«Замок Дракулы», ПЕРЕВАЛ ПАТИНАШ,РУМЫНИЯ

В свете уходящего дня вид был просто потрясающим. Пока Дмитрий Заллас наблюдал за деятельностью внизу на курорте, рабочие позади него заканчивали последние приготовления в «Замке Дракулы» – ночном клубе, лучше которого, возможно, не существовало во всем мире. Заллас отвернулся от фальшивого парапета, который на самом деле представлял собой стеклянное окно размером десять на восемь футов, и увидел плоский картонный макет известного американского шансонье Дрейка Эндрюса в полный рост, изображающий его сразу после исполнения программы, которая десять лет подряд шла в отеле «Хилтон» в Лас-Вегасе. Он был первой звездой, которая должна была выступить на курорте, и был забронирован на следующие четырнадцать месяцев. Дмитрий улыбнулся, глядя на макет известного певца, и легонько постучал по нему.

– В тебе столько же души, сколько в этом куске картона, Заллас, – послышался чей-то голос.

Русский поднял голову, и его улыбка испарилась, словно ее и не было. Он отпустил улыбающийся макет Эндрюса и быстро огляделся, чтобы убедиться, что его телохранители следят за ситуацией – они следили. Четверо высоких мужчин в черных пиджаках стояли у разных стен якобы средневекового замка. Кроме того, там было более сотни рабочих, развешивающих фальшивую паутину и устанавливающих декоративную подсветку для освещения замка снаружи. Сумасшедший цыган не осмелится навредить ему здесь, решил Дмитрий.

Марко Корвески демонстративно стоял посередине танцпола, из-за чего рабочие вынуждены были обходить его. Платок у него на голове был из черного атласа и подходил под его остальную черную одежду. Единственным предметом одежды другого цвета на молодом человеке была ярко-красная рубашка под жилетом.

– Ты не должен быть здесь, – сказал Заллас, подходя к краю танцпола и ожидая, что цыган подойдет к нему. Тот не подошел.

– Издевательства над нашим наследием не должно быть здесь, славянин.

– Я просил тебя не называть меня так, – прошипел Дмитрий и вышел на широкий деревянный танцпол одним размашистым и угрожающим шагом.

Марко улыбнулся, увидев, что Заллас остановился в нескольких футах от него, на безопасном расстоянии.

– Ты не славянин?

– Мне не нравится это слово, и больше я не собираюсь ничего объяснять по этому поводу.

– Я понимаю. Давай попробуем другие слова. – Незваный гость положил руки на бедра. – Как насчет такого имени, русский, как… просто выбери – лжец, обманщик, бандит? Я могу продолжить.

На этот раз Заллас посмотрел на своих людей, и они вышли вперед, делая групповое предупреждение цыгану.

– Я должен был все это построить. Ты только посмотри, это же золотая жила! – Русский махнул рукой, демонстрируя блоки из камня, пластмассы и стеклопластика, из которых был построен замок. – Это всего лишь одно небольшое изменение нашего плана. – Он посерьезнел, посмотрев на цыгана, и весь энтузиазм испарился с его лица и из голоса. – Изменение, которое не давало тебе права убивать моих рабочих.

На этот раз улыбнулся Марко.

– Некоторым жителям этих гор совсем не понравилось твое вторжение за пределы выделенной тебе территории. Пришлось прибегнуть с силе убеждения, чтобы заставить их взглянуть на вещи по-другому, и это обойдется тебе гораздо дороже, чем ты сейчас думаешь. – Он сделал паузу, посмотрев на телохранителей, а затем – опять на русского. – Мы слышим и видим солдат в нашей долине. Мы слышим шум вертолетов, пролетающих над перевалом. Мы видим, как еще больше солдат прибывает с юга. Да, Заллас, ты будешь должен нам больше, чем мы изначально договорились. Займ на первоначальные инвестиции, который ты получил, благодаря нашим артефактам, имеет очень высокую процентную ставку. Как видишь, я разбираюсь в бизнесе лучше, чем ты думал, – мужчина снова улыбнулся, – или надеялся.

– Ты получил много миллионов долларов, что еще тебе нужно?

– Ничего. Деньги, которые я получил, позволят моим людям впервые за много лет жить в достатке. Никаких больше овец, коров и кур. Мы заслуживаем лучшего и теперь будем жить так, как должны были жить всегда. – Марко угрожающе шагнул навстречу русскому бандиту, и телохранители приблизились к нему. Но Заллас поднял вверх руку и остановил их. – Если вы продвинетесь севернее этого игрушечного замка, я не смогу остановить… остановить некоторых из своих друзей.

Дмитрий Заллас наблюдал, как цыган повернулся и начал уходить, а затем остановился и еще раз посмотрел на русского.

– Еще распорядись, чтобы эти твои идиоты, – он показал на вооруженных людей в черных пиджаках, – искали женщину с черными волосами в компании маленького мальчика. Она будет проходить здесь по пути на перевал. Для твоего же блага советую задержать эту женщину и доставить ее ко мне. Ей не должно быть нанесено никакого вреда.

– А-а-а, понятно, твоя сестричка возвращается в родные пенаты! – кивнул Дмитрий. – Теперь ясно, почему с тобой так сложно договориться в последнее время, друг мой. Не беспокойся, она не пройдет мимо моих людей. Они лучшие в своем деле. Курорт – самая охраняемая частная собственность по это сторону Кремля, уверяю тебя.

Марко засмеялся, а затем отвернулся, чтобы уйти, продолжив при этом смеяться.

Заллас проводил цыгана взглядом, а затем фыркнул и подтянул свои брюки. Потом он повернулся к своим телохранителям и смотрел на них, пока они все не отвернулись. После этого он подошел к окну, чтобы взглянуть на линии фуникулера и курорт далеко внизу, сглотнул и закрыл глаза, чтобы избавиться от стоящего перед его глазами лица Марко Корвески, единственного человека в мире, которого боялся Дмитрий Заллас.

Вскоре он жестом позвал самого крупного из своих телохранителей. Этот мужчина был спецназовцем во времена Советского Союза и был похож на босса своей подлостью.

– Да, Дмитрий?

– Мы готовы к субботнему вечеру?

– Этот цыган введет нас прямо в него, и ничто в этом мире не помешает нам добыть цыганскую информацию.

Дмитрий еще раз кивнул, поворачиваясь к противоположному окну и наблюдая за тем, как Марко идет по дороге, ведущей на гору. С ним была его неизменная четверка, состоящая из самых мощных цыган, которых Заллас когда-либо видел. Они шли медленно, а затем исчезли за деревьями. Тогда он повернулся и снова посмотрел на своего охранника.

