Глава 4.
Государство Гвинея. Северное побережье.
Застава берегового патруля Серый Клык
– Людвиг, значит... – усталый мужчина еще раз пробежался глазами по письму и поднял взгляд на Людвига. – Лет тебе сколько?
– 17.
– Для начала подпиши вот это.
Мужчина протянул два свитка, в которых Людвиг быстро расписался. Он даже не обратил внимания на то, что один из них назывался "Срочный контрактный наем военнослужащего с ограниченными сроками", а второй "Согласие на смерть по контракту и завещательные указы в случае наступления оной".
– Теперь хватай свои пожитки и за мной, – тон мужчины тут же разительно изменился, заставив Людвига нахмуриться. Тем не менее, он взял свои сумки и припустил за мужчиной.
Тот шел быстрым шагом, не оборачиваясь и говоря на ходу.
– Меня зовут Трок, я главный в местном гарнизоне патруля. Спать будешь в казармах со всеми... – они уже вышли из главного каменного здания и он указал рукой на одноэтажную, но длинную избу. – ...а когда возвратятся патрули, ты будешь спать на улице...
– А если дождь...
Трок моментально остановился и развернулся. Глядя прямо в глаза Людвигу, он произнес:
– Тебе не разрешали говорить и не задавали вопросов. Ты не спросил разрешения говорить, и поэтому будь так добр... ЗАКРОЙ СВОЮ ПАСТЬ! – рявкнул Трок так, что Людвиг от неожиданности даже подпрыгнул. – Все, дитятко! Детство кончилось! Ты теперь новобранец славного государства Гвинея. И ни папа, ни мама тебе не помогут. Дай руку!
Ошарашенный Людвиг несколько секунд смотрел на Трока, но потом протянул левую руку вперед. На его запястье тут же защелкнулся черный кожаный браслет с красными камнями.
– Этот браслет будет гасить твою магию. Попробуешь снять или сломать – я тут же узнаю, и тогда... – Трок наклонился к лицу Людвига и снова рявкнул. – ТЫ ПОЖАЛЕЕШЬ, ЧТО РОДИЛСЯ! ПОНЯЛ?
– Д-д-да... – кивнул головой вжавший ее в плечи Людвиг.
Трок развернулся и пошел дальше, продолжая рассказывать.
– Там столовая. Есть строго по расписанию или приказу десятника. Полигон там. На нем из такого куска мяса, как ты, будут делать строевого воина. За два месяца ты должен научиться держать строй. Не научишься – третий месяц будешь драить туалеты и готовить еду. Всяко больше пользы выйдет, – начальник заставы увидел кого-то вдалеке и помахал ему рукой. – Свал! Свал, иди сюда!
– Чего случилось, капитан? – спросил подошедший бугай. Он поглядывал на Людвига с каким-то плотоядным интересом.
– Новенький. Он твой...
– Так ведь кожа да кости! Куда я его?
– Мне плевать, куда ты его. Он твой! – с этими словами Трок развернулся и пошел обратно в главное здание.
– Вот же ж!... Не было печали, – Свал перевел взгляд со спины удаляющегося Трока на Людвига. – Звать как?
– Людвиг, – пришибленно произнес парень. От свалившихся неприятностей он все никак не мог прийти в себя.
– Что за палка у тебя на поясе? Ты дворянин, что ли?
– Бастард...
– Не было печали... Зубочистку с пояса сними, и вещи в хранилище сдай. Там тебе форму выдадут, – Свал указал на землянку. – Чего стоим? БЕГОМ!
Людвиг с перепугу сорвался с места и побежал в сторону землянки, услышав на бегу крик Свала:
– После этого на полигон ко мне!..
Северное побережье Гвинеи.
Застава берегового патруля Серый Клык.
Полигон
– Ты так хером в аристократок тыкать будешь! – снова заорал Свал. – Кто так мечом орудует? Им рубят! Рубят, понимаешь? Это ты своей зубочисткой можешь такой херней заниматься, а полуторником рубить надо!
Людвиг стоял рядом с обычным бревном, которое молотил уже неделю. Ноги у него подрагивали, а руки вообще не хотели слушаться от усталости. Так и висели как тряпки.
– Им колоть в строю только над щитом можно и то, если есть куда, – уже более сдержанно принялся объяснять Свал. Он глубоко вздохнул и потер руками лицо. – На плац пошли, а то ты меня до белого каления доведешь...
Свал пошел к просторной площадке, а Людвиг пошаркал за ним, едва переставляя ноги.
– СТРОЙ! – крикнул Свал, и Людвиг тут же ускорился, подбежав к краю площадки. Он выставил вперед щит и встал за ним боком. Левое плечо было впереди, левая рука крепко сжимала лямки щита, а правая сжимала стальную болванку, изображавшую полуторник.
– ШАГ! Гоп... гоп... гоп... – Людвиг на каждое "гоп" изображал приставной шаг, стараясь полностью повторить движения, которые в него вдалбливал Свал. Эти движения заставляли щит действовать как таран, отодвигая и отбрасывая строй противника.
– БЕЙ! АП! – по команде Людвиг чуть повернул щит, ровно настолько, чтоб оставалось пространство для удара мечом. На "АП" Свала он рубанул воздух болванкой сверху вниз. Затем тут же закрылся щитом.
