Латинянинъ: Удивляюсь, почему вы насъ обвиняете за прибавленіе въ Сѵмволѣ, когда, вотъ, и Второй Вселенскій Соборъ передалъ Сѵмволъ Вѣры, совершенно измѣнивъ Сѵмволъ Перваго Собора, прибавленіями увеличивъ, а остальное пояснивъ для большей ясности. Итакъ, если сохраняется ненарушенность догмата, ничего не нарушается измѣненіемъ въ словахъ.

Грекъ: Съ этимъ мы соглашаемся и намъ не неизвѣстно, что въ отношеніи словъ Сѵмволъ Вѣры Второго Вселенскаго Собора въ сравненіи съ Сѵмволомъ Перваго Вселенскаго Собора, явился измѣненнымъ. Но то, что допускалось измѣнять тѣмъ Отцамъ, не значитъ тѣмъ самымъ, мы говоримъ, что и тебѣ это разрѣшается.

Латинянинъ: Почему же нѣтъ?

Грекъ: Прежде всего потому, что тѣ Отцы — это былъ Вселенскій Соборъ, тебѣ же это — не присуще, какъ бы ты ни гордился папой и его приматомъ. Затѣмъ, тогда это было дозволено, ибо до тѣхъ поръ не было запрещено (вносить измѣненія въ Сѵмволъ Вѣры). Къ тебѣ же, дерзнувшему послѣ запрещенія сдѣлать прибавленіе, это никакъ не относится, развѣ лишь — подлежать тѣмъ проклятіямъ, которыя изрекли Отцы (на тѣхъ, которые дерзнутъ вносить измѣненія въ Сѵмволъ Вѣры).

Латинянинъ: Но когда же это было запрещено и по какой причинѣ?

