ГЛАВА 5
— Стоите на месте, ничего не трогаете, не дергаетесь, не ругаетесь, в обморок не падаете и ужин свой окружающим не демонстрируете, — широко улыбаясь и подняв глаза к ночному небу, Диар — аспирант, которому предстояло выманивать разложенца из могилы, попутно донося до нас неразумных основные принципы этого неприглядного занятия, — заученно грузил всеми «не», которые мы не должны были делать, — не мешаете стоящим рядом запоминать основные принципы поднятия умертвия и сами все усиленно запоминаете. Ясно?
Нестройный хор нервных первокурсников был ему ответом. Я дальновидно промолчала, справедливо полагая, что как целительница вполне могу не придерживаться этих их некромантских правил.
— Приступайте, — велел директор, стоявший чуть в стороне и внимательно наблюдавший за всем происходящим. Топтавшийся рядом с ним Фьяллар периодически зевал, вертел головой и совершенно не пытался скрыть своей скуки. Что он делал на кладбище среди ночи, никто не знал, но предположение имелось. Только одно, правда, и все оно сводилось к тому, что недоверчивый магистр не пожелал оставлять свою студентку среди неблагонадежных некромантов одну.
Лично я в это слабо верила: с неблагонадежными трупами он меня спокойно оставлял. Даже сам эту идею директору подал. Но меня никто не слушал, заставляя смириться с невозможным.
Диар зашевелился, быстро подготавливая могилу к поднятию.
Черный огонь уже горел в чаше, и круг был готов, когда за моей спиной раздался ехидный шепот:
— Развлекаешься, ведьма? Имей в виду: это умертвие должен поднять Диар. Не ты.
Не вздрогнула лишь чудом, а локтем под дых Асверу не заехала исключительно благодаря быстрой реакции зломордого. Недовольно скривилась, но тут же поспешно сделала вид, будто ничего тут не происходит и я усиленно внимаю Диару, который уже начал что-то бубнить речитативом. Покосившийся на нас с подозрением Фьяллар отвернулся, но медленно, всем своим видом обещая следить за расстроившей его студенткой.
Колотить в таких условиях наглых некромантов не было никакой возможности. Потому я просто прошипела, не отрывая сосредоточенного взгляда от могилы:
— Ты что здесь забыл?
— Посмотреть пришел, что ты на этот раз натворишь. Слишком сложные отношения у тебя с умертвиями, чтобы сегодняшняя ночь прошла спокойно, — прошептал он, склонившись к моему уху. И мне сразу, как-то некстати, захотелось почесаться.
— Можешь даже не надеяться, — не сдержавшись, поскребла ногтями щеку, которую все еще согревало чужое дыхание, — я сегодня все предусмотрела. Буду стоять и не шевелиться, пока все не закончится.
Асвер хмыкнул и отстранился, шепнув напоследок:
— Посмотрим.
Диар заканчивал обряд, огонь в чаше вспыхнул, черные языки пламени наливались зеленым светом. Амулет у меня на шее начал нагреваться. Угрожающе так.
Пощупав неспокойный камешек через плотную ткань утепленной рубашки, я неуверенно переступила с ноги на ногу, беспомощно посмотрела на директора, все свое внимание уделявшего аспиранту, на магистра, который тоже заинтересовался творящимся на могиле безобразием, и тихонечко выдохнула.
— Сень, ты чего? — Вездесущий некромант мое состояние заметил. Вот только ему признаваться в чем-то совсем не хотелось.
Еще раз пощупав скрытый под одеждой камешек, я застегнула курточку на все пуговицы и тихо спросила, надеясь отвлечься от происходящего:
— Градэн, вот ты скажи, почему ты умертвий поднимаешь без всяких ритуалов? И директор тоже не заморачивается всем этим. Почему остальные так не могут?
— Инициация, в этом все дело. Любой некромант, прошедший инициацию, способен на такое.
Я еще раз бросила любопытный взгляд на директора. Белесой шевелюрой он похвастаться не мог, в отличие от притаившегося за моей спиной зломордого, вместо этого пугал высветленными до светящейся белизны глазами.
Камень уже обжигал кожу, когда ритуал закончился. И снизил температуру до приятной теплоты, когда среди промерзлой земли показалась грязная рука. Диар пораженно хмыкнул, с гордостью глядя на своего бодрого мертвячка, который споро раскапывался.
Видимо, происходило что-то необычное, но приятное, раз даже директор расщедрился на одобрительную улыбку, а Фьяллар во все глаза смотрел на выползавшего из могилы разложенца.
Некроманты возбужденно перешептывались, и только я не понимала, что происходит и почему мертвяк такой бодрый. И почему он не стоит на месте, а пытается что-то найти, водя плешивой головой по сторонам.
А уж когда он захрипел и подался вперед, почему-то в мою сторону, и вовсе начала подозревать недоброе.
