МАРТ 1485 ГОДА

Наступил еще один день. Когда я, как обычно, поднялась к заутрене, чтобы попросить у Господа терпения и сил, поскольку мне все тяжелее было выносить и свой арест, и вынужденное молчание, я обнаружила, что никак не могу собраться с мыслями. Я даже помолиться за успех моего сына и падение его врагов толком не сумела — я была способна только составлять планы, как устранить Ричарда, как унизить эту девчонку принцессу и ее мать-ведьму. Прошло немало времени, прежде чем я заставила себя опомниться; я даже вздрогнула, увидев, что свечи на алтаре уже догорают. Значит, я простояла на коленях никак не менее двух часов и только теперь заметила, что мои компаньонки нетерпеливо ерзают на скамьях у меня за спиной, испуская театральные вздохи и всем своим видом демонстрируя, что я слишком жестоко с ними обращаюсь.

Я молча поднялась с колен и вернулась в дом. Завтрак, разумеется, был уже подан; мои дамы с такой жадностью набросились на еду, словно совсем изголодались, хотя мы опоздали к столу всего на какой-то час. «Нет, — думала я, — они все совершенно безнадежны и страшно корыстны. Лучше бы меня заточили в монастырь, лишив возможности общаться с внешним миром; по крайней мере, тогда я жила бы среди святых женщин, а не в окружении этих тщеславных дур!» После завтрака я поднялась к себе, собираясь заняться делами, связанными с моими земельными владениями и сбором налогов, хотя, если честно, и дел-то у меня особых не было: всеми делами занимался теперь управляющий моего мужа, а я в доме, который некогда был моим, считалась кем-то вроде бедного вассала.

Затем я заставила себя выйти в сад и целый час там бродила — утренняя прогулка была, безусловно, полезна мне, но я не испытывала от нее никакого удовольствия, даже видя, как набухли на яблонях бутоны, какие чудесные великопостные лилии цветут вокруг. Весеннее солнце вновь стало пригревать, но я не радовалась даже ему, ведь начинался второй год моего домашнего ареста и я по-прежнему ничего не знала о своем сыне. Может, именно сейчас он снова собирает армию и нанимает корабли? Но кто бы сообщил мне об этом? Мне казалось, что я угодила в ловушку зимнего одиночества и безмолвия и никак не могу из нее выбраться, хотя весь остальной мир уже пробудился навстречу новой жизни, новым возможностям, новым поступкам и новым грехам.

Когда я уже почти решила, что сама навлекаю на себя это мрачное настроение, все вокруг и впрямь как-то странно потемнело, солнечный свет, который всего несколько минут назад был таким ярким и теплым, вдруг стал холодным и тусклым, точно весь сад освещала одна-единственная свеча. Потом разом умолкли все птицы, только что весело перекликавшиеся на ветвях деревьев; куры, словно чего-то испугавшись, со всех ног бросились через сад к курятнику. Вокруг становилось все темнее и темнее, будто вновь наступала ночь, хотя еще и полдень не миновал…

Я так и замерла на месте: неужели мой призыв услышан? Неужели я наконец-то увижу ангела или даже саму Деву Марию? Может, явившись ко мне, Она скажет, когда Генри вторгнется в английские пределы и непременно победит? Я упала на колени, готовая к этому божественному видению, к этой встрече, которой ждала всю жизнь. Наконец-то и мне будет дано то, что было дано святой Девственнице Жанне! Наконец-то и я услышу голоса ангелов, сливающиеся со звоном церковных колоколов!

Тут из дома выбежала одна из фрейлин. За ней следовал какой-то вооруженный человек в доспехах.

— Леди Маргарита! Леди Маргарита! — кричала фрейлина. — Идемте скорее в дом! Скорее! Здесь творится что-то ужасное!

Вздрогнув, я с недоумением посмотрела через плечо на эту ошалевшую от страха дуру, которая мчалась ко мне, не разбирая дороги, в непристойно развевающихся юбках и сбившемся набок головном уборе. Нет, это никак не могло быть священным видением, раз такая идиотка тоже заметила изменения в природе. Я поднялась с колен. Увы, никакого видения Господь мне так и не послал! Я видела только то, что видели все остальные, и это было вовсе не чудом, а явлением вполне земным, хотя и довольно странным.

— Леди Маргарита! Идемте в дом! Грядет буря или еще что похуже!

