1. Величайшее воздаемъ благодареніе всемогущему Богу за то, что мы собрали нѣкій плодъ нашей старательности и общаго, внесеннаго нами, тщанія: ибо и на основаніи этого вашего отвѣта возрасла наша вѣра, что не только въ этомъ вопросѣ, который мы нынѣ обсуждаемъ, но и во всемъ прочемъ, мы, съ помощью Христовой, несомнѣнно, имѣемъ придти къ соглашенію. Ибо, вотъ, и вы, какъ можно видѣть изъ вашего отвѣта, всей вѣрой исповѣдуете, что помощь живыхъ и молитвы Церкви помогаютъ тѣмъ усопшимъ, которые отошли изъ этой жизни не настолько чистыми, чтобы удостоиться сразу быть принятыми на небо, но, съ другой стороны, не настолько нечестиво прожили, чтобы быть ввергнутыми въ вѣчный огонь; но только такого рода, находящимся въ промежуточномъ положеніи, душамъ, задерживаемымъ скверной нѣкоторыхъ грѣховъ, какъ видится, помощь, оказываемая живыми, имѣетъ свое дѣйствіе. Относительно же этого промежуточнаго состоянія людей мы другъ съ другомъ расходимся во мнѣніи: ибо, вотъ, вы пытаетесь съ величайшей старательностью опровергнуть наше сужденіе и укрѣпить — ваше; а это, быть можетъ, говоритъ за то, что вы дѣлаете болѣе того, что — должно; тѣмъ болѣе, что въ самомъ предисловіи вы возвѣстили, что (предприняли трудъ) не ради достиженія побѣды, но только ради нахожденія и раскрытія истины чрезъ тщательное изслѣдованіе, говоря, что не должно слѣдовать какому-либо предвзятому отношенію или обыкновенію, изъ чего при обсужденіи рождается нѣкое предсужденіе, но должно изслѣдовать вещи сами по себѣ и сличить ихъ съ сужденіями Священнаго Писанія и Учителей. Но вы сразу же возвѣщаете, что ученіе объ очистительномъ огнѣ вы никогда не исповѣдывали и не будете исповѣдывать, этимъ, несомнѣнно, противорѣча преждесказанному вами, ибо вы говорили, что нѣтъ нужды сопровождать изслѣдованіе вопроса всякимъ предвзятымъ отношеніемъ и ссылками на обыкновеніе, но должно — держаться одной только Истины. Итакъ, необходимо усердно молиться Богу, чтобы сама Истина побѣдила и восторжествовала, совершенно отвергнувъ всякую пристрастность. Ибо тогда и лучъ самой Истины еще ярче намъ возсіяетъ и чрезъ насъ, какъ чрезъ свои орудія (δι΄οίκείων όργάνων), будетъ говорить днесь то, что ведетъ къ славѣ Божіей и на пользу Каѳолической Церкви.

2. Сказавъ эти слова, какъ предисловіе, мы переходимъ теперь къ обсужденію вашего отвѣта. Вы раздѣлили его на четыре части. И первую часть — о душахъ отшедшихъ отсюда — вы раздѣлили на три отдѣла, гдѣ въ отношеніи двухъ отдѣловъ, вамъ представляется, что мы частично согласуемся съ вами. Но поскольку мы сошлись ради святой Уніи, дабы всецѣло ее совершить, подобаетъ, чтобы мы поставили себѣ цѣлью вывести на середину всѣ расхожденія между нами — ясно и прямо, чтобы, съ помощью Божіей, погасить всѣ раздоры и съ корнемъ ихъ вырвать. Но такъ какъ относительно двухъ первыхъ отдѣловъ вы не явили вашего ученія, какъ это подобало бы, то мы молимъ и просимъ, какъ и раньше просили, чтобы вы ясно возвѣстили, каково ваше ученіе о душахъ Святыхъ, которые не запятнали себя никакой скверной, которые, вы говорите, достойны вѣчной жизни, и которые послѣ отшествія отсюда сразу восхищаются на небо? также, каково ваше ученіе о нечестивыхъ и отшедшихъ изъ этой жизни въ смертныхъ грѣхахъ? сразу ли души тѣхъ сходятъ во адъ для вѣчнаго мученія, или же, души, какъ святыхъ, такъ и не святыхъ, необходимо ожидаютъ послѣдняго дня Суда и воскресенія всѣхъ? И о промежуточномъ состояніи: какимъ образомъ освобождаются души такого рода (въ этомъ-то вопросѣ мы, именно, и расходимся другъ съ другомъ); и мы просили бы васъ ясно извѣстить насъ: что вамъ думается о такого рода душахъ, которыя, вы говорите, не подлежатъ вѣчной карѣ? Терпятъ ли они тѣмъ временемъ какое наказаніе, и если да — въ чемъ оно заключается? то ли это только отлученіе отъ созерцанія Божества, или же нѣкое ощутительное мученіе? и какимъ образомъ они терпятъ страданіе? если это — мученіе, то какого оно рода? — заключеніе ли это или мракъ, или невѣдѣніе? — если невѣдѣніе: то какого оно рода и невѣдѣніе чего? затѣмъ, послѣ очищенія или освобожденія сразу ли тѣ души восхищаются на небо, какъ вы говорили о душахъ Святыхъ? Во второй части вашего отвѣта вы говорите, что преждерѣченныя души, называемыя “промежуточныя” (“среднія” ψυχάς τάς καλόνμένας μέοας), не терпятъ очистительный огонь, ибо, вы утверждаете, что объ этомъ не говорилъ ни одинъ изъ святыхъ Учителей. Въ третьей же части вашего доклада вы отвѣчаете на изреченія святыхъ, которыхъ мы привели какъ достовѣрныхъ свидѣтелей этой истины. А послѣдняя часть — охватываетъ аргументы и разсужденія, которыми вы пытаетесь укрѣпить ваше ученіе. Итакъ, на все это, съ помощью Самого Іисуса Христа, Первой и высшей всего Истины, о чемъ — борьба, по порядку отвѣтимъ.

3. Итакъ, относительно первой части ожидая вашего яснаго отвѣта, перейдемъ ко второй части, въ которой вы говорите, что на томъ основаніи отвергаете понятіе наказанія очистительнымъ огнемъ, что боитесь, что, повѣривъ во временный тотъ огонь, у христіанъ могло бы утвердиться ученіе Оригена о возстановленіи, а какъ результатъ этого послѣдуетъ упадокъ нравственности и безпечность жизни, если вѣрные станутъ вѣровать, что и тотъ огонь, который уготованъ діаволу и ангеламъ его и осужденнымъ людямъ, будетъ когда-то имѣть конецъ. Прежде всего, намъ — удивительно, что по причинѣ неразумной боязни, боясь тамъ, “идѣже не бѣ страхъ” ⁸²), вы держитесь такого мнѣнія, являетесь отрицающими сіе преданіе и возстаете противъ опредѣленій святыхъ; опредѣленій, которыя, съ одной стороны, — хороши, съ другой стороны, — необходимы; возстаете противъ древнѣйшаго постановленія Каѳолической Церкви. Но вамъ не слѣдовало устрашаться, вамъ — которые мудрые и благородные и ученые, — но слѣдовало всесторонне обсудить, ибо святые Отцы, какъ “любящіе благолѣпіе дому Господня” ⁸³) и предусматривающіе всегда и во всякой мѣрѣ пользу Церкви, не передали бы до такой степени ясно такого рода ученія, которое взято изъ Божественнаго Писанія, если бы сочли, что отъ этого можетъ послѣдовать какая-либо опасность. Ибо, вотъ, они передали о временномъ огнѣ такимъ образомъ, что не отвергли — вѣчный, но наилучшимъ порядкомъ и домостроительствомъ опредѣлили очистительный огонь для нѣкоторыхъ малыхъ сквернъ и грѣховъ, а вѣчный огонь опредѣлили для нечестивыхъ и проклятыхъ и отошедшихъ въ смертныхъ грѣхахъ. А что это не принесло никакого вреда Церкви, явствуетъ изъ того, что Римская Церковь, которая всегда держалась этого ученія, всегда отвращалась отъ нечестиваго Оригенова ученія о возстановленіи, какъ не признается оно и многими (иными) Западными Церквами. А то, что оно не сдѣлало болѣе безпечными тѣхъ, которые держатся мнѣнія объ очистительномъ огнѣ, но — еще болѣе старательными, это яснѣе самого солнца: ибо тѣ, которые усерднѣе заботятся о своемъ очищеніи, слыша и благочестиво вѣря, что послѣ смерти долженъ быть очистительный огонь, который хотя и не— вѣчный, однако — мучительнѣйшій и превосходитъ всякую муку, которую когда-либо люди испытывали, какъ говоритъ великій Августинъ ⁸⁴), тѣ гораздо болѣе боятся, нежели тѣ, которые думаютъ, что нѣкогда, въ неизвѣстномъ мѣстѣ и сами они, быть можетъ, будутъ соблюдаться, (однако) не подвергаясь наказанію; ибо, вотъ, отъ такого-то ученія они станутъ болѣе небрежными. Такимъ образомъ, страхъ передъ адомъ устрашаетъ дурныхъ, а память объ очистительномъ огнѣ дѣлаетъ благихъ еще болѣе бдительными, — и все оказывается противоположнымъ тому, что вы говорите. Если же о чемъ и сочли Отцы должнымъ умолчать нѣкогда по причинѣ извѣстнаго страха, то, вѣдь, было умолчано и о многихъ и спасительныхъ вещахъ, которыя нынѣ явно возвѣщаются во всѣхъ Церквахъ, и ни одинъ изъ святыхъ, когда бы ни высказывался письменно или устно, не былъ свободенъ отъ страха, имѣя противорѣчущихъ почти въ отношеніи всего. Итакъ, благодаря сему ученію объ очистительномъ огнѣ великая польза приносится живымъ, ибо они болѣе прилежно относятся къ благочестивымъ дѣламъ, къ священному Приношенію, милостынямъ и молитвамъ, умилостивляя Бога не только въ отношеніи себя самихъ, но и въ отношеніи умершихъ, что, конечно, является священной практикой не только латинянъ, но и у грековъ имѣетъ такое великое значеніе.

