Глава 3
Как получить желаемое?

Утро началось не с успевшей довести до бешенства на первом курсе гнусавой и пронзительной дудки, а с привычного звона колокола. Нет, звучал он, конечно, для ушей меломанов гораздо приятнее, вот только эта приятность никак не перекрывала громкость. Если проклятая дудка, казалось, дудела прямо в уши, то колокол, по первому впечатлению, и вовсе бил внутри головы. Попытки спрятать оную под подушку не помогали. Зато, когда Янка наконец продрала глаза и села на кровати, звук каким-то образом перестал быть раздражающе громким и всеохватывающим. Наверное, так работала артефактная магия АПП.

Мысль не успела оформиться окончательно, колокол замолк. Похоже, перебудил всех студентов. После расслабляющей каникулярной жизни входить в ритм не хотелось. Янка, позевывая, умылась. Расчесалась замечательной расческой – подарком Стефа. Волосы стали немного более послушными и куда более густыми, чем раньше. Таков оказался результат почти годового использования шампуня, изготовленного кентаврами. Супруга Быстрого Ветра, мастера расоведения, польщенная похвалами девушки в адрес шевелюры мужа, взялась регулярно снабжать студентку составами собственного изготовления. Яна была очень благодарна Ясной Заре, шампуни замечательно пахли, легко мылились, и волосы после них совсем не путались, правда, из-за того, что стали втрое гуще, возиться с прической меньше, чем раньше, у девушки все равно не получалось.

Приведя себя в порядок, соседки потопали из общежития. По пути они здоровались с немногочисленными в ранний час приятелями и знакомыми. Проходя мимо двери в комнату напарников, Яна привычно стукнула по ней кулаком. Столь же привычно в ответ хлопнули ладонью по стене и заорали:

– Сейчас!

Девушки не замедлили хода, все равно Хаг и Лис догнали компанию в считаные секунды и азартно забарабанили по двери Стефаля. Кавалер Иоле ждал внизу в холле. Там же нагнал друзей и староста. Дракончик самым внимательным образом изучил сумку напарницы и уточнил:

– Варенье к каше взяла?

– Взяла, – согласилась Янка.

– Какое? – вытянул шею Машьелис, будто хотел пронзить ношу девушки рентгеновским лучом.

– Вишневое, для Стефа.

– Почему? – Парень насупился, точно обиженный карапуз. Длинные реснички часто затрепетали, будто голубоглазая «деточка» смаргивала навернувшиеся слезы. – Значит, вот ты как с ж…

Договорить он не успел, потому что губы прихлопнула массивная ладонь Хага.

– Муха, – невинно пожал плечами тролль, пользуясь старой как мир отмазкой.

– Где? – взвился Лис.

– Улетела, болтливый ты наш, – буркнул тролль, многозначительно нахмурившись.

– Для Стефа, чтобы ему настроение поднять, – спокойно объяснила Яна, глянула на часы и предложила: – Хочешь смородиновое, давай вернемся, я еще баночку прихвачу.

– Хочу! – энергично согласился дракончик и, подхватив под локоток напарницу, поволок ее в обратную сторону под смешки всей компании и проходивших мимо студентов. Кто-то даже поинтересовался, насколько у парня зачесалось и успеет ли он почесать все до занятий или решил чесаться вместо оных.

– Завидуйте! – огрызнулся, гордо задрав нос, Машьелис и, дождавшись, когда Янка откроет дверь, быстро спросил: Так ты им не рассказывала про Сейата?

– Нет, конечно, Йорд все равно ничем мне не поможет. А Иоле я зачем буду волновать? Как-нибудь справимся, – вытаскивая с нижней полупустой полочки небольшую баночку смородинового варенья, отозвалась Яна.

Большую часть домашне-сумочного запаса Янка вчера сдала коменданту Олхрокху. Так повелось еще с первого курса. Когда в первом семестре через пару циклад занятий землянка озаботилась поддержанием съедобного состояния продуктов, она по совету радеющего за сохранность любимого варенья Гада договорилась с силаторхом. После очередной взятки маринованными огурчиками у деловитого силаторха нашлось место для негабаритных запасов студентки.

– Хм, пожалуй, Хаг был прав, когда за мухой погнался, – смущенно фыркнул Лис.