– Если мои догадки верны, у нашего партнера есть секрет, на фоне которого стоимость этого курорта просто блекнет. Да, наш цыганский друг очень скоро поделится с нами этим секретом, и тогда, думаю, мы узнаем, откуда берутся все эти древние сокровища. – Дмитрий улыбнулся. – Ты предупредил своих старых друзей со времен службы о том, что мы выступим на перевал, самое позднее, вечером субботы?

– Они прибыли на место и ждут ваших приказов, – ответил телохранитель.

– У них не будет проблем с выполнением поставленных мной задач?

– Они уничтожат всех мужчин, женщин и детей в деревне, если потребуется.

Заллас отвернулся и посмотрел туда, где цыган исчез за деревьями.

– Из-за того, что он там спрятал, поверь мне, скорее всего, потребуется.

Наблюдая за деревьями, Дмитрий заметил тени, появившиеся из-за медленного покачивания тонких сосен, из которых состоял лес в этом регионе. Он мог поклясться, что эти тени меняют форму вне зависимости от ветра. Тряхнув головой, бандит выкинул из головы мысли о том, что бродит по ночам в этих горах.

Заллас отвернулся от окна и не заметил, как гигантский волк медленно скользнул на выступ скалы рядом с замком, всего в десяти футах от окна, возле которого он только что стоял.

Три часа спустя Марко заметил Стануса, сидящего под окном его бабушки. Зверь не заметил его приближения, что было довольно странно, учитывая, что обычно от внимания альфа-самца ничто не ускользало.

Внук цыганской королевы остановился в двадцати футах от небольшого дома и от места, где огромный голиа лежал на животе, доставая своей мордой почти до открытого окна спальни его бабушки. Он оглянулся и увидел, что большинство мужчин деревни еще не вернулись с пастбищ, а женщины были заняты своими каждодневными делами и подготовкой к ужину.

Марко стал наблюдать за Станусом, который еще раз поднял голову и принюхался. Затем голова альфа-самца повернулась к человеку. Хищник встал так быстро, что Марко вздрогнул, что было не лучшей стратегией поведения с застигнутым врасплох голиа. Зверь зарычал. Не громко и даже не угрожающе. Альфа-самец просто продемонстрировал мужчине силу животного, стоящего меньше, чем в двадцати футах от него.

– Микла дома? – спросил Марко. Тусклые желтые глаза зверя внимательно посмотрели на него, и это, само по себе, могло выбить из колеи. – Станус, Микла вернулся домой в храм?

Голиа уставился на Корвески, а затем его уши расслабились и откинулись назад, и огромный зверь зевнул. Станус тряхнул головой, как будто только проснулся от долгого сна, а затем безо всякого предупреждения, встал на задние лапы. Марко отчетливо слышал, как бедренные кости животного меняют свое положение. Как и все, кто видел эту метаморфозу, он никогда не переставал удивляться способности голиа менять свой физический облик и теперь с восхищением наблюдал, как правая лапа зверя поднялась и из нее вытянулись пальцы, которые до этого были аккуратно свернуты. Когтистые пальцы ухватились за подоконник комнаты его бабушки, после чего зверь оттолкнулся от него, перемахнул через домик и исчез среди окружавших деревню скал.

Марко был в замешательстве от того, как Станус вел себя с тех пор, как исчез Микла. Именно тогда вожак вышел из-под контроля и убил трех рабочих в замке, потому что посчитал их присутствие там вторжением на свою землю. Корвески потребовалось пятнадцать часов постоянного мысленного контакта, чтобы убедить огромного волка, что эта перемена была необходима и что убийство людей приведет к тому, что на перевал приедет еще больше народа.

Молодой человек подошел к домику и остановился перед деревянной дверью. Глубоко вздохнув, он протянул руку, поднял железную задвижку и вошел в темный дом.

– Бабушка? – позвал он, взглянув на старую плиту. Даже чайник, который всегда стоял на ней, был холодным. Марко быстро прошел в единственную отдельную комнату в доме – спальню хозяйки – и увидел, что она лежит на своей маленькой кровати. Она натянула одеяло до подбородка и дрожала от холода. – Бабушка, что ты сделала на этот раз? – спросил внук, подбегая к ней.

Он увидел ее лодыжку, торчавшую из-под одеяла, и его глаза расширились при виде опухшей пурпурно-черной ноги. Нога была вывернута в сторону, а женщина стонала от боли во сне.

Марко покачал головой. Он знал, что она каким-то образом сломала ногу, и если в ближайшее время одна из деревенских женщин не вылечит ее, может начаться гангрена. Когда он присел на кровать, чтобы заново перебинтовать ее лодыжку, то услышал, как бабушка заговорила во сне:

– Микла, не двигайся, ты не должен шевелиться!

Глаза молодого человека расширились, и он поднялся с кровати. Этим движением он потревожил старую цыганскую королеву, и она проснулась. Открыв глаза, мадам Корвески огляделась, морщась от боли в ноге, и ее взгляд остановился на Марко.

– Я говорила во сне, да? – спросила старая цыганка, откинув голову обратно на тонкую подушку, сделанную из старых тряпок и мешка для муки.

– Ты это сделала, так ведь? – спросил ее внук. – Где Микла? Он с моей сестрой?

– Оставь их в покое, Марко.

– Тебе нельзя этим заниматься. Ты слишком стара, чтобы накладывать заклинание. Посмотри, чего тебе это стоило, старуха! Нам придется отрубить эту ногу, если твое состояние не улучшится. Разорви свою связь с Миклой сейчас же, потому что ты не переживешь ампутацию ноги, если только половина твоего мозга будет бороться с заражением. Отпусти Миклу, чтобы залечить эту рану.

– Разве так не будет лучше моему мальчику? Разве моя смерть не даст тебе власть над людьми, к которой ты так стремишься?

– Ты не в себе от лихорадки, – сказал Марко, успокоившись и снова присев на край кровати, и положил опухшую ногу бабушки к себе на колени. – Ты знаешь, что ни одному человеку не удавалось контролировать голиа. Они идут своим путем, – добавил он, покачав головой, и изучая рану, которую пожилая женщина нанесла себе из-за связи с Миклой, крупным волком, пропавшим из своего логова и из храма.

– Да, они идут своим путем. Моему внуку стоит задуматься об этом. – Цыганская королева попыталась сесть, но не смогла. Она несколько раз глубоко вздохнула и легла обратно. – Кроме того, они воспринимают обман не так, как люди. Они не понимают, что такое ложь. Какова цена предательства? Они могут понять такие вещи, только если наложить на них заклинание – тогда они видят. – Ей наконец удалось поднять свою голову на достаточную высоту, чтобы посмотреть Марко в глаза. – Они понимают очень многое, даже то, что спрятано глубоко в твоей голове. Они видят, они понимают, и они реагируют, как все животные – пытаясь защитить себя и тех, кого они любят. В этом они не так уж сильно отличаются от нас, тебе так не кажется, мальчик мой?

