Глава 15. Дар Дракона

Дельфин узнал его. Подставил свой влажный, шершавый нос- чтобы Дмитрий его погладил, — замотал удовлетворенно большущей головой и ощерился. Это была улыбка!

— Контакт состоялся, — подытожил инструктор и добавил, словно зомбируя Одинова: — Ты сильный. Ты сможешь проникнуть в самое сложное. Сосредоточься на открытии того, что Рерих называл «чувствованием», а Кастанеда — «безмолвным знанием». Уйди в него, потрогай мыслью. Вызови к жизни. Считай его родником, который жаждет пробиться. И это «нечто» проявится в тебе, и пробудится восприятие магии внутреннего круга. Твоя цель — обрести дар, которые древние назвали Даром Дракона. Давай!

Дмитрий ушел под воду, заскользил в ней, ощущая приятную упругость. Мягкие движения моноласта завершали общий вибрирующий полет тела, податливого, как воск. Плавно покачиваясь в гармоничном ритме, пловец имитировал змею и дельфина одновременно.

Дельфин, черно- белой тушей маячащий то слева, то справа от Дмитрия, нарочно подныривал под него, рассчитывая на увлекательную игру. С шумом вбирая в себя воздух, он выпрыгивал из воды и снова уходил в нее, описывая вокруг человека спирали. И вскоре Дмитрий ощутил характерное беганье мурашек вокруг позвонков — то состояние, которое предшествует «чувствованию» — умению проникать в суть неведомого. В символике древних магов это коготки Белки начинают высекать мурашки вдоль древа его спины, от сакральной вершины к сакральным корням и обратно. А сам он находится в поиске дороги к сокровищам собственной магии.

Вдох! Сжатый воздух проникает в глубинные места мозга, подпитывая неясные очертания образа, которые начинают проявляться все четче. И вот уже сомнений нет. Это Священный Камень, плита! Она сверкает на солнце, почти прозрачная, но внутри нее едва заметно проступает какое- то темное пятно. Понять его предназначение невозможно. И вдруг гигантский смерч обрушивается с небес, закручивается вихревой спиралью вокруг плиты и вместе с ней взмывает вверх, к заоблачным высотам.

Теперь за образом трудно уследить. Только бы не потерять его! Еще рывок! Связующая нить пытается ускользнуть!.. Дмитрий изо всех сил тянется за ней, напрягаясь. Яркий, обжигающий свет встает недосягаемым запретом. В глубь дальше нельзя! Это не для человеческого разума!

Дмитрий видит доступное: черный хаос, и в нем плывет на орбите то, что некогда было священной плитой. Теперь она покрыта жутковатым серым налетом, который постепенно чернеет, обрастая пластами космической пыли. Это уже не параллелепипед, а хаотическая глыба, растущая как на дрожжах.

Вдох! Нить оборвалась. Глыба исчезла, оставив неясный силуэт- некоторое время он слегка светился, но стал резко таять. Наконец, исчез совсем. И Дмитрий краешком сознания, которое еще цепляется за запредельное, сначала улавливает, как отзвук мысли, потом уже окончательно понимает, что движения дельфина носили явно сакральный характер! Спираль — это мощный магический символ, позволявший человеку достигать необходимой степени концентрации внимания и силы. Это образ змеи, находящейся у корней магического дерева, и Солнца, восходящего над его вершиной.

Создается замкнутый круг Единой Силы: внутренней, заключенной в человеке, и внешней, произрастающей из окружающего мира. Божий стебель, о котором говорил дед на кургане, питается от земли и от солнца, накапливая свою собственную энергию.

— Получилось?! — инструктор пытливо вглядывается в лицо Дмитрия и заключает с уверенностью: — Вижу, что получилось! Но Тор, Тор- то каков молодец! — похвалил он дельфина. — Не зря я назвал его в честь языческого бога- громовержца. Поздравляю. Отныне ты знаешь, что такое Дар Дракона, и можешь называть себя магом. В жилах Дракона течет магия Земли, подпитанная магией Орла- Неба. Они не могут существовать друг без друга.