4. Поскольку же вы возразили, что такого рода ученіе (о чистилищѣ) не было выражено ни у одного изъ Учителей, то, вотъ изъ словъ Василія Великаго можно его представить всякому, въ томъ мѣстѣ, гдѣ онъ ясно объ этомъ говоритъ, прося Бога въ молитвѣ, дабы Онъ удостоилъ перевести души умершихъ “на мѣсто прохлажденія”. Сей текстъ означаетъ, что души мучатся отъ мученія огнемъ, и святый молитъ перевести ихъ въ противоположное состояніе, какъ бы изъ горѣнія — “въ прохлажденіе”. Но и Григорій Нисскій, несомнѣнно, величайшій среди Учителей, яснѣйшимъ образомъ передалъ ученіе объ очистительномъ огнѣ въ томъ сочиненіи, въ которомъ онъ приводитъ какъ собесѣдницу — Макрину; также и въ словѣ объ усопшихъ онъ свидѣтельствуетъ о существованіи очистительнаго огня, какъ мы ранѣе сказали. А то, что въ отвѣтъ на это вы говорите, что будучи человѣкомъ, онъ могъ ошибаться, это намъ кажется весьма страннымъ; ибо и Петръ и Павелъ и прочіе Апостолы, и четыре Евангелиста — также были люди, не говоря уже, что и Аѳанасій Великій, Василій, Амвросій, Иларій и иные великіе въ Церкви также были людьми и, слѣдовательно, могли ошибаться! Не думаете ли, что этотъ вашъ отвѣтъ переступаетъ должныя границы? Ибо тогда вся вѣра поколеблется и подвергнется сомнѣнію весь Ветхій и Новый Завѣтъ, переданные намъ черезъ людей, которымъ, если слѣдовать вашему утвержденію, не было невозможнымъ ошибаться. Что же останется тогда въ Божественномъ Писаніи солиднымъ? Что будетъ имѣть прочность? И мы признаемъ, что человѣку возможно ошибаться, насколько онъ — человѣкъ и что-нибудь дѣлаетъ своими собственными силами, но поскольку онъ — водимъ Божественнымъ Духомъ и испытанъ пробнымъ камнемъ Церкви въ тѣхъ вещахъ, которыя относятся къ общей вѣрѣ догматическаго ученія, то (въ такомъ случаѣ) написанное имъ, мы утверждаемъ, является абсолютно истиннымъ. Посему мы не можемъ легко допустить утвержденіе объ ошибочности мнѣнія въ отношеніи такого великаго мужа, брата Василія Великаго и блаженной Макрины и друга Григорія Богослова. Да и какъ можно думать, что, руководимый такими святыми, онъ могъ впасть въ заблужденіе? Прибавимъ же, что и Пятый Вселенскій Соборъ, собравшійся главнымъ образомъ противъ Оригена и отвергнувшій писанія Оригена, какъ вредныя и дурныя, сочиненія Григорія Нисскаго одобрилъ, чтобы, въ силу этого, сей мудрѣйшій мужъ былъ весьма далекъ отъ всякаго подозрѣнія: ибо этотъ Соборъ не одобрилъ бы его писанія, если бы счелъ, что въ нихъ заключаются Оригеновскія безсмыслицы, которыя осудить онъ имѣлъ величайшее тщаніе. Остается, такимъ образомъ, что онъ, который исповѣдалъ существованіе вѣчнаго огня, также держался и такого рода мнѣнія — объ очистительномъ огнѣ, какъ это ясно обнаруживается и въ его Катехизическомъ Словѣ и въ словѣ о дѣтяхъ, которыя преждевременно восхищаются изъ этой жизни. Итакъ, въ то время, какъ писанія Оригена — сожжены, его писанія сохранены полностью, и не только сохранены, но еще болѣе почтены, что не могло бы произойти, если бы нѣчто изъ того, что вы говорите, онъ, дѣйствительно, написалъ. А то, что вы говорите, что его сочиненія были испорчены сторонниками Оригенова мнѣнія, является безсмыслицей. Ибо если бы нѣчто такое и случилось, то, конечно, — послѣ того, какъ былъ собралъ Пятый Вселенскій Соборъ, что, конечно, ясно всякому, т. е. когда это (Оригеново) ученіе уже было изгнано изъ оградъ Церкви. Если бы, какъ мы сказали, онъ нѣчто таковое (что было бы въ духѣ Оригеновскаго ученія) написалъ, то, ясно, что Соборъ не могъ бы не знать того, а коли бы зналъ, — безъ сомнѣнія, и осудилъ бы. А если его книги были испорчены послѣ того Собора, то — весьма сомнительно, чтобы это было сдѣлало иными лицами и ради иныхъ какихъ-то цѣлей: ибо здѣсь отчетливо говорится объ очистительномъ огнѣ въ томъ же самомъ духѣ, какъ и намъ мыслится, и не думаете же вы, что, быть можетъ, отрицающіе таковой (очистительный) огонь, сіе ученіе внесли въ его писанія, по любви къ словопренію. Но довольно — о Григоріи Нисскомъ.

5. Что же намъ сказать объ Учителяхъ Латинской Церкви, мнѣнія которыхъ о такого рода очистительномъ огнѣ вамъ не возможно не знать: напр. святаго Августина, воистинну, знаменитаго Учителя, котораго вамъ не возможно не вѣдать, особенно потому, что онъ былъ похваленъ многими Вселенскими Соборами и писанія его о догматахъ вѣрѣ всегда встрѣчали достойныя похвалы? И невѣроятно, чтобы вамъ было неизвѣстно его догматическое ученіе о семъ предметѣ, такъ какъ на основаніи многаго представляется, что оно стало извѣстно грекамъ, не въ меньшей степени, чѣмъ, скажемъ, латинянамъ. Итакъ, поскольку это ученіе является древнѣйшимъ и извѣстнымъ и популярнымъ во всей вселенной, то тѣ древніе и святѣйшіе Отцы не допустили бы сего, если бы считали, что оно внесетъ нѣкій вредъ для Церкви. И, дѣйствительно, Римская Церковь, наученная Кориѳеями Апостоловъ и созижденная на Камнѣ, всегда шла среднимъ путемъ, не уклоняясь ни на-лѣво, ни на-право, всѣ волненія и бури ересей разсѣцая безъ поврежденія для себя; ибо такимъ образомъ она противъ Савеллія раздѣлила Лица въ Троицѣ, чтобы и Аріево заблужденіе избѣжать и, въ то же время, исповѣдывать единое естество Трехъ Лицъ; и въ домостроителствѣ (Воплощенія) такимъ образомъ она раздѣлила Естества противъ Евтихія, чтобы вмѣстѣ съ Несторіемъ не раздѣлять Лица. И въ состояніи душъ послѣ смерти она исповѣдуетъ нѣкоторыя очистительныя и временныя страданія такимъ образомъ, чтобы вмѣстѣ съ Оригеномъ не считать и не говорить, что всякій можетъ быть очищеннымъ. Что же сказать и относительно иже во святыхъ отца Григорія, Архіерея Ветхаго Рима, котораго “Собесѣдованія” еще до времени того Раскола перевелъ на греческій языкъ Захарій, Предстоятель Римской Церкви? Въ этомъ-то писаніи, и то весьма выразительно, отецъ сей разсуждаетъ объ очистительномъ огнѣ, и не можетъ быть того, чтобы это ученіе вы совершенно не слыхали и оно вамъ совершенно не было извѣстно. Итакъ, когда это совершенно выяснено, мы можемъ суммировать сказанное, говоря, что нѣтъ нужды сіе ученіе — какъ въ высшей степени санкціонированное, такъ и — древнѣйшее и находящееся въ Церкви въ теченіе столькихъ вѣковъ, — снова подвергать изслѣдованію или испытанію; ибо, иначе, ученіе Церкви всегда будетъ подвергаться колебанію и она рискуетъ впасть въ величайшее заблужденіе, если всегда будетъ искать и имѣть сомнѣнія. Итакъ, необходимо держаться всего того, что она приняла на основаніи вѣры и Откровеній и разумныхъ разсужденій.