Грекъ: Я тебѣ все точно разскажу. Послѣ того, какъ Сѵмволъ Вѣры былъ изложенъ Первымъ Вселенскимъ Соборомъ, многія и различныя изложенія вѣры (т. е. Сѵмволы Вѣры) были составлены различными Соборами съ цѣлью выдѣлить Единосущіе. Но они не были санкціонированы. Второй Соборъ, который также былъ Вселенскимъ Соборомъ, и мысль Перваго Собора сохранилъ и сдѣлалъ свое собственное изложеніе, именно — то, которое мы употребляемъ безъ прибавленія, а вы — съ прибавленіемъ; однако, ни тотъ, ни другой изъ этихъ двухъ Соборовъ не внесъ рѣшенія о какомъ-либо запрещеніи измѣненія Сѵмвола. Поэтому-то на Третьемъ Вселенскомъ Соборѣ былъ принесенъ Сѵмволъ Вѣры, составленный единомышленниками Несторія и заключавшій въ себѣ еретическое ученіе, при посредствѣ котораго (Сѵмвола) они и крестить дерзали нѣкоторыхъ въ Лидіи. Прослушавъ его и судивъ, что болѣе недопустимо, чтобы всякій желающій измѣнялъ Сѵмволъ, Отцы немедленно вынесли постановленіе, чтобы съ тѣхъ поръ никто не дерзалъ измѣнять вѣру, изложенную Отцами, то есть Сѵмволъ Вѣры. Поэтому и блаженный Кириллъ Александрійскій, зная постановленія Собора (такъ какъ онъ самъ былъ предсѣдателемъ того великаго Собора), въ посланіи къ Іоанну Антіохійскому такъ говоритъ: “Никоимъ образомъ мы не допускаемъ нарушать вѣру, изложенную Отцами нашими, то есть Сѵмволъ Вѣры; ни намъ самимъ, ни инымъ мы не допускаемъ измѣнять ни единаго слова его содержанія, ни единаго даже слога нарушить, памятуя говорящаго: “Не прелагай предѣлъ вѣчныхъ, яже положиша Отцы твои” ⁶), ибо это не они говорили, но черезъ нихъ говорилъ Духъ Бога и Отца, Который отъ Него исходитъ, но не чуждъ же — Сыну, согласно понятію естества” ⁷). Слышишь ли, что не только мысль, но и слово и даже слогъ онъ запрещаетъ измѣнять и нарушать? —“Не допускаемъ, ни намъ самимъ ни инымъ”, говоритъ онъ какъ бы отъ лица всего Собора. И хотя это былъ Вселенскій Соборъ, однако, они вынесли постановленіе о запрещеніи и изрекли тѣ страшныя прещенія (нарушителямъ Сѵмвола). Итакъ, если они не допускаютъ себѣ самимъ, то какъ допустятъ тебѣ? Это же обнаруживается и самымъ дѣломъ: ибо они не дерзнули прибавить въ Сѵмволѣ слово “Богородица”, о которомъ и велась вся борьба, но и они, какъ и до того, какъ и мы доселѣ, говорили: “Отъ Духа Святаго и Маріи Дѣвы”. Приведенныя слова великаго Кирилла представляютъ для меня точное и весьма очевидное свидѣтельство его мнѣнія, которое онъ имѣлъ касательно божественнаго Сѵмвола и исхожденія Святаго Духа, ибо, съ одной стороны, онъ выражаетъ желаніе, чтобы Сѵмволъ былъ ненарушимымъ и въ отношеніи слова и слога, и, съ другой стороны, богословствуетъ, что Духъ Святый исходитъ отъ Отца, а Сыну — свойственъ, какъ единосущный съ Нимъ. Можетъ ли быть что-нибудь болѣе яснымъ и болѣе очевиднымъ, чѣмъ это? Удивительно же, что онъ и то и другое представилъ въ одно, какъ бы предвидя пророческимъ духомъ, что вы, итальянцы, будете нарушителями и того и другого. Такъ Святые знали и будущее предвидѣть и послѣдующее зло предупреждать! Воспріявъ эти слова, и всѣ Восточные епископы на томъ сошлись и облобызали миръ. Такъ, по крайней мѣрѣ, они говорятъ черезъ Ѳеодорита, пишущаго сіе: “Прочтя въ собраніи граматы Египтянъ и тщательно изучивъ ихъ смыслъ, мы нашли, что онѣ согласуются со словами посланія, посланнаго оттуда. Ибо онѣ украшены евангельскимъ благородствомъ (τή εϋαγγελική εϋγενεία καλλύνεται): въ них Господь нашъ Іисусъ Христосъ возвѣщается совершеннымъ Богомъ и совершеннымъ Человѣкомъ, а о Духѣ Святомъ говорится, что не отъ Сына или черезъ Сына Онъ имѣетъ бытіе, но что Онъ отъ Отца исходитъ, свойственъ же Сыну, какъ именуемый единосущный съ Нимъ” ⁸). Видишь ли, какъ они разумѣли слова: “не чуждъ Сыну, согласно понятію естества”? Но и когда Несторій говорилъ въ своемъ Сѵмволѣ: “Духъ Святый не есть Сынъ, и не чрезъ Сына имѣетъ бытіе”, великій тотъ Соборъ принялъ сказанное, и ничего не возразилъ и не порицалъ, изъ чего явствуетъ, что ему было угодно принять сіе, какъ свой догматъ. Ибо если бы было иначе, развѣ они молчали бы? Итакъ, знай, что Третій Вселенскій Соборъ является первымъ Соборомъ, вынесшимъ постановленіе о запрещеніи внесенія измѣненій въ Сѵмволъ, и первымъ осудившимъ вашъ догматъ, чрезъ то изреченіе Несторія, которое принялъ и призналъ какъ свое. Не ищи иного собора, который это одобрилъ: ибо сіе совершенно запрещено тѣмъ великимъ Соборомъ, а допускающій это, впрочемъ, никакъ не является Соборомъ, но — лжесоборомъ.

