Донесение Государю Императору от князя Кутузова об очищении правого берега Эльбы
В сие время князь Кутузов-Смоленский донес Государю Императору, что победоносные российские войска очистили от неприятеля все пространство по правому берегу реки Эльбы.
Торжество в Калише марта 12 и 13 чисел
Марта 12 числа главнокомандующий российскими армиями фельдмаршал князь Кутузов-Смоленский по случаю торжества давал обед для всего находившегося в Калише генералитета. В сей день исполнилось 12 лет, как Император Александр вступил на всероссийский престол, и потому был днем торжества для его подданных, наслаждавшихся 12 лет кротким и отеческим его правлением, но сей день торжествован был ныне едва ли не с тою же радостию и неподвластными российскому монарху народами, коих освобождение от чуждого насильственного ига всеблагому Промыслу угодно было совершить рукою сего великодушного Государя.
С каким сердечным чувством и всеобщею радостию пито было присутствовавшими за сим обеденным столом за здравие всеми любимого Государя Императора Александра и его Августейшей фамилии! Сколь искренно ему желаемо было долговременного царствования и совершенного его оружию успеха!
Ввечеру город был иллюминован, а также и дворец: пред оным горел щит с вензелевым именем Императора, притом с одной стороны изображен был жертвенник, а с другой – восходящее солнце. Народ толпился вокруг дворца и по всем улицам города.
На следующий день, 13 марта, происходило в главной квартире, находившейся в городе Калише, новое торжество по случаю занятия российскими победоносными войсками города Гамбурга. Сие славное и важное событие составит, конечно, важную эпоху в истории Европы и долго будет памятен тот день всякому торговому городу, в который освободился он от стеснений бедственной континентальной системы (системы твердой земли).
В сей день совершаемо было здесь благодарственное молебствие, и пение «Тебе Бога Хвалит» возвещено было всем чрез сто один выстрел из пушек – генерал-фельдмаршал и прочие знатные особы приглашены были Императором к обеденному столу. Ввечеру город был также иллюминован, а наилучшим образом дворец императора и дом, занимаемый главнокомандующим князем Кутузовым.
Воззвание князя Кутузова к германцам
Сего 13 числа князь Голенищев-Кутузов-Смоленский, получив повеление быть главнокомандующим российскими и прусскими войсками, обнародовал следующее воззвание к германцам:
«При самом вступлении российских победоносных войск в соединении с силами Прусскими в пределы Германии Его Величество Император Всероссийский и Его Величество Король Прусский возвещают владетелям и народам германским возвращение их свободы и независимости. Союзные армии приближаются единственно для того, чтобы доставить сильное подкрепление и твердую опору при восстановлении сей древней Империи. Их Величества не имеют в виду ничего другого, кроме сей священной и бескорыстной цели. Войска, предводимые единым вождем, шествуют пред глазами обоих монархов. Они шествуют преисполнены упования, что Всесильный и Праведный Бог поможет им совершить и для целого света, а наипаче для Германии то, что они совершили уже столь благоуспешно для своего Отечества, освободя оное от постыдного ига, коим оно угрожалось. Вот мысль, которая их воспламеняет. Честь и свобода есть знамение военное. Да поспешат с нами соединиться все те, кои желают еще показать себя достойными названия Германцев; да присоединятся они сердцем и духом; да посвятят и имущество свое и кровь. Да ускорит каждый из них, кто бы он ни был, владетель, дворянин, или другого состояния, содействовать к совершению мер, предположенных Россией и Пруссией для освобождения. Такового поревнования и совершенного доверия к себе Их Величества ожидают от каждого германца с того времени, как мечтания о всеобщей монархии истреблены быстрыми победами российских армий.
Их Величества полагаются в особенности на содействие государей германских; надеются, что не найдется между ними ни одного, который, забыв пользы Отечества, восхотел бы покрыть себя пред всеми стыдом и низринуться в бездну погибели, каковую уготовали бы ему общее презрение народов и сила праведного оружия. Рейнский союз, сия обманчивая сеть, в сплетении которой отринуто постыдным образом самое имя Германии, не может долее быть терпимым. Сии узы, скованные чуждым самовластием, долженствуют быть разрушены. Их величества объявляют, что расторжение Рейнского союза точно входит в план их предприятия, и тем мнят споспешествовать всенародному желанию, еще кроющемуся во глубине сердец, стесненных давним страхом. Сие торжественное объявление означает уже само собою и средства, коими Император Всероссийский желает содействовать к восстановлению Германии. Прекратив единожды всякое влияние иноплеменных властей, Его Величество довольствоваться будет токмо нужным способствованием и покровом своим делу, коего совершение предоставляется народу и владетелям германским. Чем более дело сие согласоваться будет в основании своем с общенародным мнением, тем неразрывнее явится нация германская в своем единстве и могущественною между великими народами Европы.
Его Императорское Величество не оставит обще с союзником своим устремлять свои усилия к превосходной цели освобождения Германии от чужеземного ига. Прекрасная Франция, сильная сама по себе, пусть займется внутренним своим благосостоянием. Покушения иноплеменных никогда не возмутят природных ее границ. Но да будет и ей известно, что другие Державы желают равномерно постоянного спокойствия для своих народов и что они не положат оружия, доколе не восстановят и не утвердят прочным образом политической независимости всех государств в Европе.
Дано в главной квартире, Калише 13 (25) марта 1813 года.
(Подписано так): От имени Его Величества Императора Всероссийского и Его Величества Короля Прусского, генерал-фельдмаршал и главнокомандующий союзными армиями
князь Кутузов-Смоленский»
В скором времени после сего воззвания напечатано было в Кенигсбергских ведомостях:
«Воззвание к государям германским из русского стана
Неоднократно обращаемы были воззвания к немецким народам. Все они, стенящие под игом, внимают им охотно; но взявшись за мечи обращают взоры на государей своих и ожидают знака для извлечения их из влагалищ; ибо и ныне – как за две тысячи лет пред сим, в глуши лесов – праводушные германцы привыкли собираться вокруг государей своих, чтоб сразиться за свободу Отечества.
Итак, к вам обращаем речь, благороднейшие мужи народа своего. Под верховным начальством германского императора, избиравшегося вами из среды вашей на трон Германии, были вы почти в течение тысячелетия государями уважаемы могущественными. Отношение членов ко главе не было тягостно: ибо начальник предписывал законы, имевшие целью благоденствие и сохранение ваше. Некоторые учреждения, весьма благоразумно утвержденные для древних времен, казались, правда несообразными с текущим веком. Хотя древние дубы покрываются мхом, но сердцевина их здорова и верх сеннолиствен.
Разве Германия не была счастлива? Земледелие, торговля и ремесла благоденствовали, и везде являлся изящный цвет народного просвещения – вернейший признак благоустроенного государства. Вы, добродетельные государи, наслаждались в мире плодами благоразумия ваших предков. При умножении числа жителей в землях ваших вы могли радоваться, что впредь земледелие и ремесла пойдут успешнее; при накоплениях сокровищ в казнохранилищах, вы могли радоваться, что имеете средства умножать благоденствие земель и блеск дворов своих; при появлении отличных умов между подданными вашими вы могли радоваться, что слава, ими приобретаемая, озаряет и Отечество.
А ныне! С горестью должны вы взирать на возрастающее юношество! Ибо тысячи молодых людей влекутся в Испанию и Россию и никогда оттуда не возвращаются. Все доходы, оставшиеся у вас по уничтожении торговли, разорению фабрик, опустошению полей, должны вы отдавать в виде контрибуций или расточать на принужденные вооружения, или делить с жадными пришельцами, которые следуют стадами за победителем вашим, как древле враны за римским жрецом, заклавшим жертву. Вы должны изгонять из Отечества лучших и просвещеннейших сынов его и с гнусным насильством подавлять истину и любовь к Отечеству; должны терпеть, что чужие палачи, смеясь самодержавным вашим правам, расстреливают пред глазами вашими тех, которые осмелятся вздохнуть громко. Подрастет ли юноша в областях ваших – чужое властолюбие помышляет, сколько крови может из него высосать; вступит ли талер в казначейство ваше – чуждая жадность рассчитывает, сколько грошей из оного должно вам оставить. Чужие надсмотрщики толкуют каждую строчку, печатаемую в областях ваших. Корабли не смеют входить в гавани ваши, повозки с товарами не смеют переезжать чрез ваши границы, чужие таможенные приставы коварством и силою лишают подданных ваших плода их трудов. Шпионы стерегут ваши взоры, шпионы считают ваши шаги. Все стены дворцов ваших имеют слух и зрение. Французские солдаты похищают несчастных, предавшихся вашему покровительству, и потом их умерщвляют. Они не стараются соблюдать и наружного вида при всех сих притеснениях. В самые грубые века сильные смели говорить со слабыми тем языком, который вы ныне слышите ежедневно и на который должны отвечать с уважением. Французские посланники приезжают в ваши земли, чтоб управлять ими: высокомерием своим уподобляются они римским проконсулам в покоренных областях.
Итак, Германия действительно находится в глубочайшем унижении и уже находилась в нем, когда несчастный Пальм за сие слово лишился жизни! Падая ниже и ниже, чем сделалась она с того времени? Запасным магазином людей для Франции! Связанным животным, которое едят беспрестанно, хотя уже не молоко, а кровь течет из сосцов его! Французские генералы, получившие поместья в Германии, французские таможенные приставы и французские чиновники всякого рода питаются трудами немцев и смеются над несчастными. Чье чувство сим не возмущается, тот не может быть германцем, а еще менее того германским государем!
Доныне сносили вы сие высокомерие потому, что должны были, вздыхая, покоряться злоупотребляемой силе. Оскорбительно было бы мнение, что вы и ныне будете безмолвны; в оглушении и расслаблении сил предстоять истребителю царств, подобно очарованной птице, которая влетает в ужасную пасть гремящей змеи, устремившей на нее свои взоры. Уже давно жаждете вы свободы и мщения! Вы видели, что вся конституция Рейнского союза состоит в железной воле деспота; что тот, который называется вашим покровителем, первый вас грабит, когда вымыслит какую-нибудь великую меру. Никто не забыл еще судьбы добродетельного герцога Олденбургского, которого совершенное благоразумие и предусмотрительная уступчивость не могли сохранить земли, почитавшей его любезным отцом своим. Каждый из вас знает и чувствует, что не избежит таковой судьбы в случае новой прихоти своего покровителя. Недавно еще кронпринц шведский, сражавшийся подле и под начальством Наполеона и знавший подробно все его планы, объявил громогласно всем народам севера, что нельзя ничего ожидать от дружбы Наполеона и что одна сила может положить предел его требованиям.