– ДЕРЖАТЬ! – тут же закричал Свал, и Людвиг прижался плечом к щиту, а правую ногу вытянул назад, стараясь создать упор. Свал медленно подошел и начал придирчиво осматривать позу Людвига. Он обошел вокруг и встал перед щитом Людвига. Пара секунд заминки и в центр щита пришелся удар ступней. Людвига тут же опрокинуло назад. – Дерьмо, а не стена! Все! Прорван строй! Тебя убили!
Людвиг не ответил. Он с кряхтением повернулся на бок и отбросил щит в сторону. Глубоко закашлявшись, он скрутился калачиком.
– В голову себе вбей! Если эти твари... – тут Свал указал куда-то в сторону моря. – Припрутся на своих галерах со своими колдунами, то бой решать будет сталь. И тогда! Тогда тебя спасет только строй! Без строя они нас всех просто накрошат как репу! Каждый! Каждый в строю должен знать свое место и уметь его держать! То, что ты сейчас делал – полное дерьмо! Из-за тебя прорвут строй и всех порубят к чертям! Еще раз! Встал!
Людвиг не двигался.
– Я тебе повторяю! – цедя сквозь зубы, произнес Свал, склонившись над Людвигом. – Последний раз повторяю!
– Не могу... сил нет...
– Не могу – это мертвый или калека! – взревел Свал командным голосом на ухо Людвигу. – Остальное – не хочу!
– Не хочу...
Свал склонился к самой земле, припал к уху Людвига и начал шепотом говорить:
– А всем плевать, что ты хочешь. И дело не в том, что ты хороший или плохой. Благородный ты или из простолюдинов. Дело в том, что там, в море есть острова. На этих гребаных островах живут ублюдки с клыками в пасти с твою ладонь и колдунами вместо магов. И они регулярно приплывают к нам. Для того чтобы убивать. Детей, женщин, воинов... им вообще без разницы кого резать. И ты... – тут Свал начал орать в ухо Людвигу. – ...ТЫ, СУКИН СЫН, ОБЯЗАН ДО СЕНТЯБРЯ СДОХНУТЬ, НО НЕ ДАТЬ ЭТИМ ТВАРЯМ ТОПТАТЬ ЗЕМЛЮ И РЕЗАТЬ ЛЮДЕЙ В ГОСУДАРСТВЕ ГВИНЕЯ!
Свал с размаху ударил кулаком в ухо, которое орал. Людвиг застонал, ухватившись за ухо.
– Встал в стойку! В СТРОЙ! – гаркнул Свал, и от этого крика Людвиг начал подниматься. Вытирая слезы кулаком, поджимая плечо со стороны удара в ухо. – ШАГ!.. ГОП!.. ЧЕТЧЕ! РЕЗЧЕ! РЕЗЧЕ Я СКАЗАЛ, БЛАГОРОДНЫЙ СУЧЕНЫШ!
Северное побережье.
Застава берегового патруля Серый Клык
Людвиг все пытался изобразить стену со щитом, а приличных размеров бугай его опрокидывал снова и снова. Одним ударом ноги в щит.
– Уже почти месяц доходит, – задумчиво произнес Свал, глядящий на тренировки Людвига. – Не справится...
– Справится. Его отец такой же был, я помню его, – ответил ему Торк, стоящий рядом. – Ты посмотри на него. Он ведь еле держится, на одном упрямстве выезжает.
– А толку? До него не доходит... – Сват уже развернулся, махнув рукой.
– Сват! Постой! Малый когда вернется? – Сват не обернулся, а на вопрос Торка ответил через плечо.
– Сегодня должны из патруля прийти...
– Как придет – пусть ко мне зайдет. Надо, чтоб он этого задохлика подтянул...
Уже к вечеру этого дня Людвиг сидел у казармы на улице. Сидел он, опираясь на сруб избы спиной. Он шмыгал разбитым носом и периодически трогал распухшие и разбитые губы. Тумаков он получил от смены патруля, которая вернулась под вечер. Людвиг тогда даже не подумал подниматься и уступать место, за что и получил по лицу и ребрам от старших и опытных бойцов.
– Ну, чего нюни развесил? – услышал он голос над головой. – Не понравилось, как у нас с салагами обращаются?
Людвиг промолчал, но вздувшиеся скулы на лице выдавали, что не понравилось.
– Говорят, ты у нас блаародный? И стену держать уже два месяца учишься?
Людвиг, придерживаясь за бока, начал подниматься. Он встал, сжав кулаки настолько сильно, насколько только смог. От усердия хрустнула пара суставов. Его взору предстал гладковыбритый мужичок небольшого роста. Возраст трудно было определить, но то, что это был не пацан, было понятно сразу.
– Ну и чего беленишься? Может, соврал я где-то? – мужичок подошел впритык к Людвигу и подался немного вперед лицом, словно специально подставляясь под удар.
– Я не дворянин. Я бастард ... – прошептал Людвиг, смотря прямо в глаза мужичку. – И да, у меня не получается держать стену. Не всем же бугаями рождаться...
– Я вот тоже не бугай и руки у меня не бревна, а стену держу! А? Что скажешь? – мужичок внимательно следил за реакцией Людвига. Тот попытался нахмуриться, но выглядело это так, словно он морщится. Синяк под левым глазом при попытке нахмуриться сильно отдавал болью.