– Так ты помогаешь моей сестре добраться до дома? – спросил мужчина, начав перевязывать ее лодыжку.

– Она будет здесь, – сказала старуха, снова откинувшись на подушку и закрыв глаза. – Она должна очень многое здесь сделать.

Глаза Марко потемнели, когда он уже заканчивал перевязку. Он осторожно положил ногу бабушки на кровать и укрыл ее одеялом, после чего наклонился, поцеловал ее в лоб и направился в кухню.

– Я заварю тебе чаю из корня горечавки, и мы будем ждать приезда сестры. – Он обернулся и посмотрел на женщину, лежащую на кровати и мучающуюся от боли, а затем бросил спичку в дровяную плиту. – Я даже думаю, что Станусу и еще нескольким голиа это тоже будет интересно.

– И почему, мальчик мой? – спросила мадам Корвески, уже засыпая.

– Потому что Станус только что узнал, что Микла пропал и, возможно, погиб из-за тебя. Знаешь, Станусу, может, и не нравится Микла, но это один из его голиа, и для него это очень личная потеря.

Произнеся эту угрозу – или предупреждение, – Марко отвернулся, чтобы наполнить чайник водой из резервуара с помпой, и ему показалось, что бабушка сказала что-то еще. Он тряхнул головой и решил, что, наверное, ослышался.

Молодой человек несколько раз со злостью нажал на ручку помпы, а затем остановился и оглянулся на комнату. Он попытался вспомнить, что только что сказала старуха, но знал, что неправильно расслышал ее.

– Все это будет не важно через два дня? – спросил он самого себя, когда понял, что она пробормотала во сне.

Он повернулся к помпе и налил в чайник холодной колодезной воды.

– Что, черт возьми, будет не важно через два дня?

ДЕЛЬТА РЕКИ ДУНАЙ, СТО МИЛЬ К ЮГУ ОТ ПЕРЕВАЛА ПАТИНАШ, РУМЫНИЯ

Темноволосая женщина положила голову на вздымающуюся грудь Миклы. Она слышала скуление, доносящееся из груди голиа. Впервые за несколько часов гигантский волк лежал спокойно и не зализывал свою сломанную заднюю лапу. Эта лапа, правая задняя, распухла и сделалась в три раза больше обычного размера, а ходьба на ней за прошлые сутки только ухудшила ее состояние, которое теперь стало критическим.

Аня Корвески использовала знания, полученные в «Моссад»: каждые десять минут она оказывала давление на рану, а затем снимала его, чтобы обеспечить необходимый приток крови к лапе. Ей казалось, что Микла, голиа, которого она знала всю свою жизнь, был серьезно ранен и мог передвигаться только благодаря своей природной силе. Если голиа не мог использовать одну из своих лап, он становился опасной обузой для всей стаи – зверь, не способный карабкаться по крутым склонам Карпатских гор, был, как слепой человек в перестрелке, абсолютно беспомощным. Голиа выжили только потому, что оставались незамеченными людьми в своей естественной среде обитания. Если бы их обнаружили, это стало бы началом конца для вида животных, существовавших с тех самых пор, когда маленькие млекопитающие под названием люди выбрались из пещер где-то в Африке.

Аня убрала голову мальчика со своих колен, на которых он спал. Они двигались всю ночь и теперь были всего в шестидесяти милях от дома.

Днем женщина уловила некоторые вибрации Миклы. Бессвязные мысли животного попадали к ней в голову вместе с нечеткими картинками того, что происходило на перевале Патинаш. Она знала, что животные то разделялись на два лагеря, то снова объединялись во имя общей цели, и не могла разобраться в запутанных образах, которые до нее доходили. Но одна мысль Миклы, которую Корвески точно поняла, заключалась в том, что Станус, зверь, с которым сама она никогда не была близка, был центром всех проблем дома. Ее брат, Марко, то появлялся, то исчезал в этих мыслях, но женщина не могла понять, какую роль он играл во всем этом.

Микла скулил во сне, и Аня положила свою маленькую руку на спину животного и ощутила его вдох. Корвески почувствовала искушение поднять руку выше и установить связь со зверем, которая так легко давалась таким, как она. Что связывало членов племени Иедды с голиа, так это возможность объединиться телом и сознанием на глубинном уровне с другим из пары величайших божьих созданий. Рука цыганки зависла над ушами Миклы. Она сжала руку в кулак, решив, что не стоит устанавливать связь со зверем, который был ранен, потому что это выведет ее из строя в точно такой же степени на то время, которое будет длиться связь. Выглянув из-за группы деревьев, растущих у реки, женщина решила, что терять контроль над собой нельзя – она не могла позволить, чтобы ее поймали, а голиа убили.

Гипнотизирующее течение Дуная, казалось, успокаивало спящего зверя. Впервые с того момента, как они спрыгнули с поезда, Микла отдыхал, не просыпаясь от боли в сломанной ноге. Аня решила, что пришло время просыпаться и начинать последний забег до дома.

Она встала и посмотрела на мальчика и на волка, после чего кивнула и двинулась к реке.

Нагнувшись, чтобы побрызгать водой на лицо, Корвески подумала о генерале и «Моссад». Она не могла отделаться от чувства, что это не она предала Израиль, потому что была вовлечена во что-то большее, чем задача и путь, выбранные для нее ее бабушкой девять лет назад. Не только она лгала «Моссад», они тоже лгали ей и знали гораздо больше о вещах, связанных с голиа и проклятыми сокровищами, вывезенными из Египта более трех тысяч лет назад. Майор Сороцкин хотела задать своей бабушке множество вопросов после того, как предупредит ее о Бен-Невине – подполковник догонял ее, и она боялась, что приведет его прямо на перевал Патинаш.

Аня поздно почувствовала, что позади нее кто-то есть – она не заметила, как к ней подошли, потому что задумалась. Теперь женщина медленно повернулась и посмотрела на пришельца.

– Документы, пожалуйста, – сказал мужчина, одетый в серо-черную форму местной полиции. Второй полицейский сидел на пассажирском сиденье маленькой белой патрульной машины, припаркованной у реки. Аня прошла мимо, даже не заметив их. Она попыталась улыбнуться, хотя и понимала, что полицейского очень беспокоит ее внешний вид.

– Я потеряла все свои документы, – сказала она, пытаясь обезоружить молодого человека улыбкой.

– Потеряли, да? – Офицер достал свой блокнот и начал листать страницы в поисках чего-то. Он остановился, прочел то, что там было написано, и посмотрел на женщину, а затем снова заглянул в блокнот, закрыл его и сурово уставился на Аню. Его напарник тоже вышел на берег реки. Солнце медленно опускалось к горизонту на западе. – Вы подходите под описание женщины, которая нанесла ущерб вагону поезда на несколько тысяч леев.

