Имея все — охоту как желание, оружие, амуницию и даже отличную собаку, вы можете оказаться беспомощным и подвергнуть риску свою жизнь, если не обладаете навыками ориентации в пространстве, независимо от того, глухая ли это чернолесная тайга, степь, горы или бескрайняя водная гладь. Заблудиться можно где угодно, ибо на ходовой охоте вас гонит страсть, и она же руководит в тот час всеми вашими чувствами и действиями. Бывает, все время шел и представлял где и в каком направлении, но на минуту утратил контроль, огляделся и вдруг понял, что не знаешь, в какую сторону идти. Тут и начинает водить тебя леший, обычно кругами, а сам сидит за соседним деревом и уморительно хохочет. И хорошо, если отпустит, и дело закончится нарезанным кругом в несколько лишних километров да минимум одной ночевкой возле костра.

Дважды я испытывал это ощущение: первый раз в детстве, когда, играя в охоту, еще с деревянным ружьем, ушел за огород и стал подкрадываться к старому пню, похожему на сидящего медведя. Подкрался, добыл его и пошел домой. Искали всей деревней до самого вечера, кричали, били кувалдой по пожарному рельсу и стреляли. Я все слышал, но не отзывался, намереваясь выйти на звук самостоятельно, однако эхо сбило с толку, и я шел в противоположную сторону. И вдруг вижу, идет по лесу мама. Схватила меня на руки и спрашивает, почему не отзываюсь? Ведь тут до деревни совсем недалеко, и все слышно — крики, выстрелы. Разве объяснить было ей, что я хотел выйти сам? В другой раз, уже в седьмом классе, когда меня, как таежного дикаря, привезли в райцентр, где кругом были чужие люди, я попросту сбежал из дома в родную деревню на Четь, где стояла наша пустая изба. Был метельный февраль, а я шел с грузом — продуктами, провиантом и даже велосипедом.

Тогда я не заблудился, но дорога была сильно переметена, и я просто сильно устал, за ночь пройдя 18 километров. Знал, что нельзя, что можно во сне замерзнуть, но все равно неподалеку от деревни сел на обочину, обнял свою «Белку» и незаметно уснул. И меня опять нашла мама, хотя ее уже пять лет как на свете не было. Она спустилась ко мне с Иловской горы, пришла по поземке и стала будить, мол, вставай, сынок, нельзя на морозе спать, иди за мной. Я встал, взял нагруженный велосипед и пошел за мамой, но никак ее догнать не могу, ибо в снегу вязну, а она опять идет по сплошной поземке, как по натянутому полотну. И пока догонял ее, разогрелся. Поднялись мы на гору, а там уж Иловка просыпается, в окошках свет зажигают. Огляделся, а мамы нет, и только тут ощутил, как горят и саднят обмороженные руки…

В третий раз меня выручала уже не мама, а совсем чужая старушка. Я вытрапливал лося, погодка была подходящая, метельная, а к обеду вдруг потеплело, снег отсырел, и голицы не пошли. Пришлось бросить погоню и поворачивать домой, однако, чтобы не повторять тех зигзагов и петель, коих мы наделали с лосем, решил спрямить. Наугад, по наитию — это ведь только дилетанты ходят по компасу, а я-то геолог. Причем был уверен, что иду правильно, в сторону своей деревни.

И на самом деле вышел только через сутки и в деревню Мёлда, проделав путь километров двадцать с одной ночевкой у костра — во куда леший завел! А там, как когда-то мама, меня встретила совсем незнакомая бабушка, посадила на горячую русскую печь, рюмку с устатку налила и накормила блинами…