6. Поскольку же вы говорите, что приведенныя слова изъ книги Маккавеевъ и Евангелія отъ Матѳея означаютъ не столь нѣкое очистительное мученіе, сколь, лучше сказать, только облегченіе и отпущеніе грѣховъ, то на это мы скажемъ, что при всякомъ грѣхѣ необходимо наблюдать двѣ извѣстныя вещи, именно: преступленіе, являющееся нѣкой скверной, приставшей къ душѣ послѣ того, какъ она оскорбила Творца, и — отвѣтственность за грѣхъ, что влечетъ на человѣка извѣстный родъ наказанія. Дѣйствительно, Богъ отпускаетъ преступленіе, если сему предшествуетъ сокрушеніе и отвращеніе отъ зла, но подлежаніе наказанію и дѣйствительность его необходимо должно сохранить. Въ вашемъ же отвѣтѣ, когда вы разсуждаете объ отпущеніи грѣховъ, вы не являете ясно, какимъ образомъ происходитъ отпущеніе или разрѣшеніе грѣховъ. Поскольку душа, разрѣшившись отъ тѣла, уже не можетъ ни отвратиться отъ зла, ни сокрушаться, то, на основаніи сего, отошедшимъ въ смертныхъ грѣхахъ, не могутъ помочь ни молитвы, ни моленія, ни нѣкія поддержки, какъ говоритъ Священное Писаніе: “Смерть грѣшниковъ люта” ⁸⁵). Итакъ, то отпущеніе или разрѣшеніе, о которомъ вы говорите, несомнѣнно, должно пониматься какъ разрѣшеніе отъ наказанія. Но какъ дѣло обстоитъ въ дѣйствительности, намъ возвѣщено изъ Священнаго Писанія. Ибо во Второзаконіи написано: “По мѣрѣ согрѣшенія будетъ и образъ ударовъ” ⁸⁶). И во второй книгѣ Царствъ, когда Давидъ сказалъ Наѳану: “Согрѣшихъ ко Господу”, Наѳанъ немедленно отвѣтилъ: “И Господь отъя согрѣшеніе твое, не умреши. Обаче яко поощряя изъострилъ еси враговъ Господнихъ глаголомъ симъ, и сынъ твой родивыйся тебѣ смертію умретъ” ⁸⁷). Вотъ, совершенно ясно показано, что изъ грѣховной вины немедленно вытекаетъ и подлежаніе наказанію. Итакѣ, поскольку разрѣшеніе грѣха, особенно же грѣха смертнаго, которое производится благодаря сокрушенію грѣшника и по молитвамъ Церкви и благодаря инымъ вспомоществованіямъ, понимается въ смыслѣ разрѣшенія не отъ самой вины, но — отъ наказанія, то вы не можете отрицать того, что тѣ души, прежде чѣмъ по молитвамъ Церкви и благодаря инымъ благочестивымъ дѣяніямъ получаютъ разрѣшеніе грѣховъ, сначала подлежатъ извѣстнымъ страданіямъ и наказаніямъ, которыя домостроительно накладываются тѣмъ или инымъ способомъ, какъ и великій Григорій поминаетъ въ своемъ “Собесѣдованіи”, говоря, что по назначенному опредѣленію Божественнаго Правосудія, это очищеніе соотвѣтственно происходитъ чрезъ матеріальный и временный огонь, какъ это мы приняли и изъ ученія Церкви и святыхъ Отцевъ и изъ откровеній, бывшихъ Божіимъ людямъ. Къ тому же, то, что это очищеніе происходитъ благодаря огненной матеріи, это—весьма соотвѣтствуетъ, ибо не представляется ничего болѣе тяжкаго для мученія и болѣе подходящаго для очищенія, нежели — огонь.

7. Перейдемъ послѣдовательно уже къ третьей части вашего отвѣта, въ которой вы много поминаете объ удивительномъ томъ достоинствѣ и мудрости и святости блаженнаго Іоанна Златоуста, а затѣмъ указываете на незнаніе греческаго языка Латинскими Учителями, какъ на причину непониманія ими точнаго смысла мысли Апостола, а также говорите, что они были принуждены допустить меньшую опасность ради того, чтобы избѣжать большей. Вы предполагаете, затѣмъ, что оное “назиданіе изъ дерева, сѣна и соломы” означаетъ не прощаемые грѣхи, а нѣкое скопище смертныхъ грѣховъ; слово “спасется” вы утверждаете, что означаетъ не “спасеніе”, а нѣкое “сохраненіе” и “пребываніе” въ огнѣ; и, наконецъ, “тотъ день”, о которомъ сказалъ Учитель язычниковъ, говоря: “Ибо день покажетъ, потому что въ огнѣ открывается” — означаетъ только послѣдній день, когда откроется вѣчное мученіе. На все это, съ помощью Божіей, мы по порядку отвѣтимъ.

8. И прежде всего скажемъ, что опасно и просто некрасиво — сравнивать, кто изъ святыхъ имѣетъ большее значеніе, ибо ихъ достоинство и высокія значенія извѣстны — только Творцу; однако, разъ вы насъ принуждаете къ этому, мы и противъ воли перейдемъ къ такому сравненію. Вы говорите, что святый Іоаннъ Златоустъ обладалъ особой глубиной въ проникновеніи и въ толкованіи мыслей Апостола, и это, кстати, подтверждаете видѣніемъ, бывшимъ Проклу. И мы, воистинну, окружаемъ этого божественнаго мужа величайшей честью и уваженіемъ и принимаемъ въ его ученіи знаменитую и очевиднѣйшую убѣдительность, восхищаясь имъ, по причинѣ его всесторонней добродѣтели. Но ради того, чтобы поддержать истину, а не для того, чтобы намъ спорить, мы говоримъ сіе: блаженный Августинъ является ничуть не уступающимъ святому Іоанну, а въ нѣкоторыхъ вещахъ, кажется, что и превосходитъ его. Его величайшій авторитетъ являетъ себя, какъ и изъ многаго иного, такъ и, въ особенности, изъ свидѣтельства Целестина, много написавшаго къ Третьему Вселенскому Собору; такъ, въ посланіи ко всѣмъ епископамъ Галліи, онъ говоритъ сіе: “Мы не переставали имѣть въ нашемъ общеніи Августина, мужа блаженной памяти, по причинѣ его житія и изряднаго достоинства, ибо молва мрачнаго подозрѣнія никогда не повредила ему, чью таковую великую ученость издревле мы памятовали, такъ что мои предшественники всегда считали его среди числа великихъ Учителей. Такимъ образомъ, всѣ вообще были высокаго мнѣнія о немъ, какъ о бывшемъ вездѣ и для всѣхъ въ чести и въ любви” ⁸⁸). Прежде иныхъ онъ былъ приглашенъ на Ефесскій Соборъ по распоряженію императора Ѳеодосія, какъ явствуетъ это изъ Дѣяній Третьяго Вселенскаго Собора, включающихъ посланіе (Карѳагенскаго) епископа Капреола; но царская грамота нашла его уже отошедшимъ отъ жизни. Не иное какое мнѣніе выражалось касательно его величайшаго авторитета и на Четвертомъ и на Пятомъ и на Шестомъ Вселенскихъ Соборахъ, о чемъ нѣтъ нужды говорить, такъ какъ эта вещь для всѣхъ очевидна и явна. Вамъ также не неизвѣстно какъ крѣпокъ былъ и высокъ авторитетъ иже во святыхъ Григорія архіерея Римскаго. Когда послѣ его смерти нѣкіе клеветники хотѣли сжечь его сочиненія, тогда Петръ, діаконъ великаго (Григорія), — который въ “Собесѣдованіяхъ” приводится какъ совопросникъ, выступивъ и постыждая недостоинство и нелѣпость случавшагося, — заявилъ, что часто надъ головой пишущаго Григорія онъ видѣлъ Голубя, лучше же сказать, Духа Святаго въ видѣ голубя, и ради того, чтобы повѣрили тому, что онъ говорилъ, онъ сказалъ: “Это будетъ вамъ доказательствомъ, что я говорю правду: если, прочтя Евангеліе, я немедленно отойду отъ жизни”. Онъ взошелъ на амвонъ, прочелъ Евангеліе, и немедленно послѣ сего отошелъ ко Господу, и такимъ образомъ остановилъ отъ грѣха устремленіе профановъ. У насъ нѣтъ недостатка и въ болѣе новыхъ чудесныхъ явленіяхъ. Ибо и блаженному Ѳомѣ (Аквинату), толковавшему Посланія Павла, незадолго до смерти явился Павелъ, подтверждая, что тотъ имѣлъ истинное пониманіе его писаній, и совѣтовалъ ему продолжить дѣло, такъ какъ онъ самъ скоро отведетъ его туда, гдѣ онъ все узритъ яснѣйшимъ образомъ. И такимъ образомъ онъ покинулъ жизнь. Это предварительно мы сказали для того, чтобы васъ поставить въ извѣстность, что то, что Проклъ видѣлъ относительно блаженнаго Іоанна Златоуста, отнюдь не угрожаетъ намъ или нашимъ предкамъ, величайшій авторитетъ которыхъ всегда былъ силенъ, и которые это апостольское изреченіе (т. e. I Кор. 3, 13-15) истолковали такимъ образомъ, какъ мы сами изложили его.

9. Но поскольку вы говорите, что великій Августинъ и прочіе Латинскіе Учителя, по причинѣ незнанія ими греческаго языка и на томъ основаніи, что языкъ латинянъ не имѣетъ точносоотвѣтствующихъ словъ, которыми было бы возможно передать греческій текстъ, такимъ образомъ истолковали слова Апостола, то на это мы отвѣчаемъ: почти всѣ наши Учители учили греческій языкъ, что очевидно изъ ихъ писаній для всякаго. Ибо и блаженный Августинъ, толкуя въ своихъ сочиненіяхъ Божественныя Писанія, много разъ приводитъ текстъ такъ, какъ онъ стоитъ въ греческомъ, и то приводитъ греческими буквами, и такимъ образомъ даетъ толкованіе; и въ своей книгѣ “Исповѣдь” онъ говоритъ, что когда еще былъ мальчикомъ, онъ тяжело работалъ надъ изученіемъ Гомера, подобно тому, какъ греческія дѣти, изучая Виргилія, истомлялись по причинѣ тяжести чужого языка ⁸⁹). И святый Григорій въ посланіи къ нѣкоему патрицію Нарсу въ Константинополь, такъ говоритъ: “Да соблаговолитъ Ваше Превосходительство найти какую-нибудь древнюю книгу этого Собора на греческомъ языкѣ, и да пошлетъ ее мнѣ; а я, когда прочту ее, немедленно отошлю ее обратно” ⁹⁰). Итакъ, не должно думать, а тѣмъ болѣе говорить, что они не понимали нѣкоторыхъ простыхъ словъ, такъ что имъ было невозможно, если бы возникло нѣкое сомнѣніе въ латинскихъ книгахъ, сравнить съ греческой книгой, и такимъ образомъ выяснить истинный смыслъ. Если вы вспомните, какое всегда стараніе вносили предки римлянъ въ изученіе греческаго языка, и каковы также потомки ихъ, а также очень многіе и въ наше время, то вы совершенно откажетесь отъ мысли приписывать имъ невѣжество: ибо греческія писанія у нихъ были въ такомъ почетѣ, что люди не считались образованными въ отечественномъ языкѣ, если бы не знали греческаго, какъ нѣкоего источника, изъ котораго истекли потоки латинскихъ писаній; и великое тщаніе они влагали, чтобы, что казалось имъ лучшимъ въ произведеніяхъ грековъ, переводилось бы на отечественный языкъ: будь то священнаго характера или же сочиненіе не имѣющее отношеніе къ вѣроученію, что и сегодня процвѣтаетъ среди многихъ.

