XV. ТАИНСТВЕННЫЕ СЛЕДЫ

Когда британский самолет, пилотируемый лейтенантом Гарольдом Перси Смитом Олдуиком, поднялся над джунглями, где жизнь Берты Кирчер так часто подвергалась опасности, девушка вдруг почувствовала, как спазмы сжали ее горло. Как ни странно, помимо радости она испытывала нечто вроде сожаления, вспоминая о необыкновенном человеке, который не раз спасал ей жизнь.

Впереди Берты Кирчер в кресле пилота сидел английский офицер и истинный джентльмен, и она знала, что Олдуик любит ее; тем не менее, Берта с грустью расставалась с джунглями и их обитателями, взявшими ее под свое покровительство.

Лейтенант Олдуик был на седьмом небе от счастья. Он вновь сидел за штурвалом своего самолета, вместе с ним летела любимая женщина, а впереди их ожидало возвращение на родину и встреча с друзьями. Однако его радость была омрачена сообщением Тарзана о том, что Берта – немецкая шпионка. Что делать, если слова человека-обезьяны подтвердятся? С одной стороны, Олдуик с ужасом думал о той участи, которая ожидает Берту Кирчер, если она действительно окажется вражеским агентом, с другой – как истинный патриот он не мог скрывать правду. Поэтому молодой человек старался отогнать прочь печальные мысли и в который раз пытался убедить сам себя в том, что Тарзан ошибся. Он не мог поверить, что это нежное личико, ясные честные глаза принадлежат представителю ненавистной враждебной национальности.

Так летели они на восток, погруженные каждый в свои мысли. Под крылом самолета проплывала густая растительность джунглей, затем она стала более скудной, а вскоре под ними потянулось огромное пространство безводной пустыни, изрезанной ущельями, бывшими когда-то руслами давно высохших рек.

Когда самолет пересек границу пустыни, Ска-гриф, возвращаясь на большой высоте к своему выводку, заметил странную огромную птицу, вторгшуюся в его пространство. То ли Ска решил вступить в бой с нарушителем, то ли им двигало простое любопытство, но, как бы то ни было, гриф резко бросился на перехват. Глупый Ска недооценил скорость приближающегося противника, и случилось то, что должно было случиться. В результате столкновения безжизненное, разорванное в клочья тело грифа полетело вниз, лейтенант Олдуик, ударившись головой о приборную доску, на мгновение потерял сознание, а самолет, задрожав всем корпусом, свалился в штопор и устремился к земле.

Придя в себя, Олдуик быстро оценил обстановку. Моторы молчали, а земля приближалась с ужасающей скоростью. Единственным пригодным местом для посадки, хотя и очень рискованной, могло стать дно глубокого ущелья. Другого выхода не было, и лейтенант принял решение. С трудом выровняв самолет, он вывел его из пике, и спустя несколько секунд самолет неуклюже запрыгал по неровной поверхности почвы.

Олдуик с тревогой оглянулся назад. К счастью, ни он, ни его пассажирка серьезно не пострадали. Несколько минут они сидели молча, затем Берта Кирчер спросила:

– Это конец?

Англичанин покачал головой.

– Это лишь конец первого действия.

– Но вы же не сможете починить самолет после такой посадки.

– Пока не знаю, – отозвался пилот, – если что-нибудь не очень серьезное, то смогу. Сначала надо его внимательно осмотреть. Будем надеяться на лучшее. До железной дороги на Танга очень и очень далеко.

– Нам далеко не дойти, – сказала девушка с отчаянием. – Мы абсолютно безоружны! Будет чудом, если мы сумеем пройти хотя бы несколько миль.

– Но мы не безоружны! – воскликнул лейтенант. – У меня есть запасной пистолет, этот черномазый не нашел его.

С этими словами он извлек из потайного места автоматический пистолет.

Берта Кирчер откинулась на сиденье и громко рассмеялась безрадостным нервным смехом.