Неужели есть немецкие государи, которые не хотят расторгнуть цепей своих и повергнуть их к стопам презренного пришельца?
Нет! Нет таковых государей!
Некоторые из них удерживаются ныне благоразумною осторожностию – боясь, что рука сильного, которой все жилы пересечены в России, при всем том снова поднимется и с большею яростию вознесет железный бич на того, который дерзнул желать свободы. Некоторые, может быть, хвастовством французских ведомостей, что все потерянное можно заменить в несколько месяцев, но если и можно будет врагу рода человеческого, которого потребностью соделалась вечная война, набрать лошадей, пушек и людей, однако лошади и сидящие на них люди не составляют еще кавалерии, пушки и стоящие подле них люди не составляют артиллерии. Прежнее войско погибло невозвратно; новое не будет одушевлено духом прежнего, ибо Наполеон лишился в сем походе более, нежели лошадей и пушек: он лишился доверенности своих подчиненных. Он уже не кажется им высшим существом, которого гордые предсказания всегда сбывались, не кажется величайшим из полководцев, приковавшим победу к колеснице своей. Они знают, что он повел полмиллиона воинов на убой, обещав им высокопарными словами изобильные зимние квартиры в Москве. Они знают, что и их ожидает подобная участь, и потому следуют за ним, не только без опытности, но и без надежды.
Но на севере восстал народ, имевший способность сохранить свою свободу, жертвуя всем своим достоянием, приобретший опытность в бесчисленных победоносных битвах, истребивший наконец врага и пригнавший жалкие изнеможденные остатки его из внутренности России в сердце Германии. Подобно грозе, идут россы – подобно грозе, которая очищает воздух от вредных паров и оплодотворяет землю: что драгоценнее, что плодотворнее свободы?
Вам предлежит ныне брань, владельцы Германии, от вас зависит стяжать благословение или проклятие потомства. Наступила еще раз минута, которая уже никогда не явится! Минута последняя! Внемлите с трепетом! Последняя! Если вы в сей раз не примете простертой к вам братской руки россиян. Если вы своею робостию принудите своих освободителей оставить вас, то лишитесь всего и навсегда! Горе изменнику Отечества, который на вопрос: «Сражался ли ты в священной брани?» – отвечать будет с краснеющимся от стыда лицом: «Не сражался!» Двукраты горе владельцу, который ныне будет искать защиты своей под сокрушенною колесницею торжества Наполеона! Не должно щадить его во время битвы, а по приобретении свободы надлежит предать его суду! Странное время! Народы единодушно восклицают: «Война!», а государи не хотят их слышать! Мужество в брани, которым прежде сего государи старались одушевить народ, ныне народ тщится возбудить в государях!
Воззрите! Русские стоят посреди Германии. Победив врага, могли бы они остановиться на границах своих и ожидать, дерзнет ли он вторично вторгнуться в Россию, увлаженную его кровию; но они пошли далее, потому что добродетельный государь их, не называясь покровителем какого-нибудь мнимого союза, но желая быть освободителем всей Германии, с благородным великодушием решился расторгнуть цепи своих соседей, если только они сами того пожелают. Возможно ли, германские государи, чтобы вы того не желали? Возможно ли, чтобы вы предпочитали колеблющееся бытие – словом, покровительство Наполеона – дружбе Александра?
Воспряньте! Вооружитесь! Поспешите во сретение вашим освободителям. Соедините свои войска с их силами! Если кто из вас страшится служить в рядах воинства иноплеменного, хотя и дружественного, тот может стать под знамена Германского легиона, дружины двадцати тысяч храбрых мужей, которые в соединении с русскими вступят в Германию под предводительством одного германского государя! Братия их в Германии примут с распростертыми объятиями сие, поистине священное ополчение, и разделят с ними славу, ожидающую освободителей Отечества!
И тогда со временем – может быть, скоро, – совершится великое сие дело, при помощи Божией. Когда всяк, участвовавший в нем по мере сил своих, возвратится свободным мужем в свободное Отечество, с какою справедливою гордостию, с каким сердечным удовольствием скажет он отцу, матери, жене и чадам своим: «И я сражался в священном ополчении! И мне обязаны вы своим спокойствием и безопасностию своего достояния. Отныне германские старцы не будут подвержены посмеянию пришельцев; дщери германские не будут страшиться оскорбления чужеземных злодеев: мы, мужи Германии, собрались по приказанию государей своих, сразились подобно россиянам, победили подобно им, и ныне – свободны!».
Глава IV
Вступление российских войск на левый берег Эльбы
Еще не протекло трех месяцев 1813 года, и Россия едва не преуспела вознаградить потери, которые понесла она в течение всего 1812 года. Что день, то новое для российского воинства торжество! Россияне и пруссаки действовали уже совокупно; шведы поспешали на освобождение Германии, и к северо-западу российские победоносные орлы грозили уже непосредственно самой Франции. В половине марта месяца главнокомандующий союзными армиями фельдмаршал князь Кутузов-Смоленский получил от полковника Теттенборна поздравление с успешным вступлением российских войск в пределы нынешней империи Французской, откуда по повелению Наполеона стала заблаговременно вывозить сокровище во внутренние города Франции.
Движения российско-прусских войск угрожают маршалу Даву в Дрездене
Между тем как генерал граф Пален 3-й облегал крепость Модлин, генерал граф Воронцов командовал осадою Кистрина, генерал Сакен наступал на Ченстохов, генерал Ратт осаждал Замостье, генерал Левиз прекращал коммуникацию неприятелю, в Данциге осажденному, а Милорадович угрожал крепости Глогау, корпус генерал-адъютанта барона Винценгероде в соединении с прусским корпусом генерала Шарнгорста имели по предписанию генерал-фельдмаршала князя Кутузова направление к Дрездену. Французский маршал Даву, узнав о сем движении союзных армий, все свои войска, на правом берегу реки Эльбы находившиеся, перевел на левый берег, приказав потом Дрезденский мост взорвать на воздух; сам же король Саксонский со всею фамилией отправился в Плауен.
Занятие русскими Любека. Ключи оного
При таковых успешных действиях российского оружия, Кутузов известился, что отряд под командою подполковника Бенкендорфа к восхищению жителей занял город Любек 10 марта. Поднесенные ему от депутатов ключи города представлены были по главному начальству к фельдмаршалу, для повержения их к освященнейшим стопам Его Императорского Величества.
Происшествие сие достойно быть описано, как радостно приняли любские жители российского полководца с храбрыми его воинами. 10-го числа они известились, что русские приближаются: всякий из жителей старался, как бы приличнее принять посланного подполковника Бенкендорфа от великого Императора. Наконец улицы наполнились народом, тысячи стеклись, малые и старые навстречу приходящим. В самый полдень прибыл Бенкендорф со своими казаками на границу, где он встречен был 2-мя сенаторами при общем восклицании «Ура!». Граждане в числе 160 человек верхами открыли шествие. За ними ехали 2 депутата в карете, потом российский вице-консул Шлецер в особенной карете, напереди шли: плотники со своими знаменами и музыкою, неся топоры на плечах; каменщики, также со знаменами, ружьями или шпагами в руках. Хор егерей, составленный из молодых людей с охотничьею музыкою. Копьеносцы и гражданская гвардия – все в синей одежде; и большой хор музыкантов. Корабельщики с флагами и знаменами, также матросы, все украшенные разноцветными лентами. Евреи со своими скрижалями. Молодые люди, шедшие в кругу, и в средине их 24 молодые девицы, лавровыми венками украшенные и поющие сочиненную на этот день песню. Подполковник Бенкендорф со своими офицерами и казаками – все украшенные лавровыми венками. Корабельщики и прочие морские служители со своими знаменами. Старшие студенты гимназии со знаменами, украшенными лентами. Мальчики от 8 до 14 лет с ружьями или шпагами и со знаменами. Таким образом происходило шествие чрез город. В продолжение непрестанно раздавались восклицания: «Да здравствует Император Александр! Да здравствует Александр-избавитель!» Дома все наполнены были зрителями, которые приветствовали входивших россиян белыми платками. Ввечеру весь город был освещен и украшен приличными надписями, как, например: «Российскому Императору, восстановителю Германской Свободы»; а под сим: «Благодарный Любек». Все жители провели день в величайшей радости, и до глубокой полночи народ в великом множестве теснился на улицах. Рука в руку ходили везде казаки с жителями, которых благодарность не имела меры.
Письмо Кутузова к главнокомандующему в Санкт-Петербург, Сергею Козмичу Вязмитинову
Ключи сии по воле монарха князь Кутузов прислал для хранения в Санкт-Петербург на имя главнокомандующего в столице, генерала от инфантерии Сергея Козмича Вязмитинова, коему и сообщил письменно следующее:
«Милостивый государь мой, Сергей Козмич!
Город Любек занят российскими войсками марта 10 числа. Жители оного, предав себя в радостном восхищении всесильному покровительству Государя Императора, повергли к освященным стопам Его Императорского Величества ключи оного.
Поздравляя Ваше Высокопревосходительство с сим новым успехом, знамена наши увенчавшим, препровождаю к Вам по высочайшей воле ключи Любека. Да будут оные новым украшением Столицы Российской и да послужат вящим доказательством, что и в отдаленных от отечества странах праведное Небо споспешествует оружию российскому, за спасение Европы подъемлемому.
