали для меня недоступны. Лишь сильные способности, из-за которых восьмилетнего мальчишку некогда забрали на обучение вопреки родительской воле, позволили сыну изменника войти в личную гвардию императора Иллариандра.
Император никогда не выделял меня среди прочих. В то время как бывшие соученики давно уже обзавелись собственными отрядами или получали личные секретные задания, мне пришлось смириться с тем, что так и останусь навсегда лишь рядовым Стражем. В любом случае это почетнее, нежели стеречь границы.
И вот теперь… Личный вызов императора! Возможно, он увидел мою верность, возможно, ментальщики наконец сняли с меня наблюдение, убедившись, что я абсолютно предан Айо! Сердце радостно стучит, как в далеком детстве, когда мир еще был полон ярких красок, не скрытых особым зрением Слепых Стражей.
— Поздравляю, Дарсаль.
Надо же, я почти расслабился. Давно со мной такого не случалось. Не пропустил приближение императорского распорядителя, но позволил положить руку на плечо. Поворачиваю к нему лицо, чуть прищуриваюсь. Такой взгляд моих незрячих глаз всех пробирает. Уж не знаю почему.
— Э-э-э… простите, эр Дарсаль. — Викерий резко убирает руку, красно-коричневые язычки страха пробегают по ауре. Грязно-зеленая змейка недобрых мыслей. Усмехаюсь — моя усмешка тоже не сахар, за все годы пренебрежения и подозрений натренировал. — Эрлар Иллариандр велел ознакомить вас с предстоящей поездкой, выдать дополнительные комплекты формы и оружия…
— Ознакомь, — соглашаюсь я.
Аура передает несмелый кивок, желтые заискивающие струйки стелются из губ. Отворачиваюсь. Тошно.
Будто кто-то не знает расписания поездки или своих обязанностей. Слушаю, в чье подчинение меня отдают. С удивлением обнаруживаю: фактически подчиняюсь только Лийту, командиру Стражей, отвечающему за безопасность всего похода. Да и то с большими привилегиями. Практически неотступно буду при императоре. Рассматривать для него девушек, не иначе.
Снова криво усмехаюсь, ладони привычно жжет. Даже смотреть не нужно, чтобы увидеть свечение, которое от них исходит. Викерий слегка отступает:
— Эр Дарсаль, я вас чем-нибудь разгневал?
— Нет.
Не люблю длинных разговоров, голова потом болит от разноцветия темных мыслей, которые проносятся в ответ у собеседников. Наверное, хорошо, что они не знают, как мы их видим.
Распорядитель заводит меня в свою приемную. Люблю, когда они говорят заученное. Речь стелется ровным фиолетовым фоном. Красота.
Озвучивает маршрут, количество сопровождающих и что там еще необходимо знать Стражу. Наконец подает бумагу. Внизу сияет желтая метка печати, снова вызываю омаа — свечение пальца, на этот раз контролируемое. Прикладываю к ней, пока узор не складывается в мою личную метку. Подпись поставлена. Проверяю на ощупь все выданное в дорогу, оставляю лир для посыльного, чтобы доставил домой. Ухожу под облегченный голубой дымок.
У меня всего пара дней, хотя поездка в Йован планируется уже давно, декады три. Правда, об истинной цели не говорится. Пресекаю мысли о том, почему меня позвали в самый последний момент. Не положено Стражу об этом задумываться.
Медленно прохожу через двор в сторону спален Стражей. Они в отдельном здании, каждые апартаменты специально изолированы. Иначе из-за обилия информации мы не смогли бы отдыхать.
Светящаяся нить безопасной дороги — остальные, сейчас не нужные, притушены. Желто-зеленые проблески деревьев. Впрочем, деревья не спутаешь и по запаху, даже каждая ветка пахнет особенно.
Навстречу один из наших, белый свет глаз, улыбаюсь слегка — он увидит легкую дымку. Наверное, зря я, только недоумение вызвал. Не привыкли меня улыбающимся видеть. Ухожу не оглядываясь.
