Глава 5. Тайны «ракетного щита»

У этой игры на выживание долгая история. Ядерная гонка между нашей страной и Америкой началась не вчера, а в годы Второй мировой войны.

А начиналась история российских ракетных войск стратегического назначения с королевской ракеты «Р-1», которая возвышается на постаменте у въезда в подмосковный город Королев, и со старинного особняка, где работал генеральный конструктор.

В последние дни Второй мировой войны Соединенные Штаты и Советский Союз развернули беспрецедентную дуэль за обладание секретным оружием Третьего рейха. Ракеты «Фау» немецкого конструктора фон Брауна оказались яблоком раздора между спецслужбами двух стран. Советскому Союзу надо было любой ценой их захватить. Началась секретная операция по проникновению на военные заводы, оказавшиеся в американской зоне оккупации.

Были созданы три группы: под руководством генерала Алексеева, которая работала в Пенемюнде, группа Гайдукова в Берлине и группа генерала Александра Федоровича Тверецкого в Тюрингии, где в тот момент находились американцы. Мы, как могли, собирали сведения, уводили объекты у американцев из-под носа, иногда даже выпрашивали. Речь идет о ракетах «Фау-1», «Фау-2», «Шметтерлинг», «Рейнтохтер».

Тогда, весной 1945 года, СССР мобилизовал все силы для поиска, захвата и вывоза в советскую зону специалистов, а также технологий и образцов германского ракетного оружия. Немцы были далеко впереди и советских, и американских ракетчиков. Еще союзники, Советский Союз и США понимали, что вскоре они неминуемо будут противостоять друг другу: кто владеет ракетами и ядерным оружием, тот владеет миром. В той обстановке нашим специалистам было разрешено пускать в ход любые средства: боевой захват людей и техники, подкуп, шантаж, связи и личное обаяние.

Георгий Дядин, ныне ветеран РВСН, получил приказ попасть в американскую зону: «Приезжаем, там руководит американец. Мы поставили бутылку водки, а он достал виски. Мне не понравилось – как самогонка, говорю ему: попробуй водку, она у нас хорошая. Мы выпили всю московскую водку. Он вызвал сержанта и спросил, осталось ли что-то. Ему сказали, что ничего нет, все уже погрузили на суда для отправки в Америку». Речь шла о трофейных немецких ракетах «Фау». У американца уже развязался язык, но было ясно: он что-то не договаривает. Тогда лейтенант Дядин предложил союзнику тост за победу над Германией, и вдвоем с американским офицером они допили все, что у них было. «Выпили все, он вызвал сержанта и говорит: «Все, что есть, – отдай. А вы все, что можно, быстрей заберите, чтобы прямо сегодня». Мы посмотрели, а там полный комплект наземного оборудования, учебно-боевая ракета. При их помощи мы все это перегнали под Зондерхаузен».

В годы войны немецкий конструктор Вернер фон Браун разработал ракеты «Фау-1» и «Фау-2», которыми обстреливался Лондон.

Немецкое сверхоружие, ракеты «Фау», которые должны были обеспечить победу фашистской Германии, делались в штольнях заводов-невидимок. И Советский Союз, и США охотились за образцами оружия и секретной документацией, ведь это сократило бы собственные разработки.

Разыскная операция началась задолго до исторического штурма Берлина. Высокопоставленный офицер гестапо Вилли Леман, он же агент советской разведки Брайтенбах, присылает в Москву шифровку: «Совершенно секретно товарищу Сталину. В ноябре 1935-го посетил секретный полигон Германии. Молодой инженер Вернер фон Браун демонстрировал высшему руководству новый вид оружия – ракету на жидком топливе для поражения целей на расстоянии, измеряемом сотнями километров…» Тогда же, в середине 1930-х, молодой советский ученый Сергей Королев испытывает свою ракету РП-318, но завершить работу к началу войны он так и не смог – в июне 1938 года Королева ссылают на Колыму. На 10 лет в нашей стране были заморожены работы по созданию ракетного оружия. Тем временем Германия накануне и во время войны продолжала успешные ракетные испытания. Только по Лондону было выпущено 2,5 тысячи ракет «Фау». Летом 1944 года Сталин возвращает Королева из лагеря. В сентябре 1945 года Сергей Павлович Королев зачисляется в специальную группу по изучению трофейной ракетной техники и направляется в Германию.

После Победы в американской зоне оккупации Германии оказались немецкие ракетные заводы. В Москве под руководством Берии была разработана секретная операция по проникновению на эти предприятия. Георгий Дядин оказался вместе с Борисом Чертком в одной из спецгрупп. Их задача – добыть как можно больше трофейных «Фау» и переманить или захватить немецких конструкторов, в первую очередь – самого Вернера фон Брауна.

