ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Юный алали, сын Первой женщины, метался по джунглям в поисках Тарзана – единственного человека, которому было отдано его примитивное сердце и за которого он готов был отдать жизнь. Но поиски оказались напрасными. Вместо Тарзана он встретил двух стариков из своего племени, и они втроем двинулись дальше. Новые знакомые не придали никакого значения оружию молодого охотника. Они вполне обходились дубинками и каменными ножами. Их рацион составляли фрукты, орехи и коренья. Юному же алали этого теперь было мало. Он охотился на антилоп и птиц, радуясь той легкости, с которой добывал пропитание. А когда еды оказывалось больше, он отдавал излишки своим попутчикам, которые неотвязно следовали за ним.

Он уже существенно отличался от них – старики туго соображали и никак не могли понять, каким образом ему так легко удается добывать дичь. Сын Первой женщины даже немного загордился, видя такое к себе уважение. Иногда он просто забывал об осторожности и становился безрассудным. Однако, несмотря на весь пиетет, с которым старики относились к своему юному соплеменнику, они не верили, что такое легкое оружие может помочь в схватке с ужасными женщинами и противостоять их грозным дубинам.

И вот однажды они столкнулись с одним из этих страшных созданий. Старики тут же бросились наутек и, только отбежав на безопасное расстояние, и убедившись, что за ними нет погони, остановились, желая посмотреть, что станет с их гордым молодым спутником.

С удивлением они увидели, что юноша и не думал спасаться бегством. Он стоял на том же самом месте, невредимый, и натягивал свой лук. Безумец! Один удар дубинки – и от него мокрого места не останется! Смелость нужна во время охоты, а не в схватке с непобедимой женщиной.

Женщина, удивленная таким поведением слабого мужчины, с изумлением рассматривала его, а он спокойно стоял напротив, глядя ей прямо в глаза. Что ж, надо проучить этого юного нахала!

Она крепко сжала в руке камень.

Старики с любопытством выглядывали из-за кустов. Вдруг они увидели, как лицо женщины исказилось гримасой боли, и стрела вонзилась ей в грудь. Она опустилась на колени, затем рухнула навзничь. Несколько конвульсивных движений – и все было кончено. Юный алали спокойно подошел к остывающему трупу, выдернул стрелу и стал ждать, пока старики, оправившись от потрясения, подойдут к нему.

С гораздо большим интересом они разглядывали теперь лук и стрелы, а также небольшую ранку на груди у женщины. Это казалось невероятным. Юноша же высоко поднял голову, горделиво поглядывая на соплеменников. Он явно наслаждался сложившейся ситуацией, потому что еще ни один мужчина-алали не одерживал победы в схватке со столь грозным противником. Он решил еще больше удивить их. Юный охотник схватил труп, подтащил к дереву и привалил спиной к стволу. Затем, отойдя футов на двадцать, он дал знак внимательно следить за его действием. Подняв тяжелое копье, он с силой метнул его в эту своеобразную мишень. Копье легко прошило мертвое тело насквозь. Возбуждение охватило всех. Один из стариков тоже захотел попробовать. Он метнул копье, но промахнулся. Второго также постигла неудача. Затем они принялись изучать лук и стрелы. Быстро летело время, но никто не вспоминал ни о еде, ни о сне. Наконец сын Первой женщины решил, что пора мужчинам изготовить себе такое же оружие. Это был знаменательный день в истории алали, но вряд ли они понимали значение происходящего…

Итак, пребывание Тарзана в гостеприимном городе Троханадалмакус было прервано целым рядом неожиданных событий, приведших к невероятной развязке.

Тарзан спал на своей травяной постели, устроенной под деревом, растущим на окраине города короля Адендрохакиса. На востоке уже занималась заря, когда Тарзан вдруг проснулся, разбуженный низким гулом, который уловило его чуткое ухо. Звук был далеким и нечетким, но тем не менее мешал спать. Проснувшись, Тарзан продолжал лежать, прислушиваясь. Казалось, звук идет откуда-то из самых недр земли, либо с ее поверхности. Можно было предположить, что неподалеку кто-то стремительно передвигается. Некоторое время Тарзан пребывал в растерянности, но внезапно его сознание пронзила тревожная мысль, и он вскочил на ноги. Владения короля Адендрохакиса начинались в сотне ярдов. Добежав до южного входа, Тарзан крикнул крошечному часовому:

– Доложи королю, что Тарзан слышит приближение к Троханадалмакусу множество лошадей, и если он не ошибается, то каждая несет на своей спине вражеского воина.

Слова Тарзана тут же были переданы дежурному офицеру, который встревоженно спросил:

– Что случилось? Гость короля утверждает, что слышит приближение к городу множества всадников? С какой стороны?

Тарзан указал на запад.