Ноэлия
— Ли! К тебе Тересия!
Ох! Подскакиваю, бегу к двери, в последний момент притормаживаю.
— Иду! — отвечаю.
Мадам Джанс не будет рада, если выскочу как есть, она всегда внушает нам, что женщина должна в любой ситуации быть спокойна и опрятна. В детстве меня часто лишали сладкого за порванные штаны, сбитые коленки и спутанные волосы. Зато теперь, не глянув в зеркало, не выхожу.
Наскоро придаю себе приличный вид, меняю любимые мной брюки на любимое наставницами платье. Пытаюсь идти степенно, но губы так и растягиваются в улыбке. Все-таки Тересия редко приезжает! Мне было лет десять, когда она меня нашла в пансионе мадам Джанс. Втайне я мечтала, что она окажется какой-нибудь дальней родственницей и заберет меня домой, а сейчас понимаю, какое это счастье, что она вообще появилась! Редкие звонки, письма, подарки на праздники… Просто одинокая пожилая женщина, которая захотела поддержать оставшегося без родителей ребенка. У многих моих подруг и такого нет.
Тересия ожидает в нижнем холле, в излюбленном кресле, некогда белоснежном, но давно уже истертом сотнями посетителей. Бросаюсь к ней, обнимаю, привычный запах сушеных трав, лимонной цедры и такийского табака, который она набивает в трубку.
— Как же я соскучилась, тетушка Тересия, вас так давно не было!
— Ну, стрекотуха моя, ну, милая, хватит, — улыбается Тересия, шутливо отмахивается, вокруг глаз и губ собирается сеточка морщин. — Идем погуляем, моя хорошая.
Радостно соглашаюсь, хотя, наверное, снова о будущем расспрашивать начнет. «Ты уже взрослая, Ноэлия, мадам Джанс тебя не выгонит, конечно, но сама ведь понимаешь, как накладно содержать молодую женщину. Пора бы задуматься, я-то тебе помочь вряд ли смогу, но в твоем возрасте уже многие связи полезные заводят, а у тебя все ветер в голове…»
Но я согласна и на расспросы, испугалась в прошлый раз, что Тересия обидится, не приедет больше. Пусть хоть три часа рассказывает о гранте имени мадам Май для талантливых, все вынесу!
Тересия, как обычно, ведет меня в кондитерскую. Завистливо смотрю на проплывающие по воздуху машины — говорят, они всего пару десятков лет как появились. Вроде бы прилетал какой-то корабль со звезд, пытался наладить контакт, продал необычные технологии. На другой стороне, в мире Айо, они не приживаются, не работают — наши женщины пытались продавать машины императору, но вынуждены были вернуть все вырученное золото.
— Лия, ну чего застыла!
— А? — спохватываюсь я.
И правда, встала посреди дороги, в небо смотрю. Как там, на других планетах, интересно? Почему-то представляется гигантский… как он называется — корабль? Больше всего пансиона мадам Джанс. Металлические переборки, огни индикаторов… Качаю головой — откуда эта буйная фантазия?
— Может, мне все-таки в конструкторы пойти? — догоняю Тересию. — Жаль, что у мадам Джанс нас ничему подобному не учили, где мне деньги взять на подготовку?
— Ну что ты заладила? — ворчит Тересия. — Это черная работа для мужчин, — с легким пренебрежением. — Тебя же учили всему, что может понадобиться женщине, а уж если повезет замуж выйти!..
Вздыхаю. Зря я волную тетушку, знаю же, как она считает. Раньше все пыталась спорить, что если бы все женщины песни пели да картины рисовали, то кто политикой занимался бы? Там ведь тоже женщины! На что неизменно получала ответ, мол, нечего в такие дали заглядывать, не про нас общество. А сейчас молчу. Кто еще меня вкусностями накормит? У мадам Джанс все каши да овощи.
Помню, как тетушка впервые привела меня сюда, и ведь ничего не изменилось! Маленький домик, резные окна, деревянные столы в виде сердечек, белые скатерти, свечи вместо ламп.