Честь имею быть с совершенным почтением Вашего высокопревосходительства
(подписал): покорнейший слуга
князь Михаил Смоленский
В Калише. 17 марта 1813 года»
Пожертвования Гамбурга и Любека
Город Гамбург и Любек, в которых русские восстановили Сенат на древнем оного положении, определили добровольно выставить знатное количество войск в Гамбурге и Любеке до нескольких тысяч человек и дали для обмундирования оных в Любеке 60000 талеров, а в Гамбурге положили на сии вооружения 200000 талеров.
Взятие Дрездена
Когда генерал-фельдмаршал князь Кутузов-Смоленский поставил в виду двум российско-прусским корпусам скорейшее овладение Дрезденом, столицею Саксонии, тогда генерал-адъютант барон Винценгероде, отрядив партии к стороне Торгау, сам с остальными войсками занял правую сторону Эльбы, имея сообщения с Прусским отрядом, наблюдавшим за неприятелем вдоль по Эльбе, между Лошвицем и Богемскою границею. После переправы чрез реку близ Мейсена с отрядом флигель-адъютанта гвардии ротмистра Орлова, генерал-адъютант барон Винценгероде, желая отвлечь от сего внимание неприятеля, велел другому отряду кавалерии переправиться чрез Эльбу выше Дрездена, а прусский генерал от кавалерии Блюхер, известясь о сем, послал для подкрепления русским несколько эскадронов гусар и в то же время отправил пионерную роту в Мейсен для построения там моста. Устрашенный сими движениями неприятель начал выступать из города. Перешедшие на левый берег наши отряды захватили баварского квартирмейстера. После небольшого сражения между Дрезденом и Вильсдруфом на той стороне около Дрездена флигель-адъютант Орлов потянулся к деревне Гросс-Сера. Страх, произведенный в неприятеле быстрою переправою чрез Эльбу, подействовал столь сильно, что генерал Дюрутт, хотя был впятеро нас сильнее, решился отступить от Дрездена.
С другой стороны неприятельские войска, вышедшие из Мейсена, следовали на Вильсдруф для соединения с генералом Дюруттом и старались пробиться сквозь отряд флигель-адъютанта Орлова, который после жаркой перестрелки, подавшись вправо на Штад-Вальде и выстроившись на высотах, опрокинул неприятеля и принудил его отступить снова к Вильсдруфу; сам же господин Орлов потянулся к Бюркерсвальд и заграждал дорогу, ведущую из Дрездена в Носсен. Следствием сих движений было то, что Дрезден и все пространство от Торгау до Кенигштейна освобождено было от неприятеля. Таким образом, вытеснив неприятеля из города Дрездена, флигель-адъютант Орлов и капитан барон Гейсмар преследовали его к городу Носсену, по дороге к Вальдгейму.
В Дрездене оставил неприятель свой госпиталь, содержавший в себе до 1000 человек. Ключи города Дрездена генерал-адъютант барон Винценгероде представил главнокомандующему союзными армиями генералу-фельдмаршалу князю Кутузову-Смоленскому, который препроводил их в Санкт-Петербург.
Донесение князя Кутузова Государю Императору о взятии Дрездена. Ключи оного
15 марта победоносные российские войска вступили в Дрезден. О занятии сей столицы князь Кутузов-Смоленский донес Его Императорскому Величеству в городе Калише 23 марта следующее:
«Войска Вашего Императорского Величества, очистив от неприятеля все земли, между Неманом и Эльбою лежащие, вступили марта 15 числа, к неописанной радости жителей, в Дрезден, столицу Саксонии.
Быстрая переправа чрез Эльбу флигель-адъютанта Вашего Императорского Величества ротмистра Орлова, учиненная при Дебельсдорфе марта 13 числа, а равно и другие переправы чрез сию реку различных отрядов авангарда генерал-адъютанта барона Винценгероде, подкрепленных несколькими эскадронами прусских гусар корпуса генерала от кавалерии Блюхера, учиненные между Дрезденом и Богемскою границею, и, наконец, прибытие пехоты нашей в Нейштад, или часть Дрездена, лежащую на правом берегу Эльбы, принудили неприятеля оставить Дрезден и всю линию по Эльбе от Торгау до Богемской границы.
Переправа легких войск произведена была с такою быстротою, что неприятель счел оную за общую переправу армии чрез Эльбу, что свидетельствуют перехваченные у него бумаги. В Дрездене оставлен неприятелем госпиталь, содержащий в себе до тысячи человек, а ключи города при сем счастье имею повергнуть к освященным стопам Вашего Императорского Величества».
Распоряжения князя Кутузова в Калише
Князь Кутузов-Смоленский, намереваясь в скором времени выступить из Калиша и двинуться с главною армией вперед, дал предписание, чтобы генерал Милорадович, отрядив генерала Капцевича на смену генерала графа Воронцова, обложившего крепость Кистрин, а сам бы действовал решительно на Глогау, между тем как генерал-адъютанту барону Винценгероде велел идти чрез Вильсдруф, Носен и Вальдгейм к Лейпцигу; а генерал-майору Дернбергу, войдя в Вербен, направляться потом своими отрядами на соединение с партиями генерал-адъютанта Чернышева к Люнебургу; и как граф Витгенштейн находился со вверенными ему войсками в окрестностях города Белцига, то генерал-фельдмаршалом ему поручено было командировать прусского генерала Борстеля для наблюдения за Магдебургскою крепостью и в то же время по всему правому берегу Эльбы от Магдебурга до Виттенберга содержать посты и разъезды.
Генералы Барклай де Толли и барон Сакен долженствовали также усилить свои действия, первый на Торнскую, а второй на Ченстоховскую крепость.
Прибытие прусского короля в Калиш. Торжество в сем городе
Еще князь Кутузов-Смоленский находился в городе Калише, как Его Величество король прусский 21 марта прибыл в главную квартиру. Назначенные для приема Его Величества генералы встретили его на границе Силезии, а на последнюю от города Калиша почтовую станцию прибыл и Всероссийский Государь Император. Оба монарха отправились вместе в Калиш. Не доезжая до города, встретил их генерал-фельдмаршал князь Кутузов со своим генералитетом, находившимся в главной квартире, с иностранными министрами и многочисленною их свитою; Его Величество король при первом свидании своем с маститым победителем Наполеона изъявил ему свою признательность за знаменитые его подвиги, низложившие в столь краткое время общего врага всей Европы. Здесь выстроены были в параде войска, состоявшие из гвардейского и гренадерского корпусов, из двух кирасирских дивизий и из четырех рот артиллерии, которые, лишь увидав Государя Императора и короля в сопровождении фельдмаршала и генералитета, воскликнули «Ура!»; во время объезда их для осмотра сих войск играла громкая военная музыка и производилась во все время пушечная пальба. После сего войска проходили церемониальным маршем мимо обоих монархов. Король, равно как и все находившиеся при сем, приведены были в удивление блестящим видом храбрых войск российских, на которых вовсе неприметны были неимоверные трудности, в сем достопамятном походе ими понесенные.
Обеденный стол был у генерал-фельдмаршала князя Кутузова-Смоленского. Вечером сожжен фейерверк, и весь город был иллюминован. Во многих местах были прозрачные картины, из коих особенного замечания достойны следующие:
– у дворца, с изображением вензелевых имен обоих монархов в лучах и лавровом венке; с одной стороны были два воина, соединявшие два знамя с гербами императорским и королевским; а с другой – два Гения, обезоруживавшие Марса; внизу изображение земледелия и торговли;
– у дома главнокомандующего армиями, князя Кутузова, два рога изобилия, соединенные концами, и на них два обвитые лаврами меча, а сверху надпись: vis unita fortior, т. е. соединенная сила крепче;
– у дома графа Платова, с одной стороны прусское знамя с крестом и надписью: сим знаменем победиши; с другой же вензелевое имя короля Прусского.
На другой день, 22 марта, был развод с ученьем гвардии Семеновского полка, коим Государь Император сам изволил командовать. После сего генерал-фельдмаршал представлял королю всех генералов, штаб– и обер-офицеров. В 12 часов было совершаемо молебствие с коленопреклонением при пушечной пальбе, по случаю занятия российскими войсками города Дрездена. С усердием все молились и благодарили Всевышнего, осеняющего покровом своим храброе российское воинство. Во дворце был большой стол.
В следующий день, 23 марта, поутру в 9 часов было ученье конной гвардии, которою командовал Его Императорское Высочество Цесаревич и Великий Князь Константин Павлович. Отличный порядок и благоустройство, равно как и быстрота, с коею производились все маневры, свидетельствовали о попечении начальника сего полка и, принося душевное удовольствие Государю Императору, изумляли всех жителей. Засим был развод Литовского полка, а потом во дворце у короля большой обеденный стол и, наконец, ужин для всего генералитета.
Признательность короля Прусского к князю Кутузову. Учреждение управляющего совета союзных держав для Северной Германии
Марта 24 числа Его Королевское Величество отправился обратно из Калиша в Бреславль в сопровождении до самой границы его владений нашими чиновниками. При отъезде своем король долго разговаривал с князем Кутузовым-Смоленским и в ознаменование отличного уважения своего к заслугам, коими украсилась маститая старость его знаменитого вождя россиян, наиболее в последнюю кампанию, пожаловал ему орден Черного Орла и табакерку с портретом своим, осыпанную бриллиантами.
Российские кирасиры атакуют французского гренадера Старой гвардии
После сего князь Кутузов как главнокомандующий союзными армиями обнародовал от имени их Величеств, Императора Всероссийского и короля Прусского, объявление об учреждении сими государями управляющего совета союзных держав для Северной Германии. Сей совет имел поручение сноситься с различными правительствами обо всем том, что касается до общей безопасности, также до содержания и умножения армий, долженствовавших сражаться для доставления Германии ее независимости. Временным Президентом сего совета их величествами назначен был барон фон Штейн.
Выступление Кутузова с армией из Калиша в Рашков
Князь Кутузов 26-го числа выступил из Калиша в Рашков, где и расположил главную армию в контонир-квартирах.