Чувствовать себя дураком он не любил, но ошибки признавать умел. Впрочем, долго себя винить тоже не был способен, потому шустро поинтересовался, заглядывая Янке через плечо: – Чего баночка такая маленькая?

– Чтоб не слиплось, – добродушно усмехнулась девушка, застегивая сумку и захлопывая дверцу шкафа. – Пошли!

Машьелис задумался на пару-тройку секунд, потом выдал:

– Это технически невозможно. От варенья.

– Ты имеешь шанс стать первым, но, чур, не по моей вине, – рассмеялась Янка, подталкивая друга к двери.

Варенье-то было при них. А каши в столовой. Их с легкой руки, вернее, после молитвенной просьбы Янки, стал в ассортименте варить повар-силаторх. Блюда неожиданно пришлись студентам по вкусу. Потому кастрюльки расхватывались первой партией ранних «пташек». Соням и опозданцам этаких «червячков» не доставалось.

Друзей парочка нагнала уже у дверей столовой. Всей гурьбой ребята ввалились в помещение и оккупировали раздачу. Растущие организмы нуждались в завтраке! Каша сегодня была рисовая! Ну и что, что местный рис оказался чуть зеленоватым? На вкус он все равно оставался рисом, и молочная каша оставалась молочной кашей. Загрузив себе на поднос еще тарелку с воздушным омлетом и булочку, Янка потопала к столу. Шустрый Машьелис уже вооружился ложкой и жадно ждал сумку подруги, вернее, вожделенное варенье из нее. Свободную от ложки левую руку прожорливый дракон занял вилкой с наколотой на нее отбивной. Вернее, тем, что он нее осталось. К тому времени, когда девушка присела и выставила банки на стол, Лис управился с двумя немаленькими кусманами мяса и готов был посвятить всего себя каше с вареньем. Или варенью с кашей. Второе с точки зрения употребления дракончиком любимого продукта звучало более верно.

Остальные питались более скромно. Хотя на фоне аппетита щуплого напарника даже прожорливость тролля выглядела всего лишь как легкий перекус. Наверное, подумалось Янке, все дело в специфическом метаболизме, отвечающем за необходимость питать не только человеческий организм, но и драконий облик.

– О чем задумалась? – подмигнул напарнице Лис.

– Почему ты так много ешь, – честно отозвалась Яна и, прежде чем Машьелис успел обидеться, поделилась своими соображениями по поводу двух форм.

– Ну да, – пожал плечами парень, извлекая из баночки смородинового варенья последние капли и облизывая палец.

– Интересно было посмотреть, – бесхитростно улыбнулась девушка. – Как-нибудь покажешь, какой ты дракон?

– Как-нибудь, – почему-то поспешил замять тему Машьелис.

Хаг, вдруг проявив неслыханную тактичность, переключил внимание компании:

– Я вчера в лесу нашего Авзугара видел во второй форме. Здоровый, чистый горный великан, а не медведище. Может, какая горная разновидность? Мех густой, серый с черными разводами, воротник на груди белый. Красавец!

– А как ты его узнал, если он был медведем? – удивилась Яна.

– Он обернулся при мне, – ухмыльнулся тролль. – Попугать чуток хотел, да я его за шкирку поймал, а второй рукой гортань пробить собирался. Тролльи пальцы, сами знаете, коли уж вцепились, не разожмешь.

– Это могло быть опасно, – неодобрительно покачал головой Стефаль, задумчиво перебиравший вилкой салат.

– Не-эт, он шутковал, да и я не всерьез на бой нацелился, чуял, что дело нечистое, – беспечно отмахнулся Хаг.

– Как ты весело провел первый день в академии, – иронично подметил Йорд.

– А то ж, – усмехнулся Хаг, за разговором не забывая наворачивать какую-то разновидность плова. – Прибыл рановато, друзей нет, заскучал, вот и пошел прогуляться.

Янка доела кашу и глянула на шар-часы под потолком столовой. Как-то очень быстро летело время в приятной компании за вкусной едой! Жаль только расписания занятий из-за прихоти студентов никто перекраивать не собирался. Первыми ушли Йорд и Иоле, чуть позже, не удержавшись от соблазна стрескать добрую половину банки вишневого варенья, Стефаль.

