Глава четвёртая.

С утра по госпиталю пронесся слух, что сегодня прибудет сам государь со свитою. Будет награждать особо отличившихся в боях за Рижский залив, не только офицеров, но и моряков. И сразу после этого известия, весь госпиталь встал на уши. Сестры и нянечки бросились везде наводить порядок - ну любят в России устраивать перед начальством показуху. А тут, сам царь приезжает. А несколькими днями ранее этого визита, Николай II возложил на свои плечи верховное командование всеми вооруженными силами России.

Как там гласил его первый приказ. "Сего числа, я принял на себя предводительство всеми сухопутными и морскими вооруженными силами, находящимися на театре военных действий. С твердою верою в милость Божию и с непоколебимой уверенностью в конечной победе, будем исполнять наш святой долг защиты родины до конца и не посрамим Земли Русской".

Значит он теперь и не только царь и "ямпяратор" всея Руси и всякое, всякое, но и главком. А госпиталь-то военного ведомства, тоесть - морской. А перед высоким начальством, всё и везде должно быть вылизано, как у кота яйца.

В мою палату, где я лежал в одиночестве - не считая того что тут же коротал время и мой вестовой - заглянула Ольга, и тоже давай наводить порядок. Хотя, что тут наводить, когда вокруг идеальный порядок. Она же и поддерживает его всё время, да ещё её сестрица, когда они бывают на дежурстве. А это дежурство выпадает так, что кто-то из них всегда при госпитале, а то и обе. В поддержании порядка им также помогает мой Качалов.

-Олечка! Да не утруждайте себя так. Вы же сами видите, что тут в моей палате можно даже операции проводить, почти всё стерильно.

-Так говорят, что Его величество едет.

-И что из этого.

-Ну как же, Его величество обязательно зайдёт в вашу палату.

"Что Его величество зайдет, тут я с Ольгой абсолютно согласен. Было-бы удивительно если этого он не сделает" - подумал я.

-Так значит, ради этого ты так стараешься. Ну ладно, тогда не буду тебя отвлекать от работы.

-Так вы меня не отвлекаете, мне просто нравится наводить чистоту. Я и дома любила этим заниматься.

-Олечка, и что вы так о старике печетесь? Неужели в этом госпитале я единственный с ранением.

-Нет конечно, здесь много раненых.

-Вот видишь, сама говоришь, что раненых в этом госпитале много. И определённо, что среди раненых, немало молодых красавцев лежит, и все мечтают, а когда же эдакая сестричка-красавица к ним заглянет, да удостоит их вниманием.

Ольга вспыхнула, заулыбалась от услышанного комплимента.

-Сейчас вот вы шутите, ваше превосходительство, а когда вас две недели назад сюда привезли, вам было не до шуток.

-Олечка, мы же с вами договорились. Зачем эти титулы, обращайтесь ко мне Михаил Коронатович. Нет-нет, по отчеству пожалуй не надо. Называй меня просто дядя Миша.

-Ваше превосходительство, ну как это будет выглядеть, если я буду вас называть дядей Мишей.

-Да очень просто. Говоришь - Дядя Миша. Ты погляди на меня, видишь, какой я уже старый.

Ольга прыснула от смеха.

-Да какой вы старый! И ради Бога, не наговаривайте на себя ваше превосходительство. Вы ещё даже совсем не старый. Это вы после ранения так выглядите.

-Как это не старый, если я почти на тридцать лет тебя старше. И ранения тут не причем. Так что никаких больше превосходительств. Поняла?

-Хорошо ваше превосходительство.... Дядя Миша - рассмеялось девица - поняла. Дядя Миша сейчас придет врач Радковский с моей сестрицей, делать вам перевязку, а вскорости в наш госпиталь должны пожаловать высокие гости.

Я встрепенулся от слова "с сестричкой" и на моём лице проскочила улыбка, которую Ольга заметила. Фыркнула в раздражении и тут же надула свои и без того пухленькие щечки. Ольга младшая сестра Анастасии Фёдоровой. Обе они служат в госпитале сёстрами милосердия. Ольга - пышногрудая девица девятнадцати лет не менее ста семидесяти сантиметров росту. О таких говорят - кровь с молоком. Точно, истинно русская красавица с русой косой почти до ягодиц, но в данный момент коса тугими кольцами спрятана под белым платком. И эта Ольга очень похожа на другую Ольгу. На киноактрису Ольгу Кабо из моего времени, в таком же юном возрасте. Если взять, да одеть их одинаково, да поставить рядом, будут сёстры-близняшки, только глаза разные. У здешней Ольги они зелёные, как когда-то говорили - колдовские глаза. А у Ольги из моего времени они карие.

"Зеленоглазых" в средние века не случайно обвиняли в колдовстве. Эти люди настораживали, вызывали подозрение, поскольку зеленый цвет глаз встречается крайне редко. Но если вам все-таки довелось встретить "Зеленоглазого", знайте: перед вами решительная, волевая личность, та, которая идет к своей цели даже по головам других. Этот человек негибкий в общении, вероятно, потому, что ему не хватает воображения. Упрямый, несговорчивый, а иногда и несдержанный в проявлении чувств. А кроме того, лукавый и способный меняться так же быстро, как его глаза, которые при солнечном свете напоминают зелень листвы, при свете луны становятся голубыми, а при искусственном освещении серыми. Но у зеленоглазых, есть и достоинства - они очень верны и надёжны.

Анастасия, на шесть лет старше своей сестры. Вот её-то я первую и увидел, когда пришел в сознание. Она сидела около моей кровати с головы до ног вся в белом, как какой-то ангел, только без крыльев за спиной. На её выпирающей груди был изображён большой красный крест. Тут же рядом стоял Качалов, что-то ей рассказывал. Тогда я ещё не соображал, где нахожусь, и что тут делает женщина возле моей постели. Ведь женщинам не место на корабле. Я ещё не мог понять, что нахожусь не в каюте линкора, а в госпитале и прошло всего несколько часов, как из моей груди вытащили две пули. Я хотел что-то этакое сказать на счет её и обругать своего верного вестового, но из горла прозвучал только слабый стон. Она тут же подскочила ко мне и протёрла влажным полотенцем губы, а потом дала несколько ложечек воды, после чего я опять провалился в забытье, но запомнил её глаза. Когда я очнулся в следующий раз, она опять была тут, я попросил уже сам попить.

Я окунулся воспоминания двух недельной давности, по какой причине я тут оказался. Как вы поняли, это случилось две недели назад вскоре после боя в Рижском заливе.