– Это не оружие для джунглей, это пугач! Какой от него толк?

Олдуик смутился.

– И все-таки это оружие, – сказал он. – По крайней мере, человека из него убить можно.

– Конечно, – ответила девушка. – С небольшого расстояния, и если пистолет не даст осечки. Я не очень доверяю этим игрушкам, мне и самой доводилось ими пользоваться.

– Ну да, – попытался сострить лейтенант, – скорострельная винтовка была бы более кстати, ведь здесь в пустыне на нас может напасть слон…

Девушка поняла, что лейтенант обиделся, хотя и сам сознавал бесполезность своего оружия.

– Простите меня, – прошептала она. – Я не хотела вас обидеть. Пусть этот пистолет останется последним средством. Мне кажется, что я пережила сама себя. Я готова была отдать жизнь за родину, но не представляла, что моя смерть может растянуться на такой долгий срок. Теперь я понимаю, что умирала в течение долгих недель.

– Что вы хотите этим сказать? – воскликнул молодой офицер. – Вы не умираете. С вами ведь ничего не случилось.

– О, не то, – ответила она. – Я имею в виду то, что с момента, когда Усанга и его банда захватили меня в плен и повели в глубь страны, мой смертный приговор был подписан. Иногда мне казалась, что мне дарована отсрочка, иногда я думала, что близка его полная отмена, но в глубине души я сознавала, что больше никогда не смогу вернуться в цивилизацию. Я исполнила свой долг перед своей страной и поэтому могу исчезнуть с сознанием, что сделала все, что было в моих силах. А сейчас я желаю только одного – скорейшего приведения приговора в исполнение. Я не могу больше медленно умирать и испытывать в то же время страх за свою жизнь. Я знаю, вы считаете меня храброй женщиной, но в действительности я страшная трусиха. Крики хищников наполняли мою душу таким страхом, что я почти физически ощущала его. Сомневаюсь, что вы поймете меня – мужчины так отличаются от нас, женщин!

– О! – воскликнул лейтенант. – Я прекрасно вас понимаю, и от этого еще больше восхищаюсь вашим героизмом. Мужества не может быть там, где нет преодоления страха.

– Благодарю вас, – ответила она. – Но я вовсе не смелая, и сейчас стыжусь моей невнимательности к вашим собственным чувствам. Постараюсь взять себя в руки, и давайте надеяться на лучшее. Я постараюсь помочь вам чем смогу, только скажите, что делать.

– Во-первых, – ответил лейтенант, – необходимо выяснить, насколько серьезно повреждение, а потом решим, что можно сделать, чтобы устранить неполадки.

В течение двух дней Олдуик возился с разбитым самолетом, Хотя ему с самого начала было ясно, что никаких надежд нет. Наконец он сознался в этом Берте Кирчер.

– Я знала, – ответила она. – Но, с другой стороны, вы понимаете, что мы не можем ни идти вперед, ни возвращаться назад. Пешком нам не добраться до железной дороги на Танга. Мы умрем от голода и жажды, не осилив и половины пути. Если же мы попробуем вернуться в джунгли, то в результате добьемся того же самого – смерти – только в другой форме.

– Поэтому нам лучше оставаться здесь и ждать гибели вместо того, чтобы тратить последние силы в бесплодных попытках спастись, – предложил лейтенант.

– Нет, – возразила девушка. – Я никогда на это не соглашусь. Если мы не можем идти ни вперед, ни назад – нужно выбрать другое направление. Где-то же должна быть вода! Надо двигаться вниз по ущелью. У нас еще остались запасы, и, если быть бережливыми, их можно растянуть на несколько дней. А к тому времени, может, и натолкнемся на родник или доберемся до благодатных краев. Когда Усанга вел меня в деревню вамабо, мы шли по южному маршруту, там достаточно воды и дичи. Поэтому, если мы достигнем этой земли, мы сможем дотянуть и до побережья.

Мужчина покачал головой.