Корвески захотелось выругаться из-за такого невезения.

– Это произошло на поезде «Сараево» из Боснии. Вы недавно ездили в Боснию и Герцеговину, молодая леди? – спросил офицер.

– Нет, я еду на север. Там моя родина, – ответила цыганка, надеясь, что этот разговор не разбудил Миклу и ее племянника.

– А где именно? – продолжил расспрашивать полицейский, в то время как его напарник отошел в сторону и начал медленно подходить к Ане сзади.

Она знала, что оказалась между молотом и наковальней, и понимала, что будет гораздо лучше, по крайне мере, для этих двух невинных полицейских, если они возьмут ее под стражу. Об альтернативной судьбе этих двух блюстителей закона ей не хотелось даже думать.

– Нам придется задержать вас до тех пор, пока мы не будем уверены, что вы не та женщина, которую мы ищем. – Мужчина настаивал на своем, пока второй офицер пытался подойти к Корвески сзади. Она собиралась позволить им надеть на себя наручники и взять себя под стражу, чтобы спасти жизни этих двух невинных людей, которые не заслужили того, чтобы умереть, выполняя свою работу. Женщина сглотнула и стала ждать.

Неожиданно и без предупреждения перед ними появился Микла. Зверь выпрыгнул из-за деревьев, за которыми они прятались, и приземлился между Аней и стоявшим перед ней мужчиной. Все произошло так быстро и внезапно, что второй офицер отпрянул и упал прямо в Дунай. Микла, правая задняя нога которого была поднята над землей, обнажил свои шестидюймовые когти перед мужчинами и пригнул переднюю половину своего тела к земле. Аня знала, что он готовится к прыжку.

– Нет, Микла! – крикнула она, но было слишком поздно: зверь перепрыгнул через первого полицейского, а затем и через саму Корвески и приземлился перед шокированным вторым полицейским, который все еще лежал на спине, пытаясь уползти от ужасного зверя, которого видел перед собой. Когда Микла скакнул на берег реки, Аня услышала, как гигантский зверь взвизгнул, приземлившись на больную ногу после прыжка, а потом увидела, как голиа быстро пришел в себя и захромал к перепуганному человеку. Молодой полицейский отчаянно пытался достать пистолет из кобуры, его напарник – тоже. Аня могла разбираться только с одним из них по очереди. Она снова велела Микле остановиться, мгновенно переместилась и выхватила пистолет, только что вытащенный из кобуры полицейским, который допрашивал ее. Глаза мужчины расширились от того, как быстро он был обезоружен, а цыганка размахнулась и ударила его ребром правой ладони, от чего тот упал на колени, хватаясь за горло. Нехватка воздуха должна была обездвижить его на то время, которое было нужно женщине, чтобы снова вернуть контроль над Миклой.

Ей необходимо было действовать быстро, потому что огромный голиа уже забыл о своей ране и начал медленно приближаться к человеку, лежащему на спине. Аня увидела, что полицейскому, наконец, удалось вытащить пистолет из кобуры и направить его на волка.

– Нет! – закричала она и прицелилась, но затем поняла, что собирается застрелить невинного человека из-за того, что сама сглупила и попалась полиции, не добравшись до дома.

Микла отреагировал так быстро, что мужчина увидел свою пустую руку и только затем понял, что его пистолет оказался в длинных пальцах животного. Зверь сощурил свои желтые глаза и продолжил просто держать пистолет перед лицом мужчины, который не мог осознать то, что видел – гигантский волк с человеческими руками? Нет, полицейский решил, что нужно сейчас же просыпаться от этого кошмара. Он закрыл глаза.

– Микла, пойдем, нужно уходить! – позвала Аня.

Огромный голиа, чья задняя нога все еще была подняла на фут от земли, повернулся и посмотрел на нее. Его желтые глаза сузились. Женщина видела, что Микла не собирается ей подчиняться. Волк снова опустил свои уши с белыми кончиками, а затем выбросил пистолет в воду. Пока зверь пытался решить, подчиниться приказу Ани или нет, второй полицейский встал на ноги в тот же момент, когда первый оправился от удара по горлу, и двое мужчин, падая и спотыкаясь, бросились к своей маленькой «Ауди». Микла повернулся и зарычал, после чего еще раз прыгнул к полицейской машине, когда мужчинам удалось забраться в нее с воплями ужаса и одновременно радости.

– Оставь их в покое, Микла! – крикнула Корвески, зная, что зверь приготовился к бою и его уже не успокоить. Ей было известно, какими дикими на самом деле были голиа и как сложно было контролировать их стаю, когда она сталкивалась с опасностью. Двоим мужчинам придется поплатиться за то, что они оказались не в то время не в том месте.

Племянник Ани вышел из-за деревьев в слезах: мальчик только что понял, что ему предстоит увидеть, как двое людей будут разорваны на части. Женщина отбросила пистолет, отобранный ею у первого офицера, на берег реки и увидела, как Микла одним прыжком преодолел тридцать футов, отделявших его от патрульной машины. Зверь приземлился на капот маленькой белой «Ауди», разрушив не только металлический капот, но и двигатель машины и решив судьбу полицейских. Передние шины автомобиля взорвались из-за ужасного удара, потрясшего ее, когда на нее приземлился голиа, и Корвески услышала, как мужчины внутри вопят от ужаса.

– Микла, оставь их в покое! – закричала она снова, но голиа уже завелся из-за боли и из-за того, что проснулся и не нашел Аню, а затем выяснил, что двоим незнакомцам удалось проникнуть на его территорию незамеченными. Это подсказывало голиа, что он умирает: эти звери, как и люди, в отличие от всех остальных животных на планете, знали, что однажды умрут.

Аня направила все свои силы на то, чтобы создать связь с Миклой, но расстояние между ними было слишком большим, и она не могла прикоснуться к нему. Однако ей удалось проникнуть в его мысли, и этого оказалось достаточно, чтобы животное в замешательстве скатилось с кузова раздавленной патрульной машины. Микла неожиданно остановился и посмотрел на женщину, зная, что это она вторглась в его разум. Цыганка сглотнула и постаралась сделать так, чтобы он понял ее.

Зверь мгновенно остановился, когда мысли Ани проникли в его взбешенный разум. Он тряхнул головой, снова повернулся к Корвески, и на этот раз его рычание было таким, какого она ни разу в жизни не слышала в исполнении голиа. Микла был близок к тому, чтобы спрыгнуть с машины и убить ее. Он решил, что она предала его. Женщина мысленно показала ему людей такими, какими они были. Она заставила голиа увидеть, что эти мужчины не были злыми, что это были обычные люди, которые не хотели им навредить.