Корабли были уже готовы к переходу и ожидали только прибытия отряда кораблей Максимова, который должен нас сопроводить до главной базы. С утра погода понемногу начала портится, по небу поползли облака и усиливаться ветер. Я начал беспокоиться, как бы ни разыгрался шторм к вечеру, а то корабли у нас только подлатаны и это грозит неприятностями в виде поступления воды через пробоины, если штормом понарушит наши временные заплатки.

Сразу, как только получили радиограмму от Максимова о том, что он на подходе, корабли двинулись через фарватер на выход из Рижского залива. На кораблях контр-адмирала Трухачева развивались флаги, желающие нам счастливого пути. Вскоре пришло сообщение с "Новика" - что на удалении тридцати миль от пролива противника не наблюдается. Да и наша радиоразведка ничего не выловила в эфире ближе Мемеля.

Никто не успел среагировать, когда из облака вынырнули два немецких аэроплана, да и маневрировать нам нельзя, чем они и воспользовались. Я как завороженный смотрел на летящие в пологом пикировании, прямо на корабль бипланы, и не мог сдвинуться с места. Мне казалось, что он летит прямо на меня, собираясь врезаться в мостик или порубить меня своим винтом в капусту. Я не знаю, может эта заторможенность следствие моей контузии, но я так и не сдвинулся с места. Вот передний открыл огонь, я даже видел пули, или просто представлял что вижу, как они летят в мою сторону. Пули противно взвизгнули при рикошете от металлических конструкций. Первый биплан, пронеся низко, чуть не задевая мачты линкора на выходе из пикирования, сбросил две бомбы, которые разорвались на палубе. Одна между первой башней и мостиком вторая за первой трубой. Вышел из ступора я только после разрыва бомбы, и то, только из-за того что меня за руку тянет мой адъютант, решивший силой заставить меня покинуть крыло мостика, но не успел. В грудь ударили молотом, я только успел увидеть расширенные глаза мичмана Никишина, и всё на этом мир для меня померк.

Я потом узнал, что второй немецкий аэроплан был более точен в стрельбе из пулемёта, помимо двух пуль угодившие в мою грудь, был тяжело ранен в левую руку и мичман Никишин, пуля раздробила ему кость, также был убит один матрос. От попаданий бомб погибло ещё трое и шестеро раненых, это нас наказали за расслабленность или попросту за разгильдяйство. В этом была и моя вина. Надо было держать экипаж в постоянной боевой готовности, до самого прихода в главную базу.

Пилкин срочно отозвал обратно эсминец "Новик", через час он уже отваливал от борта "Петропавловска", забрав меня, мичмана Никишина и троих тяжелораненых матросов, а также моего вестового, и на полном ходу пошел через Моонзунд в Ревель. Доставив нас в госпиталь, где я сразу попал на операционный стол. Так как здесь были уже все заранее предупреждены о ранении адмирала, и которого должен доставить эсминец. Но этого я ничего не помню, только по одной причине - полутрупа. Оперировали меня Грамс и Радковский, так что операция прошла успешно, раз я не загнулся и всё это вспоминаю лёжа на кровати. Хотя мои шансы были таковы - сдохну не издохну, на всё воля Божья. Но это были отличные хирурги и они вытащили меня с того света. Хотя может я и не умер бы здесь, а вернулся обратно в своё сознание и тело, там в будущем. Возможно, мне не дали умереть те самые неведомые силы, что забросили меня сюда. Это значит, что, по их мнению, я ещё не всё выполнил, что ими было запланировано совершить с моим участием в этом историческом отрезке времени. Хотя кое-какие изменения в исторических моментах уже происходят. Но конечно, ещё всё обратимо. Может случиться и революция, и все последующие те события из моей реальности. Значит надо и дальше воздействовать на эту реальность чтобы обратного поворота на ту линию истории: хаоса, крови и разрухи, не последовало.

Мои воспоминания и раздумья были прерваны легким скрипом открывающейся двери.

В первое мгновение я хотел возмутиться из-за того что прервали мои думы, но тут же вспомнил то что говорила Ольга. Повернув голову к двери, я увидел стремительно входящего мужчину - это был хирург, коллежский советник Радковский. Он примерно моих лет, высокого роста, волосы цвета спелой ржи, с выпирающим животиком, но шустрый в движениях. Если перевести его чин, на понятный мне, то получается - он капитан первого ранга.

Следом за ним вошла она - Анастасия. От одного только её вида во мне поднялась какая-то волна блаженства, что я готов был взлететь. Со стороны я сейчас выгляжу наверно глупо, так как мою улыбку до ушей и устремленного взора на вошедшую девушку даже слепому трудно не увидеть. Я попробовал свой эмоции обуздать, чтобы как то скрыть свои чувства к этой девушке. Однако это мне плохо удавалось.

Когда на второй день после операции я начал осознавать, где нахожусь и что со мной, я наконец-то разглядел сестру милосердия более внимательно. Хотя эта уродливая одежда и скрывала её высокую фигуру, но мое воображение дорисовало какая она на самом деле. Из под платка выбился локон каштановых волос, который она начала прятать обратно. Да и этот платок, что повязанный на её голове, не мог скрыть её привлекательное лицо. А глаза, это просто чудо природы, зелёные даже не зелёные, а ярко изумрудного цвета, это наверно супер колдовские.

Зелёный цвет символизирует возрождение, воскрешение: он укрывающий, успокаивающий, освежающий, укрепляющий. А также великий цвет природы, жизни, и обновления. А ещё; очищения, весны, нового роста, плодородия, радости, надежды. Зеленый очень часто символизирует непрерывность и даже бессмертие - когда, к примеру, мы говорим "вечнозеленый". Зеленый является мистическим цветом, осуществляя связь, между природным и сверхъестественным. Даже не знаю, что со мной потом случилось, наверно был её околдован. Я, завзятый холостяк и влюбился. Э нет, это не я завзятый холостяк, это хозяин тела был им. Хотя он и был не прочь покувыркаться с девицами, что он регулярно проделывал, бывая на берегу. И таких особ у него было не мало. Вот только связывать свою судьбу он не желал, а возможно и не попадалась ему такая, от которой он бы потерял свою голову. Я вот её потерял окончательно. Но нас в этом теле двое, возможно он пересмотрел свои взгляды на женский пол и подумывает о женитьбе. А что! Анастасия для этого как раз подходит. И не вдова и не девица. Да, у неё был жених. Как я впоследствии узнал, какой-то пехотный капитан. Но как-то связать с ним сразу свою судьбу её не удалось, хотя всё шло к этому. Где-то за год до войны капитан сделал предложение Анастасии, на что получил согласие, но вскоре скоропостижно умирает мать девушки и свадьбу пришлось отложить. Когда вновь всё утряслось и горечь утраты, постигшая семейство Фёдоровых немного притупилась, вновь зашел разговор о женитьбе и даже свадьбу наметили на Покров. И второй раз оказалось, что не судьба Анастасии выйти замуж за капитана - началась война. Он отбыл в свою часть, и через месяц погиб в Восточной Пруссии. Поплакав с неделю о потере, она уговорила своего брата, что служит здесь же в должности лекаря, чтобы он поговорил с начальством и её приняли сестрой милосердия ухаживать за ранеными и этим приносить пользу отечеству. Через полгода за старшей сестрой потянулась и младшая. Первая рассудительная вторая взбалмошная, но обе красавицы. Я не знаю, какие чувства испытывает ко мне первая, но вторая готова меня женить на себе. Вот такой расклад