За пять лет работы в геолого-поисковых экспедициях на Ангаре, Таймыре и Томской области я серьезно не плутал ни разу, хотя везде была тайга нехоженая или дикая, безбрежная тундра. Однажды был в сквозном маршруте протяженностью более двухсот километров через тайгу, десяток речек и ручьев, но через четырнадцать дней вышел в назначенную точку, куда потом пришел вездеход. Потому что на съемке или поисках ходишь по запланированному азимуту и чуть ли не каждые полета шагов, точнее, парашагов, с точностью до метра отмечаешь на карте, поскольку отбираешь пробы и все время привязан к местности незримой веревочкой — иначе напрасный труд. Однако блудят и геологи, и парашютисты-пожарники, и даже топографы — все дело случая. Ритмичный, однообразный пеший путь всегда располагает к отвлеченным размышлениям, поэтому идешь практически на автопилоте, а мыслями где-нибудь далеко, и потому несколько раз бывало, что встаешь с привала, погруженный в думы, и пошел не туда. И хорошо, скоро спохватишься да вернешься, а то ведь весь маршрут насмарку. Обычно усаживаясь на перекур в мечтательном состоянии, я укладывал на землю геологический молоток рукояткой по азимуту, дабы леший с толку не сбил и кикимора не заманила к себе на болото.

На Ангаре, точнее на ее притоке Сухом Питу, женщина-геолог и ее рабочий-студент прогуляли по тайге двенадцать суток и вышли на стойбище эвенков за двести пятьдесят километров от лагеря, откуда их потом забрал вертолет. А получилось просто: возвращались вечером из маршрута, заболтались — оба люди молодые, хотя геологине было тридцать, в пятистах метрах от лагеря перешли речку, которая однообразно петляет и скрадывает ориентиры, и ушли совершенно в противоположную от района последующих поисков сторону. После окончания контрольного срока возврата все работы приостановили и начали прочесывать тайгу вдоль и поперек, потом вызвали вертолет. Они же вышли за кромку листа (карты), но не зная об этом, все пытались привязаться, и будто бы привязывались — в горно-таежном ландшафте, изрезанном речками и ручьями, сделать это не так сложно, однако естественно, «не узнавали» местности и вновь искали характерные для привязки объекты. И ссорились, поскольку геологиня тянула в одну сторону, студент в другую. У них был револьвер, однако на второй день блуждания, когда навалилась паника, они расстреляли патроны, полагая, что услышат, но это было по крайней мере глупо, ибо хлопок револьверного выстрела в летней густой, с подростом тайге слышен на полета метров, не более. Питались ягодой, диким луком и медвежьей пучкой, но силы все равно убывали, да и отчаяние — вещь более сильная, чем голод.

Ночевали в одном «спальном мешке»: дело в том, что студент носил 44-й размер, а энцефалитку ему выдали на двадцать единиц больше. Так вот она легко забиралась к нему в штаны и под куртку, так и спали, поскольку тут уж не до чувства стыда. На десятый день они прошли всего несколько километров, и тогда в геологине проснулось женское интуитивное стремление к спасению рода. Она предложила студенту, пока есть силы, мягко говоря, супружеские отношения. А он, мальчик, оказался не готов к ним, и говорит, дескать, мама не разрешает ему жениться, пока не закончит институт. Какой институт, мол, спрашивает геологиня, через несколько дней мы умрем. Студент умирать не собирался и поступил как мужчина: вышел из подчинения и, несмотря на грозные окрики, по наивности стал искать следы присутствия человека. И ведь отыскал — свежие порубы мелких деревьев, а потом и сбитый оленьими копытами, мох. Так они оказались на кочевом пути эвенков, к которым через пару суток и притащились.

Уже в Томской области точно так же заблудились на Лотарских болотах буровики: узрели с вертолета озеро и пошли потом на рыбалку. Наловили мешок щук, двинулись обратно, и точно так же прошли мимо лагеря и упороли в другую сторону, где искать их никому и в голову не пришло. Да еще разругались вдрызг, споря, в какую сторону следует идти, в результате один отбился и через двое суток со стертыми до мяса ногами пришел на буровую. Начальник на него разорался и послал выводить остальных — хотели скрыть ЧП. Так парень вернулся назад, нашел своих товарищей, повел было к стану, однако интуиция его подвела, снова заблудились, и всех потом пришлось искать и вывозить авиатранспортом.