10. То, что вы говорите, что наши Учители, чтобы отстранить большее зло, допустили меньшее, — этому отнюдь не достоитъ вѣрить; и мы бы желали, чтобы вы не говорили подобное и не думали такъ недостойно о таковыхъ свѣтилахъ Церкви, что они если и не впали сами въ то или иное заблужденіе, однако, не могутъ или сами не знаютъ, какъ отстранить то или иное заблужденіе, — ибо у нихъ настолько сильно было совершенство любомудрія, что они никогда не допускали лжи ни однимъ словомъ, ни по какой причинѣ. Чтобы это вамъ было очевиднѣе извѣстно, вотъ, великій Августинъ написалъ трактатъ, называемый “О лжи” ⁹¹), и иной трактатъ — “Противъ лжи” ⁹²). Въ нихъ онъ говоритъ, что никому изъ христіанъ совершенно недопустимо, никоимъ образомъ, прибѣгать ко лжи; раздѣлилъ же онъ понятіе лжи на восемь видовъ, первый видъ которой, онъ говоритъ, и опаснѣйшихъ изъ всѣхъ и отъ котораго особенно надо бѣжать, это — тотъ, который бываетъ въ отношеніи истины догматическаго ученія и благочестія; и къ этой-то лжи, онъ говоритъ, никто не долженъ прибѣгать, и этотъ-то видъ лжи является особенно достойнымъ порицанія и отвратительнымъ и величайшимъ грѣхомъ ⁹³). Онъ же явно объявилъ, что — не меньшее беззаконіе: нѣчто ложное возвѣщать о Богѣ, хотя бы это дѣлалось съ намѣреніемъ восхвалить Его, нежели скрывать то, что — истинно въ отношеніи Его. Толкуя же Посланіе къ Галатамъ, онъ вынесъ такое сужденіе: “Если когда-либо подъ видомъ, быть можетъ, икономіи, Церковь допустила бы какую-нибудь ложь (aliquid falsi), то этимъ было бы дано мѣсто лжи и приведено въ опасность все Божественное Писаніе и поколебался бы весь авторитетъ его” ⁹⁴). Но объ этомъ уже было сказано выше. Нѣтъ нужды удивляться, если, разсуждая объ очистительномъ огнѣ, онъ сказалъ, что нѣкоторыя лица неправильно понимаютъ слова Апостола — ибо онъ говорилъ это не о цѣломъ Тѣлѣ Церкви и не о появляющейся такимъ образомъ учащей ереси, но — о нѣкоторыхъ частныхъ лицахъ и, дабы исправить пониманіе ихъ, онъ разсуждалъ о семъ предметѣ передъ народомъ. Итакъ, нѣчто такое предполагать въ отношеніи святѣйшихъ мужей — дѣло не хорошее и не безопасное, и мы просимъ васъ отказаться отъ такого мнѣнія, какъ отъ некрасиваго и необоснованнаго, но — воздать достойную честь святымъ.

11. Но перейдемъ уже къ самому толкованію Апостола. И прежде всего скажемъ о блаженномъ Іоаннѣ Златоустѣ, который, вы говорите, былъ того мнѣнія, что оное апостольское изреченіе: — “Основанія иного никто” ⁹⁵) и проч. — должно пониматься въ отношеніи осужденныхъ и вѣчнаго огня. На это скажемъ, что Божественное Писаніе охватываетъ множество значеній; и чтобы мы допускали принятіе многихъ значеній, — какъ вотъ “левъ” и “камень”, вмѣстѣ съ иными многочисленными наименованіями, относятся къ Христу. Отсюда въ Откровеніи Іоанна читаемъ: “Побѣдилъ есть Левъ, Иже сый отъ колѣна Іудова” ⁹⁶), съ чѣмъ, конечно, всѣ соглашаются, что это говорится о Христѣ. И Апостолъ говоритъ: “Піяху отъ духовнаго послѣдующаго Камене: Камень же бѣ Христосъ” ⁹⁷). Но эти слова находимъ употребляемыми не только въ отношеніи Христа, но и въ совершенно противоположномъ значеніи. Подобнымъ образомъ и этотъ Учитель (св. Іоаннъ Зла- тостъ), быть можетъ, имѣя въ виду, что въ Писаніи заключается множество значеній, оставивъ въ сторонѣ всякое иное пониманіе, держался только того, которое казалось болѣе соотвѣтствующимъ для самой проповѣди. И такое пониманіе не противорѣчитъ словамъ Августина и Григорія, если Златоустъ, дѣйствительно, считаетъ, что это изреченіе Апостола говоритъ объ окончательномъ концѣ злыхъ и объ ихъ наказаніи, въ то время какъ они приняли сіе въ отношеніи промежуточнаго состоянія умершихъ. Итакъ, въ дальнѣйшемъ обсудимъ, по силѣ, мысль Апостола, воздавая святымъ подобающую честь.

12. Итакъ, Апостолъ говоритъ: “Никто не можетъ положить другаго основанія, кромѣ положеннаго, которое есть Іисусъ Христосъ. Строитъ ли кто на этомъ основаніи изъ золота, серебра, драгоцѣнныхъ камней, дерева, сѣна, соломы, — каждаго дѣло обнаружится; ибо день покажетъ; потому что въ огнѣ открывается, и огонь испытаетъ дѣло каждаго, каково оно есть. У кого дѣло, которое онъ строилъ, устоитъ, тотъ получитъ награду. А у кого дѣло сгоритъ, тотъ потерпитъ уронъ; впрочемъ самъ спасется, но такъ какъ бы изъ огня” ⁹⁸). Здѣсь Апостолъ упоминаетъ объ основаніи, о созиданіи, о горѣніи, о спасеніи. Основаніе, говоритъ, всѣхъ тѣхъ есть Христосъ: на этомъ основаніи никто изъ невѣрныхъ не можетъ созидать; ибо не иначе, какъ чрезъ вѣру, Христосъ становится основаніемъ, не принимая которую, невѣрный не только не пользуется тѣмъ основаніемъ для созиданія, но своимъ душевнымъ состояніемъ разрушаетъ его. Къ тому же: “Кое общеніе свѣту ко тьмѣ? ⁹⁹). Ибо должно думать, что такой человѣкъ, поставивъ иныя начала, противоположныя евангельскому положенію, прилежитъ не къ этому, но къ иному и совершенно различному основанію, изъ чего слѣдуетъ, что должно полагать, что Христа нѣтъ въ немъ, ни самъ онъ не находится во Христѣ. Кромѣ того, не пользуется этимъ основаніемъ тотъ, кто отошелъ отъ жизни со смертными грѣхами, когда дѣла его уже — мертвы и бездѣйственны. Но это основаніе допускаетъ только “живое созиданіе” (την ζώσαν οικοδομήν προσίεται), какъ свидѣтельствуетъ блаженный апостолъ Петръ, говоря: “И сами яко каменіе живо зиждитеся” ¹⁰⁰). Къ тому же, хотя въ этомъ созиданіи полностью требуется вѣра, однако не иная какая, но только та, которая запечатлѣна любовію, ибо иначе и бѣсы могли бы созидать на этомъ основаніи, поскольку и они, какъ говоритъ Іаковъ: “и вѣруютъ и трепещутъ” ¹⁰¹). Итакъ, долженствуетъ, чтобы сама вѣра, которая является началомъ (принципомъ) всего нашего духовнаго созиданія, была соединена съ любовію, которая такимъ образомъ изгоняетъ смертные грѣхи, что совершенно не допускаетъ ихъ; чтобы они когда-либо приключились. Итакъ, никто изъ тѣхъ не созидаетъ на томъ Основаніи. Является это очевиднымъ еще изъ самаго буквальнаго выраженія, ибо смертные грѣхи сравниваются съ свинцомъ и особенно съ камнемъ, какъ потому, что они — тяжки, такъ и потому, что не очищаются огнемъ. Прощаемые же грѣхи, однако, обозначаются: “деревомъ, сѣномъ, соломой”, ибо они—легки и легко очищаются огнемъ. Посему и великій Григорій, въ четвертой книгѣ “Собесѣдованій”, толкуя это мѣсто присовокупляетъ: “Подобаетъ внимательно взвѣсить, что Апостолъ имѣлъ въ виду, говоря, что спастись можетъ не тотъ, кто на этомъ основаніи созидаетъ желѣзо, мѣдь или свинецъ, т. е. болѣе тяжкіе грѣхи, и посему — болѣе твердые, и тѣмъ самымъ уже неразрѣшимые; но дерево, сѣно, солому, т. е. маленькіе и легчайшіе грѣхи, которые огонь легко пожираетъ” ¹⁰²). Изъ всего этого является очевиднымъ, что на основаніи самаго буквальнаго выраженія, какъ и изъ сплетенія текста и замысла Апостола, необходимо разумѣть, что “деревомъ, сѣномъ и соломой” обозначаются прощаемые грѣхи. Августинъ же, толкуя это изреченіе Апостола: “Никто не можетъ положить другаго основанія, кромѣ положеннаго, которое есть Іисусъ Христосъ”, говоритъ: “Итакъ, это — вѣра во Христа, дѣйствуемая любовію, ибо вѣра не могла бы называться основаніемъ, если бы не обладала тѣмъ качествомъ, что благодаря ей въ насъ обитаетъ Христосъ, какъ Апостолъ говоритъ къ Ефесянамъ ^І03), что чрезъ вѣру Христосъ обитаетъ въ сердцахъ нашихъ. Итакъ, поскольку въ назиданіи ничто не предпочитается основанію, то если подъ “деревомъ, сѣномъ, соломой” должно разумѣть тягчайшіе пороки и грѣхи, то, въ такомъ случаѣ, Христосъ, отнюдь, не былъ бы Основаніемъ, но иное основаніе было предпочтено Ему” ¹⁰⁴). Тотъ же Августинъ въ 21-й книгѣ: “О Градѣ Божіемъ” говоритъ: “Тотъ, кто такимъ образомъ имѣетъ въ сердцѣ Христа, чтобы не предпочесть Ему земное и временное, ни даже то, что разрѣшается и допускается, тотъ имѣетъ Христа — Основаніемъ. Если же — предпочтетъ, то хотя казалось бы, что онъ имѣетъ вѣру во Христа, однако, Христосъ, Которому предпочитается нѣчто таковое, не является основаніемъ въ такомъ человѣкѣ” ¹⁰⁵).

