Приходит весна, и город исподтишка зеленеет. Тим в гостиной занимается йогой, пока Мод на работе, получает по физиономии солнечным лучом и воображает, будто он – святой с картины маслом.

Вот что: он напишет концерт, совсем, пожалуй, короткий, и назовет его «CYP2D6», в честь фермента печени, который преобразует кодеин в морфин, – дабы насладиться учительским взором Мод, ее красноречием, Тим заставил ее все про фермент объяснить пространно и в подробностях. Концерт он, разумеется, посвятит ей. Мод, М. М, с любовью. Подарит на день рождения или еще на какой знаменательный день. Маленький концерт! Который многое докажет.

Воодушевленный – перспективой работы, уже досконально нафантазированной минутой дарения, – Тим на велосипеде чешет в музыкальный магазин в конце Парк-стрит и покупает рабочие тетради, переплетенные в синий картон. Уртекст. Merkheft für Noten und Notizen. Покупает дюжину (они такие красивые), потом катит в гастроном на Кристмас-степс, где ему из широкого мучного ящика под прилавком пухлая девушка выуживает ленты пасты. Покупает сосиски с фенхелем (потом сдерет с них кожу), сушеные боровики, нежирные сливки, импортные желтые кабачки. И бутылку красного вина с высокохудожественной этикеткой, на которой Ева, кажется, дружит со змеем – в некоем коварном южном саду они вдвоем сидят под пинией.

Когда Мод возвращается домой – день был кройдонский, три часа совещались о биосинтезе алкалоидов, потом слушали бесконечную лекцию под названием «Чему нас учит ABT 894», – вино откупорено, грибы отмокают в теплой воде, на газовой плите неспешно закипает большая кастрюля. Мод принимает душ. Когда выходит на кухню, вытирая волосы, Тим говорит:

– Сегодня настоящая весна, да?

Смотрит, как она садится, как включает свой черничный компьютер. Наливает ей вина.

– На этикетку посмотри, – говорит он. – Не исключено, что теологически сомнительная.

Прилавок у плиты – выставка радостей земных. С чесноком – раздавить зубчик плоскостью ножа, вышелушить из кожуры, порубить – Тим разделывается почти профессионально. Болтает с Мод через плечо. Слышит, как щелкает клавиатура, то медленно, то как будто Мод горстями рассыпает сухой горох. Тим допил первый бокал и наливает себе второй. Вино, поначалу интересное, с нотами розмарина и черного табака, теперь необъяснимо отяжелело, оно приторное и тяжелое, и ноты в нем – дегтя, увядших цветов, масла для ванн. Что за глупость – покупать вино ради этикетки! Что за глупость – бежать по магазинам, потому что занимался йогой и тебя потрогал солнечный луч!

Мемориальная табличка вечернего света над головой у Мод перечеркнута тенями платановых ветвей. Тим с сушилки у раковины берет тарелку, держит на вытянутой руке секунд восемь или десять, роняет. Мод глядит на осколки, поднимает глаза на него, снова вперяется в колонки на экране.

– Извиняюсь, – говорит Тим и из пенала в дальнем углу, где хранится все для уборки, приносит веник с совком.