— Эх, Ноэлия, — вздыхает Тересия, — когда ты уже перестанешь жить в мечтах. Ну о чем вот опять задумалась?
— О космическом корабле, — говорю мечтательно. Лицо тетушки вытягивается, она пристально смотрит. И почему ее всегда так настораживает, когда я об этом заговариваю? Стараюсь рассмеяться: — Ну замуж же мне с моей внешностью не выйти! А вдруг там, на звездах, все иначе, и мужчин не нужно воровать, чтобы…
— Лия! — шипит тетушка. — Ну что ты говоришь такое!
Смущаюсь, ну ведь правду рассказывают, что на границах иногда воруют мужчин из Айо, наших-то на всех не хватает, а уж родить мальчика — вообще счастье. А у них все наоборот… Раньше я недоуменно спрашивала, почему мы не объединимся? Богатые мужчины Айо тоже ездят к нам покупать невест. Наивному ребенку казалось, что он придумал такой замечательный, самый лучший выход! Теперь уже не кажется, конечно.
— Послушай, моя хорошая. — Голос тетушки снова ласков, но взгляд насторожен. Целую морщинистую руку, прижимаюсь к ней щекой. Прости, родная, не буду… Улыбается. — Ноэлия, пожалуйста, я тебя очень прошу. Не ходи смотреть на приезд императора и его свиты, слышишь?
— Почему? — недоумеваю я.
Тетушка уже говорила об этом, да я как-то значения не придала, думала, просто волнуется.
— Вообще никуда не выходи, опасно это! — ворчит тетушка, снимает широкую черную шляпу, достает трубку, нервными движениями начинает утрамбовывать табак.
Оглядывается, чтобы убедиться, что мы одни. Раскуривает несколько минут старой зажигалкой — кажется, из тех, что стали делать с появлением пришельцев.
Жду, смотрю на нее, улыбаюсь, с наслаждением вгрызаюсь в мягкое пирожное.
— И вообще… — Гладит меня по волосам, сколько я из-за их непривычного медного оттенка наплакалась! Ни у кого такого нет, только у меня, чем не повод мальчишкам дразниться… тем двоим, что живут неподалеку, за которыми все девчонки ближайших кварталов гоняют. — Хорошенькая ты, глупая, а кто думает иначе — его заботы. Пообещай, что не пойдешь. Они наверняка за женщинами едут, император же молодой там. Знаешь ведь, недавно его родителя хоронили. Увезут в чужой мир, поверь старой мудрой тетке, далеко от дома да с чужими тяжело, ни заступиться некому, ни помочь… Поберегись от греха подальше, ладно, лапушка?
Киваю. Кому я там нужна-то, а ведь интересно хоть одним глазком на имперский кортеж взглянуть, они же небось на своих страшных животинах будут, машины-то у них не ездят! Но Тересию тревожить не хочу.
— Не дайте боги тебе попасться на глаза Слепому Стражу, считай — пропала! — запугивает Тересия. Стараюсь не хихикать. — Что смешного? — ворчит она.
— Так что мне его глаза, если он слепой?
— Ох, дурочка глупенькая, их глаза видят глубже, чем твои, и следы на наших душах оставляют, потом ничем не смыть. Да послушай же ты меня, посиди, показывать ведь будут, насмотришься!
Да, экраны, изобретенные давно, с приходом инопланетных технологий стали и вовсе замечательными. Даже мадам Джанс повесила один такой у себя в холле, столько интересного увидеть можно!
— Глупенькая моя, оттуда даже позвонить нельзя, вся связь через ментальщиков проклятых. Пообещай, моя красавица. Было бы куда, забрала бы тебя, да ведь они повсюду рыскать будут…
Дарсаль
Нужно бы попрощаться, да не с кем. С Лексием разве что.