Хищник перестал двигаться по кругу и спрыгнул с капота, еще больше напугав своим быстрым перемещением мужчин в машине. Он облокотился на раздавленный капот «Ауди» своими человеческими руками, чтобы сохранить равновесие, и встал на задние лапы, осторожно опираясь на сломанную ногу. Теперь зверь возвышался над раздавленной машиной.

– Микла, пойдем домой, – сказала Аня так спокойно, как только могла, и создала в своих мыслях образ храма, спрятанного в глубине горы. Они передала зверю мысли о Патинаше. Казалось, Микла успокоился, когда через его разум пронеслись мысли о доме.

Но когда стало похоже, что голиа избавился от гнева и животной ярости, мужчины в автомобиле совершили ужасную ошибку. Первый офицер снял ружье с крепления на средней консоли и попытался зарядить его картечью, когда Микла неожиданно снова обратил свое внимание на машину. На этот раз Ане не удалось остановить голиа, который схватил «Ауди» обеими руками за бампер и поднял переднюю часть машины фута на четыре над землей, спровоцировав очередную серию воплей ее пассажиров. Ужасно хромая на больную ногу, хищник снова зарычал и на этот раз использовал свое огромное весовое преимущество, чтобы подбросить машину вверх и перевернуть ее вверх колесами. После этого голиа снова зарычал, хромая к перевернутой «Ауди». Не утолив этим свой гнев, зверь встал на все четыре лапы и принялся топтать перевернутую машину с перепуганными и шокированными полицейскими внутри. От его ударов по автомобилю стоял жуткий шум. Наконец зверь столкнул «Ауди» в Дунай.

Аня видела, как огромный голиа в изнеможении упал на землю и перестал двигаться. Он потратил всю свою энергию и был совершенно обессилен. Двое полицейских в тонущей машине продолжали кричать, пока их белая «Ауди» медленно погружалась под воду.

Корвески подошла к Микле и опустилась рядом с ним на колени, но прежде чем она успела положить руку ему на шею, чтобы успокоить его, зверь поднял свою правую руку и взял ее за запястье, не давая ей установить контакт. Заем он медленно отпустил ее, и Аня убрала свою руку.

– Спасибо, – сказала она. – Нам нельзя убивать невинных, иначе что хорошего в нас, Микла? Ты не Станус, а я не мой брат. Мы не такие, как они.

– Что случилось с Миклой? – спросил женщину ее подошедший племянник.

Аня встала и посмотрела, как солнце исчезло за горами Сараево на западе. Она протянула руку, приблизила к себе и обняла мальчика, который смотрел на голиа, а потом подняла глаза и проводила взглядом полицейскую машину, которая исчезла за поворотом Дуная под крики перепуганных мужчин, которые все еще были внутри.

– Он хочет домой. – сказала женщина, прижимая племянника к себе. – Он просто хочет попасть домой, а не умереть на этой равнине.

Микла поднял голову, когда мысль Ани проникла в его разум. Он заскулил, а затем замер на мгновение и неожиданно поднялся, стараясь беречь больную ногу, которая стала в два раза больше, чем до схватки. Зверь посмотрел на далекие горы и тряхнул своей большой головой, пытаясь освободиться от остатков мыслей, которые посылала ему Корвески, после чего вошел в Дунай и поплыл на другой берег.

Аня с Миклой были всего в двенадцати часах пути от дома, который она не видела целых девять лет.

САМОЛЕТ ГРУППЫ «СОБЫТИЕ» «747-C 200», В 650 МИЛЯХ НАД АТЛАНТИЧЕСКИМ ОКЕАНОМ

Переоборудованный 747-C был разделен на четыре части. В переднем отсеке самолета находились системы связи, переговорные и помещение для исследований. Центральный отсек был похож на передний: там располагались небольшие хорошо оборудованные лаборатории с самым современным оборудованием для проведения радиоуглеродного анализа, специально доставленным из «Сперри-Рэнд Корпорэйшн», а также полной всемирной библиотекой и экспертом по взлому компьютеров, благодаря наличию «Европы» в компьютерном центре, в который нужно было подниматься по винтовой лестнице. В третьем отсеке находилась столовая и кухня, а дальше располагались душевые и туалеты, а также спальный отсек, в котором одновременно можно было разместить больше ста человек на отделенных друг от друга и занавешенных койках. В нижнем грузовом отсеке хранилось все: от оружия, спрятанного в передней и главной переборках, до полноценной секции по подделке документов под управлением преступного гения – «Европы».

Умиротворяющее жужжание четырех двигателей «Дженерал Электрик» загипнотизировало большинство пассажиров, и они крепко спали в своих койках. У пилотов ВВС, прикрепленных к отделу, были две полных команды экипажа для обслуживания огромного самолета во время длинного перелета через Атлантический океан, а затем через итальянский сапог к восточным горам под названием Карпаты.

Джек сидел наверху на второй палубе и читал засекреченный отчет, который Найлзу удалось достать для него. Это был протокол брифинга по национальной безопасности из Белого дома. Коллинз сидел, читал отчет и думал, был ли протокол о включении Румынии в НАТО предоставлен с добровольного разрешения президента или похищен Найлзом, Питом и Мамашей Баркер – «Европой». Джеку начинало казаться, что суперкомпьютеру нравилось совершать преступления – настолько хорошо это у него получалось.

Полковник услышал, как кто-то поднимается по винтовой лестнице, и поднял глаза от своего небольшого стола, стоявшего у стены коммуникационного центра. Сейчас была его очередь следить за операцией, и он думал, что все, за исключением экипажа ВВС США, спали. Он опустил отчет о сомнениях НАТО, связанных с включением Румынии, и увидел, что к нему медленно поднимается Элис.

– Ну наконец-то компания! – сказал Джек, откладывая строго засекреченный отчет на стол перед собой. – Не можешь уснуть?

Гамильтон огляделась и решила присесть перед компьютером. Она повернула свой стул и улыбнулась полковнику, ничего не сказав и просто глядя на него.

– Ты мне так сильно напоминаешь этого старого хрыча Гаррисона, – наконец произнесла она, на мгновение отвернувшись, а затем снова посмотрела на Коллинза. – Вы очень похожи.

– Ну, думаю, мне далеко до сенатора в большинстве областей, – сказал полковник, смущенный тем, что она сравнила его с Ли. – Мне кажется…

– Он тоже иногда был засранцем, – сказала Элис, все еще улыбаясь. – Больше того, Джек, он мог быть настоящим мудаком, если хотел. – Она невинно хлопала ресницами, глядя на собеседника. – Совсем, как ты.

Коллинз был потрясен этим милым и невинным подходом в стиле Ширли Темпл, который использовала миссис Гамильтон, чтобы привлечь его внимание с помощью ложной лести. Он улыбнулся и чуть не рассмеялся над тем, как невинно она выглядела в этот момент.