Третьим входящим в палату, неся на вытянутых руках поднос с всякими склянками-банками, и перевязочными материалами - был Прохор. Как только завидев мою физиономию, губы у него расплываются в улыбке. Он-то уже давно догадался, что я к Анастасии неровно дышу.

Доктор, направляясь к моему ложу, бросил короткую фразу - стул.

Анастасия тут же подхватила ближайший стул, и поставила его возле кровати. Взгромоздясь на стул, доктор тут же начинает задавать вопросы со скоростью пулемёта, и одновременно с этим беря меня за руку нащупывая пульс, не забывая при этом смотреть на часы.

-Как ваше самочувствие? Ваше превосходительство. Как грудь? Побаливает? Кашель по ночам не мучает?

-Доктор, о чем вы говорите? Посудите сами. Какое может быть у меня плохое самочувствие. Какая боль, когда рядом такие прекрасные белые голубки - отвечаю я при этом, морщась от боли, пытаюсь приподняться с подушки. Услышав про голубок, Анастасия взглянула на меня и на её губах промелькнула улыбка, но увидев, что я неотрывно на неё смотрю, тут же отвела глаза.

-Вижу-вижу, что пытаешься выглядеть молодцом перед барышнями, ну прямо герой. Хотя и правда, Герой! Одержать такую победу над германцем.

-Да ну доктор, какой я герой. Это русский моряк своим мужеством да под руководством знающих своё дело офицеров, всё это сотворил. Вот они герои. А я тут абсолютно не причем.

-Они тоже герои спору нет. Везде только и говорят о ваших подвигах и подвигах наших моряков и авиаторов. А во всех газетах, восторженные статьи о вас и о Российском флоте. Давно в России не было такого, почитай с Синопского разгрома турецкой эскадры. Это вы сейчас вот лежите тут и не видите, что происходит за этими стенами.

-А что там может происходить?

-Да там почитай вся Россия просто ликует после этой победы. А женская половина города изъявляет желание поухаживать за ранеными моряками. Даже предлагают... И даже не предлагают, а требуют! Чтобы кого-то из таких вот героев поместили в их доме, чтобы они проявили о нём заботу. И вы знаете, некоторые легкораненые воспользовались этим приглашением. А сколько добровольных помощниц сейчас в нашем госпитале просто проявляют заботу над ранеными. Что ни говори, а эта победа всколыхнула Империю. Поднялся такой патриотический подъём в народе. Везде расклеены плакаты где во всей красе расписана победа русского флота над германским, а рядом плакаты призывающие добровольцев идти в армию и на флот. Так и идут ведь. Сейчас в России после авиаторов моряки стали самыми популярными военными и желающих ими стать становиться с каждым днем всё больше.

-Полагаю, не все горят желанием пойти в инфантерию, всем подавай аэропланы или на худой конец корабль, лишь бы подальше от фронта, где людей гибнет во много раз больше.

-Зачем вы так. Я знаю что многие искренне желают помочь стране в это трудное время. Даже мой сын, а ему уже четырнадцать и то изъявил желание поступать в морской корпус. Хотя я надеялся что он продолжит нашу семейную профессию, ни убивать людей а спасать их.

-Извините дорогой доктор, я немного вспылил. Не спорю, есть ещё в стране люди, которые желают помочь стране в тяжкую годину. Но я кое-что знаю о желании некоторых так называемых патриотах "помочь" стране проиграть эту войну и тем низвергнуться её в смуту. А на счет вашего сына... Я думаю, что он выбрал самое верное решение, чтобы стать морским офицером.

-Ну да. Вот только не всегда у моряка могилка на берегу, чтобы к ней прийти.

-Что сказать вам на это. Вы верно говорите доктор, да моряка не всегда хоронят в земле, на то он и моряк. Да и не всякий моряк захочет поменять морскую пучину на погост. В том числе и я.

-Доктор, возможно и я бы воспользовался этим моментом, но у меня остались ещё незавершённые дела. И это благодаря вашим стараниям я тут ещё задержусь на некоторое время. Доктор, это я имел в виду, не этот замечательный госпиталь, а нашу грешную землю. И то это не от меня зависит, а на сколько Бог позволит. Да и тяга к жизни появилась - сказав это, я поглядел на Анастасию. Так что меня сейчас тут всё абсолютно устраивает.

-Ну-ну, раз вас всё устраивает, тогда давай подымайся. Сейчас Анастасия Степановна бинты с вас снимет, а мы глянем, как обстоят дела с вашей грудью.

Анастасия тут же принялась помогать мне, занять вертикальное положение. От прикосновения её рук боль на половину притупилась. Она с большой предосторожностью начала разбинтовывать на мне бинт, а так как он обмотан вокруг туловища, то ей приходилось невольно прижиматься своей грудью к моему лицу. Я в это время смотрел в её изумрудные глаза, наблюдая за её реакцией. Заглянув всего один раз, на мгновение в эти зелёные глаза, ты поймешь, что в них можно влюбиться без памяти, что со мной и произошло. А она всё время пыталась отвернуть их, не смотреть на меня. На её лице начал выступать румянец, она попыталась отодвинулась от меня, чтобы её грудь не задевала о моё лицо, но из этого ничего не выходило, я наоборот голову старался прижать как бы ненароком к её груди. Эх, этого момента Ольга не видит, я не прочь посмотреть на её личико с надутыми губками. Я уже заметил, что я ей не безразличный, но она совсем ребёнок. Вот Анастасия закончила меня разбинтовывать, и за осмотр принялся доктор.

-Неплохо-неплохо - приговаривал он, осторожно надавливая на швы и не обращая на мои негромкие стоны сквозь зубы. Мы вначале ожидали худшего, но у вас очень крепкий организм и вы невероятно быстро идёте на поправку.