Он нашел меня несколько лет назад. Сказал, не узнал сразу — зато я узнал его цветную ауру. Не то чтобы ровную и гладкую, но по большей части чистую. Друг детства. Еще того, беззаботного, зрячего детства…
Настраиваюсь, контакт выходит сам собой. Хорошо, что мы не нуждаемся в посредничестве ментальщиков. А у женщин, говорят, есть специальные приборы связи, которые на нашей стороне мира не работают. Посмотреть бы… жаль, не увижу.
«Дарсаль? Тебе что, делать нечего? — Доносится женский смех, характерные частые выдохи. — Как ты всегда умеешь время подбирать!»
«С тобой когда ни свяжись — рискуешь», — хмыкаю я.
«Что хотел?» — Похоже, останавливаться не собирается. И не надо.
«Уезжаю, — говорю. — Попрощаться».
Пауза.
«Скоро буду». — Совсем другой ментальный тон.
Киваю, забывая, что ему меня не видно. Может, тоже наведаться напоследок в заведение Бесстыжей Палми? Правда, после ее «девочек» сутки отмываться хочется. А ведь туда особенных отбирают, для таких, как мы.
Лежу, закрыв глаза, развлекаюсь со своим омаа — то усиливаю свечение, то убираю, пока не начинает печь ладони.
Женские шаги под окном. Идет ко мне, поэтому замечаю сразу. Настораживаюсь. Что могло понадобиться Шарассе, нынешней фаворитке императора? От ее буро-багровой ауры исходит лишь алчность с вожделением. Будь я личным Стражем императора, непременно предостерег бы. Впрочем, возможно, Ивен тоже предостерегал. Не моего ума дело.
Шаги в галерее, даже сквозь изоляцию проскальзывают змеи ее эмоций. Приходится подняться, с фаворитками высших лучше не ссориться.
Отрывистый стук в дверь. Притвориться, что ли, будто меня нет?
— Эр Дарсаль, я знаю, что ты здесь. Открывай! — доносится резкое.
Отхожу к окну, отправляю луч омаа. Специально настроенная дверь отворяется, пропуская Шарассу.
Говорят, она красива и умна. Я же вижу лишь паутину интриг вокруг корысти. И упоение от этого. Запах дорогих духов, изящно сплетающийся с ее собственным. Пахнет она, пожалуй, неплохо.
— Слушаю вас, шри Шарасса.
— Тебя не учили поворачиваться к тому, с кем говоришь? — Черные языки недовольства.
Оборачиваюсь, выпускаю омаа из-под век, немного, так, чтобы отступила. Красно-коричневый страх под серой оболочкой. Хорошо держится.
— Стражу нет нужды смотреть на собеседника, шри.
— Может, знаешь, и с чем я пришла?
Пренебрежительный тон неприятен. Но молчу, какого мне еще ожидать? С предложением ты пришла, боишься милости императорской лишиться. И Слепым быть не нужно, чтобы понять.
— Откуда мне, шри.
— Для тебя госпожа. Дарсаль, я хочу поговорить. У меня… предложение.
— Слушаю вас, шри Шарасса. — Ты мне не госпожа. И уже не станешь, скоро у нас появится новая императрица. Придется подвинуться и довольствоваться тем, что предложит Иллариандр, сама понимаешь.
Понимает. За тем и пришла.
— Дарсаль, Иль едет за невестой? — спрашивает грустно.
Голосу поверил бы, но что делать с оранжевыми искрами притворства? И это фамильярное «Иль»…
— Запрещено говорить, — отвечаю я.
— Дарсаль, — холодно. Меня твои гримасы не впечатлят. Может, и подействовали бы, если бы видел. — Я знаю, что это так.
Зачем тогда спрашиваешь?
— И знаю, что не смогу дать императору наследника. Но во всем остальном… собираюсь остаться на своих позициях. И мне нужна твоя помощь.
Она вдруг приближается, кладет руки на плечи.
— Говорят, у Стражей с женщинами непросто, — шепчет. — Я подарю тебе удовольствие, какого ты никогда не испытывал!
