1569 год, декабрь, Ковентри: Бесс
Итак, все кончено. Господи, я поверить не могу, что все кончено, что мое имущество благополучно разложено по фургонам и я снова могу вернуться домой. У меня есть дом, куда можно вернуться. Я поверить в это не могу; но это правда. Все кончено. Все кончено, мы победили.
Я должна была это предвидеть, я предвидела бы это, если бы сохранила разум. Но я всего лишь простая фермерская дочка по сути, я могла думать лишь о том, как зарыть серебро, а не о воле и соображениях двух противостоящих армий. Армия Елизаветы в итоге прошла маршем по грязи до Дарема и обнаружила, что враг, с которым она думала встретиться, расточился, рассеялся, как туман поутру. Великая армия Севера пошла на встречу с испанской армадой в Хартлпуле и никого не нашла. Они тут же усомнились во всех своих планах. Они поклялись восстановить прежнюю веру, отслужили мессу и решили, что все сделано. Они были за то, чтобы освободить шотландскую королеву, но никто из них не знал, где она, и они рассчитывали на испанских копейщиков и испанское золото. Без этого с армией Елизаветы они встречаться не захотели; и, сказать по правде, им хотелось вернуться домой и наслаждаться миром и процветанием, которые принесла Елизавета. Они не хотели стать теми, кто начал братоубийственную войну.
Увы им. Испанцы усомнились и не захотели рисковать своей армией и кораблями, пока не будут уверены в победе. Они замешкались, а пока они колебались, армия Севера ждала в Хартлпуле, напрягая глаза, силясь разглядеть поверх белых барашков на волнах белеющие паруса и не видя ничего, кроме серого горизонта и кружащих чаек, и холодные брызги Северного моря летели в их разочарованные лица. Потом они узнали, что герцог Норфолк покорился Елизавете и написал Уэстморленду и Нотумберленду, умоляя их не идти против своей королевы. Он склонил голову и поехал в Лондон, хотя его собственные люди висели на хвосте его лошади и стременных ремнях, умоляя его сражаться. Итак, ни испанского флота, ни огромной армии под предводительством герцога Норфолка; победа была почти в руках северной армии, но они этого не поняли и не ухватили ее.
Сесил пишет Гастингсу, чтобы тот был начеку, мира в стране нет, доверять никому нельзя, но Уэстморленд бежал в Нидерланды, а Нотумберленд пересек границу и ушел в Шотландию. Большинство их людей вернулось в свои деревни, у них теперь есть отличная история, которую можно рассказывать и вспоминать всю жизнь, и они в итоге ничего не достигли. Пусть женщина, даже простая дочка фермера, знает следующее: чаще всего чем громче шум, тем меньше дела. А великие заявления не означают великих деяний.
И надо бы запомнить, чтобы защитить себя, что простая дочка фермера, которая зарывает серебро и ничего не понимает, по крайней мере, сберегает свое серебро, когда кампании заканчиваются. Армия рассеялась. Вожди сбежали. А я и мое имущество в целости и сохранности. Хвала Господу, все кончено.
Мы должны отвезти королеву обратно в Татбери, под надзор, пока она не отправится с Гастингсом в лондонский Тауэр или куда там он велит ее отвезти; и возчики разбили несколько моих хороших венецианских бокалов, а одну повозку мы вовсе потеряли – в ней были гобелены и кое-какие ковры; но хуже всего то, что мы не получили письма от Сесила. Вокруг нас по-прежнему тишина, ни слова благодарности за спасение королевы шотландцев от опасности от нашей королевы. Если бы мы ее не увезли – что тогда? Если бы ее захватили мятежники, разве весь Север не поднялся бы за нее? Мы спасли Елизавету, словно сами вышли против армии Севера и разбили ее, пятьдесят человек против шести тысяч. Мы похитили носовую фигуру мятежников, а без нее они ничто.
Так почему Елизавета не пишет моему мужу графу? Почему не выплатит то, что задолжала за содержание королевы? Почему она не сулит нам поместья Уэстморленда? День за днем я вписываю ее долг нам в свои расходные книги, и эта суматошная поездка через всю страну тоже обошлась нам недешево. Почему Сесил не напишет нам одну из своих теплых кратких записок в знак доброй воли?
А когда мы возвращаемся в Татбери, разбив по дороге лишь несколько бокалов и одну супницу и лишившись фургона с гобеленами и занавесями, вот и все жертвы нашего бегства в кромешном ужасе – почему я по-прежнему не чувствую себя в безопасности?