– Нечего сказать? Тогда пошли, покажу тебе кое-что, – мужичок споро потопал во тьму в сторону полигона, а Людвиг последовал за ним. Этот мужичок был первый, кто с ним нормально разговаривал за два месяца. До этого к нему обращались как "мясо", "эй ты" или вообще игнорировали. Свал разговаривал с ним только на полигоне. В остальное время он его упорно не видел.
– То, что тебя за человека не держат – тут ты не думай. Так со всеми, кто в новиках ходит. А пополнения ждать еще долго, оттого ты один у нас новик, – мужичок повернулся к хромающему Людвигу и добавил. – Как строй со щитом сдашь, так и поймешь.
Они в полутьме пришли на полигон, и мужичок невесть откуда достал щит с болванкой-мечом. Он подошел к деревянному столбу, стоявшему рядом.
– Смотри на меня! Видишь? Вот тут, в ноге-упоре рождается волна. Она же идет в пояс, спину и грудь, – мужичок изобразил короткий, но мощный удар щитом в бревно, отчего по округе разнесся громкий глухой звук удара дерева об дерево. – Когда тебе "гоп" говорят, у тебя с маршевой ноги такая волна идти должна! Каждый твой шаг – это удар в щит противника. А стена – это удар в удар. Каким бы бугаем ты не был, если в щит знатно бьют, то опрокинуть на раз могут. А если ты волну со щита принимаешь и в маршевую ногу уводишь, то сам всегда на месте останешься.
Мужичок протянул Людвигу, задумчиво чешущему макушку, щит и имитацию меча.
– Делай!
– Сил нет. Руки меч не поднимают, – тут же пожаловался Людвиг.
– Так и надо! Руки как плети двигай, чтобы болванка, словно хлыст летала... – мужичок улыбнулся жидким рядом белых зубов. – Так полуторник словно плеть рубить начнет. Это тоже волной делать надо. Научишься волну запускать с ноги маршевой и принимать на нее – за стеной дело не встанет...
Северное побережье.
Полигон берегового патруля
Людвиг стоял за щитом, наблюдая, как перед ним с ноги на ногу перетаптывается бугай Прист. Он был один из самых крупных в нынешней смене патруля. Широкоплечий, на две головы выше Людвига, он создавал ощущение живой крепости. Даже без кожаных доспехов, в которые он был одет, когда вернулся на заставу. Видом Прист вызывал ужас и в то же время щенячий восторг.
Прист без замаха с чудовищной скоростью пнул щит Людвига. Людвиг на полном автоматизме, как учили, принял удар на левое плечо и едва смог погасить его в земле правой ногой. Несмотря на все его старания, инерция удара немного сдвинула его, а левое плечо тупо заныло болью.
– Ба! Свал! Глянь! Оно держится! – проорал Прист с улыбкой до ушей.
– Сдвинул! – прокричал голос Свала из-за спины Людвига. – Ты его с наскока возьми, он рассыплется!
Прист уже отходил на несколько шагов. Он со зловещей улыбкой смотрел в глаза Людвигу. Людвиг в это время закусил губу и напряг все тело, словно взведённая пружина.
Прист сорвался с места и в пару широких шагов добрался до Людвига, на ходу ударив ногой в центр щита.
Людвиг в это время сделал то, чему его учил Малый. Четкий, быстрый, без замаха удар щитом, через волну с маршевой ноги, который пришелся в ступню Приста.
От встречи двух ударов, пусть и не равнозначных, но выполненных правильно, пострадал щит. Он хрустнул и, как положено любой деревяшке, развалился на две части. Строго пополам. Тем не менее, обе половины остались висеть на руке Людвига.
Еще не успел поставить на землю отбитую ногу Прист, а Людвиг уже делал шаг вперед, занося болванку, изображающую меч, над головой. В полнейшей тишине болванка со свистом опустилась на шею растерянного Приста.
– Убит... – еле слышно произнес Людвиг. Он в обратном шаге встал в ту же позу, в которой стоял и выставил вперед щит, вернее то, что от него осталось.
Несколько секунд на полигоне творилась тишина, прерываемая глубокими вдохами Людвига, но потом полигон взорвался. Взорвался гомоном голосов солдат, которые выкрикивали поздравления Людвигу, насмешки Присту и оглашали окрестности простым смехом.
А Людвиг в это время стоял в той же позе и сжимал зубы изо всей силы. У него онемела рука, державшая щит. Он всеми силами старался ее удержать, чтобы половинки щита остались на месте, но рука слушаться отказывалась. Она постепенно опускалась вниз, словно паралич ее взял. Правая нога начала подгибаться, и Людвиг упал на колено, но завалившись корпусом назад и упершись лбом в обломки щита, он кое-как удержал его на месте.
– Щит сломлен, ты убит, – послышался голос Свала. Голос казался слишком отчетливым на фоне гомонящих мужиков. Со стороны казарм уже потянулись отдыхавшие мужики, которые услышали гомон. Им вскоре наперебой рассказывали то, что учудил "новик Бастард".
От слов Свала Людвиг застонал и упал на спину. Он застонал с шипением через зубы. Левая, отбитая рука ныла похуже любой зубной боли.
– Вставай, солдат. Время обеда... – послышался голос Свала. Впервые за месяц с лишним тренировок он назвал его не "мясом", не "задохликом", не "новиком", а солдатом.
Людвиг с шипением перекатился со спины на бок и, упираясь лбом в землю и держась за левое плечо, присел на корточки, а потом кое-как встал на колени. Подхватив здоровой рукой болванку меча и ремень разбитого щита, он поковылял к стойке с оружием.