Он ещё несколько минут донимал меня разными вопросами и ещё раз прошелся пальцами по моей груди чего-то пробубнил себе под нос, покачал головой и под конец проинструктировал Анастасию, что нужно со мной делать, а сам ушел. Все началось в обратном порядке с тои лишь разницей, что вначале она намазала мою грудь какими-то вонючими мазями и давай бинтовать снова. И вот её грудь опять прижимается к моему лицу, но теперь она и не пытается отстраниться, так как мы оставались в палате вдвоём - Прохор после моего кивка исчез с глаз, и сейчас стоит за дверью в ожидании, когда Анастасия его позовет чтобы отнести поднос, куда она скажет.

Но не успела Анастасия ещё закончить перевязку, как в дверь вначале постучал Прохор, а потом и просунулась его голова.

-Ваше превосходительство, там похоже сам царь пожаловал, так как всё начальство высыпало на улицу.

Анастасия по-быстрому собрала поднос, помогла мне лечь опять в постель и они с Прохором удалились. Я очень сожалел что эта процедура - с одной стороны хоть и болезненна, но с другой приятная, когда над тобой хлопочет такая девица - так внезапно была прервана. Я лежал на кровати, и мне до сих пор кажется, что чувствую прикосновения её рук на своей груди. После этого мой мозг начал грезить эротическими картинками, что не сразу обратил внимания на то - стоящий до этого шум в коридоре вдруг оборвался, наступила тишина. А когда это понял, то стало как-то не по себе, как будто все вымерли, но вот послышались голоса и дверь в мою палату отворилась.

Император Николай II, пропуская впереди себя цесаревича Алексея, вошел в палату. Следом за Николаем II зашел адмирал Григорович, далее вице-адмирал Герасимов, начальник госпиталя Николаевский, следом Канин и "другие официальные лица", после чего моя не маленькая палата, стала напоминать банку со шпротами.

-Вот смотри Алеша, это и есть наш герой. Который сумел доказать всем морским державам, что и в эпоху паровых судов в нашем флоте есть флотоводцы, которые способные на равных сражаться с другими и побеждать. Не будь его, так и простаивал бы наш флот в Финском заливе, изредка да с опаской выходя в море. Зато после этой победы, наши корабли, не таясь, выходят в море.

-Когда мне доложили - это уже царь обращался ко мне - что вы получили тяжелейшее ранение в грудь, и что на выздоровление очень мало шансов, я молил Бога чтобы всё обошлось. Прошло две недели, и что я вижу? А то, что глядя на вас, и не скажешь, что вы находились присмерти. Это же надо, уже после выигранного сражения, чуть не потерять единственного адмирала, кто смог в течении двух месяцев, три раза одержать победу над противником.

-Ваше Императорское Величество - я сам во всём виноват.

Тут я сделал попытку приподняться в постели, но Николай II запротестовал.

-Не надо вставать. Лежи.

-Расслабился после боев - продолжил я дальше - дал слабинку, команду распустил. Вот теперь за всё и расплачиваюсь. Да и с последней победой не всё так гладко вышло, как задумывалось. Мы рассчитывали, что не выпустим из залива германские корабли. Но всё же более двух десятков прорвалось через минные поля, правда большинство из них ушли с повреждениями. Многие наши корабли из этого боя также вышли с тяжёлыми повреждениями, особенно серьёзно пострадал линейный корабль "Полтава". В последний момент мы всё же успели довести его до мели, где он сейчас стоит искалеченный в полузатопленном состоянии, ожидая своей участи. Потери в людях в этом бою тоже большие.

-Да это всё прискорбно слушать, но все эти потери, во имя победы которых у нас давно не было. Сейчас после этих побед на море, боевой дух в войсках очень высоко поднялся, и это на фоне некоторых неудач, что произошли на фронте в течении прошедшего года. И это происходит повсеместно, когда узнают, какое соотношение сил было у нашего флота в начале боев за Рижский залив. Молодцы! Вы сумели нанести тяжёлое поражение германцам - этими словами он уже обращался к командующему флотом, чтобы ему было не обидно, что тут хвалят меня.

Я сразу вспомнил, что сказал Кайзер Вильгельм, в конце 1915 года, подводя итоги войны на море. Он вынужден был констатировать: "Война на Балтийском море очень богата потерями без соответствующих успехов, мы недооценили русских и за это поплатились"

Эту победу признали и наши союзнички - продолжал дальше Государь - как прознали про то, что нашему флоту удалось потопить в течение двух недель четыре германских линейных корабля и потерять только один свой. То давай слать хвалебные телеграммы на наше имя. Они до сих пор не могут в это поверить. Их огромный флот простаивает в базах, и побаивается встретиться с германским флотом. А мы с такими ничтожными силами на их фоне, одержали такую славную победу над этим самым флотом. Но они нас и тут захотели немного принизить, говорят, что и они принимали участие в этой битве и приложили руку к этой победе. Так как в этих боях участвовало две их подводные лодки. Ладно, мы оценили их услуги, взяли и тоже наградили некоторых их подводников орденами Российской империи. Пусть радуются и примазываются к этой славной победе. Мы-то хорошо все знаем, чья в этом заслуга. Я тут подписал несколько указов на награждение орденами особо отличившихся в боевых действиях на море. А также по представлению Георгиевской думы. Вас представили к ордену Святого Георгия третьей степени, а также семеро офицеров представлены к четвертой степени, а ведь четверо-то, из вашей группы. Это, как понимаешь, признание ваших заслуг как командующего группой. Так что ждем всех вас на День Георгиевских кавалеров.

Николай II самолично повязал на моей шее орден Святого Георгия третьей степени.

-Кроме того - продолжил Император - за бои при Пиллау и у Мемеля, за минную операцию в Данцигской бухте, вам пожалованы орден Святой Анны первой степени с мечами и орден Белого Орла. Император подозвал кого-то из своей свиты, тот передал Николаю две алые бархатные подушечки, на которых лежали ордена Святой Анны и Белого Орла.

-Ваше Императорское Величество, я благодарен вам за такое внимание за мой маленький вклад вовсе эти победы, что удостоился таких высоких наград.

Все начали по очереди поздравлять меня с получением наград и желать скорейшего выздоровления.

-Вот только не надо принижать свои заслуги в этом деле. Мы не забыли и остальных, я уверен что командующий флотом не поскупится на кресты и медали для нижних чинов.

Николай II посмотрел с легкой улыбкой на командующего, как бы говоря - ты смотри не зажимай награды.

-Ещё раз благодарю Ваше Императорское Величество - я слишком эмоционально поздравил за это Императора и тут же сморщился от сильной боли в груди.

