Летом 1997 года, в годовщину создания телесериала, перед выходом на голубой экран всем известной телепередачи «Совершенно секретно», в которой участники этой операции поведали телезрителю о том, что ему известно не было, Артем Боровик сказал:

— Когда по телевизору показывали этот фильм, советская страна попросту вымирала и, как свидетельствовали милицейские сводки, уровень преступности падал почти до нулевой отметки. Поставленный по одноименному роману Юлиана Семенова фильм «ТАСС уполномочен заявить…» имел фантастический успех у телезрителя. Однако не все знают, что в основу сюжета этого телесериала была положена реальная операция советской внешней и внутренней контрразведки. Дело Трианона и без творческих прикрас воспринимается и по сей день как лихо закрученный детектив, но в течение двадцати лет эта абсолютно достоверная история находилась под грифом «Совершенно секретно».

Неудивительно, что большой интерес к этому фильму проявили и сотрудники органов государственной безопасности.

Вскоре после его демонстрации я по инициативе заместителя Председателя КГБ Латвии генерал-майора Б. Ф. Васильева был приглашен в Ригу для участия в читательской конференции по книге Юлиана Семенова «ТАСС уполномочен заявить…». С Б. Ф. Васильевым меня связывали многолетние добрые и дружеские отношения. Да и побывать в городе, который я впервые увидел еще в самом конце войны, в котором служил и учился в послевоенное время и где до сих пор у меня оставались знакомые и друзья, было, несомненно, интересно.

Читательская конференция и мое последующее выступление перед сотрудниками Комитета, по оценке его Председателя генерал-майора Б. К. Пуго, прошли на хорошем уровне и были полезны для них. Потом в теплой и дружеской обстановке я встречался не раз с Б. Ф. Васильевым и С. В. Зукулом, с которым мы вместе учились в 101-й школе (о ней — чуть ниже), а затем несколько лет работали за границей.

Б. К. Пуго внешне произвел на меня тогда неплохое впечатление, хотя я и сомневался в том, что он, в прошлом комсомольский работник, не являясь профессионалом в нашем деле, мог бы действительно быть знающим, авторитетным руководителем на таком важном и сложном участке работы. В этом отношении он не шел ни в какое сравнение с его заместителем Б. Ф. Васильевым, много лет проработавшим в центральном аппарате КГБ СССР на руководящих должностях и имевшим, несомненно, значительно больший опыт оперативной деятельности.

Спустя несколько лет, когда я был в Риге в служебной командировке с группой сотрудников возглавлявшегося мною отдела для оказания практической помощи в организации там работы по борьбе с международным терроризмом, мои наблюдения существенно пополнились впечатлениями иного рода. Так, после моего доклада Б. К. Пуго о проделанной сотрудниками отдела работе он неожиданно в конце беседы полушутя-полусерьезно заметил, что моя поездка в Ригу имела еще одну цель — встречу со «своими людьми» — и что теперь ему будет о чем доложить своему начальству. Такого рода «откровение» в то время немало меня удивило. Достаточно много крови, без видимых на то причин, он попортил и своему заместителю Б. Ф. Васильеву. А потом Б. К. Пуго был переведен на работу в Москву, где вскоре стал министром внутренних дел СССР, принял участие в пресловутом ГКЧП — Государственном комитете по чрезвычайному положению, — после чего и наступила трагическая развязка — самоубийство…

Трагически оборвалась и жизнь моего старого товарища Станислава Викторовича Зукула, ставшего по прошествии времени генерал-лейтенантом и Председателем КГБ Латвии, с которым мы простились в последний раз на перроне Московского вокзала в Риге при моем возвращении домой из очередной служебной командировки в этот город, которая тоже оказалась последней. Он погиб при неизвестных мне обстоятельствах после распада СССР. Хорошо зная его характер, я не могу исключать того, что решение уйти из жизни он принял сам. Мне от души жаль этого преданного нашему делу человека, безгранично любившего свою маленькую Латвию и ее народ. Память о себе он оставил в многосерийном телевизионном фильме «Долгая дорога в дюнах» как консультант полковник С. Зукул.

После последней поездки в Ригу меня направили по указанию руководства в Управление КГБ в город Воронеж, чтобы я прочитал там лекцию по материалам дела Огородника. Эта поездка была для меня особенно приятной, так как в этом городе жил и работал мой старый друг Сергей Савин, с которым мы вместе воевали на Баренцевом море в составе Печенгской Краснознаменной, ордена Ушакова I степени бригады торпедных катеров Северного флота. После войны он демобилизовался и уехал на родину своей жены, работал на одном из комбинатов, возглавил бригаду коммунистического труда, стал Героем Социалистического Труда. На одном из партийных съездов, делегатом которого он был, его избрали кандидатом в члены ЦК КПСС, а через несколько лет — и членом. Все это время мы периодически встречались в Москве и поддерживали переписку. Как оказалось, в Воронеже он был широко известен, имел много друзей, среди которых был и начальник КГБ, произведший на меня самое благоприятное впечатление. Это был высококвалифицированный профессионал, сочетавший высокую требовательность к себе и окружающим с отеческой заботой о подчиненных. Свое назначение на высокую должность он ознаменовал, например, тем, что построил столовую для сотрудников Управления, решив тем самым многолетнюю проблему с их питанием.

Руководство и оперативный состав Управления с большим интересом отнеслись к конкретным материалам, связанным с работой по разоблачению американского агента.