Спустя час в столовую начал собираться народ, галдевший и обсуждающий недавно увиденное представление. Не каждый день увидишь, как огромную скалу Приста, бьющего с наскока ногой, опрокидывает щуплый паренек-подросток.
В зале воцарилась тишина, когда в него вошел Людвиг. Обычно его никто даже не замечал, а сам он ел на улице. Таковы были порядки, которые Людвиг нарушать не торопился.
Людвиг, привычно похрамывая, поплелся к раздаче, но его окрикнул голос из зала.
– Эй! Как там тебя? Бастард! Садись к нам, а то так до ужина шаркать будешь! – голос донесся от ближайшего столика. – Ныр, возьми пайку ему, а то он сейчас вообще до раздачи не доползет.
Один из мужиков за ближайшим столом с ухмылкой поднялся и пошел на раздачу, а остальные начали сдвигаться, освобождая место для Людвига. Когда он буквально упал на тяжелую дубовую скамью, тот же мужик обратился к нему.
– Меня Ченом кличут. А ты и взаправду благородный?..
Людвиг отрицательно замотал головой.
– Бастард... – еле слышно произнес он.
Столица государства Гвинеи Болуслава.
Дворец Государя "Белый".
Целительские палаты Государя Гвинеи
Людвиг поднял тяжелую голову, с усилием оторвав ее от стола, и увидел картину, которую наблюдал уже не первый десяток раз.
Тот же самый стол, тот же самый зажаренный поросенок, те же самые мужики, с которыми он...
– За Гвинею! – рявкает на весь зал Свал, и зал заполняется гомоном орущих пьяных голосов.
– ЗА ГВИНЕЮ!!! – невнятно орет Прист вместе со всеми мужиками.
Муть перед глазами немного расступается, и Людвиг кричит то, что должен в этот момент прокричать.
– За ГВИНЕЮ!!! – выдает он и прикладывается к огромной деревянной кружке. Взгляд тонет в бурде, наполняющей кружку, а слух цепляют фразы.
– Бастард!
– Гля! Бастард еще живой!
– Слух, а как Бастарда звать?
– Че? Разве Бастард не имя?
– Не, это когда блаародный налево сходил...
Взгляд отрывается от бурды и наталкивается на мужика среднего роста. Именно этот мужик по прозвищу Малый учил его. Тот тоже хлещет бурду из кружки. Людвиг очень хочет что-либо изменить, но губы и язык предательски делают свое дело. Помимо воли Людвиг задает вопрос.
– Малый, а что за повод? – рука вытирает лицо, и рот сам повторяет вопрос. – За что пьем?
– Как? Ты чего, Бастард? – слышится голос Свала.
– Да ладно! Не придуривайся!
– Неужто не знаешь?
– Да вы объясните толком! Чего пьем? – пытается рявкнуть Людвиг юным голосом.
– Так поминки у нас, Людвиг... – тихо отвечает Малый и улыбается. На шее появляется красная полоска, из которой начинает течь кровь.
– Сами себя поминаем, Бастард... – отвечает Свал.
– Могилы нет у нас и не будет, – вставляет кто-то из мужиков, булькая кровью из перерезанной глотки.
– И помянуть нас некому... – заканчивает Свал. Он почти кричит. Половина его лица превращается в обгорелый ожог. Из ушей течет кровь.
Все собутыльники превращаются в изрубленные тела, раны проступают на телах и начинают кровоточить. У некоторых вытекают глаза, отпадают руки, головы падают на стол отдельно от туловищ...
***
Бешеный взгляд натыкается на бородатого мужика в белом одеянии.
– Смотри мне в глаза! Это сон! Это просто сон! – повторяет он, как мантру.
Появляется ощущение, что его держат. Запястье, локоть, плечи, колени, ступни, пояс...
– Повторяй за мной! Это сон... просто сон... – не перестает повторять мужчина в белом одеянии.
Внутри, в груди, мечется ураган, пытается вырваться, разнести все... но он слабеет. С каждой секундой он все слабее и слабее...
– Сон, это просто сон... – шевелятся губы. Они не хотят слушаться и все норовят начать дрожать. Чувства возвращаются, и Людвиг понимает, что щеки мокрые и под головой целая лужа из слез.
– Молодец, умница... – повторяет мужчина, смотрящий в его глаза. – Это сон, просто сон...
Глаза несколько раз моргают и закрываются. Людвиг впадает в обычный гипнотический сон...
– Все! Выключился! – со вздохом произносит мужчина, и слышится сразу несколько вздохов. – Всем ученикам два шага назад! Кто переполнен – слить силу в накопители или выпустить сырой! Все свободны!
По залу разносятся молодые голоса.
– Господи! Я думал – меня порвет!
– У меня лопнули 4 накопителя...
– Смотри сюда! – слышится голос молодого парня, который намотал связку из накопителей на шею наподобие бус. – У меня 117 накопителей полных! Вот это экземплярчик!
Пока гомон в зале продолжался, мужчина с ухоженной бородой подошел к одному из наблюдателей этого действа. Наблюдатель выделялся клеймом на лбу.
– Ваш вердикт? – спросил наблюдатель, как только мужчина подошел к нему. – Вы сможете его вылечить... или хотя бы научить контролировать выбросы?
