Станция Уйнарга

…Он спрыгнул с вагонной подножки на гравиевую насыпь.

Было облачно и ветрено. Под ноги летели сухие тополиные серёжки.

Невзрачное, отдалённо напоминавшее средневековый готический замок здание вокзала выделялось среди зелени деревьев жёлтым тусклым пятном в тон отцветающим пыльным облачкам одуванчиков. По обочинам железнодорожного полотна сохли пласты скошенной травы.

У него было такое ощущение, будто он постоянно находился в дороге. Уехал из дома, но никуда не приехал. Никто его не ждал, и ему никто не был нужен. И это почти не тревожило его.

В воздухе стояла густая смесь запахов сена, тополиных листьев, черёмуховой коры, пыли и мазута.

– Автобуса, как всегда, нет… – раздался за его спиной раздражённый женский голос.

Он оглянулся. На обочине стояла молодая женщина и, прикрыв ладонью глаза, напряжённо всматривалась в площадь перед старинным зданием вокзала.

…Они ехали в одном вагоне. Лица женщины он не разглядел – она села на поезд в пути поздно вечером на одной из небольших станций, – но голос её запомнил.

Общий вагон был переполнен. Она долго искала место, где бы можно было устроиться, и наконец остановилась около его купе.

– У вас свободно? Спасибо.

Села напротив него – там нашлось узкое пространство между двумя женщинами, достаточное для её хрупкой фигуры.

В вагоне всю ночь стоял глухой шум: позвякивали ложечки в стеклянных стаканах, слышался мужской храп, чьи-то стоны во сне; из соседнего отсека доносилась сбивчивая беседа демобилизованного полупьяного солдата с попутной девушкой, вынужденной терпеть навязчивого собеседника. От столика у окна тянуло лежалой колбасой, варёными яйцами; снизу, от пола, шёл терпкий стойкий запах прелой обуви. До поздней ночи их соседи, отставной военный и две его попутчицы, резались в карты, обсуждая последние политические события и делясь рецептами маринования раннеспелых огурцов.

Он был рад, что ему никто не докучал расспросами. Если бы не взгляды молодой женщины напротив, бросаемые на него в моменты вспышек пристанционных фонарей за окнами поезда, ночь прошла бы в сладкой дремоте. Взгляды казались ему изучающими, ироничными, и это раздражало его.

Незаметно за окнами вагона стало светать. До станции Уйнарга, указанной на его железнодорожном билете, оставалось, судя по расписанию, висевшему в начале вагона на двери проводницы, ещё полчаса, но он встал и направился в тамбур, не желая вступать в пустой, ненужный разговор с той молодой женщиной в случае, если они и правда раньше были знакомы.

Женщина сошла на его станции. Оказалось, что она тоже едет в село Подберёзкино.

– Ты, конечно, не узнал меня?

Он увидел на её лице лёгкую усмешку и… ничего знакомого.

– Так сильно изменилась?

Они вышли на дорогу, чтобы поймать попутку.

Он мучился тем, что не мог вспомнить её, – она, похоже, тем, что он не хочет поддерживать беседу.

– Как ты? – наконец решился он хоть на какую-то фразу. Но тут же пожалел об этом: спутница только и дожидалась его вопроса, ответ на который мог занять весь их совместный путь.

– Нормально, – она улыбнулась и посмотрела ему в глаза. – Стала артисткой, как мечтала. Карьера складывалась удачно. Играла в столичном театре Джульетту, Дездемону, Офелию. На гастролях во Франции познакомилась с бизнесменом. Он пришёл на мой спектакль и после его окончания преподнёс огромную корзину моих любимых белых роз. Через месяц мы поженились.