Янкина тройка уже собиралась на лекцию по знакам, когда над головами ребят пророкотало:

– Где варенье на раздаче брали?

– Где брали, там уж нет, – оповестил Машьелис, нахально запрокидывая голову и встречаясь с озадаченным взглядом здоровенного, похожего на великана детины.

Кажется, Янка видела его в прошлом году на первой общей лекции ректора Шаортан, но издалека. Потому студент и не произвел на нее тогда столь подавляющего впечатления.

После слов дракончика кустистые брови вопрошавшего задвигались, он явно пытался осмыслить сказанное. Грубое, точно вырубленное топором лицо приняло озадаченное выражение.

– Я из дома варенье привезла, – поспешила вмешаться Янка, пока озадаченность все еще миролюбиво настроенного бугая не переросла в агрессию, чреватую для Лиса очередным полетом на длинную дистанцию и травмоопасным приземлением. Старичок-то с молотком, то есть лекарь Лесариус, все вылечит, но, во-первых, напарника жалко, а во-вторых, полновластный повелитель половников – мастер Вархимарх – мог разгневаться и отлучить нарушителей мирной процедуры питания от деликатесов.

Явственное разочарование проступило на физиономии великана. Добрая девушка подвинула к нему ополовиненную баночку вишневого варенья.

– Возьми, если хочешь. Мне все равно початую банку таскать в сумке неудобно, еще крышка соскочит, тетради зальет, – предложила Яна.

– Благодарствую, – громыхнул в ответ здоровяк, порылся в кармане, хлопнул на стол какой-то булыжник, сграбастал баночку, казавшуюся в его лапе детской игрушкой, и двинулся прочь.

– Это чего он нам на стол кинул-то? – озадаченно хмыкнул тролль, изучая приличный, с куриное яйцо, сероватый камень.

– Ух ты! – Ноздри Машьелиса жадно раздулись. – Янка, да ты на своем варенье так заработаешь, что всю жизнь отдыхать сможешь! Это ж алмаз! Крупный! Чистой воды будет, как огранят! Коготь даю!

– Может, он его случайно обронил? Спросить надо бы, – неуверенно предположила девушка, собираясь вернуть потерю владельцу.

– Заплатил он тебе так! И не вздумай возвращать, за оскорбление примет! – взвился дракончик и, не дожидаясь от напарницы разумного решения, сам схватил камень и запихал его Янке во внутренний карман сумки.

За препирательствами и выяснением вопроса собственности на драгоценные камни время на завтрак практически вышло. Компании пришлось чуть ли не бежать в корпус.

Декан Гад, длинноносый тип с темной шевелюрой, больше похожей на иголки ежа, за дверь опоздавших не выгонял. Но лучше бы поступал именно это. Нет, он отыгрывался на проштрафившихся студентах со всем богатством фантазии. И отработки с мытьем лестниц в Башне Судеб являлись самым обыденным и легким из пестрого и постоянно видоизменяющегося набора кар склонного к творчеству педагога. Так что даже самые безалаберные студиозы, не следящие за временем, старались являться в лекторий пред декановы очи вовремя.

Привычно усевшись за второй стол, Янка, Хаг и Машьелис внимали мастеру. Третировать расслабившихся за каникулы ребят он не стал. Читал обычную лекцию по знакам, ненавязчиво включая расхолодившийся за лето коллектив в процесс повторения. Приводил примеры взаимодействия новых символов Игиды с уже изученными.

– Знак ЛИГОР олицетворяет воду во всех ее проявлениях. В сочетании со знаком ИРИ чаще всего… – вещал Гад. Резко прервался, заметив отвлекшегося от лекции Картена, бросил вопрос. – Студент Рос, не напомните нам значение знака ИРИ?

– Э-э-э, – начал мычать что-то невнятное голубокожий хулиган, отчаянно шаря глазами по аудитории в ожидании подсказки.

Добрая толстушка-хоббит Таата шепнула ему одними губами: «Воздух». Парень бойко озвучил ответ. Но Гад не был бы Гадом, если бы на этом воспитательный допрос завершился. Подсказку он заметил и девчушке простил, а вот Картена вызвал к доске и потребовал запечатлеть знак ИРИ рядом со знаком ЛИГОР.