Опытные, бывалые, имеющие компасы и карту парашютисты лесоохраны в Якутии возвращались вечером с пожара на стан, промахнулись и были найдены с помощью вертолета через шесть суток — не поверите! — в восьмистах метрах от палаток. Все это время якутский леший водил их кругами и никак не выказывал путь к лагерю. Все они считали себя опытными таежниками, знали не один способ самоспасения, однако из-за лени и легкомысленности не захотели возиться с хождением по заранее спланированным азимутам с затесями и пытались выйти наугад, по три-четыре раза проходя по одному и тому же месту. Геодезисты на Таймыре отмечали окончание полевого сезона, как всегда не хватило, послали одного инженера в стационарный поселок разжиться спиртом. Расстояние всего семь километров по прямой, в поселке работает дизель-электростанция, лампочки на столбах горят. Умудрился не заметить, пройти мимо. Нашли через три дня замерзшего под единственной убогой лиственницей, сидел в позе эмбриона и уже снежком занесло… На мой взгляд, легче всего ориентироваться в хорошо выраженном рельефе — в горах или горно-таежных районах, где ты все время видишь вершины, хребты, распадки, труднее всего в равнинной тайге, безлесной тундре, голой, однообразной степи или на болотах, как, например, Васюганские.

Собираясь на ходовую охоту, можно положить в карман вместе с компасом и географическую карту-двухверстку или лесоустроительский поквартальный план, но более для успокоения души. На самом деле на охоте нужен лишь компас, чтобы примерно, особенно в ненастную погоду, определять общее направление движения, дабы потом выйти назад, и то для этого нужен опыт передвижения с прибором. Компас бесполезен, если вы не представляете, не держите «в уме» общий географический план расположения объектов — деревень, дорог, просек, ручьев, речек, логов и распадков.

Конечно же, лучше всего иметь «внутренний компас» — отличное пространственное воображение, которое следует развивать, если уж вы занялись охотой или туризмом. Пожалуй, самые лучшие штурманы на Земле, это пчелы, обладающие поразительным инстинктом возвращения на старое место. Главный их ориентир — солнце, по которому они ежесекундно и непроизвольно сверяют свое местонахождение в данный отрезок времени и положение улья или борти относительно себя. Даже когда пасмурно и светило за облаками. То есть пчелы, кружась по полям и перелетая с цветка на цветок, всегда знают, где солнце и улей. Мало того, эти крохотные насекомые через танец на прилетной доске умеют делиться информацией со своими товарками, рассказывая, в каком направлении, на каком расстоянии и какие цветы источают нектар. Это говорит об абсолютном слиянии с природой, которая и есть дом родной.

Есть люди, обладающие почти такими же способностями. Мой маршрутный рабочий Толя Сергиенко, оказавшись в незнакомой местности и изрядно покружив в пасмурную погоду или вовсе в туман и дождь, ни на секунду не задумывался, в какую сторону идти, и никогда не носил с собой компаса, да и пользоваться им не умел. И это в чернолесной, равнинной тайге, где даже на дерево залезь, ничего не увидишь. Я проверял его десятки раз, думал, он научился как-то угадывать, умышленно заводил в дебри, пользуясь отвлеченным, мечтательным состоянием его духа, будил среди ночи — ничего подобного: покрутит головой, махнет рукой в темноту, мол, туда.

Но есть люди, для которых ориентация в пространстве — это нечто запредельное, как китайская грамота, мало того, они не поддаются обучению. Более всего поразительно, то, что их достаточное количество среди армейских офицеров, изучавших в училище топографию. Когда меня призвали в армию, за плечами было уже два полевых сезона в тайге, и вот однажды, когда в подмосковных лесах мы бежали марш-бросок на тридцать верст с ориентированием (часть во время войны должна была искать и ликвидировать ДРФ «Зеленые береты»), я понял, что наш ротный заблудился и с ним вся рота. Мы пробежали уже километров семь лишних, а пункта сбора батальона все еще не было, и наши бравые лейтенанты нервничали, поскольку разными путями бежали все роты по принципу, кто раньше. Три взводных, замполит и командир — пять офицеров попросту не умели читать карту и не в состоянии были сделать привязку к местности. А признаться было стыдно, и они устроили экзамен по ориентированию, мол, кто покажет на карте, где мы находимся, тот в воскресенье пойдет в увольнение. Загадку отгадали только четыре человека из ста, и это уже достижение. Но суть была не в том: мы, изрядно наколесившие по лесам возле города Щелково и обреченные на поражение, первыми прибежали на пункт сбора. А все потому, что две другие роты тоже заблудились и вообще уперлись черт-те куда. Так что наш ротный неожиданно оказался на коне.