Вспоминает Борис Черток, академик РАН, ветеран ракетостроения, в 1945 году начальник советско-германского института РАБЕ по восстановлению ракетной техники: «Я создал свою службу разведки. Нашелся толковый энтузиаст, который решил украсть самого фон Брауна, пока его не увезли в Америку. Началось его проникновение в американскую зону. Он действительно проник в город, где американцы временно скомпоновали всю немецкую колонию, прежде чем отправить ее за океан. Американцы, надо сказать, были тоже не лопухи, невзирая на то что на границе его встретили прекрасно».

Конечно, фон Брауна американские спецслужбы охраняли так, что ни перекупить, ни выкрасть его было невозможно. А вот заместителя фон Брауна по электронике и радиотехнике Хельмута Греттрупа нашим разведчикам удалось переманить в Советский Союз.

«Тут нам сильно помогла его жена. Она была категорически против того, чтобы покинуть Германию, уехать в Соединенные Штаты, тем более на правах пленного. Она дала нам знать, что желает вести с нами переговоры, и потребовала, чтобы на границу, в лес, где она будет прогуливаться с детьми, явился кто-нибудь из уполномоченных русских. Я рискнул, пришел на эти переговоры. Дальше это было делом техники. Ночью мы их перевезли – всю семью со всем скарбом – из американской зоны в нашу».

В Москве принято решение: всех немецких специалистов в принудительном порядке отправлять в Советский Союз. Не только ракетчиков, но и атомщиков, и самолетостроителей. «Из нашего совместного института РАБЕ, где я был директором, таких специалистов мы набрали 120 с лишним человек. Некоторые честно ехали с женами, а некоторые сказали, что хотели бы и любовницу прихватить», – добавляет Борис Черток.

Всего в Германии было подготовлено два железнодорожных состава с ракетами «Фау-2». Один из них пошел в подмосковные Подлипки, в НИИ-4 к Сергею Королеву, второй – в Капустин Яр.

Сталин приказывает Королеву создать советскую ракету, и Королев выполняет приказ. Уже осенью 1947 года на полигоне Капустин Яр было произведено 10 пусков «Р-1», а сам полигон в астраханских степях стал центром подготовки тысяч офицеров-ракетчиков. С появлением первых баллистических ракет в Советском Союзе и Соединенных Штатах ученые-ядерщики задумываются о том, как начинить их атомным зарядом.

18 октября 1947 года, полигон Капустин Яр. В астраханских степях под завесой строгой секретности бок о бок с советскими ракетчиками активно работали доставленные сюда пленные немецкие специалисты во главе с Гельмутом Греттрупом.

К испытаниям готовилась первая трофейная немецкая ракета «Фау-2». Все ожидают приезда Сталина, и все понимают: цена ошибки – жизнь. Все готово к пуску, Сергей Королев отдает команду на старт.

Первая ракета пошла непонятно куда. Вторая – с сильным отклонением, в сторону Саратова. Член Госкомиссии Иван Александрович Серов собрал участников испытаний и сказал: вы понимаете, что с вами будет, если ракета дойдет до Саратова? Его заверили, что у ракеты на это не хватит дальности.

Сразу после этих провальных пусков в причинах неудач стали разбираться сотрудники госбезопасности и эксперты Королева. Руководил «разбором полетов» министр оборонной промышленности и будущий министр обороны СССР Дмитрий Устинов, человек жесткий и бескомпромиссный. Он вызвал немецких специалистов, живших вместе с отечественными конструкторами в спецпоезде, и сказал: ракета ваша, система управления ваша, мы проводим пуски вместе с вами. Ракеты летят непонятно куда и как. Объясните, что надо сделать, чтобы ваши ракеты летели так же, как по Лондону?

Найти выход помогли два немецких специалиста, они предложили техническое решение для подавления помех. После этого ракеты начали точно попадать в цель, а пленные немцы получили по 30 тысяч рублей премии. Баснословные деньги!

Сам генеральный конструктор Королев получал не более 2 тысяч рублей в месяц. Тогда, в 1946 году, несмотря на послевоенную разруху и голод, немецких ракетчиков не обижали, это был строжайший приказ Сталина.

В это же самое время в США Вернер фон Браун уже вышел на финишную прямую. Пуск следовал за пуском, а результаты впечатляли. Сталин знал: американцы уже как минимум на год впереди… Он не мог себе позволить проиграть эту гонку.