С трудом сдерживаю омаа — еще не хватало, чтобы у фаворитки императора нашли следы моих ожогов. Докажи потом, что не прикасался к ней. Убираю ее руки с плеч.
— Надеешься избавиться от меня? — Кажется, весь омаа выплескивается через глаза и губы. От моего вида и тона она отступает, по серой оболочке змеятся багряные трещины — страх пробивается. Не нужно было тебе сюда идти, Шарасса. — Доложить императору о предательстве?
— Нет. — Отпечаток движения, отворачивается.
Вся спина переплетена, ни одного уязвимого места. Ни на миг не расслабляется, все продумала. Не нравится мне это.
— Дарсаль. Ты знаешь, как шатко твое положение. Я могу дать ответы, которые ты ищешь. И защиту, в которой нуждаешься.
Странно, но она не лжет. Действительно, у нее что-то есть. Нашла, гадина.
Желание узнать едва не затмевает способность размышлять. Беру под контроль омаа, даже веки прикрываю, но все равно ощущаю рвущийся сквозь них белый свет.
— Я сам защита, — отвечаю.
— Дарсаль, ты же не хочешь стеречь границы? Или пойти на откуп женщинам Йована? Могу устроить, поверь.
— Что тебе нужно? — спрашиваю. Верю. Подстилка императора и не такое может.
— Не слышу почтения, Дарсаль.
— Что вы хотите, госпожа? — Иду на уступки, с неприязнью осознавая, что на данный момент мне с ней не соперничать. Может, если исполню миссию…
— Ты должен проявить смекалку в выборе невесты.
— Это невозможно, госпожа. Любой мой недочет разглядят другие Стражи.
— В таком случае, Дарсаль, ты должен во что бы то ни стало стать ее личным Стражем. Она должна доверять тебе, как и император. Если сможешь — я скажу, что делать. Если нет, границы всегда нуждаются в патрулировании. Не забывай.
— Я помню, шри Шарасса.
Надеюсь, тебе недолго оставаться фавориткой. Аура императрицы должна быть безупречной, другую просто не потерпят. Надеюсь, ей удастся затмить тебя в сердце Иллариандра. Надеюсь, окажешься в заведении Бесстыжей Палми. Говорят, бывшие фаворитки там пользуются спросом. Улыбаюсь, хоть и утопия. Не с твоим положением.
Шарасса передергивает плечами — льдинки в ауре осыпаются, растворяются.
— Не вздумай состязаться со мной, Дарсаль.
— Что вы, госпожа.
Это мы еще посмотрим.
— Ты знаешь, что я говорю правду, Дарсаль.
Знаю. Что бы ты там ни плела, но синие кляксы правды видны отчетливо. А вот пятен предательства, к сожалению, не заметно. Впрочем, тогда тебя и без меня отлучили бы.
Сигнал от входа — Лексий. Открываю вопреки недовольству Шарассы. Едва уловимый порыв ветра, сразу легче дышать. Ушла.
— Ого, какая красотка, — хмыкает Лексий, лишь только дверь за гостьей затворяется.
Пожимаю плечами. То, что мне видно, скорее уродливо. Но молчу, нельзя так о фаворитке.
— Куда едешь? — Лексий плюхается на диван, радужные волны по ауре.
Он всегда был безудержно веселым, что бы ни происходило.
— Йован.
— Так и подумал. — Кивает, струи беспокойства. — Будь осторожен. И… на вот, возьми.
Протягивает что-то, чего не могу рассмотреть. Приближаюсь, сажусь рядом, беру в руки. Ощупываю скользкий гладкий клубок.
— Мне нельзя, ты же знаешь, — вздыхаю я.
Работа такого мастера охраны, как Лексий, дорогого стоит. Но Стражам императора ни за чем нельзя скрываться.
— Знаю. Просто возьми с собой. Вдруг пригодится. Настроена на тебя, как только примешь — сразу же заработает.
— Спасибо, — говорю я.
Иногда думаю, что такой друг — это дар усовестившейся судьбы. После всего, что сотворила.