Поскольку статистика, когда только четыре способных к ориентированию человека приходится на сотню, обычна для населения, то в нашей стране ежегодно теряются тысячи охотников, грибников, ягодников и просто туристов и сотни из них погибают либо пропадают без вести. Так что прежде, чем забросить ружье за плечо и пойти прогуляться по лесу, неплохо бы четко осознать, к какой категории вы относитесь. С детства я слышал рассказы о том, как люди блудили в тайге, как спасались от голода, холода, гнуса, дождя, как искали дорогу — в общем, о способах выживания и ориентирования.

Потом уже сам разговаривал с людьми, узнавшими, почем фунт этого лиха, и, наконец, лично испытал, что же это такое. И у меня сложилось убеждение, что причины всего две — самоуверенная безалаберность и паника. А еще заметил, что люди, прошедшие круги лешего, сильно изменяются как внешне, так и внутренне. Если человек блудил не долго, то особых сдвигов не заметно, ну, разве что в первые минуты бывает слишком болтливым — так это от радости. И напротив, кто нахлебался по горло, становится чаще молчаливым и задумчивым — это от установившейся уже привычки вести внутренний диалог с самим собой. Но те и другие начинают по-особому чувствительно и радостно воспринимать обыденную жизнь, еще недавно заметно им поднадоевшую.

Существует два обязательных, самоспасательных свода правил: первый — как не заблудиться, второй — как выйти, если это случилось. Выполнять их следует всем, независимо от опыта, ибо леший в лесу не дремлет, а в вашем кармане нет GPS.

Первый: если у вас полностью отсутствует пространственное воображение и нет ни карты, ни компаса, ни опыта работы с ними, и вы вообще не уверены в собственных способностях ориентирования на местности; и если вы, наконец, приехали в лес по зову природы, а не за порцией адреналина, не отходите в одиночку от стана или лагеря далее пределов видимости. Особенно, если перед этим немного приняли на грудь за природу, мать нашу, и родились вы на асфальте, а не в обласе.

Но если очень хочется экстрима, приключений и неизвестности или просто пробежаться с ружьишком по лесу, но вокруг совсем незнакомая местность, а вы, прежде чем двинуться в путь, не проконсультировались и не изучали карту или хотя бы простейший абрис, то мой совет, в первый выход на охоту передвигаться только по лесным дорогам, просекам, вдоль речек и других хорошо различимых на местности объектов, которых достаточно в наших лесах. С собой необходимо взять сотовый телефон, если он там действует, если нет, все равно берите, может послужить как радиомаяк. А еще возьмите спички в непромокаемой обертке, соль и продуктов из расчета на сутки: на дневной норме потребления пищи современным человеком в случае чего можно легко прожить неделю. Выходя из лагеря, оглянитесь назад и хорошенько запомните его месторасположение, ориентиры, характерные приметы, возможно, вы видите его в последний раз. Двигаясь по дороге или речке, попробуйте по солнцу определить их общее пространственное направление относительно сторон света, а также всех других проселков, старых волоков, просек, ручьев и прочих объектов, идущих вкрест вашему пути.

Однако следует помнить, что на первый взгляд все они внешне очень похожи, и особенно в лесах Европейской части России и юга Сибири, где были массовые заготовки древесины, можно заблудиться даже среди дорог и намотать лишнюю сотню километров. Поэтому чаще поглядывайте в небо и сверяйте направление с положением светила. Как известно, утром в России оно встает на востоке, в полдень бывает на юге, вечером на западе. Если же пасмурно, то, возвращаясь обратно, не старайтесь срезать путь, лучше всего в первый день знакомства с окружающей природой вернуться назад своим следом. В конце концов, охота, это ведь удача.