Дмитрий сел на мраморный край бассейна и расслабленно закрыл глаза. Образ все еще жил в подсознании, и нужно было сформировать мысль, которая закроет приоткрывшуюся дверь. Сверкающий блеск, не подпустивший Дмитрия к себе, это что- то высшее. Неужели Бог?! И верилось, и не верилось. Значит, священная плита превратилась в метеорит, который потом упал на Землю.

Ростислав Игоревич взял из стоящего рядом ведра крупную рыбину, чтобы бросить ее Тору. Но дельфин уже плыл к ним сам. Продемонстрировал стойку на хвосте, помахивая плавниками, и в легком броске ткнулся мордой в ногу Дмитрию. Осторожно приняв из рук пищу, стал проворно ее заглатывать. «Скучно ему тут, — подумал Дмитрий, вспомнив о том, что плаванье в стиле «дельфин» вызывает огромный прилив сексуальной энергии. — Хотя бы подругу какую- нибудь привезти для него с моря».

Дельфин прекратил еду и помчался резвыми кругами вдоль края бассейна, взбивая мощными ударами хвоста водяные брызги. Вспенив воду, громко заверещал — не то радостно, не то тоскливо.

— Что это с ним? — удивился инструктор, с тревогой наблюдая за столь бурным проявлением чувств.

— Мне кажется, он меня понял. А может быть, это просто случайное совпадение.

— Хочешь сказать, он угадал твои мысли?

Одинов утвердительно кивнул.

— Бывает.

— Интересно, а среди тотемных культов, используемых в боевых искусствах древности, был культ дельфина? — спросил кто- то из курсантов.

— Достоверных сведений нет, — ответил Ростислав Игоревич. — Но мы с вами приступаем к доскональному изучению так называемых «звериных культов». Это целые комплексы магических и тактических технологий, подкрепленные социальными и религиозными воззрениями и практиками. Воины древности, вплоть до позднего Средневековья, использовали в своем боевом искусстве магию. Прямую магию движения, искусство магического танца, руническое знание, магию предметов Силы и многое другое.

Дмитрий знал основные воинские культы северной традиции: медведя, волка и кабана. Воины- медведи, берсерки, отличались звериной свирепостью. Вместо доспехов они надевали медвежьи шкуры, рвали зубами свои щиты, устрашая врагов, и ни огонь, ни железо не могли их ранить. В бою берсерк собирал в себе всю силу медведя — своего тотемного знака. И был так отважен и могуч, что монархи языческого мира зачастую брали берсерков в личные телохранители.

Ульфхендары, воины- волки, вместо кульчуг носили волчьи шкуры. Но, если берсерки вступали в бой отрядами, воин- волк бился в одиночку.

Воины- кабаны, свинфилкинги, сражались боевым строем, формой похожим на клин, во главе которого, как кабаньи рыла, стояли два самых сильных ратника- рани. Воины- вепри считались непревзойденными мастерами хитрости и маневра, кроме того, одним из их основных умений было доскональное знание местности, что и помогало им в битвах.

Однажды дед обмолвился в разговоре с Дмитрием, что в древности были особые культы для избранных. В качестве тотема в них выступали не животные, а хищные птицы: орел, беркут. Но знания об этих видах подготовки были засекречены даже тогда, в те далекие времена.

— Обучение боевым искусствам «звериного культа» включает в себя две части, — продолжал инструктор. — Первая — это развить в себе умение впадать в боевое неистовство, боевой пыл, и уже затем использовать это состояние. Вторая часть посложнее: тут нужно устанавливать шаманскую связь со зверем- тотемом. Но чтобы воин действительно мог ощутить себя тем или иным свирепым животным, нужна особая физическая подготовка. Одно из упражнений, например, берсерка называлось «медвежий жар». Обнаженный воин садился в снег зимой и сидел часами, не ощущая холода. Наиболее опытным бойцам удавалось растопить снег на несколько шагов вокруг себя. В наше время этот метод практикуют тибетские монахи и, конечно, не только они. У нас есть специальная холодильная камера, где вы будете тренироваться в постижении этого искусства.

— Есть морозильная камера?! Разрешите попробовать! — само собой вырвалось у Дмитрия.

— Разрешаю, Одинов, — согласился инструктор. — Но сначала пробежимся босичком по острию копий. — он оглядел зашевелившихся курсантов. — Разговорчики! Груп- па- а. стройсь!