Успешное действие на Глогау. Повеление Милорадовичу идти в Дрезден
Генерал от инфантерии Милорадович по предположению фельдмаршала велел произвесть по крепости Глогау сильную пальбу из двух батарей, из коих одна устроена была в 200, а другая в 300 саженях от покрытого пути. Действие было столь успешно, что посредством оных сбито было несколько неприятельских орудий. В сие время генерал Милорадович по повелению главнокомандующего приказал генерал-адъютанту графу Сент-Приесту, сдав занимаемые отрядом его передовые около Глогау посты прусским войскам под командою генерала Шулера, отправиться самому в Дрезден, куда и ему, Милорадовичу, идти надлежало.
Сражение у Люнебурга
Генерал-адъютант Чернышев и генерал-майор Дернберг, соединив свои летучие отряды, решительно атаковали 21 марта при Люнебурге французский корпус генерала Морана, состоявший из 3500 человек пехоты и кавалерии и из орудий артиллерии. Сражение было весьма упорно и продолжалось 8 часов но, несмотря на многочисленность неприятельской пехоты, блистательный успех в сем деле увенчал российское оружие. Город взят был штурмом, и ни один человек из неприятельского корпуса не спасся. Взяты в плен: генерал Моран со всем своим генеральным штабом, более 80 офицеров, 2500 нижних чинов; прочие все положены на месте; вся артиллерия и три знамя: два саксонских и одно 54-й, вновь сформированной, французской когорты.
С нашей стороны убито и ранено от 300 до 400 человек; к сожалению, смертельно ранен храбрый майор граф Мусин-Пушкин 2-й.
Против сего неприятельского корпуса было с нашей стороны только 400 человек 2-го егерского полка да один батальон прусский, который, соревнуя неустрашимости русских, действовал с отличною храбростию. Истребление всего сего неприятельского корпуса приписать должно по всей справедливости благоразумию генерал-майора Дернберга и генерал-адъютанта Чернышева, кои двинулись потом к Брауншвейгу и Ганноверу.
Сдача Ченстоховской крепости
Генерал-лейтенант барон Сакен, сообразуясь с волею главнокомандующего армиями, начал действовать в Ченстоховскую крепость из батарей. Но усмотря действие распространившегося в крепости пожара, он приказал прекратить пальбу, дабы сохранить храм Пресвятой Богородицы и чудотворный образ Ее, в чем и успел. Комендант крепости предложил капитуляцию. Условия оной были такие, каких генерал Сакен принять не мог, и потому приказал возобновить военные действия. Чрез два часа прислан был снова парламентер и предложил сдать крепость на капитуляцию, вследствие которой крепость Ченстохов после двухдневной сильной бомбардировки покорилась оружию Всероссийского Императора. В силу конвенции, заключенной между генералом бароном Сакеном и комендантом крепости, весь гарнизон сдался военнопленным со всею артиллерией, там находившейся; крепость занята была нашими войсками марта 24 дня.
Генерал Сакен представляет князю Кутузову список с Ченстоховской иконы Божией Матери и ключи крепости
Уже фельдмаршал князь Кутузов находился с главною квартирою в Трахенберге, как генерал Сакен представил к нему список с чудотворного образа Ченстоховской Божией Матери и ключи крепости, с донесением, что взято в оной в плен: 5 штаб-, 51 обер– и 48 унтер-офицеров и 978 рядовых. Сверх того досталось победителям 24 орудия, одна пробная мортира, 2740 ружей, 5169 артиллерийских снарядов, два знамя и всякого рода припасы. При сем освобождены из плена два русских священника и более 20 человек нижних чинов. В монастырской ризнице найдены булавы, бунчуги и стрелы, пожалованные сему монастырю королями польскими.
Как список с иконы Ченстоховской Божией Матери, так равно и ключи крепости поставлены в Казанском соборе в Санкт-Петербурге.
Сражение при Лейцкау
Генерал от кавалерии граф Витгенштейн, согласно с поручением генерал-фельдмаршала князя Кутузова, находясь в городе Бельциге и занимаясь приготовлением мостов чрез Эльбу по Рослау и Эльстере, едва отрядил прусского генерала Борстеля для наблюдения крепости Магдебурга, как получил от генерала сего известие, что вице-король итальянский выступил из Магдебурга с 4-мя дивизиями в числе 25 000 человек; атаковал его корпус со всех сторон и заставил тем отступить за пять миль от крепости по дороге, ведущей к Берлину. Граф Витгенштейн, не медля нимало, приказал следовать корпусам генерала Йорка и Берга на помощь генералу Борстелю, равно и генералу Бюлову из Берлина, а сам, прибыв в Лейцкау поутру 24 марта, приказал всем отрядам стремительно атаковать неприятеля, который, пользуясь выгодным местоположением, сильно упорствовал; но видя, наконец, что кавалерия его, находившаяся на нашем правом фланге, конницею нашей и прусской совершенно была истреблена, принужден он был отступить на всех пунктах. Сражение происходило марта 24 дня.
Наступление ночи препятствовало преследовать неприятеля, однако же он сим неожидаемым поражением был изумлен столько, что на другой день с поспешностию бросился в крепость, и почти под стенами оной, без всякой нужды, сжег мосты на речке Кауздаме, чем доставил союзным войскам величайшую выгоду: ибо граф Витгенштейн приказал на сем пункте выстроить сильные батареи как для защиты самой дефилеи, так и для того, чтобы воспретить неприятелю построить опять на сем месте мосты. Сие обстоятельство обеспечило совершенно российско-прусские войска от покушения неприятельского на правом берегу Эльбы, где оставлен был генерал Бюлов с корпусом для наблюдения.
Потеря неприятеля в сем деле простирается до 3000 человек убитыми; в плен взято около 30 человек офицеров и более 1000 человек нижних чинов, одна пушка и пять ящиков с зарядами. Генералы Гренье и Грюндлер ранены, первый пулею сквозь обе щеки, а последний в ногу, также и два адъютанта вице-короля.
Урон с нашей стороны не более 500 человек, весьма мало убитых. А по большей части раненые.
Русские войска были в сем деле неподражаемы в мужестве и силе; пруссаки старались соревновать им в храбрости и неустрашимости.
Из донесения князя Кутузова видно об отличном мужестве войск Его Императорского Величества и Его Величества короля прусского: одни пред другими рвались оказать более храбрости и неустрашимости.
Апреля 1 прусский майор Гельвиг разбил у Лангензальца Баварские войска из 2000 человек и 8 орудий, состоявших под командою генерала Рехберга, взял много в плен и убил около 40 человек, отбил 2 гаубицы, 3 пушки, 1 зарядный ящик, 2 фуры и более 20 лошадей. За сей отличный подвиг Государь Император пожаловал майора Гельвига кавалером ордена святого великомученика и Победоносца Георгия 4 класса.
Капцевич сменяет Воронцова у Кистрина
Генерал-лейтенант граф Воронцов, быв сменен апреля 2 дня генерал-лейтенантом Капцевичем, отправился со вверенными ему войсками к дальнейшему назначению в Северную Пруссию, а генерал Капцевич начал наносить неприятелю, делавшему из Кистрина вылазки, всевозможный вред.
Занятие Лейпцига
Между тем главная квартира Государя Императора и князя Кутузова беспрестанно дале подавалась в Силезию.
Король Прусский снова был вместе со Всероссийским Самодержцем; равномерно и в Саксонии, везде при появлении российских войск, жители встречали их с неописанною радостию; повсюду раздавались крики: «Да здравствует благотворный Александр, наш избавитель! Виват Кутузов! Витгенштейн!» и проч. Генерал-адъютант барон Винценгероде, вытеснив неприятельские партии из города Лейпцига и окрестностей, занял его своим корпусом апреля 3 дня, он принят был жителями всех состояний с величайшею радостию; отряды барона Винценгероде овладели городами Галле, Мерзебургом и Вейсенфельсом.
Взятие крепости Торна
Наконец генерал от инфантерии Барклай де Толли, следуя главному предначертанию князя Кутузова, приступил формальным образом ко взятию приступом крепости Торна, которую восемь дней содержал он в сильной осаде и которая после успешнейшего бомбардирования и приближения наших траншей к самому гласису была в необходимости сдаться. Французский губернатор, или комендант крепости Мавильон, удачным действием нашей артиллерии принужден был сдать оную апреля 6 дня на капитуляцию, вследствие которой все найденные в крепости орудия, артиллерийские снаряды и всякого рода припасы достались в руки победителей. Обезоруженный неприятельский гарнизон, на основании сделанной конвенции, обязался не служить в течение всей кампании 1813 года против России и ее союзников, и направлен по военной дороге чрез Плоцк и Дрезден, на Гоф и далее в Баварию. Гарнизон крепости состоял в числе двух генералов, 135 штаб– и обер-офицеров и 1793 человек нижних чинов.
Сдача крепости Шпандау
Когда граф Витгенштейн, поразив вице-короля итальянского Евгения у Лейцкау, приказал преследовать его сильно, а между тем делать ретраншементы для блокирования Магдебурга. Следствием поражения и движения сего было то, что и крепость Шпандау сдалась прусскому генералу Тюмену на капитуляцию апреля 13 дня, по силе коей гарнизону предоставлен свободный выход из крепости с оружием, но с тем условием, чтобы в течение шести месяцев не служить против российских и союзных с ними войск. В крепости найдено 150 пушек, большое количество амуниции и военных припасов. Сдача сей крепости принесла нам двоякую пользу:
– посредством оной освободились 3000 войск наших от блокады;
– она доставила нам свободную коммуникацию водою из Одера в Эльбу.
Последнее донесение князя Кутузова о важности приобретения крепости Торна, и ключи оной
Генерал-фельдмаршал князь Голенищев-Кутузов-Смоленский, донося Государю Императору о взятии крепости Торна, представил Его Величеству и ключи оной, кои были отосланы для хранения в Санкт-Петербург. В сем всеподданнейшем донесении фельдмаршал Кутузов присовокупил следующее:
«Таковое важное приобретение развязывает дальнейшие наши операции и подает новые способы к овладению крепости Модлина, для чего даны будут от меня надлежащие повеления».