К сожалению, наша семейная жизнь не сложилась. Он был против детей, помешался на своём бизнесе. Настоял на том, чтобы я бросила театр. А дальше всё банально: он потерял ко мне интерес, завёл любовницу, скорее всего не одну. Мы развелись в прошлом году. В столичную труппу меня обратно не взяли. Работаю в провинциальном театре, – она печально вздохнула. – А как ты, Виктор? Помнишь, что обещал мне тогда после выпускного вечера? А сам уехал и пропал. Ни письма, ни весточки…

Виктор? Это его имя? Почему оно удивило его? Тут дошло до него, что он не помнил ни своего имени, ни своего прошлого. Значит… Значит, они действительно знакомы с этой женщиной и у них были серьёзные отношения в прошлом?

Он отделался фразой, которая, по его мысли, должна была снять напряжение между ними:

– Столько лет прошло…

В ответ она грустно улыбнулась.

Около них остановились жигули вишнёвого цвета. Из окна высунулся мужчина неопределённого возраста:

– Ленка Ветрова? Привет! Какими судьбами?

Значит, её зовут Леной.

– Соскучилась по родным местам.

– Это кто с тобой? Муж?

– Попутчик. Он же друг детства, Виктор Веткин.

Теперь он узнал своё полное имя: Виктор Веткин.

– Садитесь, подвезу вас по старой памяти.

Хорошо, что водитель не задавал никаких вопросов и всю дорогу промолчал.

Минут через сорок машина остановилась на возвышенности около церкви, где дорога раздваивалась.

– Мне направо, – повернулся к ним водитель. – А вам недалеко осталось, прогуляетесь…

– Ты не узнал его? – удивленно взглянула на Виктора Лена. – Это Коля Самохин из деревни Кашка. Мы с ним сидели за одной партой в начальных классах. Нас дразнили женихом и невестой. Это было ещё до того, как наша семья переехала из Кашки в Подберёзкино.

Над церковью кружилась с беспорядочным гвалтом стая галок.

– Ты всегда провожал меня до этой церкви. Помнишь, ты говорил, что мы с тобой обвенчаемся в ней? – Лена улыбнулась. – Видишь вон те тополя в переулке за нашим домом? Под ними стояла скамейка. Я любила сидеть на ней в ожидании твоего прихода. С этого места была хорошо видна тропа, выбегающая из вашей улицы. Помню твою голубую рубашку – она трепетала на ветру, как парус…

Лена по-своему поняла его молчание:

– Ты, Вить, извини, разоткровенничалась я. Нахлынули воспоминания. Я еду навестить бабушку. Она одна осталась в своём доме в Подберёзкине. Ты, наверно, знаешь, что мои родители в город переехали несколько лет назад. Муж купил им квартиру по моей просьбе вскоре после свадьбы, чтобы мы жили рядом.

К Подберёзкину они подошли молча. Что делать дальше, он не знал. Где его дом, кто его там ждёт? Сначала Виктор решил спросить об этом Лену, объяснить, что он ничего не помнит из прошлого, но потом передумал. Она могла подумать, что он просто издевается над ней, и отделаться язвительной шуткой.

– Может, ты зайдёшь к нам? – осторожно предложил он в надежде узнать направление к своему дому. – Ведь нам по пути?

Она кивнула. Они прошли по закоулкам села и вышли к огородам. Им никто не встретился.

– Вон там, справа от переулка, ваш сад. Однажды в июле ты пригласил меня и угостил яблоками. У них был сахарный вкус – никогда таких не пробовала. Потом началась гроза и разразился ливень. Мы забежали в летний домик, устроенный тобой под яблоней в углу сада. Казалось, что мы на необитаемом острове среди бушующего океана… Ты набрал под ливнем на лугу букетик цветов для меня – такие алые гвоздички, словно звёздочки. Промок до нитки, помнишь?

– Да, – рассеянно произнес он. Заметив её недоверчивый взгляд, проговорил поспешно: – Правда, я помню…

– Вот и пришли, дальше твои владения. Смотри, ласточки низко летают – к дождю. Лето всегда обманчиво, наобещает всего, а промелькнёт – не заметишь. Останутся в памяти лишь яркие вспышки от него, как те гвоздички, что ты подарил мне… А ты надолго домой?

– Не знаю.

Домой?

Она внимательно присмотрелась к нему:

– А ты, между прочим, тоже изменился…