Основное количество ракет – около 100 – увезли американцы, поскольку они оккупировали зону, где располагался Миттерверк, знаменитый подземный завод. С помощью немцев они начали пуски раньше нас и проводили их с полигона Уайт сент (Белые пески).

В Советском Союзе причина неудач была проста – немецким специалистам не доверяли. Ведь в каждом немце видели бывшего фашиста, врага и потенциального шпиона. Поэтому пленным ракетчикам разрешалось иметь дело только с чертежами, к самим ракетам их не подпускали, в то время как американцы дали фон Брауну полную свободу.

По сути, немцы занимались у нас только бумажной работой. В первых пусках их люди еще участвовали, а потом, например при пуске «Р-1», их не было.

Обстановка всеобщего недоверия, рожденная еще довоенными репрессиями, тенью ГУЛАГа, легла на всю работу королевского КБ. И это была ошибка. Немецкие конструкторы под контролем госбезопасности успешно работали над перспективными ракетами. У них была гораздо большая дальность стрельбы – от 600 до 5000 км. «Фау» фон Брауна летали всего на 300 километров. Профессиональная деятельность пленных немцев строго регламентировалась, при этом бытовые условия были неплохие.

Немцы организовали свой любительский театр, построили теннисные корты, свободно ездили в Москву. Но такая вольница продолжалась недолго, в конце 1946 года всех пленных ракетчиков сослали за 300 км от Москвы на остров Городомля, на озере Селигер. Им запретили выезжать в НИИ-88 в Москву и общаться с Сергеем Королевым и другими советскими учеными. А следом последовал еще один просчет.

Наше высшее политическое руководство решило, что немцам нельзя выезжать с острова. И, начиная с 1953 года, всех их отпускают на родину в Германию. Не остался никто.

В августе 1945 года США уже испытали ядерное оружие в Хиросиме и Нагасаки. Это был вызов, брошенный СССР бывшими союзниками. Против кого будет направлен атомный удар в случае конфликта, сомнений не оставалось. Точку поставил Уильям Черчилль своим выступлением о «железном занавесе» в Фултоне в 1946 году.

Существовал некогда секретный американский план «Троян». На Москву и еще 300 советских городов Пентагон планировал сбросить атомные бомбы. Война должна была начаться 1 января 1950 года. К этому времени СССР отставал от США на целых 3 года, ведь атомную бомбу на Семипалатинском полигоне испытали только в конце 1949 года.

Вот как докладывал об этом русский физик, один из создателей ядерной физики в СССР Игорь Курчатов: «Советские атомники по заданию партии и правительства долго и беззаветно трудились над созданием атомного и водородного оружия, потому что понимали, что оно жизненно необходимо для нашей страны. И вот, наконец, мы готовы доложить, что это задание успешно выполнено».

До этого момента разрушительную силу атомной бомбы испытывали на зданиях, технике и животных. Но Сталину сообщили, что американцы пошли дальше, они проверяют ядерное оружие на своих же солдатах. Сталин приказывает маршалу Жукову разработать план учений с участием живой силы.

Сегодня в экспозиции уникального музея Федерального ядерного центра в Сарове отечественные монстры войны предстают вполне безобидными экспонатами, но сама история создания этого оружия насквозь пронизана трагедиями и жестокостью. В годы «холодной войны» советское правительство думало об одном – как догнать Америку. Так у Сталина родилась идея учений в условиях ядерного взрыва.

В сентябре 1954 года на Тоцком полигоне в Оренбургской области было решено взорвать атомную бомбу мощностью 40 килотонн. Это был первый в Советском Союзе эксперимент с ядерным оружием на живых людях.

40 тысяч солдат и офицеров во главе с маршалом Жуковым должны были на себе испытать, что такое световое излучение, ударная волна и проникающая радиация.

Ранним утром 9 сентября 1954 года снаряженную атомную бомбу подвозят к самолету-бомбардировщику Ту-4 и подвешивают в грузовом отсеке. Теперь все зависит от военных летчиков во главе с подполковником Кутырчевым. Самолет в воздухе, через час – начало операции. На опытном поле полигона вблизи эпицентра – самолеты, танки, пушки. Рядом – коровы, овцы. Солдаты и офицеры наблюдали за взрывом атомной бомбы из укрытия на удалении около 10 километров.

Самолет-бомбардировщик летел в сопровождении истребителя, в случае несанкционированных действий истребитель имел право открыть огонь на поражение. Высота полета – 8000 метров, готовность номер один. Бомба сброшена. На высоте 350 метров происходит взрыв.