Глава V
Кончина князя Кутузова
Донесение князя Кутузова о сдаче крепости Торна Государю Императору из города Бунцлау было уже последнее; не успел он уже дать, для достижения великой своей цели, дальнейших повелений; в то самое время, когда обожаемый им и любящий его монарх, к неописанной радости жителей, находился вместе с королем Прусским в Дрездене, в то самое время, когда бывшие под главным предводительством его генералы выполняли наилучшим образом все его повеления, когда воины его обожали, когда отечество благословляло, когда вся Европа питала себя сладкою надеждою к получению свободы, когда целый свет чаял уже скорых событий сему великому предприятию, незабвенный герой нашего времени, главнокомандующий союзными армиями генерал-фельдмаршал князь Голенищев-Кутузов-Смоленский к общему всех россиян и иноплеменных народов сожалению скончался в городе Бунцлау, в Силезии 16 апреля 1813 года.
Сим пресеклись достославные дни жизни Спасителя Отечества, сим кончились бессмертные подвиги, подъятые им пред лицом своего монарха за избавление России и за свободу целой Европы!
Причины болезни и смерти князя Кутузова
Предопределения судеб Небесных непостижимы, жребий, который Они назначают для человека, следует за ним неуклонно; избегнуть его или предотвратить никакая сила на земле не может. Родиться и умереть столь человеку свойственно, как и всем бренным творениям рук Божиих, но рождается каждый человек одинаким, а умирает многоразличнейшим образом. Светлейший князь Михаил Илларионович Голенищев-Кутузов-Смоленский хотя был уже в преклонных летах, но присутствие духа, крепость телесных сил, способность к понесению трудов и всегдашняя бодрость никогда его не оставляли. В продолжение всей последней кампании, во время коей понес он необыкновенные труды, начинал он чувствовать сильную боль в желудке. Спасая любезное свое отечество, забывал он самого себя; он всегда казался в наилучшем состоянии здоровья. Может быть, Всеблагое Небо, умоленное россами, соблюдало дни жизни сего великого мужа в такое время, когда он наиболее полезен был Отечеству!
Но когда он совершил беспримерным образом великое дело спасения России и потом, окруженный сиянием громкой славы, выступил за пределы ее, тогда неисповедимые судьбы Божие пресекли нить достославной жизни его. Государь Император, расставаясь со своим фельдмаршалом и отправляясь в Дрезден, желал ему скорого выздоровления и прибытия к Его Величеству. Герой Смоленский, свято исполняющий волю своего возлюбленного монарха, был потом в Дрездене: но не доезжая города Бунцлау в нескольких верстах от Саксонской границы, вышел он из кареты, дабы проехаться верхом. В то время погода случилась туманная и сырая, снег и дождь шел попеременно, и светлейший князь, ехавши верхом, по всегдашнему своему обыкновению, в одном только мундире, почувствовал болезненный озноб, сел снова в карету и, 5 числа апреля к обеду приехав в Бунцлау, остановился в небольшом, но довольно опрятном домике одного отставного прусского майора. Во весь день тот был он весьма скучен и ничего из пищи не употреблял. На другой день, 6 апреля, в Вербное Воскресение было с ним еще хуже, и он принял лекарства: таким образом, на третий день почувствовал он себя лучше, и хотел уже отправиться снова в путь, но доктор, его пользовавший, уговорил его отложить поездку еще на некоторое время.
На четвертый день снова сделалось с ним еще гораздо хуже: он почувствовал во всем теле чрезвычайную слабость, и потому принужден был уже лечь. Тщетно известнейшие доктора российские и присланный от короля прусского славный в целой Европе лейб-медик Гуфеланд истощали все свое искусство к восстановлению здоровья сего великого героя, тщетно запрещали ему говорить, дабы вступившие в грудь его мокроты осадились; что день, то с ним делалось хуже, слабость всех его нервов дошла до такой степени, что с великим трудом мог он подписывать бумаги, а наконец был не в состоянии делать и сего.
Прусский лейб-медик Гуфеланд, предвидя, может быть, неизбежную кончину престарелого вождя, отправился обратно. По отъезде его светлейший князь перестал уже принимать и лекарства, выключая тогда, когда сказывали ему, что Гуфеланд о том просит его; о сем лейб-медике имел светлейший князь хорошее мнение и великую к нему доверенность. Но никакие пособия не были уже действительны; князь Кутузов исполнил долг христианина: исповедался и приобщился Святых Христовых Таин. После одиннадцатидневной болезни 16 апреля в четвертый день Святой Пасхи, в среду в половине десятого часа пополудни величайший из героев нашего времени, спаситель Отечества, освободитель пол-Европы, князь Голенищев-Кутузов-Смоленский на 68 году от рождения, среди побед и славы преставился от сей временной к вечной жизни.
Сожаление Государя Императора о князе Кутузове
Никакое перо, никакая кисть, никакое красноречие не сильны выразить тех чувствий душевного прискорбия, которые произвело в человеколюбивом сердце Государя Императора известие о кончине столь знаменитого его фельдмаршала.
В ознаменование уважения своего к великим заслугам его, правосудный и вместе благодарный монарх тотчас дал высочайшее повеление тело князя Кутузова отправить в Санкт-Петербург и погрести со всеми высокому званию покойного приличными почестями.
Печаль войска о фельдмаршале
Известие сие получено 18 апреля в местечке Фробурге, где находилась тогда главная квартира Его Императорского Величества, и все войско поражено было неизъяснимою горестию; в журнале о военных действиях обнародовано было о сем следующее:
«Сего числа получено, к неописанному прискорбию Государя Императора и всего войска, известие о последовавшей апреля в 16 день в городе Бунцлау кончине генерал-фельдмаршала, главнокомандующего всеми Российскими и союзными армиями, бессмертного князя Михаила Ларионовича Голенищева-Кутузова-Смоленского, коего тело по высочайшему повелению отправлено в Санкт-Петербург, дабы было погребено со всеми, высокому званию его и навеки незабвенным Отечеству оказанным заслугам, подобающими почестями».
Изумленная Европа, казалось, не хотела верить, чтобы бессмертный Герой Севера, великий вождь могущественного Александра был подвержен законам общего всем рока.
Известие в Санкт-Петербурге о кончине князя Кутузова
Долго в отдаленных от границы российских городах, а особливо в столице, не верили словесным о сем известиям, несмотря на увеличивавшиеся день ото дня слухи. Каждый истинный сын отечества укреплял себя мыслию, что они ложны, что муж, посланный небесами для низложения противника Божия, истребителя рода человеческого, умереть так скоро не может.
Наконец в мае месяце получено в Санкт-Петербурге прискорбное о сем известие, которое с быстротою молнии распространилось по всей обширной Российской Империи, и народы, населяющие ее, поражены были сим как ударом грома, ибо вся Россия не только любила, но обожала того, кто сделался Спасителем ее.
Высочайший рескрипт княгине Кутузовой о кончине ее супруга
Супруга покойного, светлейшая княгиня Катерина Ильинична Голенищева-Кутузова-Смоленская, от которой тщательно старались скрыть сие горестное происшествие, получила за несколько дней пред сим печальным известием письмо от светлейшего своего супруга, но оно было писано уже не его собственною рукою, а только подписано им самим, и то таким образом, что княгиня имела самую основательную причину встревожиться. Наконец и ее светлость получила от Государя Императора из Дрездена от 25 апреля всемилостивейший рескрипт следующего содержания:
«Княгиня Катерина Ильинична!
Судьбы Вышнего, которым никто из смертных воспротивиться не может, а потому роптать не должен, определили супругу вашему, светлейшему князю Михаилу Ларионовичу Кутузову-Смоленскому, посреди громких подвигов и блистательной славы своей преселиться от временной жизни к вечной. Болезненная и великая не для одних вас, но для всего Отечества потеря! Не вы одна проливаете о нем слезы: с Вами плачу Я, и плачет вся Россия. Бог, воззвавший его к себе, да утешит вас тем, что имя и дела его остаются бессмертными. Благодарное Отечество не забудет никогда заслуг его. Европа и весь свет не престанут ему удивляться и внесут имя его в число знаменитейших полководцев. В честь ему воздвигнется памятник, при котором россиянин, смотря на изваянный образ его, будет гордиться, чужестранец же уважит землю, порождающую столь великих мужей. Все получаемое им содержание повелел Я производить вам, пребывая вам благосклонный.
Подлинный писан и подписан собственною Его Императорского Величества рукою так:
Александр
Дрезден. 25 апреля 1813 года»
Великость заслуг князя Смоленского
Итак, многоопытный Улисс, российский Фабий, второй Пожарский, семидесятилетний с бодрственным духом полководец, бессмертный князь Кутузов-Смоленский более не существует на земле, но слава его переживет все столетия. Не стало великого в россиянах, и вся Россия погружена была о нем в печаль. Заслуги его столь важны, достоинства столь велики, потеря столь горестна отечеству, что всякое о них рассуждение, всякая хвала сему герою, и самая красноречивая, должны показаться слабыми и недостойными своего предмета. В глазах наших совершил он великое дело освобождения Отечества от нашествия иноплеменных, в глазах наших вознесся он на высокую степень первого полководца Европы и скрылся от изумленных современников. Мы свидетели бессмертных его подвигов, освобожденные его рукою от лютого врага, можем только чувствовать великость его достоинств и важность потери: близость того и другого изумляет и ослепляет нас. Современники, благодарные к заслугам его, чужеземные народы, обязанные ему своим избавлением и отдаленнейшие потомки, признательные к нему за своих предков, восхвалят достойно сего величайшего героя, победителя гордого Наполеона.
По принятии главного начальства над российскими армиями князь Кутузов ровно в восемь месяцев сокрушил приведенные Наполеоном в Россию бесчисленные вражеские силы и с берегов Оки привел среди побед вверенных начальству его воинов на берега Эльбы. Он положил основание восстановления независимости и свободы Европы. Он опочил на лаврах, которые никогда не увянут. Свежую могилу друга и благодетеля человечества орошают слезами горести и усыпают цветами вечного обожания. Александр и Россия воздвигнут ему незыблемый, вековечный памятник. Самое время восчувствует к нему благоговение и пощадит его от сокрушения.