Что с вами адмирал? - Забеспокоился Государь, увидев перекошенное от боли моё лицо. Как его здоровье? На сколько затянется его выздоровление? - обратился Император к Николаевскому.

-Ваше Императорское Величество. Контр-адмирал получил тяжелое двойное ранение в грудь и когда он поступил к нам, то его шансы выжить были меньше четверти процентов - а он выжил и очень быстро после такого ранения пошел на поправку, чем немало всех удивил. Если и дальше всё также пойдет, то через месяц он будет здоров.

Василий Александрович - обратился Николай II к командующему флотом - после излечения контр-адмирала, предоставишь ему отпуск на восстановление сил, на сколько он сам пожелает.

-Будет исполнено Ваше Императорское Величество, непременно предоставим - ответил Канин.

-Ваше Императорское Величество. Не нужен мне будет отпуск, я сразу хочу вернуться на флот.

-Будешь отдыхать и набираться сил - сразу же оборвал меня Николай II - как я знаю, половина кораблей, что были под вашим командованием, находятся в ремонте. За месяц его не закончить. Так что не спеши со своим возвращением к обязанностям командующего группой.

Ваше превосходительство - обратился я к Канину - кто сейчас замещает меня?

-Контр-адмирал Трухачев принял командование над оперативной группой, сдав минную дивизию капитану первого ранга Колчаку.

-Тогда я спокоен.

Ну, вот и договорились - воскликнул Николай II - после излечения я жду вас у себя.

Император продолжил свой обход по госпиталю, общаясь с ранеными, кого-то награждая орденом, крестом или медалью, некоторых одаривая деньгами и добрым словом.

Вот там есть запись за 9 сентября 1915.

"В девять часов прибыл с цесаревичем в Ревель. На перроне станции с почетным караулом встречали: Григорович, адмирал Канин, комендант крепости Императора Петра Великого адмирал Герасимов и ещё десятка два начальствующего люда. Сел с Алексеем в мотор, поджидающий нас тут же, и поехали во "Временный морской госпиталь" Я решил нанести визит герою битвы за Рижский залив адмиралу Бахиреву. И по достоинству его наградить. Он по достоинству заслужил Святого Георгия третьей степени. Это был единственный на то время адмирал, что заставил остальной мир с уважением относиться к нашему флоту. Но тогда после его тяжелого ранения мне говорили, что он совсем плох и надежды что выживет, нет. Но он опять доказал, что для него нет ничего невозможного - что побеждать германцев, что саму смерть. Побывал у него в палате и застал его в бодром расположении духа, идущего на поправку. Оправдывался, что не смог полностью уничтожить все корабли противника в заливе, и корил себя за большие людские потери и гибель нескольких наших кораблей. Сразу видно по нему, что он искренне радеет за судьбу России. Побольше нам вот таких людей как он, да и его подчинённые показывали не поддельную храбрость вовремя боевых действиях на море. После его выздоровления надо обязательно встретиться и побеседовать. На мой взгляд, он очень непростой человек и о многом осведомлён.

Далее я обошел ещё несколько палат, где лежали раненые при бое в Рижском заливе, и всех наградил. После госпиталя начал объезжать укрепления южного сухопутного участка крепости Императора Петра Великого. ...В два часа пополудни поехали в порт и посетили две подводные лодки -- нашу "Гепард" и английскую "Е-1" и эсминец "Новик" героя морского боя при мысе Дагерорт. Офицеры и команды их были собраны на "Европе". Наградил всех отличившихся Георгиевскими крестами. Особенно я был рад когда награду вручал офицерам и нижним чинам российского флота. Затем поехали за город и посетили два завода -- Русско-Балтийский и Беккера и осмотрели стапеля где собирают боевые корабли для нашего флота, эскадренные миноносцы и крейсера. Побывал и цехах где собирают турбины для них. По пути на станцию заехали в дом к адмиралу Герасимову после чего до 7.30 у меня был с докладом адмирал Канин. Уехал в 9 часов под самым лучшим впечатлением".

Чтобы не говорили сейчас или через сто лет как в моей реальности про царя, о никчемности его командования, но именно после того как он возглавил армию, на фронте повсеместный "ДРАП" прекратился. Войска начали яростно обороняться на занимающих рубежах, иногда переходя в наступления.

Ярким свидетельством этой стабилизации является хроника боевых действий с августа по сентябрь 1915 года, приводимая в журнале "Нива". Вот некоторые выдержки из этой хроники они начинаются при командовании армией великого князя Николая Николаевича, и они же заканчивается когда командование принял Николая II:

"АВГУСТ. 15-го. Наступление германцев в направлении от Бауска к Фридрихштадту. Наши войска взорвали в районе Бреста мосты и укрепления. 16-го. Германцы утвердились на Золотой Липе. На Среднем Немане неприятель наступал к северу от Белостока. Наступление на путях к Вильне сдерживалось нашими войсками. 17-го. После упорных боев наши войска отошли на западные позиции у Фридрихштадта. 20-го. Германцы заняли Ораны. На правом берегу наши войска успешно продвинулись вперед. В Луцком районе и в Галиции мы задерживали неприятеля, отходя на более сокращенный фронт. 22-го в районе Линден наши войска отошли на правый берег Двины. 23-го. У Гродны наши войска ворвались в город и этим успехом дали возможность совершить отход соседним частям. 24-го. Упорное наступление неприятеля в Галиции. 25-го. Попытки наступления противника в районе Волковыска и Дрогочина 26-го.