– Сомнительно, но нужно попытаться. Лично и мне не по душе торчать тут в ожидании смерти.

Олдуик привалился к самолету, устремив удрученный взгляд в землю. Девушка смотрела на юг, вдоль ущелья, в направлении их призрачного пути к спасению.

Вдруг она схватила его за руку.

– Смотрите! – шепнула Берта.

Олдуик быстро обернулся и взглянул в том направлении, в котором она указывала. Он увидел косматую голову огромного льва, внимательно разглядывающего их из-за поворота ущелья.

– Ну и ну, – воскликнул лейтенант, – эти негодяи бродят повсюду.

– Но ведь они не уходят далеко от воды, не так ли? – с надеждой спросила девушка.

– Полагаю, что нет. Лев не очень выносливое животное.

– Тогда он – предвестник надежды, – воскликнула Берта.

Мужчина рассмеялся.

Лев, очевидно, удовлетворившись тем, что узнал, какие существа перед ним, медленно направился в их сторону.

– Скорее, – воскликнул Олдуик. – Давайте взберемся на борт самолета. – И он помог девушке залезть в кабину.

– Разве он не сможет проникнуть сюда? – спросила она.

– Думаю, вполне, – ответил мужчина.

– Вы уверены? – тревожно поинтересовалась она.

– Нет, не уверен. – И он вытащил пистолет.

– Ради Бога! – вскричала Берта Кирчер. – Не стреляйте в него из этой штуки. Вы можете в него попасть!

– Я не собираюсь его убивать, но, может, сумею отпугнуть. Разве вы никогда не видели, как дрессировщик работает со львами? С помощью простого пугача и обычной табуретки он укрощает самых свирепых животных.

– Но у вас нет табуретки, – напомнила девушка.

– И то верно, – ответил он. – Я всегда говорил, что самолеты должны быть оборудованы табуретками.

Берта Кирчер смеялась спокойно, почти без истерики, словно ее развлекали забавной беседой после обеда.

Лев Нума степенно подошел к ним, его поведение больше говорило о любопытстве, чем о желании напасть. У самолета он остановился и принялся разглядывать их.

– Красавец, не так ли? – воскликнул мужчина.

– Я никогда не видела более прекрасного существа, – ответила она восхищенно. – Какая темная шерсть. Ведь он почти черный.

Звуки их голосов, казалось, не очень понравились царю зверей, так как вдруг он оскалился, сердито зарычал и припал к земле, готовясь к прыжку. Олдуик выстрелил в воздух. Эффект оказался обратным ожидаемому: Нума еще больше рассвирепел и со страшным рыком бросился на автора нового и тревожного звука, оскорбившего его слух.

В ту же секунду лейтенант Олдуик выпрыгнул из кабины, призывая девушку последовать его примеру. Однако Берта Кирчер выбрала другой путь: она вскарабкалась на фюзеляж.

Нума, не знакомый с конструкцией аэроплана, занял переднюю кабину и с интересом наблюдал за действиями девушки. Олдуик тоже попытался взобраться на фюзеляж.

Именно за этой сценой и наблюдал Тарзан из племени обезьян, привлеченный пистолетным выстрелом. Берта Кирчер смотрела, как лейтенант карабкается на самолет, сам он был полностью поглощен своим занятием, поэтому никто не заметил тихого приближения человека-обезьяны. Нума первый заметил появление третьего лица на сцене. Лев сразу высказал свое неудовольствие, направившись прямо к нему, оскалив клыки и рыча. Его поведение привлекло внимание мужчины и женщины, и у Берты Кирчер вырвался приглушенный крик.

– Слава Богу! – сказала она, хотя не могла поверить своим глазам при виде дикаря, который всегда появляется в критическую для нее минуту.

В тот же миг оба ужаснулись, увидев, как Нума выпрыгнул из кабины и направился к Тарзану. Человек-обезьяна держал свое копье наготове и осторожно двигался ему навстречу. По повадке льва он сразу понял, что это лев из ямы вамабо. Но было неясно, осталась ли в этой огромной косматой голове какая-нибудь доля благодарности за то доброе дело, которое сделал для него Тарзан.