Рассказывая о своем пребывании в Воронеже, мне хотелось бы упомянуть также об интересных встречах с жителями этого города, в том числе и с С. Савиным, о посещении авиационного завода, других промышленных предприятий и, наконец, Воронежского заповедника с его бобровым питомником, где, кроме всего, состоялось мое знакомство с писателем Василием Песковым.

Следующей была поездка в Ленинград. Там меня удостоили высокой чести прочитать лекцию для сотрудников Управления по городу Ленинграду и Ленинградской области, Особого отдела Балтийского флота и Управления погранвойск КГБ СССР в Красном зале Большого дома, который я хорошо помнил с далекого детства, когда гулял с отцом по набережной Невы. На лекции присутствовали все руководители указанных выше подразделений. Вал был наполнен до отказа. Лекция, как обычно, продолжалась с небольшим перерывом более трех часов и сопровождалась демонстрацией схем проводившихся оперативных мероприятий. В течение последующих тридцати минут давались ответы на задаваемые вопросы. А потом уже были посещение Русского музея, поездки в Петродворец и Кронштадт, встречи с друзьями.

Добрые воспоминания остались у меня и от аналогичной поездки в город Свердловск, где особенно приятно было видеть в первых рядах в зале Управления КГБ своих наставников и старших товарищей, от которых в молодые годы мне довелось набираться знаний и опыта для дальнейшей работы.

Общеизвестно, что Свердловская область с ее важными предприятиями оборонной промышленности всегда являлась объектом пристального внимания американских спецслужб, что еще раз подтвердилось полетом самолета-шпиона «У-2» с Пауэрсом на борту, сбитого уральскими ракетчиками на окраине города.

Лекция и на этот раз вызвала неподдельный интерес у руководящего и оперативного состава Управления КГБ. В этом отношении очень удачным оказался фотоснимок, сделанный оперативным фотографом. После объявления перерыва основная часть присутствовавших покинули зал. Казалось, что должны были выйти все. Однако в действительности это было не так. Около пятидесяти сотрудников, вместо того чтобы воспользоваться перерывом, окружили меня и забросали вопросами, касавшимися некоторых подробностей дела. На пленке запечатлелись как молодые, так и убеленные сединами оперативные работники, в равной степени желавшие услышать что-то новое и полезное для своей повседневной работы.

Надо сказать, что Свердловское управление, в сравнении со своими соседями, не в обиду им будь сказано, всегда отличалось более высоким уровнем профессионализма сотрудников. Возможно, что одной из причин этого являлось то, что в числе его руководителей было немало выдающихся и талантливых организаторов из числа сотрудников центрального аппарата, высланных в свое время туда из Москвы по тем или иным причинам. В их числе были уже упоминавшийся полковник С. П. Давыдов, генералы Дроздецкий, Фитин и другие, которые, опираясь на свой богатый опыт, способствовали повышению уровня работы подчиненного им коллектива и созданию определенных традиций в подходе к решению тех или иных оперативных задач.

А потом была поездка в город Каменск-Уральский, куда меня сопровождал один из моих старых друзей, начальник одного из отделов Управления полковник А. Г. Коротких. Там состоялась встреча с сотрудниками городского отдела и друзьями-ветеранами, с которыми много лет тому назад мне неплохо работалось. Вспоминали о былых делах и о тех, кого, к сожалению, уже нет в наших рядах. У нас не было никаких сомнений в том, что смерть многих из них была связана с трагедией, случившейся на атомном объекте «Маяк» осенью 1967 года. Это тогда Н. В. Тимофееву-Ресовскому, всемирно известному российскому ученому, основателю радиационной генетики и автору трудов по популяционной генетике и биологическим методам борьбы с радиоактивными загрязнениями, в прошлом многие годы работавшему на Урале, было отказано в создании там научно-исследовательского института для изучения вредного влияния радиации на человеческий организм. Те, кто принимал такое решение, не были, видимо, заинтересованы в этом. А ведь как знать, может быть, работа такого института помогла бы позже облегчить участь пострадавших при аварии на Чернобыльской атомной электростанции.

Вспомнили и о том, как разоблачили не без оснований подозревавшегося в принадлежности в прошлом к немецкой агентуре некоего Автандила Надаришвили, который, как оказалось, пытаясь ограбить магазин, убил сотрудника милиции. При его аресте и обыске по месту жительства мы не смогли обнаружить огнестрельного оружия, несмотря на то, что нам с оперативным шофером пришлось всю ночь до самого утра в поисках его перекопать под полом комнаты в бараке несколько кубометров земли. Позже, однако, мы нашли оружие, но в другом месте. По приговору областного суда кавказский гастролер Надаришвили был приговорен к высшей мере наказания — расстрелу.

Не без юмора припомнили и то, как по экстренным сообщениям бдительных местных жителей ловили возле оборонных объектов и пионерских лагерей «вражеских шпионов и диверсантов», которые в действительности оказывались корреспондентами местных и областных газет. Процесс задержания этих людей для установления личности производил на них неизгладимое впечатление и, по всей видимости, оставался в их памяти на долгое время. Но ничего не поделаешь: такое уж было время, а мы лишь добросовестно исполняли свои обязанности. Вспомним хотя бы то, что именно в эти годы на территорию Белоруссии забрасывались группы диверсантов, о которых мне впоследствии рассказывал один из активных участников их ликвидации, бывший белорусский партизан полковник И. В. Габа. Враги, все до единого, были убиты или захвачены во время проведения чекистско-войсковых операций в белорусских лесах. Не обошлось тогда и без жертв с нашей стороны.