Парень взял магическую указку, игравшую в академии одновременно роль карандаша и указующего перста регулируемой длины, чуток помялся и вывел загогулину, чем-то напоминавшую барашка, нарисованного трехлеткой, или моток проволоки, запутанной любителем головоломок.

– Сколько, по-вашему, витков в знаке, студент Рос? – выгнул бровь Гад, намеренно загораживая допрашиваемому вид на аудиторию.

– Э-э-э, три, – с апломбом выдвинул предположение нахал.

– Три, значит. Что ж, на следующем семинаре вас ждет персональная контрольная по знакам, а сегодня после лекций будете тренироваться в искусстве счета. Поручаю вам пересчитать плиты на площади Башни Судеб. И, Картен, если это число не сойдется с реальным, завтра вы будете не только пересчитывать, но и мыть количество плит, равное разнице между действительным и подсчитанным. Садитесь!

Ставший синим вместо голубого студент вернулся за парту, удостоился страдальческого вздоха Максимуса, по долгу дружбы собиравшегося присоединиться к арифметической отработке, и взялся за ручку, а заодно и за ум. Гад, свершив возмездие, как ни в чем не бывало возобновил лекцию.

Янка, по обыкновению, усердно писала, старалась понять и в итоге столь же привычно отключилась от попыток постижения сути. Правда, сейчас отключение у девушки произошло не во второй половине лекционного часа, как в начале первого курса, а ближе к последней трети.

Но из аудитории студентка выходила с чувством облегчения и мысленной галочкой о необходимости перечитать лекцию если не сегодня вечером, то на выходных обязательно.

– Идите, я на пару слов к декану подойду и нагоню, – попросил Машьелис.

Хаг и Янка спорить не стали – надо так надо. В чужие секреты они, в отличие от своего напарника, совать нос никогда не стремились. Захочет – расскажет сам.

– Чего тебе, о Либеларо? – деловито поинтересовался Гад, бегло просматривавший заметки, а может, и штрафную контрольную какого-то первого «счастливчика».

– Пропуск в город в день библиотечной работы на меня и Янку, – бодро отрапортовал дракончик, пожирая декана верноподданническим взором, или попросту нагло таращась.

– А в хранилище главного городского банка тебе пропуск не выписать? – язвительно уточнил дэор.

– Хорошо бы. – Машьелис мечтательно зажмурился и аж причмокнул губами, представляя груды золота, серебра, драгоценных камней. Ох и повалялся бы на них юный дракончик, почесал шкурку. – Но вы ведь все равно не дадите.

– Не дам, – согласился Гад. – Так зачем тебе пропуск? Библиотека академии вполне способна удовлетворить запросы второкурсников.

– Способна, но нам надо в город. По личной надобности. Очень надо. И именно в этот день, а не в выходной, когда в город рванет вся академия, – проникновенно пояснил парень без привычного паясничанья, даже ладошки с аккуратным маникюром сложил перед грудью чашечкой в просительном жесте.

– Хм, если так надо, – задумчиво дернул носом-сосиской декан, будто измерял им не только степень правдивости слов студента, но и величину нужды, – подпишу. Если влипнете в неприятности, до конца года даже в выходной за ворота шагу не сделаете.

– Как можно о нас так плохо думать? – обиделся Лис.

– Я о вас правильно думаю, о Либеларо, потому и предупреждаю, – огрызнулся декан, заполняя пропуска.

Дождавшись, пока Гадерикалинерос выведет имена студентов и дату разрешенного выхода за врата АПП на двух пластинках – пустых листочках Игиды, – дракончик цапнул их со стола и расцвел благодарной улыбкой:

– Спасибо, мастер.

– Ступай, – отмахнулся декан и только что не прибавил, как какой-нибудь священник: «И не греши, чадо мое».

Машьелиса как ветром сдуло. Он нагнал друзей и, насвистывая нечто веселое, вприпрыжку зашагал рядом. Хаг покосился на радующегося жизни напарника и только головой тряхнул.

Следующая лекция, по расоведению, была хоть и более трудным упражнением в скорописи, зато куда более понятным и интересным. Какую бы тему для рассказа ни выбирал Быстрый Ветер, рассказывать скучно кентавр просто не умел.