Человек-обезьяна не сомневался, что Нума узнал его, так как хорошо разбирался в психологии своих собратьев по джунглям. Они часто забывают некоторые вещи намного быстрее человека, но другие могут помнить годами. Знакомый запах, как полагал Тарзан, уже давно напомнил Нуме обстоятельства их встречи.

Любовь к спортивному риску, бывшая у Тарзана в крови, толкнула его на отчаянный поступок. Он решил проверить, насколько глубоко проникло в сердце льва чувство благодарности.

Лейтенант Олдуик и Берта Кирчер, окаменев, наблюдали за происходящим. Когда Тарзан и Нума поравнялись друг с другом, летчик тихо выругался и нервно ухватился за пистолет, висевший у него на боку. Девушка прижала ладони к щекам, молча подавшись вперед и замерев от ужаса. Хотя она и видела схватку Тарзана с Шитой-пантерой и знала, что только его ловкость, хитрость и мужество могут свести риск к минимуму, она понимала, что кроме трех перечисленных факторов существует и четвертый, самый главный, – везение, слагающееся из судьбы и случайности.

Берта видела, что лев размахивает хвостом из стороны в сторону и издает глухое урчание, но не могла понять ни значения жеста, ни характера издаваемых звуков. Она воспринимала их как проявление агрессивности, тогда как для Тарзана из племени обезьян они означали выражение дружелюбия и расположения. Когда же Берта увидела, как Нума вплотную подошел к человеку и ткнулся носом в его обнаженную ногу, она закрыла лицо ладонями. Казалось, прошла целая вечность в ожидании ужасного крика, рычания и шума схватки, но вместо этого раздался вздох облегчения лейтенанта Олдуика, прошептавшего:

– Ничего себе! Подумать только!

Берта решилась открыть глаза и увидела, как огромный лев терся своей косматой головой о бедро человека, а свободной рукой Тарзан теребил его густую гриву.

Когда Тарзан подходил к самолету, Нума шел рядом с ним, а когда человек остановился, лев остановился тоже.

– Я уже потерял надежду найти вас, – сказал человек-обезьяна, – и, кажется, нашел вас вовремя?

– Но откуда вы узнали, что мы попали в беду? – спросил летчик.

– Я видел падение вашего самолета, – ответил Тарзан. – Я наблюдал за вами с дерева рядом с лужайкой, с которой вы взлетали. Потом потерял вас из виду, когда вы перевалили через горы, и искал немного севернее. Я было собрался прекратить поиски, но тут услышал выстрел из пистолета… Вы можете починить самолет?

– Увы, – погрустнел Олдуик. – Это безнадежно.

– В таком случае, каковы ваши планы? Что вы собираетесь делать?

– Мы хотим добраться до побережья, – ответила Берта, – но, кажется, это невозможно.

– Я тоже подумал бы так раньше, – ответил человек-обезьяна, – но если Нума здесь, значит, недалеко и вода. Я встретил этого льва два дня назад около деревни вамабо, и освободил его из ямы-ловушки, изготовленной туземцами. Чтобы добраться сюда, он, должно быть, прошел по какой-то неизвестной мне тропе. Откуда он шел, когда вы его заметили?

– Как раз со стороны юга, – ответила девушка. – Мы тоже подумали, что вода должна быть в том направлении.

– Тогда давайте искать, – предложил Тарзан.

– А как быть со львом? – спросил Олдуик.

– Об этом надо подумать, – ответил Тарзан, – но прежде спускайтесь вниз.

Офицер пожал плечами. Девушка смотрела на него, чтобы увидеть, как он прореагирует на предложение Тарзана. Англичанин побледнел, но на его губах играла улыбка. Без единого слова он соскользнул вниз и оказался позади Тарзана.