– Подожди, Элис, я уже объяснил всем заинтересованным сторонам свое мнение насчет того, что касается убийства моей сестры. Все здесь знают, что произойдет, и я не буду их в это втягивать. У меня есть исполнитель и информатор, которого не жалко потерять и который найдет ее убийцу – и точка. Никто из моих друзей не будет принимать в этом участия. – Коллинз немного помолчал, а затем наклонился вперед на своем стуле, чтобы убедиться, что Элис видит его и слышит его слова. – И это вдвойне относится к Карлу. На это есть причины, о которых ты и понятия не имеешь. Нет, я сделаю это по-своему.

Женщина протянула руку и похлопала полковника по колену, а затем со вздохом откинулась на стуле и закрыла глаза.

– Джек, если Гаррисон Ли когда-либо в чем-то ошибался, так это в том, что он не разговаривал о своих чувствах ни с кем, даже со мной, почти до того момента, когда могло бы быть слишком поздно, чтобы сделать это. – Она открыла глаза и посмотрела на человека, сидящего напротив нее. – Дело не в том, что ты не включил друзей в свои поиски, Джек. А в том, что ты так и не дал им адекватного объяснения почему. – Она улыбнулась и посмотрела к его голубые глаза. – Ты должен пустить Карла в свой мир, потому что ты сделал этот мир его миром, когда приехал. Знаешь, после того как он потерял Лизу в Аризоне во время того чрезвычайного происшествия, он бы ушел в отставку, если бы ты не был тогда у руля. Ты не дал ему сдаться, потому что сам, несмотря ни на что, не хотел сдаваться, после всех тех потерь, крови и страданий, которые тебе пришлось пережить. Ты подал ему пример, а теперь отказываешься от помощи человека, который больше всех тобой восхищается. Это значит, что Линн была его сестрой в той же степени, что и твоей. Он восхищается тобой и относится к тебе как к старшему брату, и это, Джек – все, что есть у него.

Элис поразила полковника своими откровениями о Карле, и ее удар пришелся чуть ниже пояса. Джек никогда не понимал, как сильно Эверетта ранила смерть его невесты, потому что даже такой стоик, как Джек Коллинз, был погружен в свои печальные чувства и жалость к себе из-за того, что армия объявила ему бойкот после Афганистана. Джек посмотрел на Элис, а затем наклонился и поцеловал ее в лоб.

– Как, черт побери, сенатор мирился с тобой все эти годы? – спросил он, остановившись рядом с ней.

– Он всегда боялся, что я могу убить его, пока он спит. – Гамильтон еще раз зажмурилась, а затем встала, похлопала Коллинза по плечу и, зевая, повернулась, чтобы уйти.

– И не забудь о Саре, Джек – прекрати вести себя как идиот из-за этого проклятого француза. – Она повернулась и посмотрела на полковника, прежде чем начать спускаться по винтовой лестнице. – Она никогда не будет ни к кому относиться так, как к тебе. Даже если ты решил сделать то, что должен сделать, она заслуживает провести с тобой каждую минуту, которая у тебя осталась. – Женщина отвернулась и начала спускаться по ступенькам. – Или мне просто придется подкинуть лейтенанту Макинтайр пару намеков о том, чтобы убить одного тупого идиота, пока он будет спать – по крайней мере, в моем случае это сработало.

Коллинз посмотрел, как Элис начала медленно спускаться по лестнице к своей койке. Он улыбнулся тому, насколько умной была эта женщина и как она умудрялась вплести логику в любую ситуацию.

Мысли Джека вернулись к операции, когда он начал изучать довольно плохой прогноз погоды на Адриатике. Было похоже, что в Карпатском регионе ожидается проливной дождь. Пока полковник разглядывал водоворот черных туч, сгущавшихся над курортом и загадочными обитателями перевала Патинаш, самолет медленно повернул на восток и начал двигаться в направлении Адриатического моря и ночных гор на востоке Румынии.

АВИАБАЗА «ПАЛЬМАХИМ», ТЕЛЬ-АВИВ, ИЗРАИЛЬ

Авиабаза находилась на побережье к югу от столицы, скрытая от любопытных глаз прессы и гражданских. В командном пункте размещалась военная часть специального назначения и служба безопасности, и теперь он стал новым домом для генерал-лейтенанта Аддиса Шамни. Он был на базе с раннего утра и теперь наблюдал, как солнце спускалось к горизонту.

– Пока никаких новостей, генерал? – спросил голос из-за широкой спины бывшего солдата армии.

– Нет. – Шамни повернулся и посмотрел на мускулистого человека в зеленой футболке и камуфляжных брюках для пустынного ландшафта. – Ни один из агентов не выходил на связь. Подполковник Бен-Невин – ну, он не стал бы связываться с нами, так ведь? Что касается майора Сороцкин, – генерал покачал головой, – то, думаю, она потеряна для нас, как и этот предатель Бен-Невин.

Генерал подошел к кофемашине и налил себе еще чашку, а затем встал у окна и увидел, что группа специального назначения закатывает огромный «Локхид C-130 Геркулес» назад на закрытую предангарную площадку. Внутри затемненной площадки находилось специальное оборудование, используемое ударной группой, состоящей из двадцати трех бойцов «Сайерет». Генерал точно знал, что мужчины, за молчаливой работой которых внутри хорошо охраняемого ангара он наблюдал, опережали все организации в мире в том, что касалось мастерства в искусстве смерти.

– Я надеюсь, что ваши люди терпеливы, капитан. – Шамни отвернулся от окна. – Может пройти много времени до того, пока мы получим приказ. Обстоятельства и время определят, когда ваша команда будет выступать.

– Да, сэр, мы найдем чем себя занять, – ответил мускулистый капитан и повернулся к двери. – Мы привыкли к ожиданию.

– Специальная взрывчатка готова?

Лысый капитан команды самых элитных воинов в мире повернулся, прежде чем открыть дверь.

– Да, она находится под бдительным оком ваших агентов «Моссад».

– Я улавливаю своего рода презрение к моим людям и их возможностям, капитан, – заметил Аддис, оставив чашку кофе на полпути ко рту.

– Вовсе нет, генерал Шамни, я имею в виду, что именно из-за ваших двоих людей мы и сидим здесь, на авиабазе «Пальмахим» в ожидании шанса вторгнуться в дружественную нам страну, потому что они повернулись против вас. Презрение, генерал? Может быть, это неправильное слово в данной ситуации, – сказал его собеседник, оставив остальную часть фразы незаконченной, и вышел из кабинета.

– Да, капитан, я сам могу предложить несколько слов, которые идут гораздо дальше презрения, – проворчал ему вслед Шамни.