Опубликован Высочайший приказ по армии и флоту о принятии с 23-го августа 1915 года Государем Императором на себя предводительствования всеми сухопутными и морскими вооруженными силами на театре военных действий. Наши войска отбили атаки германцев у Оран и на р. Меречанке. Под Ригой противник понёс большие потери и вынужден прекратить все попытки захватить его. Наша конница успешно действовала в районе железной дороги Ковель-Сарны. 27-го. Наши войска нанесли германцам поражение под Тарнополем. Нами взято более двухсот офицеров и восемь тысяч нижних чинов. Между Днестром и Серетом наступление австрийцев остановлено нашей фланговой атакой. Взяты пленные и трофеи. 28-го. Упорные бои между Лауце и Якобштадтом. Наши войска сдерживают наступление германцев в направлении от Гродны к юго-востоку. В Галиции неприятель отступил к р. Стрыпе, преследуемый нами. 29-го. На левом берегу Двины наши войска с боем продвинулись вперед между р. Миссе и железнодорожным станциями Гросс-Экау и Нейгут. Атаки неприятеля на Скидель отражены. Продолжалось наступление неприятеля вдоль левого берега Пины. 30-го. Наши гидропланы бросали бомбы в германские суда в Виндаве. Противник наступал значительными силами восточнее Вилькомира по Двинскому шоссе. В тарнопольском районе неприятель обратился в бегство под нашими ударами. Тлусте очищено нами от противника. Захвачены пленные. 31-го. У Якобштадта наши войска перешли в наступление. Успешные для нас бои в районе Тарнополя, причем южнее этого города мы начали наступать. СЕНТЯБРЬ. 1-го. Наступление германцев к западу и юго-западу от Двинска отбито. 2-го. Наши успехи в районе Подбродзе, Деражно, Вишневца и в других местах. Мы преследовали противника в Галиции, причем взяли много пленных. 4-го. Отбиты многократные атаки немцев между Двинским шоссе и озером Самава. У с. Эйсмонты наши войска опрокинули противника. 5-го. Отбиты атаки германцев в районе Олан, а также у деревни Якубовцы. Наши войска ворвались в Держано, взяли д. Руда Красная, захватили пленных. Такие же успехи на Стрыпе. 6-го. Отбиты атаки германцев севернее Иллукста и у Еловки. Мы сбили неприятеля на ровно-ковельском направлении. 7-го. Отбита попытка неприятеля овладеть ст. Молодечно. 8-го. Успех наших войск севернее Луцка и в районе Дубно. Взяты пленные. 9-го. Отброшен неприятель, наступавший на фронте Теремно-Подгайце, восточнее Луцка. У Чорткова неприятель отброшен за р. Джурин. Взяты пленные и снаряды. 10-го. У с. Лебедеве, западнее Молодечно, немцы опрокинуты, село занято. Нами захвачены орудия, снаряды и пленные. Штыковым ударом взята Сморгонь. Луцк в наших руках. 11-го. Наш успех на р. Экау. Немцы бежали с поля боя, оставив снаряды. Успешные действия наших войск в районе Дубно. 13-го. На двинском фронте отбиты все атаки немцев 14-го. Отбиты все атаки немцев в районе Вилейки".

За двадцать дней прошедших со дня вступления Николая II на должность главковерха, русская армия остановила наступление противника на всём протяжении фронта. Так что с этого момента началось постепенное, но верное освобождение своей ранее отданной территории. Если быть честным по отношению к истории, Николай II только числился главнокомандующим всеми вооруженными силами, как например, в настоящее время наш президент России. Да, формально Николай II был верховным, но вот войсками руководил генерал Алексеев. Именно он смог спасти армию весной 15-го года, а летом остановить немцев. Так что настоящим главнокомандующим Российской армии с августа 15-го и по май 17 года становиться именно он.

После ухода Николая II ко мне в палату прискакала Ольга поздравить с наградами, она разглядывала их и восхищалась их блеском, и даже пыталась примерить себе на грудь как они будут там смотреться.

-Ваше превосходительство, как вам смотрятся эти награды на моей груди?

Я хотел ей ответить каким-либо похабным приколом из нашего времени, но не захотел обижать девушку. Но не утерпел.

-Олечка лучше всего на вашей (про себя подумал - обнаженной) груди смотрелась бы голова какого-то молодого человека, а не эти железки.

Чего-чего, а грудь у неё и вправду шикарная. Я даже представил себя на миг, возлежавшего на этой груди, и как это будет выглядеть со стороны. Но дальше не стал развивать своё воображение, просто сглотнул подкатившийся комок к горлу. Хоть эта чертовка и хороша собой и видимо решила, раз адмирал свободный от семейных уз, так может она сумеет завоевать моё сердце и стать адмиральшей. А что, не было бы её старшей сестры, возможно, я и не упустил бы такой шанс. Хотя нет, она слишком молода для меня и лет так через пять-десять пришлось бы мне отваживать её любовников от дома. Так что пускай себе ищет кого-то среди мичманов и лейтенантов. Ольга всё же обиделась на мои слова и ушла.

Что-то я проголодался со всеми этими событиями, что происходили с утра, но до обеда ещё два часа.

-Прохор - позвал я его.

И он тут же возник в дверях.

-Прохор, организуй что-либо перекусить, а то что-то желудок так настойчиво просить пищи, что похоже до обеда он не намерен ждать. Да и я не хочу помирать с голоду, раз меня с того света вытащили.

-Через пять минут все будет готово Ваше превосходительство.

После небольшого перекуса, я спал крепким сном. Пока я спал, заходила Анастасия, Прохор её впустил, но этого я не слышал. Постояла пару минут у моей кровати, она ушла. Тут же следом прибежала и Ольга, но Прохор её не пустил, сказал, что я отдыхаю и тревожить мой сон, он не позволит. Ольга, одарив злым взглядом Прохора, удалилась, так как знала, что спорить с ним бесполезно. Обо всём этом мне потом рассказал мой вестовой.

Вечером перед ужином Прохор зашел ко мне в палату и объявил.

-Ваше превосходительство, там пришел капитан первого ранга Вяземский.

-Так давай проси его.

Оказалось, что он находился в этом же госпитале, но не в одноместной палате для VIP персон, а на шесть коек и всё были заняты ранеными.

-Можно войти, Ваше превосходительство.

-Сергей Сергеевич, голубчик, давай входи.

Опираясь на костыли, Вяземский медленно проследовал до стула, что стоял рядом с моей кроватью. Со стонами и матом пытался сам присесть, тут же на помощь пришёл Прохор, и помог ему примоститься на стул.

-Я ваше превосходительство зашел узнать, как вы себя чувствуете. По госпиталю слух идет, как будто вы с того света вернулись. Даже врачи не надеялись на благополучный исход, когда вас сюда доставили.

-Честно отвечу, если я там и был, то ничего не успел увидеть. Похоже, наши эскулапы слишком быстро меня оттуда выдернули. Так что Сергей Сергеевич ничем обрадовать тебя не могу, хорошо там или нет, это мы в следующий раз посмотрим. Пока нам и тут хорошо. Да и дел у нас с тобой ещё, ой как много. Сам понимаешь, война ещё не закончилась и нам с тобой о том свете пока мечтать рано. (В моём мире, Вяземский погиб 12 сентября 1915, то есть должен погибнуть через три дня, но этого в этом мире не произойдет, так как он ещё находится в госпитале, а не на мостике линкора "Слава")

-Понятно, значит всё в порядке, раз шутить изволите.

-Пока в относительном порядке. Болит, но терпимо. Обещали через месяц поставить на ноги. После того как покину это заведение, по настоянию Государя командующий должен предоставить отпуск, на столько, на сколько сам пожелаю.