– Мне нужно знать, что с ним произошло... душевное равновесие мага очень сложная вещь, – начал объяснять маг. – Тут важен каждый нюанс, каждая мелочь...
Клейменый не ответил. Вместо ответа он достал из складок черного плаща круглый камень. Камень походил на черный мрамор с вкраплениями белого, синего, красного и зеленого цветов. Он был небольшим, с треть кулака взрослого мужчины, но, несмотря на свой размер, этот камень произвел на бородатого целителя крайне негативное впечатление.
– Вы сошли с ума! Кто вам позволил лезть в его голову? – громким шепотом спросил целитель.
– Это была государственная необходимость...
– Для чего? Для чего было необходимо рисковать магом воздуха такой силы? – возмутился целитель. Он подошел вплотную к клеймёному мужчине.
– Не магом, а только учеником, – сказал, как выплюнул клейменый мужчина. – Были затронуты интересы государства. На кону стояла безопасность северной провинции Гвинеи...
Целитель не ответил. Он фыркнул, забрал шар из рук клейменого и отвернулся.
– Кто проводил копирование памяти? – спросил целитель, когда обернулся. Вместо ответа клейменый поднял указательный палец и коснулся им клейма на лбу. – Он сам?
Клейменый кивнул. Целитель покрутил шарообразный камень в руке и спросил:
– Смотреть, я так понимаю, можно только через вас? – в ответ клейменый опять кивнул. – Что ж. Давайте расставим все точки надо йот...
Целитель протянул руку с камнем к клейменому. Тот обхватил запястье целителя своей рукой, а вторую ладонью прижал к его лбу. Лёгкое свечение появилось сперва от соприкосновения рук, затем от лба, а потом начал светиться сам камень.
Глаза целителя в это время широко раскрылись, из них полились слезы, открылся рот и из него послышался слабый стон.
Видения профессора целительского факультета Академии магии, столица государства Гвинеи Болуславы
Вспышка.
Взгляд поверх щита на здоровенного мужика. Он бьет ногой в щит, и хозяин тела летит назад, опрокидываясь вместе со щитом. Взгляд выцепляет еще одного мужика, который сокрушенно мотает головой и махает рукой, разворачиваясь и уходя.
Вспышка.
Взгляд поверх переломленного щита на того же бугая. Бугай улыбается и что-то говорит. Сильная боль в левой руке. Улыбка на лице хозяина тела...
Вспышка.
Пьянка с мужиками.
Вспышка.
Строй с мужиками, объяснения мужиков как и куда двигаться.
Вспышка.
Первый ряд мужиков со щитами. Крик во все горло "ДЕРЖАТЬ!"
Вспышка.
Спарринги с мужиками на щитах и мечах... потом просто на мечах... спарринги с копьем... синяки, боль в ребрах... смех мужиков и хозяина тела.
Вспышка.
Рука вращает картофелину, а вторая с ножом срезает тонкую кожуру. Первая рука кладет чистую картофелину в наполовину полное ведро. Вторая тянется к мешку с картошкой и берет новую. Взгляд с грустью скользит по еще трем мешкам с картошкой. Обреченный вздох хозяина тела и еще того самого бугая, который пинал в щит. Бугай поднимает взгляд на хозяина тела и с диким перегаром говорит: "Один хрен было весело!" Губы с улыбкой произносят: "Оно того стоило..."
Вспышка.
Запыхавшийся мужик на лошади что-то говорит на тренировочной площадке. Его встречает толпа народа. В этой толпе находится и сам хозяин тела. Рядом с ним стоит низенький мужичок с сединой в волосах. Выслушав гонца, он выдает фразу: "Приплыли таки, суки!"
Слышится громкий рык "К бою!" и все мужики срываются в бег. Кто куда. Людвига за шкирку куда-то тащит тот самый мужик, который только, что стоял с ним рядом. Спустя пару минут круговерти кто-то, кого хозяин тела даже не успевает рассмотреть, сует ему в руки кожаный нагрудник с металлическими бляхами, щит заметно тяжелее учебного, настоящий меч и шлем-горшок.
Вспышка.
Хозяин тела сидит, прислонившись спиной к стене. Он поднимается на колени и выглядывает за зубья. Он находится на стене небольшого форта. Глаз цепляет остовы сгоревших зданий и сооружений, множество костров в сумерках на горизонте, мертвые тела чужаков у стен и подпалины на земле.
– Мужики! Кто живой и ходячий – на совет в оружейную! Торк зовет. Направо передай, если услыхал... – слышится громкий шепот слева.
Голова поворачивается направо, и губы шепотом повторяют слова, которые только что услыхали. Затем тело хозяина поднимается и куда-то идет, нагибаясь. Как только он подходит к лестнице, по голове кто-то сильно бьет.
Вспышка. Рапорт.
Глаза с неохотой открываются. Взору предстает лицо мужчины средних лет с залысиной. Губы сами собой говорят "Здравия желаю, господин начальник форта..."
– Как зовут тебя? – спрашивает мужчина. Он прижимает руку с чем-то металлическим ко лбу Людвига.
– Людвиг...
– Полностью!
– Людвиг Сылестский...
– Благородный?
– Бастард...
– Где-либо состоишь?
– Учусь в Академии магии города Вивека...
– Факультет?
– Воздушный.
– Не перебивай, смотри на меня и внимательно слушай. Я Торк Вычагда, начальник заставы северного патруля Серый Клык. Согласно доктрине "О секретности и шифровке" даю пароль: "Битва начисто!" Запомнил, Людвиг? Повтори!