Вскрытие тела князя Кутузова
Между тем, на другой день по кончине светлейшего князя вскрыто было тело его и найдено, что внутренности его так были перепутаны, что самые доктора почитали чудесами, как он мог столь долго жить при такой болезни, от которой люди в самых цветущих летах умирают. Сверх того, сердце в нем оказалось удивительной величины. Подобное было, по свидетельству очевидцев, только у фельдмаршала графа Румянцева. Полагают, что если бы светлейший князь не имел упомянутой выше сего внутренней болезни и перенес приключившуюся ему простуду, то он жил бы до ста лет слишком.
Высочайшее повеление: тело князя Кутузова препроводить в Санкт-Петербург для погребения
По получении высочайшего повеления отправить тело покойного в Санкт-Петербург, оно было набальзамировано и положено в свинцовый ящик, и в деревянном поверх оного гробе, и в последних числах апреля повезено чрез Пруссию по тем дорогам, где удобнее можно было иметь лошадей; для сего от прусского правительства командирован был чиновник. Смертные остатки бессмертного князя Кутузова-Смоленского провожали от места, где он скончался, до самой столицы восемь чиновников: полковники Шнейдер, Скобелев, Ефимович и Сологуб и четверо из бывших при нем пяти адъютантов: Дишканец, Монтрезор, Кожухов и Злотницкий.
Ввезение тела князя Кутузова признательным народом в Митаву
Мая 11 числа в третьем часу пополуночи бренные остатки князя Кутузова привезены были в город Митаву. Еще за две версты от города встреча телу учинена была купечеством, которое тотчас выпрягло лошадей у одра и, наложив приготовленные для того особые постромки, повезло на себе, обливаясь слезами. Таким образом, печальное шествие сие продолжалось, с пением священников и звоном колоколов, до тамошней церкви Святого Симеона, у которой отправляема была панихида при собрании великого множества народа. Усердное купечество повезло потом покойного еще около версты за город, где выстроены были в два ряда находившиеся там войска, которыми отдана была телу честь и учинено три залпа из ружей. Восклицания народа изъявляли глубокую его благодарность к деяниям сего мужа, почившего на поприще славы, по оставлении в сердцах истинных сынов отечества памятника вечной к нему признательности.
Ввезение тела князя Кутузова признательным народом в Ригу
За несколько верст до Риги высланы были на встречу тела депутаты от дворянства, и городская гвардия до самой почти станции Олай; за Двиною же ожидало духовенство. Народ, увидев гроб, тотчас отпряг лошадей и ввез оный на себе в город, бесчисленное множество людей провожали шествие, причем на всех судах по Двине вывешены были флаги и вымпелы, а с городских валов производилась пушечная пальба. Пред домом Шварценгейнтеров шествие остановилось и в присутствии гражданского губернатора, также знатнейших военных и гражданских чиновников отправляема была панихида. Потом тело знаменитого полководца повезено было народом далее за город, при всех приличных его высокому сану почестях и пушечной пальбе. Жители толпами следовали за оным; окна наполнены были повсюду множеством людей, и не было никого, кто бы с искреннейшею и почтительнейшею благодарностию не воспоминал о заслугах сего великого мужа. Трогательно было таковое зрелище скорбного благодарения. Оно было прекраснейшею жертвою великого народа великим заслугам великого героя.
Церемониальное ввезение тела князя Кутузова в Нарву. Парение орла над гробом
Мая 17 числа в 5-м часу пополудни тело покойного генерал-фельдмаршала ввезено было в Нарву, замечания достойно следующее: когда тленные остатки сии коснулись токмо границы Санкт-Петербургской губернии, то вдруг появился над гробом большой черный орел, паривший несколько минут на одном месте, как будто бы и сей царь пернатых желал тем воздать последнюю честь Герою, коего принятие главного начальства над всеми российскими войсками ознаменовано было таковым же явлением. У городских ворот учинена была оному встреча духовенством и комендантом с другими чиновниками. Засим жители, из усердия к великим деяниям сего мужа, отвезли на себе смертные его остатки к соборной церкви в сопровождении множества народа. В сем городе встретили тело светлейшего князя министр внутренних дел Осип Петрович Козадавлев и ближние родственники покойного: тайный советник Матвей Федорович Толстой и действительный статский советник Федор Петрович Апочинин. Тело бессмертного князя Смоленского находилось в здешней Соборной церкви три дня. Во все сие время при гробе непрестанно были чиновники свиты его, и собор был освещен. Во вторник, 20-го числа, когда назначено было препровождение тела в дальнейший путь, отправляема была, при многочисленном собрании жителей, Божественная Литургия, по окончании коей отпета была панихида. Потом гроб был вынесен из собора, при колокольном во всех церквях звоне и пушечной с крепости пальбе. При сопровождении оного шло все здешнее духовенство; за ним знатнейшие военные чиновники, кои несли на подушках орденские знаки покойного; им последовали чиновники магистрата и народ обоего пола. Купцы же и мещане везли гроб на себе, даже женщины в сем участвовали. Шествие сие в таком порядке продолжалось чрез весь город до церкви Знамения Пресвятой Богородицы, где отправляема была лития, а после оной протоиереем той церкви говорена речь. Вслед за тем вывезено тело чрез воздвигнутые жителями ворота с надписью: «Избавителю России». Потом вся свита его светлости приглашена была городским обществом к обеденному столу, после коего шествие продолжалось далее, и жители повезли гроб на себе до самого Ямбурга при колокольном звоне и пушечной пальбе.
Ввезение тела князя Кутузова в Ямбург
В Ямбурге встречено тело князя Кутузова-Смоленского уездным предводителем с дворянством, городничим с местными чиновниками и градским главою с гражданами. Пред самым городом устроен был нарочно на сей случай обелиск с надписью: «Слабое приношение Спасителю Отечества». По отправлении литии на сем месте нарвские жители сменены были ямбургскими, кои и ввезли в город на себе гроб к собору Святой Великомученицы Екатерины при колокольном звоне; путь же везде усыпаем был цветами. Здесь отпета была лития. После сего сопровождавшие оный гроб чиновники имели отдохновение и обеденный стол у предводителя дворянства. Потом в 9 часу пополудни, по отпетии панихиды и по начавшемся звоне, тело покойного тем же порядком повезено было народом за город, где запряжены уже были лошади.
Ввезение тела князя Кутузова в село Ополье
Мая 20 числа тело генерал-фельдмаршала князя Кутузова-Смоленского привезено было в село Ополье, где встречено было, сверх дворянства, тамошними священно– и церковнослужителями и собравшимися из окрестных мест поселянами. Народ, увидев гроб, тотчас выпряг лошадей и повез на себе оный к церкви, где совершаема была лития. После сего шествовавшая за гробом свита имела здесь отдохновение, а дворянство оставалось по очереди при гробе. Село во всю ночь было иллюминовано. На другой день, по совершении Божественной Литургии и литии, тело Светлейшего благодарными обывателями повезено на себе до станции Чирковицы.
Ввезение тела князя Кутузова на станции Чирковицы
Мая 21 числа на станции Чирковицы, по учинении пристойной встречи, отпета была лития пред церковью, и шествие остановилось на всю ночь. На другой день, 22 мая поутру, после литии, обыватели повезли гроб спасителя отечества до самой границы Ораниенбаумского уезда, где он встречен был тамошним предводителем с дворянством.
Во всех селениях, где есть церкви, при провозе тела князя Кутузова производим был колокольный звон. Везде воздавали драгоценному праху великого мужа последний долг благодарения, с тем благоговением, которое навеки запечатлено в сердце каждого россиянина к заслугам спасителя Отечества.
Ввезение тела князя Кутузова благодарным народом в Сергиевскую пустынь
Мая 24 числа, в субботу в 6 часов пополудни, тело покойного светлейшего князя Кутузова-Смоленского привезено к Троицко-Сергиевской пустыни в 15 верстах от столицы находящейся, и поставлено в церкви на устроенном для сего особенном катафалке под великолепным балдахином. На ступенях катафалка стояло четыре офицера с обнаженными шпагами. Около гроба на бархатных подушках лежали знаки отличия усопшего, а на гробе шляпа, шарф и шпага с золотым эфесом, осыпанным бриллиантами. Особенный почетный воинский караул расставлен был приличным образом. Во всю дорогу до сего места гроб был везен окрестными жителями всякого звания, состояния, возраста и пола, стекавшимися из всех мест в великом множестве для воздаяния последней почести праху сего достопочитаемого полководца. Встреча в Стрельне учинена была грузинским архиереем Досифеем с прочим духовенством, а также и многими чиновными особами, которые все сопровождали шествие до самой пустыни, где по внесении в церковь тело переложено было в великолепный гроб, и отправлена панихида, после которой иеромонах во облачении начал читать Псалтирь. Народ в порядке проходил вокруг гроба, воссылая теплые молитвы к Превечному о успокоении души светлейшего.
Тело князя Кутузова в Сергиевской пустыни
На другой день, в воскресенье, тем же преосвященным совершаема была в оной церкви Божественная Литургия, и по окончании оной панихида. Многие знатные особы съехались по сему случаю из столицы в оную пустынь, и великое стечение людей разного звания наполняло церковь. В сей мирной обители святого Сергия почивали драгоценные остатки бессмертного князя Смоленского до тех пор, пока окончены были в столице приготовления для отдания последних почестей заслугам покойного. Не можно изобразить в точности того трогательного зрелища, которое представлялось свидетелям, бывшим при гробе, постановленном в пустыни святого Сергия. Жители из столицы и из всех окрестных мест спешили толпами, так сказать на поклонение ко гробу бездыханного по телу, но среди нас духом живущего героя смоленского. Так, он незабвенен в памяти россиян, незабвенен даже в позднейшем потомстве.