-Ну а как твоё-то самочувствие Сергей Сергеевич? Вижу, что уже понемногу ковыляешь. Правда со стонами и матом, но ковыляешь. А мне пока заказано, но пообещали, что вскоре и мне разрешат вставать.

-Да, я сам только недавно начал вставать. А вот сегодня в первый раз как из палаты смог выйти самостоятельно, и сразу вот решил вас навестить.

-Так куда тебя зацепило?

-Один осколок попал в бедро и вырвал не малый кусок плоти. Второй, маленький, в бок попал, ребро сломал и застрял там. Слава Богу, что не в живот, мог и не выжить. А так, металл удалили, заплатки приладили, так что мы ещё выйдем в море.

-В какой момент боя тебя зацепило?

-В какой, в какой. Да когда "Нассау" угодил нам в погреб, мы даже незнаем как выжили в этом аду, но половина находившихся в районе рубки офицеров погибла, а другая вся здесь. Будь погреба полные, никто бы не выжил. Да и "Полтаву" тогда было не спасти.

-Похоже Сергей Сергеевич, она и так только на запчасти пойдет.

-Михаил Коронатович, вы это серьёзно.

-Серьёзнее и быть не может. Сам понимаешь, что в этой ситуации до конца войны его даже пытаться ремонтировать не стоит. Это только людей отрывать, оттуда где они были бы более полезными. Так что придётся тебе с "Полтавой" попрощаться.

-Жаль линкор, хороший был, но я надеюсь, что после войны его всё же восстановят.

-Не буду тебя обнадёживать, но мне кажется, что и после войны его восстанавливать нецелесообразно. К этому моменту надо выработать новый проект линкора с учетом всех недостатков выявленных во время сражений и не только нашего флота, но и зарубежных. Для этого надо будет собрать мнения всех офицеров воевавших на линейных кораблях, а не только одних командиров.

-Я думаю, у тебя тоже найдутся кое-какие соображения по этому поводу.

-До этого я как-то не думал над этим вопросом, но вот после ваших слов, да, я бы кое-что посоветовал.

-Вот видишь! Пока ты тут лежишь, время у тебя свободного стало много. Я попрошу тебя в одном одолжении, возьми тетрадь и все свои предложения занеси туда, потом мы их с тобой обсудим.

-А что, именно так я и поступлю, ещё и с другими офицерами поговорю. Может они, каждый по своей части, что-то смогут посоветовать.

-Вот и отлично, а я со своей стороны обязательно всё обобщу и предоставлю в технический кабинет на рассмотрение.

Вяземский увидел на столе подушечки с наградами.

-Ваше превосходительство. Примите мои поздравления по поводу награждения вас высокими наградами.

-Спасибо Сергей Сергеевич. Государь говорил, что многие участники этих боев получат награды. Извини, я не успел подать прошения для награждения всех отличившихся в последнем походе, но за бой под Пиллау я представлял вас к Святому Владимиру с мечами третьей степени.

-Благодарствую. Да Государь-Император пожаловали его сегодня, так что ещё раз большое спасибо, за честь быть удостоен высокой награды.

-Да бросьте Сергей Сергеевич, вам по праву она вручена.

За бои в Рижском заливе Вяземский был удостоен ордена Святого Георгия четвертой степени, а ещё через две недели получил чин контр-адмирала.

Мы поговорили с Вяземским ещё с полчаса, но было видно, что его донимают боли. Я же сам лежу на кровати, а он сидит передо мной на стуле. Так не пойдет, и я посоветовал ему пойти и прилечь на кровать. А поговорить мы всегда успеем, нам тут ещё долго вместе отдыхать. Но самым первым кто проведал меня ещё лежащего бессознания, это был Никишин. И в дальнейшем он поступал так каждый день, приходил и справлялся о моем здоровье у Прохора. Вскоре Прохор после того как я пришел в себя и пошел на поправку стал пропускать его ко мне, но только ненадолго. Приходили и другие офицеры, но Прохор старался их сразу выпроводить, ссылаясь на моё тяжёлое ранение. В начале, Никишин был весел и полный энергии, с большими планами на дальнейшую жизнь. Но вот в последнее время он стал замыкаться, и становился всё менее разговорчивым. И всё из-за того что его рука плохо заживала из-за раздробленной локтевой кости, и он боялся, что ему её, все же отрежут ниже локтя. А после этого, его карьера морского офицера, пойдёт прахом. Я как мог его успокаивал.

-Вот что Сережа, главное, это то, что мы живы. Я и ты. А твою руку наши врачи, возможно попытаются сохранить, и ты ещё станешь адмиралом. Меня вон с того света вытащили, а тут только рука. Ну а если случится худшее, то и на берегу для тебя дело найдется. Если что, я тебя к себе возьму - договорились.

-Ну как я без руки! Ваше превосходительство, я так мечтал о море и вот...

-Я переговорю с нашими врачами, чтобы они сохранили тебе руку, но последнее слово за ними.

Обещание своё перед Никишиным я сдержал и на следующий день поговорил с начальником госпиталя Николаевским. Так что руку моему адъютанту сохранили, сделав ещё одну операцию удалив мелкие осколки от раздробленной кости. После чего рука начала понемногу заживать, но из пяти пальцев рабочим оставался только большой. Но на этом его карьера морского офицера подошла к концу. Из-за покалеченной руки парня списали с корабля, но перед этим присвоив следующий чин. За бои в Рижском заливе, ему пожалован орден Святого Станислава третье степени с мечами.

Мне было искренне жалко парня. Я также как и он мечтал о море, но из-за той дурацкой драки в вагоне и последующего низкоорбитального не контролируемого полета по маршруту вагон-придорожные кусты, с жёсткой посадкой под откосом, моя служба в военно-морском флоте накрылась медным тазом. Но судьба - хотя судьба ли это, а может что-то другое - дала мне второй шанс осуществить свою мечту, но таким невероятным способом, как взять да поместить мой разум в адмирала Российского Императорского флота начала двадцатого века. И несмотря ни на что я воспользуюсь этим шансом сполна. Может и Никишину судьба предоставит такую же возможность, и он вернётся на флот. Я тогда ещё не знал, что через полгода Никишин вновь окажется моим адъютантом.

Как только я пошел на поправку в мою палату зачастили гости. Под гостями я подразумеваю офицеров из моей боевой группы, что лежали в этом же, госпитале. Приходили просто поговорить или что-то обсудить, а потом с поздравлениями по поводу наград, да и сами благодарили за представления. Вскоре после того как многие раненые начали передвигаться по госпиталю, ходоков в мою палату стало ещё больше. И так, каждый день кто-то из офицеров приходил ко мне в палату, что Прохор начал ворчать по этому поводу - мол, не дадут мне спокойно отдохнуть.