Назавтра можно расширить зону, выйдя, например, по старой лесовозной дороге, а вернуться по вчерашнему маршруту. И обязательно отмечайте для себя рельеф местности, породы лесов, болота, увалы, лога, сухие ручьи сброса талых вод и другие приметные объекты вплоть до старых или необычной формы деревьев. Это вам пригодится для второго правила, когда заблудитесь. Если же вы оказались в нехоженой, матерой тайге без каких-либо троп, просек и проселков, передвигайтесь, оставляя затеей на деревьях, но с той стороны, чтобы их было видно на обратном пути. Кстати, ходить по затесям не стесняются даже бывалые промысловики, когда осваивают новые участки, и не считают это зазорным, ибо им работать надо, а не блудить.

Второй: но, если несмотря ни на что, бегая за выводком рябков или на полайку собаки, вы все-таки потеряли ориентацию и не знаете, в какую сторону идти, то существует еще одно правило — не паникуйте, не поддавайтесь воздействию адреналина, дурным мыслям и предчувствиям. Не стреляйте, берегите патроны, спички, соль и продукты. Помните, что психология человека, вдруг потерявшего ориентацию в пространстве, существенно отличается от обычной в основном тем, что он начинает делать нелогичные поступки, например метаться по сторонам или идти вперед, невзирая на расстояние. Знайте, ничего страшного еще не произошло, вы находитесь где-то совсем близко от знакомых вам ориентиров. Если это случилось зимой, попросту вернитесь своим следом. По чернотропу же в этом случае лучше всего сесть, расслабиться и вспомнить, когда вы в последний раз точно знали свое местонахождение, отправную точку своего блуждания. Установите время, сколько вы плутали, и приблизительное расстояние, которое вы могли пройти за этот срок. Потом попробуйте мысленно раскрутить петли, которые наделали, и так же мысленно вернуться назад, к отправной точке.

Если же не получается и вы не уверены, не суетитесь и не спешите, не делайте лихорадочных попыток выйти — этим вы лишь усугубите свое положение. Самый простой путь, позвонить своим друзьям, коли есть связь и есть друзья, оставшиеся в лагере — не стыдитесь случившегося казуса, хуже будет, когда придется вызывать спасателей и авиатехнику. И не сходите с места, разведите дымный костер, ждите и слушайте крики и выстрелы. А коли нет ни связи, ни друзей, утешайте себя тем, что вам выпала удача самому выкрутиться из сложного положения. В том случае, когда вы уж совсем не имеете представления, где находитесь, для начала, как учили в пионерском лагере, заберитесь на высокое дерево и осмотритесь. Но помните, что узкие речки, равно как и лесные дороги, даже с самолета практически не видны из-за крон хвойных деревьев. Отличить их можно по изменению видов растительности, например, по сухим руслам сброса талых вод и вдоль ручьев растут лиственные породы, тогда как кругом хвойные, а лесовозные заброшенные дороги обычно отмечены сухостойными либо зависшими деревьями. Зато можно увидеть дымы из деревенских труб примерно с расстояния 7–9 километров и по ним определить свое местонахождение.

Но если ничего рассмотреть не удалось, сориентируйтесь по сторонам света, например, по солнцу, по ветру, если помните, в какую часть тела он дул, когда вы были на отправной точке. Не пытайтесь делать это по мху, якобы растущему на комлевых частях деревьев только с северной стороны, и по кронам деревьев, якобы характерно меньших с северной части. В густой тайге деревья редко ориентируются на южную сторону и вершины их формируются в зависимости от свободного пространства. Довольно точно определиться можно по зреющей с южной стороны клюкве, если весной или поздней осенью, то по направлению движения стай перелетных птиц, ночью по звездам, если чистое небо.