Высочайшее повеление Государя Императора тело князя Кутузова предать земле в Санкт-Петербурге в Казанском соборе, и комиссия по сему случаю
Священный прах сего мужа стоял в Сергиевской пустыни более двух недель. В течение сего времени жители петербургские стекались вседневно в монастырь святого Сергия и отдавали поклонение гробу незабвенного защитника России, главным предметом своих разговоров, истинные сыны Отечества имели единственно то, какие именно будут сделаны почести при погребении вождю столь знаменитому заслугами к Отечеству, где бы приличнее погребсти персть Спасителя Отечества. Но Государь наш умеет ценить заслуги великих своих полководцев, да будет ему хвала во веки! Его Императорское Величество повелеть соизволил прах фельдмаршала князя Кутузова-Смоленского предать земле в Санкт-Петербурге в Казанском соборе, где стоят все трофеи, исторгнутые у злодеев рукою светлейшего. Предать с такими почестями, какими не только никто из российских полководцев, но едва ли кто в целом свете из вождей когда-либо был удостоен. На сей случай была наряжена особенная комиссия по поручению от Государя Императора тайному советнику князю Александру Николаевичу Голицыну.
Ввезение тела князя Кутузова признательными соотечественниками в Санкт-Петербург
Наконец, по изготовлении в Казанском соборе погребательных почестей, 11 числа июня в среду тело покойного генерал-фельдмаршала князя Голенищева-Кутузова-Смоленского привезено было в Санкт-Петербург. Столица сия представляла собою зрелище самое торжественное, и сколько для сынов отечества прискорбное, столько же по оказанному жителями при сем случае общему усердию привлекательное. С самого утра сего дня, назначенного для провождения смертных остатков незабвенного вождя российских сил из Сергиевской пустыни в столицу, собрались в оной пустыни: духовенство, ближайшие родственники покойного, многие другие почтенные особы и великое множество народу. По окончании Божественной службы гроб вынесен был из церкви и поставлен на приготовленную колесницу под балдахином, запряженную в шесть лошадей, покрытых черным сукном, и таким образом в самый полдень началась печальная процессия от оного монастыря к столице. На границе Петербурга, у каменного моста чрез речку Таракановку, встреча телу учинена была Преосвященным Амвросием, митрополитом Новгородским и Санкт-Петербургским, с знатнейшим духовенством, также генералом от кавалерии Тормасовым; главнокомандующим же в здешней столице генералом от инфантерии Сергеем Козмичем Вязмитиновым с духовенством и чиновниками был встречен гроб у Триумфальных ворот. Управляющим военным министерством князем Горчаковым, министрами, сенаторами и многими другими знатнейшими особами, гражданскими и военными чиновниками, при собрании дворянства, чиновников, купечества и всякого звания народа в бесчисленном множестве. На сем месте отправляема была над телом покойного лития, и отсюда началось уже, по предназначенному порядку, церемониальное шествие до церкви Казанской Божией Матери следующим порядком.
Похороны М. И. Кутузова в Петербурге. Гравюра М. Воробьева. 1814 г.
Церемониал шествия
1. Отряд конной команды.
2. Домоправитель в траурном платье, имея черный шарф через плечо.
3. 10 человек из домашних служителей в черных кафтанах, имея аксельбанты по гербу из лент; а за ними 6 человек официантов без аксельбантов в траурных кафтанах и в башмаках шли по два в ряд.
4. Берейтор верхом в траурном платье.
5. Две заводные верховые лошади, покрытые черными попонами с нашитыми на оных гербами фамилии, следовали одна за другою, каждую вел денщик, имея на шляпе и руке траур.
6. Траурная верховая лошадь под длинною попоною, на которой изображен был большой фамильный герб и которую вели два денщика в приличном трауре.
7. Берейтор в траурном платье верхом.
8. Два скорохода в траурном одеянии, 2 ездовых верхами в траурном одеянии с аксельбантами.
9. Траурная карета, заложенная шестеркой лошадей, кучер и форейтор в траурном одеянии с аксельбантами; карета обита черным сукном, а по сторонам на оной гербы фамилии, шоры на лошадях обиты черным сукном. По сторонам кареты шли с каждой по два служителя в черных кафтанах, имея на плече аксельбанты из лент; у колес ехал берейтор в черном одеянии.
10. Берейтор верхом в цветном платье.
11. Две верховые заводные лошади под цветными попонами следовали одна за другою; каждую вел денщик без траура.
12. Верховая парадная лошадь и шлейф-ферд в богатом уборе, которую вели под уздцы 2 денщика без траура.
13. Маршал или церемониймейстер при гербах из чиновников, имея шарф черный с белым крестом чрез плечо.
14. Герб дворянского достоинства нес чиновник, имея двух ассистентов.
15. Герб графского достоинства нес чиновник, имея двух ассистентов.
16. Герб достоинства князя Смоленского нес чиновник, имея двух ассистентов.
17. Санкт-Петербургское купечество по 2 в ряд, имея пред собою градского главу.
18. Маршал или церемониймейстер при чиновных особах, имея шарф чрез плечо.
19. Комитет Санкт-Петербургского ополчения, чиновники и члены оного по два в ряд, имея старшего в предшествии.
20. Губернский предводитель дворянства С.-Петербургской губернии.
21. Дворянство Санкт-Петербургской губернии по 2 в ряд, каждый уезд, имея своего предводителя или депутата дворянства впереди.
22. Маршал или церемониймейстер при орденах, имея шарф через плечо.
23. Награды иностранные:
1. Прусский орден Красного Орла,
2. Прусский орден Черного Орла,
3. Австрийский орден Марии Терезии.
Награды российские:
4. Святого Иоанна Иерусалимского,
5. Святой Анны,
6. Святого Владимира,
7. Святого Георгия,
8. Святого Александра Невского,
9. Святого Андрея Первозванного,
10. Знак портрета Государя Императора,
11. Жезл генерал-фельдмаршала,
12. Шпага, осыпанная бриллиантами и с лавровым венцом.
Сии знаки отличия несли чиновники по старшинству чинов, младшие напереди, каждый имея при себе по два ассистента.
24. Маршал или церемониймейстер из чиновников, имея шарф через плечо.
25. Певчие и духовенство, по сторонам; поодаль оных и печальной колесницы шли с факелами 80 человек в черных епанчах, имея на головах распущенные шляпы с флером.
26. Печальная колесница под балдахином, заложенная в 6 лошадей под черными попонами; по сторонам на оных гербы фамилии покойного светлейшего князя, лошадей вели под уздцы в черных епанчах 6 человек, имеющих на головах распущенные черные шляпы с флером.
27. Шнуры балдахина поддерживали 4 штаб-офицера из свиты его светлости, а гроб за скобы 4 адъютанта его светлости покойного князя Смоленского, которые и стояли на ступенях колесницы. 4 штаб-офицера поддерживали концы покрова, над гробом положенного, поодаль их шли по сторонам 4 фельдъегеря.
28. За колесницею следовали ближние и родственники покойного светлейшего князя Смоленского и особы, приглашенные и пожелавшие сопроводить тело покойного князя.
29. Войска, по уставу назначенные, и артиллерия с орудиями.
30. В заключение отряд конной команды.
Шествие сие продолжалось таким образом от речки Таракановки до Триумфальных ворот, от Триумфальных ворот чрез Калинкин мост до Никольского собора, а оттуда чрез Мойку в Большую Морскую на Невский проспект к Казанскому собору. Все дороги и улицы усыпаны были зеленью, а по иным местам и цветами. Чувство благодарности и почтения к памяти светлейшего князя видно было на всех лицах; но редкою и наилучшею почестию было то, что с самого ввезения печальной колесницы в пределы города вдруг здешние жители остановили ее, выпрягли лошадей и везли на раменах своих драгоценный прах спасителя Отечества до Казанского собора. Некоторые при сем заливаясь слезами, восклицали: «Ах! Батюшка ты наш! Защитник ты наш! Мы тебя довезем, хоть на край света». Многие из именитого купечества других городов в сем также участвовали. Стечение народа было столь многочисленно, что от самой Сергиевской пустыни до столицы стояли неразрывными толпами, а в столице сквозь оныя и пройти невозможно было; окна по домам, все кровли зданий и другие возвышенные места усеяны были зрителями, проливавшими искренние слезы о потере спасителя отечества.
По приближении тела к собору гроб встречен был паки Преосвященным Амвросием с знатнейшим духовенством.
Когда гроб внесен был в церковь и поставлен на приуготовленный катафалк, а также положены были вокруг оного на табуретах ордена, тогда духовенством отправлена была надлежащая Божественная служба.
Тело находилось в церкви со среды до пятницы, в течение которого времени допускаемы были желающие поклониться оному.
От военного начальства назначены были как генерал-фельдмаршалу и главнокомандующему всеми российскими армиями и соединенных Держав военные чины для дежурства к телу, а нижние чиновники для караула, как вне церкви, так и внутри оной.
На другой день 12 числа в оном соборе совершаема была Божественная Литургия Архиерейским служением; печальные посетители в чрезвычайном множестве приходили в церковь и выходили из оной; ввечеру же того для Их Величества Государыни Императрицы с Их Императорскими Высочествами изволили приезжать в сию церковь и отдали последний долг знаменитому российскому полководцу светлейшему князю Кутузову-Смоленскому.
Описание катафалка
Катафалк или возвышение, на котором поставлен был в Казанском соборе гроб, вмещающий в себе драгоценную персть князя Смоленского, заслуживает особенного замечания. Он составлял арку, или свод весьма огромный, сквозь который Царские врата и часть алтаря были совершенно видны во всю длину церкви. Великолепные входы с двух боковых сторон вели наверх сего свода многими ступенями, кои перерывались небольшими площадками. Трофеи побед покойного, водруженные в различных положениях по четырем углам катафалка, восходя доверху оного, составляли сень, под коею стоял гроб, и служили приличнейшим ему балдахином. Парящий над самым возглавием гроба ангел-хранитель, казалось, готов был возложить на главу покойного лавровый венок. Весь катафалк освещен был великолепнейшим образом; а с четырех углов были огромные канделябры в виде вертикально поставленных пушек, со множеством вокруг их горящих свеч. На разных ступенях сего катафалка стояли воинские чиновники, принадлежавшие к свите покойного фельдмаршала.
На катафалке вверху были две следующие надписи, от входа в церковь: «Благость сотворил еси с рабом твоим, Господи! по словеси твоему»; а от алтаря: «Паче враг моих умудрил мя еси, яко заповеди твоя взысках».