13. А о выраженіи Апостола: “Ибо день покажетъ, потому что въ огнѣ откроется”, вы говорите, что его должно понимать въ отношеніи послѣдняго дня Суда. Но въ этихъ словахъ не заключается ничего, что было бы въ пользу вашего пониманія, ибо если мы и согласимся, что Апостолъ говоритъ о судѣ будущаго вѣка, то изъ этого не слѣдуетъ, что онъ разсуждаетъ о смертныхъ грѣхахъ или о томъ послѣднемъ Судѣ такъ, что на основаніи сего можно было бы вывести заключеніе, что души послѣ отшествія отсюда не могутъ очиститься. Что касается насъ, то мы “день тотъ” понимаемъ не только въ отношеніи общаго Суда, но понимаемъ это изреченіе и въ отношеніи дня конца каждаго человѣка; какъ день Суда называется “днемъ Господнимъ”: ибо это — день пришествія Его для всеобщаго Суда надъ вселенной, такъ и день смерти называется “днемъ Господнимъ”: ибо въ смерти къ каждому приходитъ Іисусъ — или награждающій или имѣющій осудить. Отсюда о наградѣ праведныхъ Онъ говоритъ Своимъ Ученикамъ въ Евангеліи отъ Іоанна: “Аще иду уготовати вамъ мѣсто, паки пріиду и поиму вы къ Себѣ, да идѣже есмь Азъ, и вы будете” ¹⁰⁶). Объ осужденіи же дурныхъ читаемъ въ Откровеніи: “Покайся, и первая дѣла сотвори: аще же ни, гряду тебѣ скоро, и двигну свѣтильникъ твой” ¹⁰⁷). А та огненная рѣка, о которой говоритъ пророкъ Даніилъ ¹⁰⁸), имѣетъ охватить не только дурныхъ для вѣчнаго мученія, но также — очистить праведныхъ, въ которыхъ бы нашлось бы нѣчто для очищенія, и представить ихъ непорочными. Итакъ, есть “день” въ значеніи вѣчнаго и нескончаемаго огня, который соотвѣтственно вмѣстѣ съ вами мы можемъ принять въ отношеніи послѣдняго Суда. И есть иной “день” въ значеніи временнаго огня, опредѣленнаго для легкихъ грѣховъ, который соотвѣтствующимъ образомъ называется “днемъ Господнимъ”, ибо онъ предшествуетъ тому общему, судъ котораго находится въ зависимости отъ этого.

14. Остается вкратцѣ обсудить апостольское изречете: “спасется”. Такъ какъ вы говорите, что это выраженіе “спасется” и “спастись” и “спасеніе” въ греческомъ языкѣ всегда обозначаетъ нѣкое сохраненіе и существованіе, то мы справедливо боимся показаться враждебными, если, будучи латинянами, на это заявимъ, что вы говорите неправильно. Ибо нигдѣ, быть можетъ, и никоимъ образомъ не находятся эти слова въ Божественномъ Писаніи въ иномъ отношеніи, какъ только въ отношеніи положительнаго понятія и спасенія. И чтобы намъ не удаляться далеко, въ томъ же Посланіи Павла такъ говорится: “Слово бо крестное погибающимъ убо юродство есть, а спасаемымъ намъ сила Божія есть” ¹⁰⁹). И немного далѣе: “Благоизволилъ Богъ буйствомъ проповѣди спасти вѣрующихъ” ¹¹⁰). И еще: “Уже судихъ предати таковаго сатанѣ во изможденіе плоти, да духъ спасется въ день Господа нашего Іисуса Христа” ¹¹¹). И еще: “Всѣмъ быхъ вся, да всяко нѣкія спасу” ¹¹²). Святый же Лука, написавшій Дѣянія Апостольскія, тамъ, гдѣ говорится: “Господіе, что ми подобаетъ творити, да спасуся?” — говоритъ: “Вѣруй въ Господа Іисуса Христа, и спасешися ты и весь домъ твой” ¹¹³). Если, дѣйствительно, такова была мысль Апостола, что тѣ (грѣшники) должны сохраняться въ огнѣ и не подлежать уничтоженію, то, при богатѣйшемъ греческомъ языкѣ, онъ употребилъ бы соотвѣтствующее слово, не вызывающее двусмысленности, и сказалъ бы или “будетъ пребывать”, или “сохранится”, или “будетъ заключенъ”, или “будетъ содержаться” или какое иное болѣе соотвѣтствующее слово, которымъ была бы отстранена всякая двусмысленность, если бы она, дѣйствительно, заключалась въ этомъ словѣ, хотя, на самомъ-то дѣлѣ, никакой двусмысленности и нѣтъ: ибо гдѣ мы найдемъ слово “спасеніе” положеннымъ въ обозначенія чего-нибудь иного, кромѣ какъ — спасенія? Ибо Павелъ, говоря къ Церквамъ, всегда имѣлъ тщаніе употреблять ясность и простоту словъ, хотя бы они и были исполнены тайны; посему совершенно не достоитъ полагать, что онъ употребилъ бы здѣсь такое неясное выраженіе, если бы думалъ такъ, какъ это говорите. Поэтому, такъ какъ это ваше объясненіе не соотвѣтствуетъ ни мысли Апостола, ни значенію текста, то очевидно изъ сего, что то пониманіе, которое мы дали сему тексту, именно — то и является мыслью Апостола. Ибо если мысль Апостола была бы такова, что “спасется” можно было бы принять вмѣсто “сохранится” или “будетъ пребывать”, то онъ сказалъ бы: “Самъ же спасется, но, однако, какъ въ огнѣ”, но говоря: — “спасется какъ черезъ (δίά) огонь”, онъ яснѣйшимъ образомъ явилъ нѣкое прохожденіе чрезъ наказаніе огнемъ въ мѣсто спасенія.

15. Затѣмъ, вы говорите, что то выраженіе: “потерпитъ уронъ” — никоимъ образомъ не соотвѣтствуетъ очищаемымъ, ибо они не уронъ терпятъ, но— весьма пріобрѣтаютъ; посему необходимо — разумѣть, что это относится только въ отношеніи дурныхъ. Съ этимъ вашимъ мнѣніемъ мы, отнюдь, не, соглашаемся, ибо какъ и говоритъ наше ученіе, конечно, терпятъ уронъ тѣ, какъ говоритъ Апостолъ, которые очищаются, ибо они наказуются остротою мученія, которое, какъ мы выше привели, по свидѣтельству святаго Августина, является мучительнѣйшимъ и такого рода, что никакое страданіе нынѣшняго вѣка не можетъ сравниться съ нимъ. И какъ чрезъ горечь лекарствъ мы приходимъ къ радости здоровія, такъ и праведные, могущіе сказать съ Псалмопѣвцемъ: “Проидохомъ сквозѣ огнь и воду, и извелъ ны еси въ покой” ¹¹⁴), — чрезъ остроту очищенія пожинаютъ плодъ вѣчнаго спасенія. Посему и Апостолъ, говоря, что такой человѣкъ имѣетъ потерпѣть уронъ по причинѣ очищенія, немедленно затѣмъ указываетъ на спасительную пользу сего, говоря: — “какъ бы чрезъ огонь”. Итакъ, видится, что прекрасно можно согласовать вмѣстѣ и мучительное терпѣніе урона и великую пользу.

16. Что мы поставили въ центрѣ авторитетъ Римской Церкви, то мы привели взглядъ не какой-то случайной Церкви, но той Церкви, которая всегда у всѣхъ была въ чести и славѣ, какъ наученная блаженными апостолами Петромъ и Павломъ, — основаніями и свѣтилами нашей вѣры, — и иными священнѣйшими святителями, святость которыхъ Богъ явилъ чрезъ многія чудеса. Эту вѣру (въ существованіе чистилища) непоколебленной отъ самыхъ началъ и до сего дня всегда она возвѣщала и учила. Но есть нѣчто, что должно васъ совершенно убѣдить и устыдить, именно: — до появленія нынѣшняго Раскола ваши Отцы никогда не обнаруживали себя возражающими противъ сего нашего ученія, такъ что возможно, что вмѣстѣ съ нами держались этого мнѣнія. Эту же Римскую Церковь всегда почитали остальныя Церкви, какъ главу и мать и наставницу, какъ свидѣтельствуетъ и святый Максимъ въ посланіи къ Восточнымъ, говоря такъ: “Всѣ концы вселенной и вездѣ на землѣ жительствующіе въ каѳолической и апостольской вѣрѣ, взираютъ на Римскую Церковь, какъ на сіяніе солнца, и отъ нея воспринимаютъ свѣтъ каѳолической и апостольской вѣры” ¹¹⁵). И, дѣйствительно, не незаслуженно, ибо первый изъ всѣхъ Петръ исповѣдалъ истинную вѣру, открытую ему отъ Отца, говоря: “Ты еси Христосъ, Сынъ Бога живаго” ¹¹⁶). Но довольно о семъ.