-Прохор, хватит ворчать. Если надо, то отдохнем на том свете, а сейчас некогда отдыхать - говорил я своему вестовому всякий раз, как только заводил он свою песню об отдыхе. Сейчас людям надо выговориться и мене веселее.

Первую попытку встать с койки я предпринял на следующий день после визита Вяземского. Это была именно попытка занять вертикальное положение. И только моя задница оторвалась от койки, то туда же через пару секунд и приземлилась, так как голова сразу закружилась. Мне дураку надо было вначале просто посидеть на койке несколько минут прежде чем вставать. В последующем так я и делал. А уже через четыре дня я, опираясь на трость с одной стороны и поддерживаемый Прохором с другой уже по несколько минут вышагивал по своей палате. Ещё через пару дней я выбрался в коридор. Когда я начал потихоньку передвигается по палате и госпиталю, то всегда рядом со мной был кто-то из моих офицеров и сестер Фёдоровых. Ещё через какое-то время я добрался до парка, что окружал госпиталь. Вначале это были кратковременные выходы, так как я ещё был слаб и сильно уставал, но с каждым днём мои прогулки становились всё продолжительней. Через неделю после первой моей вылазки в парк, я уже сам мог передвигаться без посторонней помощи. Гулял я обычно, если не считать Прохора, в сопровождении минимум пары офицеров находящихся на излечении в этом же госпитале и не обязательно флотскими и у нас всегда находилась тема для разговора. Были прогулки у меня и другим составом. И тут неизменно сопровождал меня Прохор, но вот вместо кого-то из офицеров, была одна из сестер Фёдоровых. В такие моменты, когда рядом со мной в роли нянечки была Ольга, Прохор шел в двух шагах позади нас. А когда в такой прогулке меня сопровождала Анастасия, мой вестовой намеренно отставал от нас на десяток шагов. В первые дни наших с ней прогулок по парку, я всеми силами пытался изобразить свою беспомощность. Ноги меня "плохо держали" и Анастасии приходилось поддерживать меня под руку, а я старался опереться на неё руку чему был рад безмерно. С каждым разом, когда мне в следующий раз выпадало вновь пройтись с ней по парку, я уже шагал бодрей. Но и тут я старался держатся за её руку. Так продолжались почти месяц. Моё сближение с Анастасией происходило постепенно, не спеша. Я её не торопил, понимая, что разница в возрасте у нас почти двадцать лет, если судить по моему бренному телу, и всего на девять лет будь я в своём теле. Она молодая, может найти себе пару и помоложе, хотя и я душой и сознанием не старик, да и её воспоминания о своём женихе погибшем год назад были ещё свежи. Наши беседы во время таких прогулок поначалу были на нейтральные темы. Ни о любви, ни о войне, особенно о войне, мы старались не упоминать. Но в последующем от таких разговоров было не уйти, так как война была вокруг нас, куда ни глянь везде военные да раненые. Да и о любви мы заговорили именно глядя на раненых. Почему это люди не могут жить в мире и любви между собой, из-за чего эти все войны. Вначале на такие разговоры Анастасия реагировала как-то болезненно. Но постепенно мы перешли к разговорам о любви между отдельными индивидуумами. И к концу месяца мы уже разговаривали вполне не принуждённо, я почувствовал, что чем-то привлекаю её. А вот Ольга, по той было видно, что она влюбилась и по самые уши и была готова на всё. Я понимаю, что это только юношеская влюблённость молоденькой девушки к зрелому мужчине. Так ещё в её глазах, это очень неплохая партия выскочить замуж за адмирала. Но она хотела доказать что она достойнее своей старшой сестры. Но видя, что я отношусь к ней по-отечески и не обращаю на неё внимания как на женщину, она сдалась, но камня за пазухой не припасла.

Перед тем как покинуть госпиталь, я вознамерился сделать предложение Анастасии, но перед этим решил поговорить с её братом. А почему именно с братом? А потому-что он в семье за старшего. Отец Анастасии, подполковник Фёдоров Степан Яковлевич во время русско-японской войны был тяжело ранен в сражении при Мукдене. В то время он находился во второй Маньчжурской армии генерала от кавалерии барона Каульбарса. И был прикомандирован к штабу первой бригады, что входила в состав четырнадцатой дивизии генерал-лейтенанта Русанова. Второго марта 1905 года недалеко от городка Телин, находясь в Минском 54-м пехотном полку прикрывавшего отход основных сил восьмого корпуса, он получил тяжелое ранение, был вынесен с поля боя и отправлен в тыл. Но он так и не поправился после полученного ранения, долго болел, и через год умер. Александр в это время учился в военно-медицинской академии, поступивши туда по настоянию матери, которая хотела, чтобы сын избрал себе мирную профессию, а не пошел по стопам отца.

-Александр Степанович, я не знаю, как начать.... Но может до вас уже дошли слухи о том, что какой-то адмирал гуляет по парку с вашей сестрой и делает это довольно часто.

Федоров стоял передо мной вытянувшись как солдат, хотя мог этого и не делать, ведь мундира на мне не было, да и ведомства у нас разные. Это я тут должен подчиняться всяким лекарям, а не наоборот.

-Как вы смотрите на то, если я сделаю предложение Анастасии Степановне.

Фёдоров стоял ошарашенный, молчал и только моргал глазами, соображая, что ответить. Это же ни кто-нибудь, а сам адмирал спрашивает его мнения, о своем намерении попросить руку у его сестры. А он стоит и хлопает глазами, ведь не каждый же день адмиралы сватаются.

-Да я всё понимая. Я уже не молодой, и до встречи с вашей сестрой, даже не помышлял не о какой женитьбе. Так как я морской офицер и очень много времени проводил на кораблях, то о семье не думал. Хотя признаюсь вам честно, у меня были женщины. Но вот таких, как Анастасия и чтобы я потерял голову из-за этого, нет. Возможно, вы хотели бы, чтобы у вашей сестры был жених помоложе.

-Ваше превосходительство, что я могу ответить. Это должна решать сестра, но почту за честь породнится с вами. Я поговорю с Анастасией.

-Не стоит этого делать, я сам. Если она отклонит моё предложение, пусть так всё и остаётся. Значит судьба, оставаться бобылем. Я просто узнал ваше мнение, на моё намеренье. И я его узнал, что вы не против этого. А раз так, то сегодня же сам поговорю с Анастасией Степановной, что она ответит.