– Это Велтописмакасианс! – воскликнул офицер и, повернувшись к часовым, приказал:

– Немедленно разбудите Троханадалмакуса, я предупрежу всех жителей королевства!

И он бросился в город поднимать народ. Весть моментально облетела все королевство, и вот уже из северных и южных ворот каждого отсека стали появляться вооруженные всадники, из восточных и западных – пехотинцы. Не было никакой паники, все двигались с точностью хорошо отлаженного механизма. Видно, они действовали по заранее продуманному плану. Во всех направлениях двигалась конница, окружая город непрерывной лавиной, призванной отразить первый натиск врага. Эта оборонительная линия защищала городские стены, не давая противнику проникнуть в центральную часть города, его сердце. Пехотинцы тоже двигались по своим направлениям, прикрывая в основном западный фланг. В самом городе оставался резерв, свежие силы, которые могли быть использованы в нужный момент. Во главе этих войск стоял сам Адендрохакис, отвечавший за оборону города.

Принц Комодофлорендосал командовал основной группой кавалерии перед центральным входом, готовясь принять на себя главный удар. Вся армия заняла территорию примерно в две квадратные мили.

Быстро светало, и Тарзан уже без труда наблюдал за всеми военными приготовлениями. Он восхищался минаниансами. Ни криков, ни пения, лишь на лицах застыло выражение решимости и восторга. Они не нуждались в призывах и лозунгах.

Тарзан поинтересовался у стоявшего рядом офицера, нападают ли его соплеменники первыми.

– Нет, – ответил офицер с улыбкой. – Минаниансы никогда не нападают первыми.

– Как вы думаете, в самом городе будет сражение? – спросил Тарзан.

– Вряд ли. Пожалуй, сегодня будут задействованы лишь кавалеристы, продвинувшиеся далеко от стен города. Думаю, пехотинцы даже не успеют поднять лук и выпустить стрелу. Битва будет молниеносной. Ведь обычно только кавалерия и сражается.

– Я вижу, вы всей душой стремитесь в ряды кавалеристов. Почему же вы не с ними?

– Каждый должен быть на своем месте и выполнять свой долг, – ответил офицер. – Мы делаем одно дело, и любое место одинаково важно.

Тарзан взглянул на запад. Воины сохраняли спокойствие, ожидая неприятеля. Кавалеристы развернулись в линию длиной около двух миль, казалось, им нет конца. В рядах никакого волнения. Тарзан прекрасно сознавал нависшую опасность. Он сравнивал пигмеев со своим народом и испытывал к ним искреннее уважение. Это были настоящие борцы за свободу, воины, герои. Они шли в бой без понуканий и уговоров.

Воспользовавшись временным затишьем, Тарзан подошел к Адендрохакису, окруженному группой офицеров. На короле был расшитый золотом камзол, опоясанный кожаным ремнем с золотой пряжкой. Сбоку висел меч в ножнах. Кожаные краги закрывали ноги, золотая кольчуга защищала верхнюю часть туловища, на голове красовался золотой шлем с забралом.

Король узнал Тарзана и поприветствовал его.

– Капитан доложил, что именно вы предупредили о приближении неприятеля. Народ выражает вам свою признательность. Как нам вернуть свой долг? Тарзан сделал нетерпеливый жест.

– Ни о каком долге не может быть и речи, ваше величество. Я ценю и дорожу вашей дружбой. Разрешите мне присоединиться к вашему отважному сыну. Вот все, о чем я хотел бы просить вас.

– Да самого своего смертного часа я останусь твоим другом, Тарзан, – произнес взволнованный и растроганный король. – Делай, как знаешь, ты свободен выбирать, но прошу, будь осторожен.

Впервые в этой стране Тарзана назвали по имени. Обычно его величали Спасителем Принца, Гостем Короля, Гигантом из Леса и тому подобное. Обращение же по имени у минаниансов означало дружеское расположение. Теперь Тарзан как бы признавался членом королевской семьи.

– Вы оказали мне большую честь. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь вашему народу, – понизив голос, тихо прошептал Тарзан, тронутый до глубины души сердечностью и искренней любовью, с которой король отнесся к нему.

Тарзан занял свое место на передовой. По пути он выломал огромный сук, так как лук и стрелы были явно бесполезны в схватке с крошечными противниками. Вдруг он увидел скачущего во весь опор всадника, но, каких-либо признаков неприятеля не обнаружил. Принц Комодофлоренсал, несколько удивленный появлением Тарзана, тем не менее тепло приветствовал его и объяснил ситуацию.

– Я только что послал к королю гонца с донесением. Наши разведчики, преодолев передовую линию противника, сумели проникнуть в их главный лагерь. Самый отважный смог вернуться и сообщить, что их основные силы – около тридцати тысяч воинов – готовы к атаке.

Как только принц умолк, с запада послышался грозный гул.

– Идут! – воскликнул принц.