Возле закрытой аудитории (вот что за моду взяли запирать учебные помещения?) скопился весь второй курс блюстителей пророчеств. Ребята гомонили и строили версии-объяснения запертым дверям, одну абсурднее другой. По части нелепости лидировали три предположения в исполнении Картена, Цицелира и веселящегося Авзугара: кентавр сломал правую заднюю ногу, правую переднюю или обе руки разом.

Но вот ударил колокол, и дверь в лекторий распахнулась. Только это был вовсе не лекторий, а пещера, заполненная зеленоватым светом, тенями, шебаршением, скрежетом камней и далекой капелью сочащейся со сталактитов воды.

– Кто назовет тему урока? – бодро вопросил здоровый на все четыре ноги и обе руки лектор, неслышно, как индейский охотник, выступая из сумерек.

– Пещерники? – не особо раздумывая, выпалил Картен, покосившись на Титу Елбаст.

– Наги, – попытал удачи Еремил.

– Дроу, – тихонько предположила Таата, опасливо округлив глаза.

– Гоблины, – спокойно пискнул свою версию староста, расправив уши-локаторы и зубасто улыбаясь. Ему модернизированный кабинет точно пришелся по нраву.

– Разумеется, кому как не гоблинам знать, как выглядит самая уютная пещера, – по-доброму усмехнулся Быстрый Ветер и притопнул передним правым копытом, регулируя интенсивность иллюзии и уровень освещения, чтобы дать студентам возможность пробраться за парты.

– Кто может обосновать, почему иным расам этот замечательный уголок не придется по вкусу? Ольса, есть версии? – не дожидаясь, пока ребята рассядутся, продолжил бомбардировку вопросами Быстрый Ветер. Сам он отошел к плоскому куску скалы в половину своего роста. Именно так сегодня выглядела кафедра.

– Тут сыровато, наги же, по сути, разумные сухопутные пресмыкающиеся, предпочитают сухие пещеры, – отметила дриада.

– У кого есть другие версии? Юнина?

Эльфийка покусала губку и продолжила рассуждения подруги:

– У левой стены расположена грибница фиолетовой мрянки. Пещерники не только не едят ее, но и стараются извести в местах своего обитания. Споры этого гриба – сильнейший аллерген для большинства разумных. Насколько мне известно, из жителей неглубоких пещер мрянку употребляют в пищу лишь гоблины и дроу. Но дроу, как и наги, не любят сырых мест, и флуоресцентный мох в их обиталищах имеет голубоватый, а не зеленый оттенок.

– Неплохо, – оценил кентавр. – Твои познания выходят за рамки изученных тем. Как насчет того, чтобы рассказать нам о значении мрянки в жизни гоблинов на следующем занятии?

– Буду рада, мастер, – вежливо склонила головку Юнина. И ведь не из вежливости, она и впрямь была рада заданию. Подбирать материал по растениям эльфийке всегда нравилось почти так же сильно, как Ольсе.

Напарница Юнины, вампирша Ириаль, лишь пренебрежительно фыркнула. Она бы, пожалуй, предпочла поискать что-нибудь о паучьих ритуалах жриц Ллос. Кроваво, мрачно и захватывающе! Но сегодня студенты проходили каких-то жалких гоблинов!

– Нерушимых сводов, студенты! – озвучил новое приветствие по теме урока Быстрый Ветер, оглядел группу, пришедшую в относительно рабочее состояние, и начал лекцию. Кивком головы указав на старосту, кентавр сказал: – Внешность студента Кайрая Рахода является типичной для представителей народа гоблинов. Зеленоватая или буроватая плотная кожа служит для защиты и маскировки. Крепкие заостренные ногти и тонкие пальцы делают руку способной к манипуляциям как с тяжелыми орудиями, так и с хрупкими предметами. Невысокий рост дает возможность передвигаться в тесноте подземных пещер. Там, где более высокие или массивные глубинные жители неизбежно застрянут, гоблин пройдет, не сгибаясь. Глаза с узким зрачком, чутко реагирующим на свет, позволяют гоблинам ориентироваться при скудном освещении, чуткие уши облегчают эту задачу и заменяют зрение там, где свет отсутствует. Скажи, Кайрай, что написано в левом верхнем углу пещеры.

– «Домашнее задание – фольклор гоблинов, – быстро прочитал староста. – Одно произведение на выбор».