Только теперь, спустя почти полвека, ветеран подразделения Особого риска Евгений Умнов решился рассказать мне о тех сверхсекретных учениях. Тогда старшему лейтенанту Умнову было немногим более 20 лет: «Мы знали об этом за 4 месяца. Когда мы ехали, то знали, что будет обязательно применено атомное оружие. Многие товарищи провожали нас с сочувствием. Мы были молодыми, нам море было по колено, и в то же время мы побаивались и не знали, что делать.

После усиленной артподготовки через район атомного взрыва пошла мотопехота. На 4-й день, когда спал уровень радиации, всех офицеров повезли смотреть на последствия испытаний. Что их могло там ждать, не знал никто.

Если сверху смотреть на эпицентр взрыва, то можно увидеть стволы дубков без веток, разрушенный командный пункт, разбросанную в разные стороны технику, почти целиком засыпанные землей перевернутые танки, со слетевшими гусеницами, развалившийся самолет без крыльев. Уцелевшая после учений овца не могла унять дрожь в течение нескольких суток, шерсть у нее сползала прямо с тела.

Спустя почти полвека на историю ядерного взрыва современные ученые-ядерщики смотрят по-разному. Но, пожалуй, в одном мнении все сходятся, этой точки зрения придерживается и директор Музея ядерного оружия в городе Саров Виктор Лукьянов: «Эти учения в нашей стране были единственными по сравнению с подобного рода учениями, которые проводились Соединенными Штатами Америки неоднократно. Количество людей, которое прошло через ядерный взрыв у нас, гораздо меньше, чем в войсковых учениях в Соединенных Штатах. Нам хватило одних учений, чтобы выработать программы и методику поведения. Анализ был проведен достаточно серьезный, по этому поводу есть записанные результаты и воспоминания, все зафиксировано в документах».

1960 год, Никита Хрущев выступает в ООН. Именно с этой высокой трибуны он произнес в адрес американцев свое знаменитое и труднопереводимое «мы вам покажем кузькину мать». Но и без перевода было понятно, что имел в виду этот человек. До Кубинского, или, как его еще называют, Карибского, кризиса оставалось совсем немного – после того как СССР поставит на Кубу свои ядерные ракеты, мир окажется на грани третьей мировой войны.

Прежде чем везти оружие на Кубу, правительством было принято решение провести пуски ракет с реальным ядерным боезарядом. Ракета должна была уйти в цель со стартовой площадки в Восточной Сибири, за озером Байкал.

Об этом весной 1962 года был снят фильм с грифом «Совершенно секретно», который предназначался к просмотру только высшим партийным руководством страны.

Трасса полета ракеты пролегала через безлюдные районы вдали от крупных населенных пунктов и впервые была направлена на северо-запад. Точка падения боевой части ракеты находилась на расстоянии свыше 4,5 километра от старта на Новой Земле.

Северо-западная траектория полета ракеты была выбрана не случайно, именно в этом направлении должны были стартовать ракеты с Кубы на США.

Имелись в виду боеголовки мощностью в одну мегатонну – это более 50 Хиросим. На подготовку требовалось более 3 часов.

Одноступенчатая ракета «Р-14», длина 25 метров, стартовая масса 86 тонн, дальность стрельбы 4500 км. Находясь на боевом дежурстве в Прибалтике и Белоруссии, эти ракеты могли поражать любые цели НАТО в Западной Европе и американские базы в Испании.

И вот время «Ч» наступило. Ракета взяла курс на северо-запад и через 15 минут достигла Новой Земли. Военные моряки с биноклями спокойно наблюдали за приземлением ядерной боеголовки, для них это просто работа.

Головная часть ракеты приближается к цели. Автомат времени включил аппаратуру испытательного поля. До взрыва осталось 5 секунд, 4, 3, 2, 1, 0… Раздается взрыв, вырастает ядерный гриб, распространяя световое излучение. Даже визуальные наблюдения показали, что ядерный заряд был доставлен в точно заданный квадрат. Взрывное устройство сработало на заданной высоте.

Сразу же после взрыва к испытательному полигону направились дозиметрические дозоры на вертолетах и БТР.

Взрывы производились воздушно, и они наносили огромный ущерб окружающей среде. В 1963 году был принят всеобщий договор о запрещении ядерных испытаний в атмосфере. Но когда мы сегодня говорим о необходимости испытаний, мы не можем абстрагироваться от тех условий, которые существовали в то время. Если смотреть, исходя из обстановки XXI века, то, конечно, это надо было делать по-другому.

Обработка данных показала, что эффективность ядерного взрыва превысила расчетную. Когда Хрущев узнал об этом, он вызвал министра обороны и в обстановке строгой конфиденциальности сообщил о своем решении: поручить 51-й дивизии РВСН проведение секретной операции «Анадырь».