– Что повторить? – спросили губы сами собой.
– Битва начисто!
– Битва начисто... А зачем?
– Молчи! Говорю только я! Осада идет третий день. Северные твари пришли очень плотной группой. Предполагаю быстрый прорыв. Очень много колдунов и мало воинов. Есть главный колдун на троне, большой шатер со знаками колдунов. Предполагаю приход к власти колдунов у этого племени.
Вчера после массированной атаки колдунов был выведен из строя единственный гарнизонный маг. Сегодня, около 3 утра, он, не выходя из комы, перестал дышать. Сердцебиение прекратилось. Гарнизонный маг Гувер Импрезар скончался. Бился до последнего, крайний удар пропустил через себя, чем спалил свой мозг.
Магической защиты в артефактах осталось на 75 эрг. Завтра ждем атаку воинов, поэтому думаем продержаться еще день. Если снова ударят колдуны... Ждем атаку воинов.
Все документы, вещи с подписями и именами уничтожены. Золото и гарнизонная казна зарыта в условленном месте согласно гарнизонному уставу. В качестве тайника донесения использован строевой солдат Людвиг Сылестский. Бастард, ученик магической Академии Вивека. Запись окончил!
– Торк... что происходит? Почему я связан? – настойчиво начинает спрашивать хозяин тела.
– Прости, Людвиг. Нам завтра надо умереть...
Вспышка.
Вспышка.
Вспышка.
Вспышка...
– Вы же просто изверги! – произнес целитель. Из глаз текли слезы, а рот жадно хватал воздух. – Как вы вообще могли на такое пойти...
– Это безопасность государства, – сухо ответил клейменый. – При захвате любой крепости всегда оставляется сообщение с полным описанием хода сражения за крепость. Кто напал, сколько врагов, куда они ушли...
– Но не в живом человеке!
– В данном случае это оправдано, – пожал в ответ плечами клейменый. – Колдуны с севера умеют искать письмена или магические составляющие с информацией.
– Но искать людей, укрытых под маскировочным артефактом, они не умеют? – с ехидцей спросил целитель.
– Там был еще артефакт летаргии. В этом случае человек не опознается как живой...
– Вы видели, что случилось в конце? – спросил целитель.
– Там сильные помехи, – пожал плечами клейменый. – Изображение плывет...
– Это не помехи. Это слезы, – со вздохом произносит целитель. – Мальчик использовал обычный отдаленный взор. Это начальное заклинание воздуха, его еще до Академии учат.
Клейменый непонимающе уставился на целителя.
– И что?
– Ничего, – хмыкнул целитель. – Артефакт летаргии не работал. Он бодрствовал. Он смотрел, как умирают его начальники, друзья и сослуживцы. До самого конца он лежал в этой каменной потайной комнатке связанный, укрытый артефактом маскировки, и смотрел, как умирают его друзья. Вот и все... А потом пришли ваши коллеги на развалины форта, нашли его в "невменяемом" состоянии кататонии, решили, что артефакт летаргии работает, и со спокойной душой его начали потрошить. Наживую...
– Нет, если бы наживую, то он бы с нами не общался...
– Я вам сообщаю факт! Можете еще раз перепроверить все записи, – после этих слов клейменый нахмурился.
– Мы еще раз перепроверим этот момент, – хрустнув шеей, произнес он. – На нас давят из высших кругов. Отец этого мальчишки оказался родственником Государя. Седьмая вода на киселе, да и вообще вне закона. Он бастард, но...
– Так бегают за бастардом, только если он единственный мужчина в потомстве, – закончил целитель за клейменого.
– Совершенно верно. Граф Сылестский не задумываясь признает его официально и усыновит, если это хоть как-то изменит ситуацию, – клейменый выпрямился, вздохнул и довольно четко и конкретно спросил.
– Ваш вердикт?
– Он будет жить, безусловно, – целитель начал размеренно гладить бороду. – Кардинально вмешиваться пока нельзя. Сколько у нас времени?
– Год, от силы два – и я не смогу сдерживать братьев. Нам придется либо лишить его дара, либо убить, – неохотно произнес клейменый. На суровый взгляд целителя он так же грубо ответил. – Я не имею права рисковать безопасностью государства и его жителей. Вы представляете, что будет, когда он проснется после кошмара в обычной гостинице столицы? Он целый район разнесет к чертям! Он по всем документам у нас проходит под грифом "Людвиг Буря".
– Я все прекрасно понимаю, но месть стала его смыслом жизни. Отцу можете смело передать, что он своего добился. Мальчик теперь имеет цель, – целитель передернул плечами, словно стало холодно. – Даже если кошмары уйдут, то хорошего сына он все равно потеряет.
– Почему?
– А, по-вашему, зацикленный на мести боевой маг может считаться хорошим сыном? – приподняв брови вверх и неестественно удивляясь, спросил целитель. – Боевой маг вообще может считаться хорошим сыном?
– Не начинайте этого разговора! Служба Государева пригляда и сыска не имеет отношения к выбору стихии вашего пациента! – повторил почти заученную фразу клейменый. – Вы мне лучше скажите, есть шанс, что кошмары просто уйдут?
– Крайне малый шанс. Чтобы повысить эти шансы, и достаточно серьезно, хочу вам предложить вернуть его в Академию на учебу. Убрать с его глаз всех военных и вернуть в привычную среду.