Гнев генерала был направлен на Бен-Невина, а не на майора Сороцкин. Его мысли о ней были всего лишь вспышками беспокойства. Ему оставалось только надеяться, что майор доберется домой в целости и сохранности.

Внутрь самолета «C-130 Геркулес» была помещена тщательно закреплена хорошо охраняемая алюминиевая коробка размером четырнадцать на шесть футов. Закончив с этим, люди посмотрели на нее с трепетом, потому что после Войны Судного дня 1973 года ядерное оружие впервые было помещено на борт израильского боевого самолета и вместе с израильскими элитными спецназовцами «Сайерет» должно было лететь на север, где из их народа 3500 лет назад исчезло легендарное племя, которое с тер пор считалось потерянным.

ПЕРЕВАЛ ПАТИНАШ, КАРПАТСКИЕ ГОРЫ, РУМЫНИЯ

Марко Корвески сидел в большом деревянном кресле возле умирающего огня, в котором угли сгорели почти до золы. Рядом с ним на полу, облокотившись рукой о его ногу, сидела женщина, наблюдавшая, как исчезают последние языки пламени. На ней не было надето ничего, кроме золотых серег и ожерелья, которые Марко подарил ей этим вечером, но вскоре собирался забрать обратно.

– Солнце взойдет через несколько часов, тебя не должны здесь видеть. – Молодой человек наклонился и поцеловал макушку девушки, а затем плавно убрал серьги и золотое ожерелье с уникальной вставкой, которую она так любила. – И точно не должны видеть это на тебе. – Он подбросил реликвии в воздух, а затем поймал их своим большим кулаком. – Теперь иди.

Девушка поныла из-за того, что приходится оставить подарки здесь, в доме Марко, но сделала, как ей было сказано, и медленно оделась, пока ее приятель стоял и тыкал кочергой в угли умирающего огня. Она остановилась у двери, положив руки на бедра, в ожидании, что темноволосый цыган что-нибудь ей скажет. Ее красное платье и синяя блузка выделялись на фоне всего, что находилось в его захламленном доме. Когда же девушка увидела, что Марко просто продолжает тыкать кочергой в огонь, она со злостью и обидой выпрямилась, выставив свою большую грудь вперед, и ушла.

Корвески положил кочергу, а затем разжал свою левую руку, чтобы посмотреть на серьги и ожерелье. В серьгах не было ничего уникального, за исключением того, что им было более трех тысяч лет. Колье было его любимым, и он думал, что молодая девушка будет впечатлена. Око Ра в этом украшении было таким же, как и на трости его бабушки. Зрачком глаза был четвертьдюймовый зеленый камень – Марко никогда раньше не видел такого. Око было выполнено так искусно, что мужчина не мог на него насмотреться.

Он подержал египетские украшения в ладони, а затем отвернулся от камина. Его глаза расширились, когда он увидел, что через открытые ставни на него смотрит голиа.

– Бог с тобой, дружище, где ты… – пробормотал цыган.

Станус исчез из окна размытым движением черного на черном.

Марко опустил голову. Видел ли гигантский зверь артефакты, которые он взял из храма? Знал ли он о других кражах сокровищ из наследия народа? Молодой человек покачал головой, но больше не разжимал кулак. Он засунул ожерелье и серьги в рукав своей красной рубашки и посмотрел в окно еще раз, но не увидел никаких признаков присутствия Стануса. Корвески не знал, на что способен голиа, если решит, что ему лгали о странных людях далеко внизу. Он думал, что в конечном счете сможет убедить животных остаться в горе и выходить только когда придет время питаться их овцами и козами, но Марко знал, что ему, возможно, придется сделать немыслимое в отношении Стануса. Этот голиа был слишком умен. И то же самое касалось Миклы, если этот чертов зверь все-таки явится обратно. Оба крупнейших голиа ненавидели друг друга, но их любовь к остальным животным была непререкаема.

Станус летел вниз с горы на бешеной скорости. Гигантский волк, несущийся к замку, был похож на черную полосу, которую никто не смог бы различить и посчитать живым существом. Даже если бы его увидели, как случалось с несколькими голиа в прошлом, о нем говорили бы, как всего лишь об очередном призраке, которыми были населены Карпаты. Многие слухи о призраках возникли здесь всего лишь из-за того, что кому-то казалось, что они видели зверя, которого в действительности никогда не встречали. Так было на протяжении многих веков: истории о странных существах, которые бродят по горам древней и современной Валахии и Трансильвании, появлялись и исчезали.

Голиа бежал на всех четырех ногах, приближаясь к каменному основанию замка. Задняя часть фундамента опиралась на склон горы стальными столпами по три фута толщиной. Приблизившись к замку в том месте, где стена встречалась с дорогой, ведущей к деревням внизу, Станус подпрыгнул и схватился за одну из стальных опор, прикреплявших основание замка к горе. Уцепившись своей огромной рукой за сталь и раскачавшись, он перепрыгнул на следующую опору, и стал забираться таким образом все выше и выше до самого верха. Наконец гигант добрался до самого высокого парапета современной копии замка Дракулы. Ухватившись за точную копию старинного флюгера наверху парапета, он принялся наблюдать за тем, что происходило далеко внизу на курорте. Зверь откинул уши назад и издал низкое рычание из своей все еще вздымающейся груди.

Неожиданно утреннее спокойствие было нарушено рокотом вертолета НАТО, пролетавшим над курортом.

Станус наблюдал за странной машиной, пока она не исчезла из вида за правой стороной замка, который закрывал ему вид на лагерь НАТО в двадцати милях оттуда. Голиа злобно тряхнул своей массивной головой, а затем покачал ею, вспомнив о золоте, которое держал в руке Марко.

Во второй раз за несколько минут темноту спокойного утра прорезал звук, разбудивший многих жителей долины, мирно спавших внизу. Рабочие, для которых это была последняя ночь на курорте, услышали звуки, которые они периодически слышали большую часть тех трех лет, что они занимались строительством «Края света».

Оглушающий вой, который издал Станус, был криком отчаяния от мысли о возможном предательстве человека, которого раньше он считал своем другом – Марко Корвески, цыганского принца и наследника королевского престола племени Иедды.

Хищник еще больше запутался, и это позволило ему вернуться в те времена, когда у голиа не было хозяев и они превратились в легенду, которая за долгие годы не умерла ни в Карпатах, ни в большинстве стран Восточной Европы – легенду о мифическом звере, которого стали называть оборотнем.

САРАЕВО, БОСНИЯ-ГЕРЦЕГОВИНА

К тому моменту, когда самолет начал медленный разворот над горами Боснии, люди на борту уже полностью проснулись и заканчивали подготовку к высадке двух оперативных групп. Найлз и его люди детально изучали геологические данные, предоставленные Сарой Макинтайр, которая объясняла им, насколько восхитительна геологическая структура Карпат и, в частности, перевала Патинаш. В регионе не должно было быть вулканической активности, и ее не было несколько тысяч лет – таким образом, не было никакого логического объяснения горячих источников и гейзеров, которые, как известно, там были.