Но, хорошо, пойдемъ дальше! Да и послѣ того Собора, былъ собранъ Четвертый (Вселенскій) Соборъ, который, прочтя сначала собственное постановленіе и оба Сѵмвола, принялъ оба Сѵмвола (Никейскій и Царьградскій) какъ бы одинъ, и послѣ прочтенія немедленно подтвердилъ: “Довлѣетъ для полнаго познанія благочестія и утвержденія — святой сей и блаженный Божественной благодати Сѵмволъ” ⁹). Слышишь ли: “святой Сѵмволъ”? Итакъ, оба Сѵмвола — одинъ Сѵмволъ: ибо второй содержитъ въ себѣ первый. И третій Вселенскій Соборъ сказалъ о двухъ Сѵмволахъ, какъ объ одномъ. Но послушай, что слѣдуетъ за симъ: — “Ибо онъ совершенно учитъ объ Отцѣ и Сынѣ и Святомъ Духѣ”. Слышишь ли: “онъ совершенно учитъ”? Итакъ, въ немъ ничего нѣтъ несовершеннаго относительно Святаго Духа, и Сѵмволъ Вѣры не нуждается въ прибавленіи. Но какимъ образомъ долженствуетъ сохранять этотъ Сѵмволъ, они говорятъ при концѣ: “Итакъ, чрезъ тѣ постановленія и опредѣленія, которыя намъ было угодно вынести, Святой и Вселенскій сей Соборъ постановилъ, что никому не допускается вносить иную вѣру, т. е. писать, или составлять, или учить, или вносить. Дерзнувшихъ же писать, или составлять иную вѣру, таковыхъ — если они епископы или клирики, — отчуждать епископовъ отъ епископства и клириковъ отъ клира, — а если — міряне, — анаѳематствовать ихъ”. А то, что здѣсь “вѣрой” называется Сѵмволъ Вѣры, ясно, полагаю, для имущихъ разумъ; ибо Соборъ говоритъ, отнюдь, не о постановленіи, поскольку и послѣ сего были различныя постановленія. Эту же “вѣру” дѣлаютъ “иной” не только многія слова, но и одно только прибавленіе или отъятіе или измѣненіе. Ибо “писать, “составлять” и “вносить” явно указываютъ на составленія словъ, а это — запрещается.

Латинянинъ: Нѣтъ, говорится “иная” вѣра въ смыслѣ “противоположная” — содержащая чуждые Церкви догматы, ибо вѣра, имѣющая (въ себѣ) объясненіе и разъясненіе, отнюдь не есть “иная” вѣра, хотя бы различалась (отъ основного Сѵмвола Вѣры) однимъ или многими словами.