17. На нашъ аргументъ, который мы привели на основаніи Божественнаго Правосудія, вы ничего не отвѣтили, но, лучше сказать, нагромоздили множество какъ бы противоположныхъ аргументовъ. И мы могли бы представить многое, могущее быть сказаннымъ въ этомъ отношеніи, если бы насъ не удержало тщаніе быть краткими въ разсужденіяхъ. Удовлетворяясь однимъ и единственнымъ аргументомъ, мы не изыскивали ничего болѣе того, ибо основаніе нашей вѣры заключается не на разсужденіяхъ — плодахъ человѣческаго мышленія, но на “камнѣ” ¹¹⁷) Священнаго Писанія и “въ горахъ святыхъ ¹¹⁸), т. е. въ ученіяхъ святыхъ Отцевъ, которыхъ Каѳолическая Церковь, какъ Невѣста, съ любовію почитаетъ, какъ друзей Жениха и Глашатаевъ Истины. Но приступимъ уже къ обзору и самыхъ вашихъ аргументовъ.

I. Итакъ, во-первыхъ, вы говорите: “Болѣе свойственно благости Божіей малое добро не оставить безъ вниманія, нежели малый грѣхъ достойнымъ наказанія. Однако, малое добро въ тѣхъ, которые совершили великіе грѣхи, не получитъ награды, по причинѣ преобладанія зла. Такъ и малое въ тѣхъ, которые были праведными въ великихъ дѣлахъ, не приведетъ къ навлеченію наказанія благодаря тому, что лучшія дѣла побѣждаютъ: ибо если нѣтъ того, что представляетъ большую часть, то тогда, конечно, не будетъ и того, что составляетъ — меньшую. Итакъ, не слѣдуетъ вѣрить въ очистительный огонь”.

Разрѣшеніе вопроса: На этотъ аргументъ мы говоримъ, что ваше основное продположеніе близко къ истинѣ, когда вы говорите, что малое добро остается непостыженнымъ, что, однако, не имѣетъ мѣста, если ему случится быть умерщвленнымъ грѣховной виной, какъ это случается во всѣхъ тѣхъ, которые впадаютъ въ смертный грѣхъ. Ибо смертный грѣхъ умерщвляетъ всѣ прежнія совершенныя добрыя дѣла. Такъ что грѣшникъ, когда своимъ грѣхомъ оскорбитъ Бога, заслуживаетъ потерять всѣ воспринятыя отъ Него блага. Поэтому отходящему изъ этой жизни съ какимъ-нибудь смертнымъ грѣхомъ, не сохраняется, въ этомъ смыслѣ, послѣ этой жизни какое-нибудь вознагражденіе, какія бы добрыя дѣла, быть можетъ, онъ ни совершилъ нѣкогда. Отсюда Господь чрезъ пророка Іезекіиля говоритъ: “Аще совратится праведникъ отъ правды своея, вся правды его не помянутся” ¹¹⁹). Выражается это самое и въ человѣческомъ законѣ и видится соотвѣтствующимъ тому принципу, что воинъ, который хотя бы, по причинѣ множества добрыхъ дѣлъ, и сталъ угоднымъ царю, однако, если послѣ сего тяжко оскорбитъ царя, лишившись всего и какъ бы имѣя вычеркнутыми изъ памяти царя всѣ доблести, впадаетъ въ тяжкое наказаніе. Но не такъ обстоитъ дѣло въ отношеніи легкаго грѣха, т. е. — прощаемой вины, которая тѣмъ не менѣе подлежитъ наказанію, — въ тѣхъ, которые умерли съ любовію (къ Богу), ибо любовь, со своей стороны, состраждетъ имъ; она не можетъ ликвидировать тѣ малые грѣхи; но только — смертный, противоположный ея сущности, грѣхъ лишаетъ жизни, въ то время, какъ любовь даруетъ жизнь; въ силу сего неравенства (въ отношеніи между добрымъ дѣломъ и смертнымъ грѣхомъ) та аксіома, которую вы привели, не имѣетъ мѣста. Мы можемъ отвѣтить и на то предположеніе, которое въ вашемъ отвѣтѣ занимаетъ второстепенное мѣсто, именно — отвергая ваше утвержденіе, что малыя добрыя дѣла тѣхъ, которые въ остальномъ дурны, не воспріимутъ никакого награжденія, если подъ награжденіемъ надо понимать нѣкоторое облегченіе въ наказаніи; ибо (какъ мы говоримъ) сходящій въ адъ, имѣющій съ собою нѣкоторыя добрыя дѣла, будетъ наказанъ болѣе легкимъ мученіемъ, нежели если бы онъ, не имѣя ихъ, былъ преданъ адскому мученію: такой родъ благодѣянія приписывается не иному чему, какъ наличію тѣхъ малыхъ добрыхъ дѣлъ.

II. Во-вторыхъ, вы говорите: “Какъ имѣется малое добро въ тѣхъ, которые въ остальномъ — дурны, такъ и малое зло — въ тѣхъ, которые въ иномъ — добры. Но малое добро въ тѣхъ не можетъ привести къ оной наградѣ, которая слѣдуетъ за добрыя дѣла, но только можетъ произвести различіе въ наказаніи: такъ и малое зло не приведетъ къ наказанію, но произведетъ различіе въ степени наслажденія. Итакъ, не достоитъ вѣрить въ очистительный огонь”.

Разрѣшеніе вопроса: Хотя, намъ кажется, что на это мы уже отвѣтили выше, однако, изъ сказаннаго (вами) слѣдуетъ замѣтить, что въ общемъ порядкѣ дѣло не обстоитъ такимъ образомъ, какъ это вы считаете въ вашемъ основномъ предположеніи. Ибо не должно имѣть одинаковаго сужденія о маломъ добрѣ въ умершемъ со смертнымъ грѣхомъ и о маломъ злѣ въ томъ, кто съ любовію перешелъ изъ этой жизни въ иную. Ибо, прежде всего, въ силу умерщвленія добра по причинѣ смертнаго грѣха, человѣкъ не удостоивается никакого воздаянія или освобожденія отъ вѣчной кары; а, во-вторыхъ, по праведному Суду Божіему и по причинѣ верха совершенства и чистоты вышняго блаженства и по причинѣ величія созерцаемой красоты, необходимо, прежде всего, очиститься: ибо никто изъ людей не узритъ, въ какой бы то ни было степени созерцанія, оное Благо, если не возъимѣетъ чистый и совершенно непорочный умъ, въ которомъ не допускается нахожденіе никакого зла. Затѣмъ, если малое добро въ тѣхъ, которые въ остальномъ злы, производитъ нѣкое различіе въ наказаніи, однако, неправильно полагать, что въ тѣхъ, которые были праведными, малое зло причиняетъ различіе въ наслажденіи; во- первыхъ, потому, что случается, что нѣкто отходитъ изъ жизни съ большимъ числомъ такихъ малыхъ погрѣшностей, нежели кто- нибудь иной, однако, — съ большей любовью, согласно которой опредѣляется размѣръ и мѣра и степень наслажденія; а, во-вторыхъ, потому, что можетъ случится такъ, что тотъ, кто въ основномъ является лучшимъ, преставляется отсюда, имѣя нужду въ большемъ наказаніи. Итакъ, явствуетъ, что малое зло въ тѣхъ, которые въ остальномъ — праведны, навлекаетъ кару на нихъ.

III. Въ-третьихъ, вы говорите: “Справедливость вѣчнаго мученія является на основаніи неизмѣнности воли у согрѣшившихъ; ибо вѣчно согрѣшающей волѣ долженствуетъ также соотвѣтствовать и вѣчное наказаніе. Какъ и — наоборотъ, согласно слѣдующему: если тотъ, кто вѣчно пребываетъ неизмѣннымъ въ злѣ, карается вѣчнымъ мученіемъ, то тотъ, кто не подвергается вѣчному мученію, тотъ, слѣдуетъ допустить, не будетъ имѣть свою волю неизмѣнной. Ибо, если тотъ, кто будетъ ее имѣть неизмѣнной въ отношеніи зла — будетъ находиться въ вѣчномъ наказаніи; то, тотъ, кто будетъ имѣть ее неизмѣнной въ отношеніи добра, какую имѣетъ нужду въ наказаніи, когда, напротивъ, ему долженствуютъ вѣнцы. Между тѣмъ, какъ вы утверждаете, тѣ, которые очищаются тѣмъ (очистительнымъ) огнемъ, имѣютъ волю неизмѣнной. Итакъ, имъ нѣтъ нужды очищаться огнемъ.”