Янка же, даже прищурившись, смогла различить в дальнем мрачном углу лишь тени. Народ восхищенно зашумел. Еремил даже присвистнул.

– Кроме того, гоблины отличаются… – продолжил Быстрый Ветер и замолчал. Во всяком случае, большей части студентов показалось, что замолчал секунд на пятнадцать. И потом продолжил: – Озвучь окончание моей речи, Кайрай.

– Чрезвычайно острым слухом, – пискнул староста, поведя своими лопушками. Пожалуй, он был слегка удивлен тем, что никто другой кентавра не слышал.

– Верно, – просиял лошадиной улыбкой лектор и продолжил рассказ, перейдя к истории и основным занятиям расы, как то: горное дело, целительство, алхимия и артефакторика…

За два лекционных часа он умудрился надиктовать более десяти страниц и список дополнительной литературы для желающих еще на страницу. И это Янка еще кое-что слушала, а не записывала, щадя уставшую руку. Хорошо было Машьелису. Вредный дракончик являлся амбидекстером и с равным успехом использовал для конспектирования обе руки. Причем завидовала о Либеларо не только напарница. Даже прилежные Юнина с Ольсой частенько поглядывали на парня с откровенной завистью.

Из пещеры студенты выползали, полностью проникнувшись гоблинской атмосферой, со сведенными пальцами и бурчащими от голода животами.

– Обед! – мечтательно, таким тоном впору произносить имя возлюбленной, протянул Хагорсон, потягиваясь всем мощным телом.

– И не говори, я готов силаторха вместе с половником сожрать, – поддакнул Картен.

– Они ядовитые, – с насмешливым фырком бросила через плечо Ириаль.

– Половники? – испугался Машьелис.

– Силаторхи, – процедила вампирша, сморщив хорошенький, хоть и хищный носик. После конфликта с комендантом девица сочла необходимым изучить потенциального врага и была неприятно поражена его мощью – фактически неубиваемостью и несъедобностью. О чем сейчас, чуть замедлив шаг королевы, и поведала внимающим массам.

– Вот так карты Привратник кинул, – искренне удивился дракончик.

– Такие несуразные внешне и такие опасные, – согласно рыкнул Авзугар. Оборотень оценил рассказ вампирши по достоинству.

А Янка упрямо подумала, что силаторхи очень хорошие, а грозным и опасным любой стать может, если его обидеть. За весь прошлый год от сухопутных осьминогов девушка видела только пользу, в отличие от кое-каких вполне гуманоидных с виду студентов.

Блюстители толпой валили в сторону столовой. Вот только замешкались на несколько секунд, когда стремительно несшийся в первых рядах Пит горестно вскрикнул и стал столбом.

– Ты чего? – озаботилась Тита, насупив и без того густоватые брови.

– Шарик один потерял. В сумке дыра, – горестно воскликнул сирен. И такая боль потери была в его голосе, что Авзугар, вероятно успевший вчера попасть на лекцию о «героическом нырянии и поврежденной руке», пренебрежительно рыкнул:

– И чего вопить? Невелика потеря. Новый купишь. Сумку зашьешь, или вон девчонок попроси, коль сам с иглой не дружишь.

– Ты ничего не понимаешь, – издал еще более страдальческий стон Цицелир, тряхнув длинными синими волосами и воздев свободную от ноши тонкопалую руку со складками перепонок. – Это не просто шарики, это дар прекрасной леди, чьи тайну и дар я поклялся хранить…

– А-а, так бы сразу и сказал: подружка подарила и зашибет, коль о потере прознает, – пожал широкими плечами равнодушный к чужому горю оборотень. Нет, все-таки не совсем равнодушный, потому что прибавил: – Как на свиданку к ней побежишь, купи цветов, сластей, а лучше побрякушку с камешками. Девицы это страсть как любят. Враз помягчеет и простит.

Сирен в ответ издал серию многозначительных страдальческих стенаний и замолк. Компания обогнула его скорбящую фигуру и двинулась дальше к столовой. Янке однокурсника было жаль, но очень-очень хотелось есть. Она сейчас ничем говорливому и напыщенному парню помочь не могла, да и Лис, чувствуя настроение сердобольной подруги, решительно подхватил ее под руку и потянул за собой. Как у сильного, но легкого получалось тащить за собой девушку вдвое толще его и выше почти на голову, оставалось большой драконьей тайной. Наверное, Машьелису тоже очень хотелось кушать, причем кушать непременно в обществе Янки и Хага.

