1570 год, январь, замок Татбери: Бесс

Я собираю его, бросая вещи в седельные сумки в холодной ярости, я отправляю с ним слугу на телеге, чтобы еды хватило на первый день и он не полагался на дурное обслуживание в дербиширских тавернах. Я не забываю положить ему в сумки новые чулки и смену белья, немного хорошего мыла, небольшое дорожное зеркало, чтобы он мог бриться в дороге. Я вручаю ему лист с последними расходами, если вдруг кто-нибудь при дворе решит взглянуть, не разорила ли нас забота о шотландской королеве. Я склоняюсь перед ним в реверансе, целую на прощание, как должно хорошей жене, и все это время слова, которые он хотел через меня передать королеве, тон его голоса, когда он говорил о ней, и тепло в его взгляде, когда он о ней думал, точат меня изнутри, как черви.

Я и не знала, что я – страстная женщина, ревнивая женщина. Я была замужем четыре раза, дважды за мужчинами, которые меня открыто обожали: мужчины постарше, они меня баловали, они ценили меня выше прочих. Я никогда в жизни не видела, чтобы взгляд мужа, миновав меня, обращался на другую, и я не могу с этим смириться.

Мы расстаемся холодно, на людях, потому что он уезжает со двора, и, хотя им запретили видеться наедине, откуда ни возьмись является королева, как раз когда стража садится на коней. Деверо и Гастингс вышли проводить отряд до ворот. Но даже будь мы одни, я не думаю, что было бы лучше. Я чуть не плачу оттого, что человек, бывший моим любимым мужем, человек, которого мне так нравилось называть «мой муж граф» всего два года назад, теперь уезжает, возможно, на смерть, и мы расстаемся с сухим поцелуем и холодным прощанием.

Я женщина простая, я не писарь и не ученый. Но говорят, Елизавета сделала Англии много зла, и я могу подтвердить, что годы ее правления вынули из меня само сердце.