Разрѣшеніе вопроса: На это отвѣчаемъ, что сдѣланный вами выводъ отнюдь не — силенъ. Ибо хотя для стяжанія блаженства необходимо требуется неизмѣнность правой воли, однако сего не — достаточно, такъ какъ есть нужда, чтобы многое сопутствовало для структуры добраго дѣла, особенно же для достиженія конечнаго совершенства. Мы имѣемъ опредѣленіе и изъ Аристотеля и великаго Діонисія, что понятія добра и зла по ихъ структурамъ не — одинаковы: ибо зло можетъ возникнуть, въ равной мѣрѣ, и изъ всякой малой погрѣшности, а добро не возможно — иначе, какъ только при наличіи всего его элемента, и потому всякое препятствіе мѣшаетъ совершенству и стяжанію добра. Посему, если для наказанія какого-нибудь человѣка вѣчнымъ мученіемъ и довлѣло бы то одно, что въ отношеніи зла онъ является вѣчно неизмѣннымъ, однако, для того, чтобы человѣкъ, преставляясь отсюда, немедленно возобладалъ вѣчнымъ блаженствомъ, не достаточно имѣть неизмѣнную въ отношеніи добра волю, но вмѣстѣ съ этимъ требуется и то, чтобы не имѣть ничего того, что подлежитъ очищенію, или вины или провиности, ибо, какъ было сказано выше, небесное блаженство не допускаетъ приблизиться ничему скверному. Затѣмъ, если неизмѣнность правой воли въ томъ, кто предназначенъ для вѣчной жизни, сама по себѣ была довлѣющей для стяжанія истиннаго блаженства, а неизмѣнность дурной воли въ томъ, кто осужденъ на вѣчную гибель, навлекаетъ на него вѣчное наказаніе, то какая нужда молиться за усопшихъ или прибѣгать къ инымъ вспомоществованіямъ, если только неизмѣнность правой воли, какъ вы говорите, была бы достаточной? Отсюда проистекаетъ, что выводъ, который вы желали представить, совершенно неправильно сдѣланъ, когда вы говорите: кто въ отношеніи зла пребываетъ вѣчно неизмѣннымъ, тотъ наказуется вѣчнымъ мученіемъ; итакъ, тотъ, кто не наказывается вѣчно, тотъ не имѣетъ свою волю неизмѣнной.

IV. Въ-четвертыхъ, вы говорите: “Если созерцаніе Бога является совершеннымъ воздаяніемъ для чистыхъ сердцемъ и душею, а его не всѣ получатъ въ равной мѣрѣ, значитъ, не всѣ обладаютъ той же степени чистотою, и нѣтъ нужды въ очистительномъ огнѣ, если эта чистота въ нѣкоторыхъ не является совершенной; ибо, въ такомъ случаѣ, всѣ бы стали въ равной степени очищенными благодаря тому огню, и этимъ въ равной мѣрѣ способными къ созерцанію Бога. Но что это — не такъ, сѵмволически и образно произошло у горы, гдѣ былъ данъ Законъ,” ибо тогда не всѣ явились достойными того же положенія и порядка, но одинъ — того, другой — иного, по мѣрѣ, думаю, чистоты каждаго”, какъ говоритъ Григорій Богословъ.”

Разрѣшеніе вопроса: На это отвѣчаемъ, что различія того блаженнаго созерцанія Бога не стоитъ въ зависимости отъ онаго очищенія, ибо мы говоримъ, что очистительнымъ огнемъ люди очищаются (лишь) отъ грѣховной вины и подлежанія наказанію. Ибо можно различить въ настоящей жизни нѣкую двоякую чистоту или очищеніе. Первая это — та, о которой сказалъ Господь въ Евангеліи отъ Матѳея: “Блажени чистіи сердцемъ, яко тіи Бога узрятъ” ¹²⁰); она является святостью ума, которую содѣлываютъ добродѣтели и божественныя дарованія. Отсюда — тѣ слова святаго Іоанна Златоуста: “Здѣсь Онъ (Спаситель) называетъ “чистыми” — или тѣхъ, которые стяжали всякую добродѣтель и не имѣютъ у себя на совѣсти никакого зла, или — утвержденныхъ въ трезвеніи, которое особенно необходимо намъ для созерцанія Бога, согласно тому изреченію Павла ¹²¹): “Миръ имѣйте и святыню со всѣми, ихже кромѣ никтоже узритъ Господа” ¹²²). И эта-то чистота и совершаетъ различіе и степень въ вѣчномъ наслажденіи. Иное же дѣло — очищеніе, о которомъ нынѣ рѣчь, благодаря которому души получаютъ прощеніе и разрѣшаются отъ болѣе легкихъ винъ и подлежанія наказанія, по причинѣ которыхъ преставившіяся отсюда души удерживаются отъ вѣчной жизни. Какъ мы только-что сказали, это очищеніе не стоитъ въ связи съ различіемъ блаженства. Ибо совершенно — необходимо, чтобы всѣ души, въ равной мѣрѣ, очистились этимъ родомъ очищенія, такъ какъ слѣдуетъ стать свободными отъ всякой вины и подлежанія наказанію, хотя бы и не всѣ были очищаемы въ равныхъ винахъ.

V. Въ-пятыхъ, вы приводите слѣдующій аргументъ: “Иже во святыхъ великій Григорій Богословъ, творя умозрительное и таинственное слово о Пасхѣ, придя къ тому мѣсту, гдѣ говоритъ: “Ничего же не вынесемъ, ничего не оставимъ на утро” ¹²³), отчетливо и открыто являетъ, что за этой ночью нѣтъ никакого очищенія, “ночью” называя настоящую жизнь каждаго, и не допуская никакого очищенія послѣ нея”.

Разрѣшеніе вопроса: На это мы говоримъ, что приведенное изреченіе святаго мужа не противорѣчитъ сему догмату о чистилищѣ. Ибо когда говорится о двойномъ видѣ очищенія грѣховъ, то имѣется въ виду, какъ одинъ видъ — это то очищеніе, которое совершается чрезъ епитимію, которую очищаемый въ покаяніи навлекаетъ на себя; а второй видъ — это то очищеніе, которое происходитъ послѣ этой жизни. Первый видъ очищенія, который именуется покаяніемъ, не можетъ имѣть мѣста послѣ исхода души, ибо тамъ “почиваютъ отъ трудовъ своихъ”, какъ говоритъ Іоаннъ въ Откровеніи ¹²⁴), когда перестаетъ всякое дѣланіе души, какъ достойное, такъ и не достойное. Поэтому Премудрый говоритъ: “Прежде суда уготовати правду” ¹²⁵). А второй видъ очищенія, о которомъ нынѣ — слово, это то, которое, говоримъ, разрѣшаетъ не тяжкія вины, но — легкія, и которое имѣетъ мѣсто послѣ этой жизни. Изрядный же Григорій Богословъ говорилъ не о томъ второмъ видѣ очищенія, но о первомъ, что явствуетъ изъ продолженія его слова, въ которомъ толкуя изреченіе — “не вынесемъ”, — говоритъ, что не достоитъ многія наши таинства выносить для внѣшнихъ (т. е. язычниковъ), и тогда присовокупляетъ тѣ слова, которыя вы привели, что послѣ этой ночи нѣтъ мѣста никакому очищенію. Изъ этого явствуетъ, что онъ разсуждаетъ о томъ очищеніи, которое очищаетъ болѣе крупные грѣхи, и котораго, дѣйствительно, послѣ этой жизни, отнюдь нѣтъ.

VI. Въ-шестыхъ, вы такъ утверждаете: “Онъ же въ словѣ “На побіеніе града”, разсуждая такъ: — “Не стану говорить, каковы мученія тамъ для тѣхъ, которымъ здѣсь Онъ даетъ пощаду, но скажу только то, что лучше быть наказуему и очищаему нынѣ, нежели тамъ быть преданнымъ мученію, когда время наказанію, а не очищенію ¹²⁶), — явно утверждаетъ, что послѣ отшествія отсюда нѣтъ никакого очищенія, но только — вѣчное мученіе”.

Разрѣшеніе вопроса: На это отвѣчаемъ такъ, какъ это было сказано нами выше: — Святый говоритъ о первомъ видѣ очищенія, которое совершается чрезъ печаль покаянія и совершеніе святыхъ дѣлъ, чего отнюдь нѣтъ послѣ этой жизни, какъ это явствуетъ изъ продолженія его слова; ибо онъ присовокупляетъ: “Какъ сильнѣе смерти тотъ, кто здѣсь памятуетъ о Богѣ, какъ прекрасно любомудрствуетъ божественный Псалмопѣвецъ, такъ и для сходящихъ въ адъ нѣтъ исповѣданія и исправленія, потому что Богъ постановилъ, чтобы здѣсь были жизнь и дѣятельность, а тамъ — испытаніе дѣлъ” ¹²⁷).

VII. Въ-седьмыхъ, вы приводите слѣдующій аргументъ: “Господь въ Евангеліи отъ Луки въ притчѣ о богатомъ и Лазарѣ ¹²⁸), уча объ удѣлѣ, который воспріялъ каждый изъ нихъ, говоритъ, что Лазарь, немедленно послѣ того, какъ умеръ, былъ отнесенъ Ангелами въ лоно Авраамово, а богатый также былъ погребенъ послѣ смерти, и душа его находится въ аду въ мукахъ; и такимъ образомъ “лономъ Авраама” обозначивъ высшее упокоеніе въ счастливомъ удѣлѣ угодившихъ Богу, а чрезъ “адъ” и “мученія” представивъ конечное осужденіе и вѣчное наказаніе грѣшниковъ, Онъ не оставилъ между ними еще какого-то иного мѣста, заключающаго нѣкое временное мученіе, но явилъ, что (между состояніями праведныхъ и грѣшныхъ) существуетъ пропасть великая и непроходимая, раздѣляющая однихъ отъ другихъ, и крайняя и не имѣющая ничего промежуточнаго — противоположность”.