Обед был хорош всем, кроме пары моментов. Он слишком быстро закончился – раз, и наедаться от пуза перед работой в теплицах студентам настоятельно не рекомендовалось – два.

Впрочем, большая часть вечно голодной братии (особенно парни) все равно метала харчи, рассчитывая на то, что по дороге до теплиц у лекарского корпуса еда в животе утрясется.

За желтым зданием, вмещавшим лазарет и аудитории для лекций и занятий, стояло несколько парников и три гигантские теплицы. Именно они предназначались для практической работы студентов. Теплицы с оранжереями, где выращивались растения для нужд столовой академии, располагались значительно дальше, правее от лесопарка.

Мастер Байон не любил лекций, предоставляя право вбивать сухую теорию в головы студиозов своему коллеге и другу – целителю Лесариусу. Сам же всем иным видам работ предпочитал возню с растениями и землей.

Он ждал второкурсников у второй теплицы, но времени зря не терял. Щелкал секатором, подправляя крону куста с очень полезными, хоть и кислыми, как смерть от лимона, синими ягодами. Ягоды, правда, уже давно собрали, и теперь мастер укорачивал слишком разросшиеся ветви, мешающие свободному проходу по дорожке. Кожаный фартук, повязанный поверх толстого брюшка и груди Байона, не давал колючкам разодрать рубашку. Руки с толстыми, как хорошая сарделька, пальцами двигались так ловко, что у куста не имелось ни одного шанса поквитаться с обидчиком. Срезанные ветки мастер складывал в аккуратную вязанку. Как чувствовали студенты, им еще придется ощипывать с них листья или кору для приготовления чего-нибудь этакого – не сейчас, так попозже. Просто так мастер Байон не делал ничего и никогда.

Возможно, он занимался преступным ничегонеделанием где-то за пределами академии или в укромном местечке АПП, куда не заглядывали глазастые студенты. Вот только никто очевидцем шоу «Мастер бьет баклуши» до сих пор не стал.

– Ясного дня, студенты, – гулко поприветствовал молодежь толстяк и убрал секатор в крепление на поясе. Пояс у мастера по числу помещенных на него инструментов, приспособлений и странных штуковин, названия которых Янка не знала, конкурировал с поясом мастера Лесариуса. А если считать параметром соревнования массу, легко выигрывал.

Студенты поздоровались с учителем и стали, не дожидаясь подсказки, разбирать фартуки и перчатки со стойки у входа в теплицу.

– Вот, решил на досуге крушевицу к сезону отдохновения приготовить, – поделился с ребятами толстяк. – И кусту и вам, коль живот прихватит, польза немалая. Про отвар вам мастер Лесариус поведает, а я так скажу, что кору пожевать можно, если припечет. Только норму свою вам еще высчитать предстоит. Пока по веточке припасите.

Янка без споров достала полотняный мешочек и, так же как и другие, убрала в него небольшую ветку колючего кустарника.

– Ой, мастер, глядите, а что это на листе-то? – выпалил удивленный Машьелис, ткнув пальцем в беловатую пузырящуюся кучку, больше всего напоминающую плевок.

– Харкнул кто-то на куст, – хохотнул Картен. – А ты вляпался, ага?

– Странно, от пузырянки мы участок обрабатывали. Неужто такая пакость завелась, какую взвесь иора не берет? – озабоченно нахмурился толстяк и заквохтал вокруг куста, как у ложа любимой деточки с внезапно подскочившей температурой. В считаные секунды он повторно осмотрел все листики и кору растения и с облегчением выдохнул: – Нет, всего одна кладка. Наверное, кто-то из студентов на подошве паразита принес. Говорили вам, говорили – вытирайте ноги перед опытным участком! Да вы, лентяи, вперед не глядя несетесь! Нет чтобы задержаться чуток, подолждать, пока мох всю пакость соберет.

«Так вот зачем перед теплицами дорожки из мха», – запоздало сообразила Янка.

– Вы же не говорили, мастер, зачем ноги вытирать, – пискнула Таата откуда-то из-за спины напарника Еремила.