Коли вообще невозможно понять, где север и юг, обратитесь к собственному разуму. Самое удивительное в этом случае, что ваше подсознание посредством зрения и всех прочих чувств записало весь путь блуждания, то есть вы потенциально знаете, как выйти, но сознание вам подсказывает совсем иное — не на пеньке, а именно в нем и сидит леший. Вытащить информацию из подсознания можно следующим образом: определите то направление, где, как вам кажется, может находиться отправная точка — дорога, речка, приметное место, и идите на нее прямо, оставляя затеси на деревьях. Не делайте этого на ночь глядя, выходить всегда следует в светлое время суток. Если вы прошли по времени и расстоянию больше, и не то что отправной точки, но даже и признаков нет, то возвращайтесь по затесям в исходное положение. Там разворачивайтесь на 180 градусов и идите опять же с затесями — скорее всего, там и будет потерянная вами дорога, ибо то, что вам кажется в этом случае, обычно имеет прямо противоположное значение.

Допустим, подсознание закрыто наглухо и с двух попыток выйти не удалось — не отчаивайтесь и утешайтесь тем, что ничего не делается случайно и надо было лешему завести вас и бросить в неведомой глухомани, например, для того, чтобы подумать о своей жизни. А время на это будет, и самое главное, размышления о прожитом, о грехах и добродетелях будут высвечивать совершенно новые, ранее не замеченные аспекты вашего быта и бытия. Когда еще судьба позволит остаться наедине с самим собой да и еще и в вынужденной абсолютной изоляции от общества?

Между тем, занятые мыслями, продолжайте делать третью, четвертую попытки — до тех пор, пока не подсечете отправную точку. Если приходится ночевать, никогда не спите на сырой земле, не ленитесь и обустраивайте постель из елового или соснового лапника, в дождь обязательно стройте шалаш: хотя организм в критических ситуациях, как на войне, включает дополнительные ресурсы, но ему следует помогать. Надежное убежище от дождя, мокрого снега и холодного ветра можно сделать из луба — свежей коры дерева, например, из лиственницы, сосны и кедра. Для этого нужно рассечь ножом или топором кору до древесины на комлевой части дерева на необходимую высоту, подрубить ее сверху и снизу, после заострить в клин метровый сук или толстую палку и сдирать ею луб. Из двух пластин уже можно соорудить низкий и надежный шалаш, в котором будет тепло даже от дыхания.

Экономьте имеющиеся продукты, совершая поисковые маршруты, не забывайте об охоте и заготавливайте пищу впрок. Не наедайтесь на ночь: от плохо проваренного или пропеченного мяса птицы или зверя вполне может случиться расстройство желудка, отчего вы не уснете и потеряете силы. Одного рябчика в день вам будет достаточно, чтобы чувствовать себя бодрым и энергичным. Если нет котелка, птицу не потрошите и не ощипывайте, а обмажьте двухсантиметровым слоем густой глины, протопите костер и заройте в горящие угли. Через час доставайте, разламывайте обмазку — шкура с перьями прикипят к ней, и ешьте мясо, присаливая, если есть чем, а нет, то лучше всего заедайте брусникой, клюквой, рябиной. Кстати, кто вовсе не может без соли, ее можно получить следующим путем: срежьте верхнюю часть болотной кочки с землей и переплетением старых корневищ, сожгите на углях и головнях, полученный пепел соберите, залейте водой, промойте и дайте отстояться — вода станет слабосоленой.

Когда закончатся спички, иссякнет газ либо бензин в зажигалке, не пытайтесь добыть огонь трением: без соответствующего опыта все равно ничего не получится. Если у вас еще есть дробовые патроны, достаньте из одного дробь, выковыряйте пыж, вместо него вставьте кусок ваты либо мелко изорванную, распушенную на нитки хлопчато-бумажную ткань, соберите кучку сухого мха и выстрелите в него этим зарядом почти в упор. Тряпка или вата обязательно затлеют, раздуйте, подожгите мох или бересту. То же самое можно проделать и с винтовочным патроном, предварительно достав из него пулю, которую можно расшатать, засунув в трещину на сухом дереве.