– Вы сошли с ума! Да он же в первую ночь...
– С вас кандалы с замком и ключом, – выдал целитель. Он уже думал и прикидывал что-то в голове. – Не простые кандалы, а ВАШИ кандалы!
– Меня испепелят, если узнают, что я...
– Он их будет надевать только перед сном. Разговор с ним я беру на себя, с вас кандалы, – безапелляционно заявил целитель. – Все просто. Ваши кандалы будут блокировать всю магию, а он будет просыпаться как от обычного кошмара. Только испуг.
– Хорошо, – сокрушенно заявил клейменый.
– Большего я для него сделать не могу, а вас я больше не задерживаю, – начал выпроваживать целитель клейменого.
Тот не ответил. Он начал набирать воздух. Резко, рывками, словно хотел чихнуть.
– АаааПЧХИиииии! – чихнул клейменый и взорвался, разлетевшись черной субстанцией по комнате и заляпав целителя, стену, у которой они стояли, и даже потолок.
Целитель вытер с лица черную тягучую субстанцию, которая прямо на глазах начала испаряться. Пахла она тоже отвратно. Хорошо ее рассмотрев, целитель буркнул:
– Тоже мне... Позер! Лучше ничего придумать не смог? ... Тьфу...
Спустя несколько недель.
Город Вивек. Тренировочные залы "Боевой кафедры"
Сжатые зубы, до вздувшихся скул. Взгляд исподлобья, словно он пытался загипнотизировать противника. Снова поднимается щит, и снова шаг. Меч отведен немного назад, его кончик лежит на щите. Еще шаг, и противник бьет ногой в щит.
Принять удар, увести в правую ногу и из нее же дать волну в меч. Полуторник в руках начинает рубить противника, но... не углядел, не заметил. Щит противника ребром бьет в лицо. Искры из глаз, и лицо уже уткнулось в песок.
Людвиг поднимается на колени и начинает сплевывать кровь. Взгляд поднимается, а магический тренажер, встроенный в старый вариант доспехов, делает три шага назад. Он делал это всегда, когда наносил смертельный удар противнику.
– Еще! – произносит разбитыми губами Людвиг. – Еще раз!
Он встает, принимая ту же самую стойку. Он занимался этим с момента приезда в город. Снова и снова он бил этот тренажер. Без магии, просто на мечах и щитах. И каждый раз получал от тренажера синяки и ссадины, но вставал раз за разом.
Снова стойка, снова шаг, удар тренажера Людвиг пытается встретить щитом и... вновь получает плашмя мечом по голове.
Больно, хоть и не смертельно, но Людвиг начинает звереть. Злость заволакивает глаза голубым цветом.
– Не сдамся! – сквозь зубы произносит он. Кажется, что слышится хруст сжатых зубов. – Не сдамся! Слышишь, тварь? Хер тебе!
Огромная ударная волна, по размерам занимающая весь зал, несется на магический тренажер. Она сметает его и размазывает по защитным стенам. Металл, расплющенный об стену, сначала падает на землю, но не проходит и минуты, пока Людвиг успокаивается, как доспех словно надувается изнутри. Магический тренажер снова готов к работе. Учителя предусмотрели многое. Магическая Академия, как-никак.
Комната практики магической академии города Вивека
В центре круглой комнаты стоял Людвиг. Он был одет в тренировочную одежду, которую надевал каждый ученик, заходивший в эту комнату. Он смотрел на маленький флакончик в руке. Пальцы рук слегка подрагивали, кадык носился вверх и вниз.
– Я не сдамся... – сквозь зубы произнес он. Еле слышно, почти одними губами. – Я не сдамся...
Повторяя раз за разом эту фразу, он дрожащими пальцами вскрыл маленький флакончик и опрокинул в себя. Глоток, глубокий вдох, кашель.
Людвиг падает на колени, его взгляд впивается в песок, устилавший всю тренировочную комнату. Зрачки пускаются в пляс, а перед глазами уже бегут сцены, воспоминания... И вновь он на стене того форта, вновь кровь заливает правый глаз, вновь гибнут люди, которых он называл друзьями...
Губы все время повторяют одно и то же: "Я не сдамся..."
В зале для тренировок начинает вращение смерч. Он еще мал, всего лишь размером с ладонь, но он растет. Он растет вместе с громкостью голоса Людвига, который повторяет: "Я не сдамся!.."
Спустя минуту смерч заполняет всю комнату, и в ней вращается все! Песок, обломки колонн, какие-то невесть откуда взявшиеся куски древесины. От стен исходит яркий магический свет, но светятся не сами стены, а руны защиты и поглощения, нарисованные на них.
Со стороны входа показалась фигура человека. Она спокойным шагом идет к бушующему Людвигу. По дороге ветер, раскрутившийся до сумасшедшей скорости, начинает срывать с человека куски одежды, песок начинает снимать кожу, как настоящий абразив. Самое удивительное, что человека при такой скорости не сносит и не отрывает от каменного пола.
К Людвигу подошло уже чудовищно изуродованное тело. С левой, подветренной стороны, тело красовалось белесыми участками отшлифованных костей. Вторая половина тела выглядела не намного лучше. Этот человек подошел к Людвигу, который висел в воздухе вертикально с выгнутой назад спиной. Губы продолжали повторять одно и то же. Он заглянул тому в глаза, которые были голубыми, без зрачка, словно это и не глаз, а кусочек неба. Потом он осмотрел запястья, на которых были ожоги. Еще немного понаблюдав за Людвигом, он поставленным ударом врезал ему по затылку, и тут же все умолкло.