Разрѣшеніе вопроса: На это, во-первыхъ, мы говоримъ, что взять нѣкое отдѣльное мѣсто изъ текста, принять его въ смыслѣ отрицанія, не сопровождая никакими иными аргументами, какъ это видится представленнымъ у васъ, — совершенно недопустимо среди ученыхъ людей. Затѣмъ, скажемъ, что хотя Христосъ въ приведенной притчѣ обозначилъ только два мѣста (ибо Онъ училъ не о мѣстахъ пребыванія душъ, разрѣшенныхъ отъ тѣла, но — объ окончательной судьбѣ людей, гдѣ чистилище не имѣетъ мѣста), но изъ этого не слѣдуетъ, что не существуетъ и третьяго мѣста, — мѣста переходнаго очищенія; особенно — на томъ основаніи, что Самъ Спаситель нашъ въ Евангеліи отъ Матѳея ¹²⁹) представилъ, что оно дѣйствительно имѣется, когда Онъ учитъ, что въ будущей жизни можетъ имѣть мѣсто отпущеніе нѣкоторыхъ грѣховъ, и поскольку оно не совершается ни въ раю, ни въ аду, необходимо предположить существованіе и третьяго мѣста, гдѣ совершается преждереченное очищеніе. Утверждаетъ же сіе и славный Апостолъ и Учители, какъ латинскіе, такъ и греческіе, какъ выше было сказано.

VIII. Въ-восьмыхъ, вы такъ утверждаете: “Душѣ, разрѣшившейся отъ тѣла и ставшей совершенно безтѣлесной и духовной, невѣроятно было бы мучиться отъ вещественнаго огня, въ то время какъ ея тѣло, которое огонь долженъ былъ бы охватить, истлѣло. Правда, послѣ воскресенія, когда она воспріиметъ нетлѣнное тѣло, и вся тварь станетъ неизмѣняемой, и когда раздѣлится огонь, какъ мы научены, ей будетъ соотвѣтствовать быть мучимой имъ, и не только ей одной, но и — демонамъ, которые являются какъ мрачными, такъ и облеченными нѣкоей матеріей и грубой вещественностью и тѣломъ воздушнымъ или огненнымъ, какъ говоритъ Василій Великій. Но прежде чѣмъ воспріиметъ свое тѣло, являясь только формой не смѣшанной съ матеріей, хотя и существующей сама по себѣ, какъ бы она могла мучиться отъ матеріальнаго огня”.

Разрѣшеніе вопроса: На это отвѣчаемъ: что душа, разрѣшившись отъ тѣла, мучится отъ матеріальнаго огня, это совершенно отвѣчаетъ божественному могуществу и правосудію. И хотя мы, дѣйствительно, признаемъ, что ничто вещественное по своей собственной силѣ, не можетъ имѣть никакого воздѣйствія въ отношеніи духа, однако, что по божественней силѣ оно можетъ стать таковымъ, никто изъ разумныхъ не станетъ отрицать. Ибо если отъ естественнаго фактора вся тварь зависитъ вложенной въ нее способностью, и обусловлена имъ въ способности воспріятія, то что неумѣстнаго въ томъ, если вывести заключеніе, что по божественному повелѣнію тѣ духовныя существа подвержены ощущенію кары такого рода? Кромѣ того, порядокъ Божественнаго Правосудія требуетъ, чтобы та душа, которая чрезъ грѣхъ покорила себя матеріальному элементу, ему, же въ видѣ наказанія была подвержена. Такимъ образомъ, не неумѣстно и не удивительно, что тотъ огонь, дѣйствующій по божественной силѣ, назначеніе котораго — быть для наказанія дурныхъ, имѣетъ также дѣйствіе и въ отношеніи души, отдѣлившейся отъ тѣла, муча ее. А что дѣло обстоитъ именно такъ, насъ научаетъ та притча объ изнѣженномъ богачѣ, которую вы недавно привели, гдѣ говорится, что душа богатаго, прежде воскресенія тѣла, мучится въ палящемъ огнѣ. Явствуетъ это и изъ божественнаго приговора, повелѣвающаго осужденнымъ идти въ вѣчный огонь, уготованный діаволу и ангеламъ его ¹³⁰). И не пріемлемо намъ мнѣніе тѣхъ, которые говорятъ, что для того, чтобы стать болѣе подходящими для мученія, демоны должны будутъ воспріять нѣкія тѣла — воздушныя или огненныя, такъ какъ такое понятіе намъ кажется оскорбительнымъ для божественнаго могущества.

IX. Въ-девятыхъ, вы такъ говорите: “Преподобные Отцы наши, ангельское житіе пожившіе на землѣ, много и часто чрезъ видѣнія и сны и иныя чудесныя явленія, и сами были наставляемы и иныхъ наставляли о вѣчномъ мученіи и о находящихся въ немъ нечестивыхъ и грѣшникахъ, и какъ настоящее и уже сбывающееся видя и являя словомъ, какъ и притча изъ Евангелія отъ Луки описываетъ состояніе богатаго и Лазаря, отнюдь ничего не возвѣстили объ очистительномъ, имущемъ конецъ, огнѣ”.

Разрѣшеніе вопроса: Въ отвѣтъ: — мы отрицаемъ, что не было видѣній и откровеній и иныхъ явленій подобнаго рода, которыми возвѣщается существованіе чистилища. Свидѣтельствуетъ же о семъ великій Григорій, а также и Дамаскинъ разсказываетъ нѣчто подобное, и въ житіи святаго Іеронима Кириллъ изложилъ много чудеснаго такого рода ¹³¹), къ тому же и мы привели выше много и очевиднѣйшихъ свидѣтельствъ Учителей, какъ латинскихъ, такъ и греческихъ.

X. Въ-десятыхъ, вы приводите слѣдующій аргументъ: “Ученіе это о возстановленіи и о. концѣ вѣчнаго мученія, пріявъ начало отъ Оригена, какъ было сказано, и возобладавшее нѣкоторыми церковными мужами, между которыми — также Дидимъ и Евагрій, какъ ссылающееся на человѣколюбіе Божіе и легко пріемлемое среди безпечныхъ, какъ говоритъ богоносный Іоаннъ, строитель “Небесной Лѣствицы”, однако, было запрещено и предано анаѳемѣ святымъ Пятымъ Вселенскимъ Соборомъ, какъ производящее разслабленіе душамъ и дѣлающее безпечныхъ еще болѣе беззаботными, поскольку они ожидаютъ, что когда-то будетъ освобожденіе отъ мученій и обѣщанное возстановленіе, Итакъ, на основаніи сего, предлежащій догматъ объ очистительномъ огнѣ долженъ быть извергнутъ изъ Церкви, какъ приводящій старательныхъ къ безпечности и убѣждающій ихъ не всѣми средствами бороться въ настоящей жизни о своемъ очищеніи, поскольку послѣ смерти, якобы, ожидается иное очищеніе.

Разрѣшеніе вопроса: Хотя мы выше и разрѣшили это затрудненіе, однако, все же ради большей ясности мы еще скажемъ объ этомъ. Итакъ, мы говоримъ, что когда былъ вынесенъ догматъ о чистилищѣ, ничего въ немъ не заключалось нелѣпаго, чтобы не послѣдовать ему: ибо нѣтъ учителя до такой степени неученнаго или слушателя до такой степени простеца, чтобы легко не составить пониманія, въ чемъ — различіе между адскимъ мученіемъ и чистилищнымъ наказаніемъ; и это преданіе о чистилищѣ, полное благочестія, не только не дѣлаетъ людей безпечными, но и весьма пробуждаетъ ихъ, ибо они слышатъ, что тамъ будутъ наказанія и нестерпимыя мученія, и то — болѣе мучительныя, чѣмъ все то, что въ настоящей жизни мы когда-либо испытывали. Это и самъ опытъ показалъ. Ибо многіе, которымъ случилось встрѣтиться съ откровеніями такого рода, а такихъ много, не стали болѣе безпечными, но до конца пребывали заботливыми и скорбными, всегда страшась, дабы не впасть въ тѣ мученія, которыя видѣли. Если же догматъ о чистилищѣ дѣлаетъ людей безпечными, какъ вы говорите, то насколько бы они стали болѣе безпечными, если бы отнюдь не слышали о семъ? Но (если догматъ о чистилищѣ вреденъ, какъ приводящій людей къ безпечности) тогда особенно принесется вредъ отъ малаго сокрушенія или краткой исповѣди, или отъ надежды спасенія за длительное паломничество, или отъ отмѣны наказанія и отъ сладчайшаго онаго гласа: “Въ тотъ самый часъ, когда грѣшникъ вздохнетъ” и проч. Это и все подобное, что для нашей пользы было признано Отцами какъ благочестивое, принесло бы большой вредъ, если догматъ о чистилищѣ, какъ вы говорите, также былъ бы вреденъ. Но можно съ большимъ основаніемъ сказать, что отрицающіе очистительный огонь приводятъ людей въ отчаяніе, ибо люди знаютъ, что ничто оскверненное не можетъ войти въ вѣчную жизнь и въ то же время имъ извѣстно, что для человѣка, здѣсь живущаго, невозможно прожить безъ нѣкоего легкаго грѣха. Ибо, если человѣкъ разрѣшается отъ узъ плоти съ пятномъ легкихъ грѣховъ или подлежаніемъ наказанію за болѣе тяжкія вины, а между тѣмъ въ будущей жизни не допускается мѣста очищенію, и осквернившіеся, слѣдовательно, не могутъ узрѣть Бога, то совершенно необходимо вытекаетъ, что вслѣдствіе этого уже не будетъ никакой надежды стяжать спасеніе. Итакъ, догматъ объ очистительномъ огнѣ достоитъ не извергнуть изъ Церкви, какъ вы говорите, — какъ вредный и наводящій опасность беззаботности, но наоборотъ, — достоитъ принять и съ честью прославить въ Каѳолической Церкви, — какъ весьма спасительный и приводящій беззаботныя и безпечныя души къ всегдашней тщательности и бдительности и надеждою будущаго блаженства дѣлающій ихъ болѣе трезвенными. Это, по нашему мнѣнію, является достаточно сказаннымъ, въ настоящее время, на ваши аргументы.