В зимнее время, даже в мороз до 20 градусов, можно спокойно ночевать на «печи», для чего разгребите снег до земли, прожгите нодью — сложенные в два яруса три двухметровых сухостойных бревна, сгребите угли, оставив только золу, искры не страшны. Настелите на горячее кострище хвойную лапку толщиной до десяти сантиметров, укладывайтесь спать, укрывшись сверху куском брезента, если нет — той же лапкой. Не только выспитесь, но еще и прогреете спину и суставы, как на русской печи. Возле нодьи можно ночевать и рядом, только вместо сухостоя следует положить сырую березу, которая не горит огнем и не дает предательских искр. Единственное, до утра придется ворочаться — не только от того, что припекает, но и от мыслей тоже.

По рассказам тех, кто долго плутал, известно, что особенно трудно бывает на третьи сутки, когда подступает отчаяние и возникает сосущее неприятное ощущение в солнечном сплетении — так болит душа. Но не волнуйтесь, через двадцать минут это пройдет, ведь душа бесплотна, поэтому сильнее ноют стертые ступни. Так что, если блуждание затягивается (что-то вы еще не пересмотрели в своей жизни, что-то не подвергли критическому анализу!), особенно берегите ноги и обувь, которую нужно сушить вдали от огня и спать босым, даже когда холодно: за ночь мышцы и суставы отдохнут, а мозоли подсохнут.

Когда вы уже испытали все направления, испятнали всю окружающую тайгу, а толку нет, попробуйте еще один способ, долгий, однако довольно надежный, о котором тоже в школе рассказывали. Найдите любой ручеек, в том числе пересохшее русло, и ступайте вниз по течению или в сторону понижения поверхности земли. Система сброса талых вод гармонична и редко бывает замкнута (только в районах карстовых явлений, когда вода уходит через воронку под землю) и непременно выведет вас к реке либо большому озеру, где вы обязательно найдете тропинку, проселок, деревню, на худой случай следы посещения места человеком, например скошенный луг, стожок сена, свежие и даже старые порубки, бутылки, банки. Это уже полдела, остается обрезать по кругу посещаемое место и подсечь пути подхода: едва видимую стежку, заросшую дорогу, зимник.

И наконец, когда уже все способы исчерпаны, кончились продукты, спички и остался единственный патрон… нет, не стреляйтесь, рано. Попытайтесь содрать мох и максимально окопать, то есть сделать минеральную полосу вокруг небольшого участка леса, где есть валежник, сухостой и лесной мусор, затем подожгите его по ветру. Лесной пожар обязательно засекут жители близлежащих поселков или соответствующие службы, ибо сейчас существует даже космическая разведка таежных пожаров. Хуже, если прилетят на самолете и сбросят пожарных — придется платить не только за уничтоженный лес, но и за выброску десанта, лучше, если прибегут мужики с лопатами — можно договориться, войдут в положение.

Как бы и каким бы образом вы ни выбрались, все равно, увидев живого человека, не бросайтесь сразу к нему с воплями — может испугаться и убежать, поскольку к тому времени у вас будут нездорово блестеть воспаленные от дыма костра и бессонницы глаза, на небритом, грязном лице появятся непроизвольные гримасы, не соответствующие вашему внутреннему состоянию. И вообще, произойдет катарсис. Вдруг вы ощутите совершенно иной вкус к жизни: станут радовать пустяки, обнаружите вокруг себя много дорогих и лишних людей, вещей, привычных и вроде бы нужных предметов. Месяца два еще будет сниться кошмар, что вы снова заблудились (потрясенное сознание), но какое счастье испытаете, когда проснетесь в собственной постели. О вас станут говорить, что вы вернулись с той злосчастной охоты совсем другим человеком — немного задумчивым, молчаливым и даже отстраненным, и вместе с тем просветленным. И еще долго в искренних беседах с друзьями и близкими все ваши рассказы будут начинаться с фразы: «Вот когда я был на охоте и заблудился, то…»

А дальше следует рассказ про то, как встретился старец в дубленом тулупе и девушка, внучка его, в горностаевой шубке, которая и согрела, втирая в вас живой огонь…