Берта Кирчер поняла, что пилот испытывал чувство страха, но оценила его мужество.

Нума, сидевший рядом с Тарзаном, поднял голову, тихо зарычал и взглянул на человека-обезьяну. Тарзан держал льва за гриву, продолжая разговаривать с ним на языке великих обезьян. Для девушки и молодого лейтенанта гортанные, рычащие, бормочущие звуки казались полной абракадаброй, но Нума, вероятно, начинал понимать речь своего хозяина, поскольку перестал рычать и более не выказывал недоброжелательства по отношению к молодому англичанину.

– Что вы ему сказали? – поинтересовалась девушка.

– Я сказал ему, – ответил человек-обезьяна, – что я Тарзан из племени обезьян, могучий Повелитель джунглей, и что вы мои друзья. Мы – обитатели джунглей, вообще-то, большие хвастуны. В нашей речи, манере поведения всегда присутствует элемент угрозы. Вот почему мы рычим на наших врагов. Мы говорим им, чтобы они остерегались, иначе мы нападем и разорвем на части. Возможно, Нума не понимает моих слов, но я уверен, что по интонации и жестам он соображает, что я хочу ему внушить. А теперь вы можете спуститься и познакомиться.

От Берты Кирчер потребовалось все ее мужество, чтобы спрыгнуть вниз. Лев лишь оскалил клыки и слегка зарычал, когда она подошла к Тарзану.

– Думаю, – сказал человек-обезьяна, – что пока я здесь, вы в безопасности. Самое хорошее – просто игнорировать его. Не подходите близко и ни в коем случае не показывайте страха, а по возможности держитесь так, чтобы я постоянно был между ним и вами. Лев скоро уйдет, и вряд ли мы когда-нибудь встретимся с ним еще.

По предложению Тарзана, Олдуик вынул из кабины запасы воды и пищи, они разделили груз между собой и направились на юг. Нума за ними не пошел. Стоя у самолета, он смотрел им вслед, пока они не скрылись за поворотом.

Тарзан шел по тропе льва, полагая, что в конце концов она выведет их к воде. На песке следы льва виднелись отчетливо, и по ним было легко ориентироваться.

Вначале шли только свежие следы, но через некоторое время Тарзан вдруг остановился. Двое спутников вопросительно взглянули на человека-обезьяну. Вместо ответа Тарзан указал на землю.

– Смотрите! – воскликнул он.

Сначала ни девушка, ни лейтенант не увидели ничего, кроме смешанных и перепутанных отпечатков на песке, но вдруг девушка заметила то, что Тарзан увидел сразу, и возглас удивления сорвался с ее губ.

– Следы человека! Тарзан кивнул головой.

– Но они какие-то странные.

– Ноги были обуты в мягкие сандалии, – объяснил человек-обезьяна.

– Тогда где-то поблизости должна находиться туземная деревня, – предположил Олдуик.

– Пожалуй, – согласился Тарзан. – Но все племена, обитающие в этой части Африки, ходят босиком, кроме дезертиров Усанги, а они носят ботинки военного образца. Если же вы повнимательнее присмотритесь, то заметите, что эти следы принадлежат не туземцам.

– Тогда кому же? Может быть, белым?

– Похоже на то, – ответил Тарзан, и вдруг, к удивлению своих спутников, он опустился на четвереньки и понюхал следы, словно дикий зверь. Наконец, он поднялся на ноги.

– Это не след Гомангани, – пояснил он. – Но это и не след белого человека. Их было трое, трое мужчин. Но к какой расе они принадлежат, я не могу определить.

Перед ними начинался спуск: дно ущелья круто уходило вниз. По склонам ущелья виднелись пещеры на различных уровнях. Одна из них находилась прямо перед ними. Тарзан указал на нее жестом руки.

– Переночуем здесь, – и, обратившись к девушке, добавил, – вы будете спать внутри, мы с лейтенантом расположимся у входа снаружи.