– Эта аномалия может представлять опасность для людей, живущих в долинах выше и ниже перевала? – спросил Найлз Комптон, выглядевший странно в своей рабочей одежде цвета хаки.

– Если она представляет для них угрозу, то они либо не обращают внимания на опасность, либо не обеспокоены, – ответила Сара. – Я подозреваю, что истине соответствует второй вариант, потому что нельзя жить рядом с этим перевалом или в деревне, которая названа в его честь, и не знать, что гора, по которой ходишь – это больной зуб во рту, полном мертвых или вот-вот готовых начать разрушаться зубов. Существует связь между горячими источниками и горой, и эта связь не может быть хорошей.

– Спасибо, лейтенант. Румынское правительство располагает какой-нибудь информацией о том, что на Патинаше есть сейсмическая активность?

– После приватизации земли у них теперь есть возможность отправить туда геологов и проверить это. Возможно, им не понравится то, что они найдут.

– Спасибо, лейтенант, можете присоединиться к вашей команде. Если будет нужно, мы доставим вас на перевал завтра или около того. Может быть, вы будете первым геологом на перевале.

– Да, сэр, – сказала Сара, а затем кивнула Элис, сидевшей рядом с Найлзом и капитаном Эвереттом. Уилл Менденхолл, только что вышедший из душа, шагнул в сторону, чтобы Макинтайр могла пройти в тесном помещении.

– Лейтенант Менденхолл, вы опоздали на совещание. Вы, в общем и целом, в курсе того, что за народ живет у перевала Патинаш и какие у него традиции?

– Я знаю только, что это родина Дракулы, – серьезно ответил Уилл.

– Не совсем так. Вы смотрите слишком много фильмов. Элис, объясните мистеру Менденхоллу разницу между легендой и фактом.

Уилл сел и стал ждать, когда Гамильтон достанет свои записи.

– Господарь Влад Дракула или, если изволите, Влад Цепеш, родился на юге региона, ранее известного, как Валахия или Трансильвания, который опоясывал с востока горы, сейчас известные как Карпаты. Их история документирована гораздо лучше, чем можно было подумать. И слухи о том, что в этих горах творится что-то неладное, так и не были развеяны.

– Например? – спросил Уилл, которого заинтересовал рассказ Элис.

– Например, со сто первого по сто второй и со сто пятого по сто шестой годы римские армии во главе с императором Траяном провели серию военных кампаний, пытаясь подчинить себе богатое Дакийское царство. К сто шестому году им удалось покорить южные и центральные регионы Дакии, за исключением одного региона богатого царства – Патинаша. Это один из важнейших перевалов во всей стране, и самый опытный римский военачальник Траяна оставил его без защиты. Ни один полководец не оставил бы без гарнизона такой очевидный для любой вражеской армии путь для атаки.

– Римляне, лейтенант, размещали своих людей во всех местах, где, по их мнению, могла начаться атака, и Патинаш был одним из таких мест, – пояснил Найлз и жестом показал Элис, чтобы она продолжала.

– После римлян были вестготы и карпы, а после них – Аттила. Но единственным местом, которое ни одному из этих опытных захватчиков не удалось оккупировать, был перевал Патинаш. Даже бойскауту понятно, что этот перевал – идеальное место для нападения. – Гамильтон подняла свою папку и стала копаться в ней, пока не нашла отчет, который искала.

– А что насчет Дракулы? – спросил Уилл с поднятыми бровями и намеком на улыбку.

– С тысяча двести сорок первого по тысяча двести сорок второй год во время монгольского вторжения в Европу Трансильвания была одной из территорий, разрушенных Золотой Ордой. Основная часть населения погибла, но одно оставалось неизменным: Чингисхан, самый способный из всех военачальников, когда-либо вторгавшихся в Трансильванию, так и не взял перевал Патинаш, и ни в одном историческом документе о хане не объясняется, почему он этого не сделал. С этой горой что-то не так. Она была недоступной для вражеских армий с начала времен. С римлян до Габсбургов этот регион все оставляли в покое по непонятной причине. Наконец после оказания помощи Владу Цепешу в его войне с Османской империей и в борьбе с турецкими войсками, господарь Влад, – Элис посмотрела прямо на Менденхолла, – он же Дракула, если хотите, объявил эту землю охраняемой территорией после того, как война была наконец выиграна. До самого дня своего убийства он так и не объяснил причину этого поступка.

Уилл посмотрел на большую фотографию перевала, сделанную со спутника, и увидел, что извилистая дорога, проходящая через небольшую деревню, во многих местах исчезала под массивными выступами скал. Он насчитал сотню удачных мест для засады войск защиты, и видя суровый пейзаж, окружающий перевал Патинаш, начал понимать, откуда берутся слухи и легенды о чудовищных существах, живущих в Карпатах.

– Так как мы имеем дело с историческими фактами, мы должны исключить любые предположения о сверхъестественном, чтобы войти в уравнение, – говорила Элис. – Кто бы там ни был – а я полагаю, что это были мои волки, – они не легенда или миф, а реальные животные, способные напугать троих из самых жестоких людей, известных миру: императора Траяна, Чингисхана и, наконец, Влада Дракулу. Я даже не буду упоминать немецкую армию в тысяча девятьсот сорок третьем году. Все эти люди боялись чего-то в этих горах. Эти факты не оспариваются, Уилл, как и тот факт, что, с исторической точки зрения, мы отправляемся в мир, о котором ничего не знаем и в котором, вполне возможно, существуют ужасные монстры. Нет, Уилл, это не мифы и не легенды о вампирах и оборотнях, голые исторические факты не врут. Это как раз тот случай, когда мы понимаем, что суеверия и наука говорят об одном и том же.

– Прошу меня простить за то, что не воспринял это всерьез, извините, – сказал Менденхолл, видя, что из-за его шутки Элис обрушила на него возмущенный академический доклад, отреагировав, как любой хороший учитель и отразив его недоверие фактами.

Миссис Гамильтон успокоилась, а затем улыбнулась Уиллу, встала и похлопала его по груди. Их собрание уже подходило к концу. Самолет начал снижение над Бухарестом.

Отдел чрезвычайных происшествий прибыл на место, чтобы встретиться с обитателями горного перевала, которым удалось отпугнуть самых жестоких убийц в европейской истории, от римлян до немецкой дивизии СС. Когда самолет приземлился, все мысли летевших на нем людей вернулись к чрезвычайному происшествию, которое было самым необычным из всех, на которое когда-либо отправляли сотрудников отдела 56–56.

Операция «Гримм» была официально запущена, и группа приступила к работе.