Мысли сооружавшего сей катафалк художника были следующие:
Желание его было представить торжественное тело покойного в недра Церкви принятие, которое предназначено было оному вместо вечного обиталища, а посему, равно и по местному положению, подножие гроба его уподобить можно было торжественному к алтарю церкви входу, каковый без сомнения герой сей имел бы и при жизни своей, для принесения Всевышнему благоговейной благодарности за услышание мольбы его в сем самом храме о спасении России от врагов. Знаки печали и слез, по мнению художника, не могли уже быть изображены на сем торжественном катафалке, а покрывали его токмо гербы, яко знаменования наследственных отличий покойного, и дорогу, по которой препровождаемо было тело его в вечное обиталище. Прочие же украшения на самом подножии катафалка, также знамена французские с венками лавровыми и турецкие с бунчугами, долженствовали напоминать о подвигах покойного, а равно и о почестях, принадлежащих достоинствам его.
Намерение художника было также, чтобы, в виде ангелов, венчали покойного лаврами и осеняли пальмами четыре добродетели: благоразумие, твердость духа, мужество и человеколюбие, яко всегдашние его сопутницы. Но краткость времени не позволила того довершить, а посему один токмо ангел-хранитель души его держал лавровый венец над тем, кому сопутствовал в течение почти 70 лет. Самое поднятие гроба посредством механизма наверх катафалка, хотя нужно было изобрести по необходимости, в рассуждении высоты оного; однако самый сей механизм в действии своем знаменовал возвышение духа и деяния героя смоленского. Вообще все в печальной сей церемонии соответствовало важности оной и тому усердию, с каковым Отечество желало воздать последний долг персти знаменитого мужа.
Погребение тела князя Кутузова
Июня 13 числа в пятницу, день назначенный для погребения, собрались в Казанский собор духовенство с знатнейшими чиновниками обоего пола, также многие военные и гражданские чиновники, дворянство и почетное купечество, а около собора великое множество народа. После Божественной Литургии, которую совершал, в присутствии Их Императорских Высочеств, государей Великих Князей Николая Павловича и Михаила Павловича, Преосвященный митрополит Амвросий с знатным духовенством, произнесено было самое трогательное и прекрасное слово известным уже благочестивым проповедником нашим, Санкт-Петербургской духовной академии ректором Архимандритом Филаретом, из прекрасной темы: «Благопоспешно бысть спасение рукою Его; и огорчи цари многи; и возвесели Иакова в делех своих, и даже до века память его во благословение». Слушатели были тронуты до слез. Пред окончанием погребательного обряда, гроб, сокрывающий в себе персть знаменитого мужа, ниспущен был с катафалка, под аркою коего отдаваемо было последнее целование, и потом опущен в могилу, приготовленную в том же соборе к левой стороне оного против Царских врат придела Антония и Феодосия Печерских. Окончание сего печального и плачевного обряда ознаменовано было трикратными залпами ружейных и пушечных выстрелов от стоявших по Невскому проспекту в параде войск, кои вместе с тем проливали горькие слезы, равно как и все находившиеся в церкви и вокруг оной сыны отечества.
Таким образом, столица сия, откуда поседелый во бранях герой Кутузов призван был на защиту Отечества, прияла в недра свои смертные остатки его и погребла оные в том самом храме, где он, в твердом уповании на Господа Сил, умолял его о благословении праведного оружия России и где ныне хранятся все трофеи знаменитых побед его! Каждый при сем случае исполнялся благими чувствованиями, видя, коликая награда и за пределом жизни воздается заслугам того, кто жертвовал собою, спасая других. Каждый проливал слезы сокрушения; каждый приносил пламенные благодарения в жертву Царю, подающему пример столь праведного воздаяния. Слабо всякое перо выразить все происходившее с самого ввезения до предания земле тела величайшего сего полководца. Пускай дополнят то чувствительные души собственными себе представлениями, каковые возродят в них дела в бозе почивающего героя. В заключение можно еще сказать токмо то, что над местом гробницы находится изображение чудесного избавления Москвы и икона Смоленской Божией Матери, а в правой стороне церкви возвышается гроб Спасителя Мира, сделанный для плащаницы. Можно ли было приличнее избрать место для вечного почивания Спасителю Отечества, как по сим трем изображениям, так и по трофеям, в Казанском соборе хранимым? На иконе Смоленской Божией Матери повешена серебряная на голубой ленте медаль, на коей изображено с одной стороны Всевидящее Око, а с другой 1812 год и слова: «Не нам, не нам, а Имени Твоему!» Под иконою Божией Матери вделана в стену большая мраморная вокруг золотом обложенная четвероугольная доска с золотою подписью: «Князь Михаил Илларионович Голенищев-Кутузов-Смоленский родился в 1745, скончался в 1813 годе, в городе Бунцлау». Над возглавием покойного светлейшего князя положена большая четвероугольная же мраморная плита, обведенная вокруг решеткою.
Многие из истинных сынов отечества чрез день после погребения покойного приходили в церковь для совершения панихиды над гробом обожаемого ими Защитника России, и с того времени, каждый почти день повторялось сие многими признательными к памяти вовеки незабвенного вождя победоносного российского воинства.
На кончину светлейшего князя Кутузова-Смоленекого и на другие случаи написаны были разные сочинения в стихах и прозе. Из стихотворений суть следующие:
О весть плачевная! Отечества спаситель,
Злодейских полчищ истребитель,
Вождь мудростью прославленный в боях,
Кутузов, галлов страх,
Любовь всех россиян, Вселенной удивленье…
Как солнце в ясный день, скончал свое теченье.
<…>
Кто даст нам столько слез,
Чтобы оплакали достойно бы Героя?
Сограждане! Он жизнь на жертву нам принес,
В преклонных летах он лишал себя покоя!
В недугах тяжкие труды переносил;
И не щадил для нас своих последних сил.
Любви к Отечеству, к Царю пример великой!
Кто приобрел себе блестящий столь венец?
Кто умирал когда со славою толикой?
И зависть наконец,
Змея, которая у ног его шипела,
Умолкла, онемела.
<…>
Да в мире твой почиет прах!
Герой! Ты чтить себя весь свет заставил,
Твой памятник у нас в сердцах:
Ты наших жен, детей от гибели избавил,
Ты честь восстановил оружья россиян.
Уже над пропастью тиран!
И скорое его паденье,
Европы всей освобожденье
В селениях небес твой дух возвеселит:
Там только Бог твои заслуги наградит.А. Измайлов
Эпитафии
1.
Сей мрамор смертное бессмертного хранит:
Кутузов здесь лежит.
2.
Прочь зависть!
Здесь покоится прах Героя Севера,
Спасителя Отечества;
Здесь лежит князь Кутузов Смоленский.Н. Эмин
Отрывок из «Торжества добродетели»:
А ты, Героев Вождь, Всесильным осененный! —
Кутузов! – В род и род во всех концах Вселенной;
Твой подвиг возгласят гремящею трубой.
Среди преклонных лет, могущею рукой
Мгновенно растерзал ты гидру многоглаву:
Средь туч… как солнца свет явил ты Россов славу;
К кичливому пришел, увидел, победил! —
И торжество врага… в стыд, в казнь преобратил.С. Висковатов
Надпись к портрету светлейшего князя Михаила Илларионовича Кутузова Смоленского
Се мудрый Фабий наш, се русский Сципион!
Непобедимый пал пред ним Наполеон; —
Сей бич, что нам судьба во гневе ниспослала,
Сей изверг, коего Европу трепетала.
Кутузов, приими не лестный света глас;
Ты русский славный трон, Ты всю Россию спас…
Признательность в память князю Кутузовуот Смоленского купечества
Купеческое сословие города Смоленска, получив печальное известие о смерти генерал-фельдмаршала князя Михаила Илларионовича Голенищева-Кутузова-Смоленского, почтило память сего великого героя, своего избавителя особенным образом: по принесении из Днепровской церкви иконы Божией Матери в Смоленский Кафедральный собор они посвятили ее незабвенному герою князю Кутузову-Смоленскому; при сем случае произнесена была префектом тамошней семинарии игуменом Сильвестром следующая речь:
«“Како паде сильный во Израили? Нет! Не радость возвещаю вам – возвещаю вам скорбь велию! Друг наш успе, паде сильный во Израили! Паде мудрый начало-вождь Моисей, паде мощный ратоборец Маккавей, паде наш крепкий Навин – паде сильный во Израили!”
Граждане! Праведны ваши слезы, праведно ваше воздыхание! Как не плакать о том, который некогда плакал, взирая на развалины соименного ему града сего?
Как не воздыхать о том, который некогда воздыхал, видя вас под развалинами? Праведны ваши слезы, праведно ваше воздыхание! И кто не зрел, как сей воплощенный воевода воплощенных сил прикрывал вас десницею своею? И кто не зрел, как меч его стрясал с лица земли сей полчища беззаконных? Так! Вы были свидетели, как по манию его расторгались цепи, вас и чад ваших обременявшие. Се они расторгнуты, чада ваши вам возвращены; вы возвращены чадам вашим, “кийждо покоится под виноградом своим и под смоковницею своею!”
Праведны ваши слезы! Праведно ваше воздыхание! Но нет! Не вы токмо рыдаете; с вами рыдает все Отечество; “бысть всем вся, да всем вся приобрящет”. Граждане! Вы днесь приносите жертву праху незабвенного. Священна жертва сия! “Праведнику достоят праведная”; священна жертва сия: вот символ благоговения к тому, иже достоин благоговения! О если б он воззрел на жертву сию! О если бы он принял фимиам сей! Утешьтеся, сетующие граждане! Конечно из селений праведных он приникает на жертву вашу; конечно, дух его в сию минуту обоняет фимиам ваш. Душе! Не возгнушайся сим жертвоприношением! Душе! Прими залог вечного к тебе благоговения! Вот памятник, пред коим и веки будут безмолвствовать. Потомство, взирая на сей образ, вообразит времена и лета наша, и благословит благодеявшего временам и летам нашим: чада чад ваших притекут к сему памятнику и при подножии его пролиют слезы умиления, слезы благодарности. Мир праху твоему, муж незабвенный; покой душе твоей сильный во Израили!»
notes
Назад: 1813 год
Дальше: Примечания