Умом эта особа, конечно, не отличалась, но тут она была права: творилось действительно нечто ужасное, и я никак не могла понять, что же это такое. Подняв глаза к небу, я наблюдала, как большой черный диск грозно наползает на солнце — точно тарелка на единственную горящую свечу. Я невольно прикрыла глаза рукой и сквозь щель между пальцами следила, как эта «тарелка» полностью заслоняет солнце, погружая во мрак все вокруг.

— Домой! Домой! Скорее домой! — верещала моя фрейлина. — Леди Маргарита, ради Бога!

— Вот вы и ступайте домой, — отрезала я, а сама осталась стоять, устремив взор в небо, точно зачарованная.

У меня было такое ощущение, словно это мое горе и отчаяние закрыли солнце, подобно черной туче, и от этого стало темно, как ночью. Возможно, теперь всегда будет ночь, всегда будет темно, пока на троне Англии сидит узурпатор Ричард, а мой сын лишен доступа в наш мир, как и это солнце сейчас лишено доступа к небесным просторам. Моя жизнь стала темнее ночи с тех пор, как провалилась военная кампания Джаспера и Генри, так пусть теперь каждый разделит со мной эту тьму, ведь никто так и не сумел подняться на защиту моего сына! Пусть эта ночь навек окутает нашу забытую Богом страну, где правит ненастоящий король! Ничего иного Англия не заслуживает.

Фрейлина еще немного помялась возле меня, трясясь от страха, потом все же не выдержала и убежала обратно в дом. Вооруженный охранник, правда, остался рядом, вытянув руки по швам, хотя явно разрывался между необходимостью стеречь меня и желанием поскорее куда-нибудь спрятаться. Оставшись вдвоем в волшебном полумраке сада, мы ждали, что будет дальше. Если честно, мне уже приходили в голову мысли о конце света, и я надеялась, что вот-вот раздастся трубный глас ангелов и Господь призовет меня, ведь я так долго, так старательно Ему служила, не получая ни капли благодарности и лишь обливаясь горькими слезами.

Нащупав в кармане четки, я опять опустилась на колени. Я была готова к тому, что сейчас разверзнутся небеса и Он призовет меня. Я не боялась. Я знала, что смелости у меня хватит, что я угодна Богу, так как всегда была Его верной дочерью. Возможно, я стану первой, кого Он призовет, дабы показать всем, кто когда-либо сомневался в моей избранности, что между мной и Господом существует особая связь. Но небеса так и не разверзлись, вокруг вновь разлился неземной свет, и я, открыв глаза, с изумлением огляделась и обнаружила, что мир вокруг обретает прежний облик. Свет все усиливался, тот темный диск уже отползал в сторону, солнце опять засияло так ярко, что невозможно было на него смотреть, а птицы снова громко запели, будто на заре.

Все завершилось благополучно. Дьявольская тень миновала. Однако я понимала: это, конечно же, какой-то знак или даже знамение. Но что оно предвещало? Что мне следовало понять? Как оценить это событие? Охранявший меня рыцарь по-прежнему дрожал от страха и даже настолько забылся, что посмел первым обратиться ко мне:

— Объясните ради Христа, что это было?

— Это знамение, — сообщила я, и не думая упрекать его за допущенную вольность. — Знак Божий. Завершается правление одного короля, восходит новое солнце. Солнце Йорка должно сойти с небес. Его место займет другое, сверкающее, как чешуя дракона.

Он судорожно сглотнул.

— Вы уверены, миледи?

— Вы же сами все видели.

— Я видел эту ужасную тьму…

— А дракона, что летел, застилая солнце?

— По-моему, да…

— Это дракон Тюдоров! Он прилетит с запада. Откуда придет и мой сын.

Рыцарь упал на колени, простирая ко мне руки и умоляя принять его присягу верности.

— Вы позволите мне служить вашему сыну? — воскликнул он. — Я ваш вассал. И я видел, как солнце стало черным. Видел, что тот дракон действительно прилетел с запада, как вы и говорите.

Взяв его руки в свои, я мысленно улыбнулась. Вот так и рождаются баллады: теперь он всем будет рассказывать, что лично был свидетелем, как уэльский дракон Тюдоров летел с запада, закрывая собой солнце Йорков.

— Их солнце больше не будет сиять во всей красе, — торжественно провозгласила я. — Мы все наблюдали, как их солнце закрыла тьма, как оно было побеждено. Все королевство видело это. Значит, в нынешнем году солнце Йорков закатится навсегда!