Песок упал барханами у стен, ветер улегся, свет от стен прекратился. Словно ничего и не было. Если не считать песок, наваленный у стен.
Фигура изуродованного человека направилась к выходу из комнаты. Там его уже ждал человек в черном плаще, лысой головой и клеймом на лице.
– Что скажешь? Возьмешься? – спросил клейменый изуродованного, как только тот подошел к нему.
В ответ изуродованный человек отрицательно помотал головой из стороны в сторону. Говорить он не мог. У его лица не было щек, слева белели отполированные песком кости черепа.
– Ратмир, мне больше обратиться не к кому, – начал клейменый. – От него в столице целители отказались. Ты пойми, пропадет же парень! Ты же видишь, что он вытворяет! Этот парень – Буря! Просрем ведь...
Ратмир опустил голову, и по его щеке потекла мутная жидкость. Это вытекал единственный человеческий глаз. Ратмир поднял голову и взглянул на клейменого вторым, демоническим глазом.
– Ну хоть попробуй! – попытался убедить его клейменый. – Если до следующего года не выйдет, то нам либо убить его, либо лишить дара. Ратмир, ты же последняя инстанция. Мне больше не к кому обратиться...
Ратмир глубоко вдохнул и выдохнул, булькая кровью где-то в районе 8 пары ребер слева, и кивнул головой. Клейменый же выдохнул с облегчением, будто он снова собирался обратиться с новыми доводами.
Ратмир прошаркал мимо него к выходу, оставляя за собой кровавые следы.
Следующее утро
Глаза Людвига открываются, перед ними дощатый потолок. Он шевелит слегка руками и чувствует тяжесть металла. Это его кандалы. Без них он не ложиться спать уже больше месяца.
– Поднимайся, я тебя не собираюсь ждать до обеда, – слышит он голос откуда-то сбоку.
Людвиг присел на кровати, и тут до него дошло, что кровать не его и вообще он не в своей комнате.
– Меня зовут Ратмир. Я учитель, маг-универсал, – начал было человек. Лицо его покрывала нежная розовая кожа, а волосы на голове вообще отсутствовали. Было понятно, что человек недавно побывал в передряге.
– Я вас знаю, – хриплым голосом произнес Людвиг и начал прятать взгляд, вжимая голову в плечи. – Это я вас? Да?
– Ты. Дело в другом. От тебя отказались все, кто хоть как-то мог тебе помочь, – щека Ратмира дернулась, а демонический глаз под тонкой розовой кожей провернулся. – Тебя списали, Людвиг Сылестский.
Кисти Людвига, державшие край кровати, сжались. Побелели костяшки и скрипнула кровать. Людвиг смотрел со злостью на Ратмира, а его браслеты начали чернеть. Видя это, Ратмир усмехнулся.
– Злой! Смотри на меня и слушай внимательно! – начал Ратмир, наклонившись почти вплотную к лицу Людвига. Пока он говорил, демонический глаз дергался, словно жил своей жизнью. – Ты никому не нужен, Людвиг. Кроме себя самого. Расклад простой как подкидной! От тебя отказались целители столицы, наши целители им в подметки не годятся. Ты опасен. Каждую ночь одно и то же. Один и тот же сон, а в реальности одна и та же буря. Тебе выдали кандалы от клейменых, но они рано или поздно почернеют совсем и осыпятся черной ржавчиной, и тогда...
– И что тогда? – сиплым голосом спросил Людвиг, не отрывая взгляда от пола. – Зачем вы вообще со мной носитесь? Я ведь многого не просил... Я ведь только хотел на северные острова попасть!
Людвиг поднял взгляд на Ратмира, и тот отшатнулся. Глаза снова начали приобретать голубой оттенок.
– Я уже все знаю. Год – и Государев пригляд придет за мной. Или убьют, или заберут дар, – уже более спокойным тоном он добавил. – Мне уже все равно. Мне на север надо...
– Ты же понимаешь, что даже если доберешься до островов – это будет чудо, – Людвиг в ответ кивнул головой. Ратмир откинулся на спинку стула и предложил. – Я помогу тебе.
Людвиг сначала вскинулся, но быстро осел.
– Как ты мне поможешь?
– Я научу тебя убивать и выживать, – Ратмир улыбнулся. Улыбка вышла кривой и довольно страшной. – Везде. А дальше – как пойдет. Возможно, что я буду слишком пьян, или ты слишком хитер. Как итог, ты сбежишь к следующему году.
Ратмир протянул руку Людвигу. Людвиг потянулся к руке Ратмира, но тот немного отстранил ее.
– Только при условии полного подчинения и безоговорочного выполнения всех заданий! – заявил Ратмир.
Людвиг, впервые с кем-то поговоривший по душам, немного посомневался, но пожал руку Ратмиру.
– Беру тебя в ученики, Людвиг Сылестский! – произносит с улыбкой Ратмир. – Ты будешь вторым учеником. Первого зовут Пест...
Людвиг еще не совсем понимал, что его ждет. Он еще и не подозревал, что Ратмир на самом деле не улыбался. Просто кожа еще не успела загрубеть. На самом деле это была не улыбка, это был хищный оскал.