– Сложно спросить? А про сагфарум почитать в библиотеке, коль сами его не признали? – возмущенно запыхтел толстяк, всплескивая руками. – Стало быть, так, к следующему занятию все мне по пятистраничному реферату напишут про мхи полезные, что в академии растут. Чтоб не меньше семи видов описали и сагфарум обязательно упомянули!

Не в добрый час пискнувшую про «не говорили» малявку однокурсники одарили очень благодарными взглядами. Машьелис, проявляя то ли благородство, то ли странное любопытство, продолжил расспросы:

– Что за пузырянка такая, мастер, чем она опасна?

– Червь такой, мелкий, буро-зеленый, не больше пальца моего, толщиной с дождевого червя будет. Траву, почитай, любую лопает. Ну да один червяк не страшен, а вот перед смертью он яйца откладывает. – Байон уличающе ткнул пальцем в «обслюнявленный лист». Из одной такой кладки более пятидесяти личинок народиться может. Давай, глазастый, сорви да в чан с жидким иором брось.

Машьелис подцепил пострадавший листок двумя пальцами, стараясь не перепачкаться в «слюне», и отнес к металлическому баку с левой стороны от теплицы. Поднял плотно пригнанную крышку за дужку ручки и бросил добычу. Крышка с глухим «банг» встала на место. Байон одобрительно кивнул.

– Мастер. – Внезапно дракончик вскинул голову, осененный ужасной мыслью. Голубые глаза расширились, и даже локоны чуть ли не дыбом встали. – А студенты-то не могли такой пакости в подземный лес детей Игидрейгсиль на первой экскурсии занести ненароком? Мы же ноги ничем не вытирали!

– Нет, – покачал головой учитель и знаток природы со снисходительной, но поощрительной улыбкой, адресованной радетелю за Игиду. – Деревья Игиды, выросшие на корнях вечной Игидрейгсиль, неуязвимы для недугов, свойственных как обычным, так и волшебным растениям. Не тревожься!

Какая-то тень беспокойства, впрочем, все-таки мелькнула на челе мастера.

Упрямый Машьелис между тем не унимался и настойчиво продолжал расспросы с искренней надеждой на положительный ответ:

– Совсем-совсем неуязвимы? Правда, мастер?

– Мне неведом такой недуг, какой мог бы одолеть деревья Игиды, – ответил Байон, и, как это ни странно, Янка поверила, что учитель говорит чистую правду.

Это что же выходит? Если он видел и знает о случившемся с деревом Игиды, у которого почернела и оторвалась ветка, то все равно не знает, чем оно заболело? Нехорошо. Значит, прав Стефаль, что так беспокоится.

– Теперь вас ждут сбор пасерики и увлекательный рассказ о полезных свойствах этого замечательного растения, – скомандовал мастер Байон, хлопнув в ладоши.

Студенты дружным табунчиком устремились в недра теплицы, пышущей ароматом влажной земли и листьев. Будь такая «маленькая» тепличка у Янкиных родных, урожаем огурчиков можно было бы кормить не всю семью и соседей, а, пожалуй, половину поселка.

На историю Игиды наработавшиеся и отмытые в умывальнях лекарского корпуса студенты шли не дружной толпой, а отдельными стайками по интересам, зависящими большей частью от того, кто успел отмыться раньше других.

Янку напарники дождались. Первым делом девушка простодушно восхитилась тем, как удачно обнаружилась кладка паразита на кусте. Задать все нужные вопросы сразу же получилось. Хаг в ответ громогласно расхохотался, хлопнул дракончика по плечу и объявил:

– Вот он, наш паразит! Полюбуйся, какой крупный! Кадушки иора на него нету!

Машьелис о Либеларо хитро подмигнул подруге и, приосанившись, гордо объявил:

– Такого, как я, иором не возьмешь!

– Так ты плюнул на листок? – догадалась-таки Янка.

– Ага, – скромно согласился находчивый парень и надвинул капюшон куртки пониже.

Начал накрапывать мелкий дождик. Из таких, что промочить не промочит, только настроение испортит. Хаг прятаться от небесной влаги не стал, напротив, шел, запрокидывая серокожее лицо. Даже уши из трубочек расправил в лопухи. Вскоре вся голова парня покрылась крошечными капельками воды, сделав тролля похожим на ожившую статую.