Трекъ: Удивляюсь, что ты не изслѣдуешь смысла приведенныхъ словъ, но еще болѣе тянешь въ свою сторону тѣ (приведенныя) изреченія. Вѣдь, полагать, что “иное” означаетъ то же, что и “противоположное”, — свойственно мужу не мудрому и не знающему въ природѣ вещей усвоивать каждой вещи присущее ей наименованіе. Ибо, несомнѣнно, “иное” — шире, чѣмъ — “противоположное”, и не все “иное” въ отношеніи чего-то уже тѣмъ самымъ и “противоположное” ему: напримѣръ, человѣкъ по формѣ является нѣчто “иное”, нежели лошадь, но никакъ не “противоположное”, ибо въ общемъ понятіи естества онъ ей ничѣмъ не противоположенъ. Итакъ, чрезъ “иную вѣру” они не имѣли въ виду обозначить “противоположную”: никто не обозначаетъ опредѣленнаго человѣка общимъ терминомъ “живое существо”. А что они обозначаютъ словомъ “иная”, явствуетъ изъ словъ “писать” и “составлять”, какъ это было сказано выше. Затѣмъ, просто было бы смѣшно, что составляющій противоположную и еретическую вѣру (т. е. Сѵмволъ Вѣры) — если онъ епископъ или клирикъ, только низлагался бы, а если — мірянинъ, предавался бы анаѳемѣ, поскольку предаются анаѳемѣ въ равной степени всѣ еретики, будь то епископъ или мірянинъ. Но не еретиковъ они имѣли въ виду этимъ устрашить или отвратить, ибо и послѣ сего было много еретиковъ, но Сѵмволъ никто не дерзнулъ измѣнить, кромѣ васъ однихъ. Итакъ, запрещеніе относится къ тексту, а не (только) къ смыслу, какъ вы считаете. И, слѣдовательно (поскольку вы нарушили это запрещеніе), ваши епископы и клирики уже — не епископы и не клирики, будучи низложены такими великими и древними Соборами, а міряне — подлежатъ анаѳемѣ и отлученію. Этими же почти словами опредѣляютъ и послѣдующіе Соборы, Пятый и Шестой, и послѣ нихъ — Седьмой, который и восклицаетъ великимъ гласомъ: “Мы держимся законовъ Церкви; мы соблюдаемъ опредѣленія Отцевъ; мы прибавляющихъ или убавляющихъ нѣчто отъ Церкви анаѳематствуемъ”. И засимъ: “Если кто все преданіе церковное писанное и не писанное презритъ, да будетъ анаѳема” ¹⁰). Развѣ вы не нарушаете писанное преданіе Отцевъ тѣмъ, что вносите новшество? Какъ вы не краснѣете, произнося въ остальномъ весь Сѵмволъ такъ, какъ его составили тѣ Отцы, а одно единственное слово вставляя отсебятины? Ибо прибавлять или изымать слова, это — дѣло еретиковъ, которые желаютъ благодаря сему укрѣпить свою ересь. Развѣ вы поступили бы такъ въ отношеніи Евангелія или Апостола, или кого-нибудь изъ вашихъ Учителей? Развѣ вы бы не потребовали наказанія дерзнувшему на это, если бы онъ былъ схваченъ? Даже если бы и не было такихъ постановленій и страшныхъ прещеній и множества запрещеній, развѣ не стыдно въ чужія писанія, уже изданныя и господствующія во всей вселенной, вставлять свои собственныя слова, и этимъ возбуждать такой соблазнъ въ Церквахъ? Безчувственные и огрубѣлые вы, “у васъ желѣзная душа въ сердцѣ” ¹¹): вы презираете братьевъ, терпящихъ соблазнъ и раздѣленныхъ съ вами, только бы вамъ не отказаться отъ своей воли и новшествъ! Что еще? — Послѣ Седьмого Вселенскаго Собора собирается иной Соборъ снова, во время Василія, императора Ромеевъ, созванный Святѣйшимъ Патріархомъ Фотіемъ. Этотъ Соборъ былъ названъ Восьмымъ Вселенскимъ и имѣлъ легатовъ Іоанна, блаженнаго Папы Ветхаго Рима, — Павла и Евгенія епископовъ, и Петра, пресвитера и кардинала. Этотъ Соборъ санкціонировалъ Седьмой (Вселенскій) Соборъ, утвердилъ блаженнаго Фотія на его престолѣ и дерзающихъ съ тѣхъ поръ говорить оное прибавленіе въ Сѵмволѣ предалъ анаѳемѣ. “Если кто”, говоритъ онъ, “помимо этого священнаго Сѵмвола дерзнетъ иной писать или прибавлять или убавлять и дерзко отзываться объ этомъ постановленіи, да будетъ осужденъ и изверженъ изъ всего христіанскаго общества” ¹²). Это же самое касательно онаго прибавленія въ Сѵмволѣ говоритъ еще болѣе широко и очевидно и папа Іоаннъ въ посланіи къ святѣйшему Фотію. Этотъ Соборъ издалъ также каноны, которые находятся во всѣхъ сборникахъ каноновъ. Итакъ, не несправедливо мы отдѣляемъ себя отъ васъ, которые ни во что ставите такихъ великихъ Отцевъ и Вселенскіе и многочисленные Соборы.

Латинянинъ: Я доселѣ, дѣйствительно, еще не слыхалъ ничего подобнаго. Удивляюсь же теперь, что тѣ, которые нѣкогда дерзнули внести прибавленіе (въ Сѵмволъ Вѣры), несмотря на такія запрещенія, не постыдились также произносить его и передать потомству.