— Стой, — это, стало быть, Диар попытался призвать свое умертвие к порядку и очень удивился, когда тот сделал совершенно противоположное. Вместо того чтобы замереть на месте, в ожидании дальнейших приказов, он бросился на меня с сиплым хрипом. Расстояние в пять шагов преодолел за секунду, ему оставалось еще шага три, когда я не выдержала, забыв о своем намерении стоять на месте и не шевелиться.
Отшатнувшись назад, налетела на стоявшего за мной Асвера, чуть не свалилась вместе с ним на землю, вывернулась из его рук и припустилась прочь, чувствуя, как несется за мной слишком резвое для своего положения умертвие.
Несшиеся вдогонку приказы Диара умертвию и магистра — мне я уже не слушала. И ругательства Асвера пропустила мимо ушей. Все это заглушал воодушевленный хрип разложенца за спиной.
Остановить его не смогли ни приказы аспиранта, ни магическое вмешательство директора. Притормозил он лишь у дерева. Просто забраться вслед за мной на высокую пихту был не в состоянии. Потому бродил вокруг, сипел на меня обиженно, но ничего поделать с недосягаемой жертвой не мог.
А я сидела на ветке, прижимаясь щекой к шершавому стволу, и восхищалась собой. До земли было метра три, если не больше. И как я смогла забраться на такую высоту, не имела ни малейшего понятия. Ветки располагались очень далеко друг от друга, и я должна была по меньшей мере уметь летать, чтобы забраться туда, куда смогла забраться.
Забеспокоился мой упорный преследователь, лишь когда среди деревьев показался директор, прибывший на место первым. Оглядев представшую его взору картину, он пощелкал пальцами, рассыпая вокруг красные искры. Разложенец растерянно гукнул, но упокаиваться не стал. Только интерес к Хэмкону потерял, вновь глядя только на меня. А мне такое внимание совсем не льстило, но кого это вообще волновало?
— Странно, — пробормотал директор и еще пару раз щелкнул пальцами. Красные искры посыпались интенсивнее, а разложенец начал нервничать. Угукнув мне что-то, он бросился в сторону отвлекавшего его некроманта.
Я сдавленно охнула, Хэмкон ругнулся на непонятном языке. Хотя не исключено, что это просто заклинание было. Подозреваю, от простого ругательства умертвие не свалилось бы к ногам некроманта безвольным кулем, под шум ломаемых веток.
Когда к моему дереву подоспели и другие, мертвяк уже снова был совсем мертвяком, а я все еще сидела на ветке, не имея возможности спуститься. Сидела и тихо ненавидела Асвера, виня во всем его. До появления на кладбище зломордого все же в порядке было. Только потом беспредел твориться начал.
Когда подоспело подкрепление и меня начали снимать общими усилиями, директор тихо смылся от греха подальше, прихватив с собой уже совершенно смирный труп, который спокойно поковылял вслед за ним. Очень напоминая мне дергаными, резкими движениями не так давно упокоенного орка.
И пока труп, очень желавший познакомиться со мной, закапывался в свою могилу где-то там, где-то здесь я все еще сидела на дереве. И некоторым это очень не нравилось.
— Ларс! Спускайся оттуда немедленно! Не позорь мои седины! — надрывался снизу Фьяллар, которому снисходительные смешки зеленых некромантов за спиной мешали ровно дышать.
— У вас нет седин, — уличила я магистра в обмане, плотнее прижимаясь к стволу дерева. Сейчас, в данный момент, именно в эту минуту, я любила это дерево преданно и страстно. И готова была бы задушить в объятиях, окажись такое возможно.
— Я сказал — спускайся! — бесновался Фьяллар, не понимая, что мой инстинкт самосохранения отключился аккурат в ту минуту, как я оказалась вне пределов досягаемости озверевшего мертвяка. Теперь я вряд ли смогла бы спуститься с такой-то высоты, не переломав свои кости, о чем и сказал самый сообразительный студент:
— Да она, наверное, не может. — Сочувствие в его голосе было особенно приятно слышать. Хоть кто-то не смеялся над моей проблемой.
— Что значит не может? — взъелся уже на некроманта беспокойный магистр. — Забраться же туда смогла. Ларс, если ты сейчас же не слезешь, будешь месяц дежурить в морге, — не дождавшись от меня ответа, повысил ставки, — два месяца!
Очень хотелось нахамить магистру, обозвать его садистом и рассказать, что я думаю о таких методах обучения, благо с такой высоты это было бы совершенно безопасно. На данный момент. Но я молчала, прекрасно понимая, что рано или поздно окажусь внизу.
— Итак? — Никогда не думала, что буду так рада появлению директора.
— Висенья все еще слезть не может, — сдал меня кто-то из некромантов, опередив возмущенного магистра. Фьяллар выдохнул, хмыкнул и спросил:
— Что с умертвием?
— В могиле, — и так это было сказано, что стало немного жаль разложенца, который так настойчиво пытался меня схарчить. Теперь-то ему уже вряд ли когда-нибудь вновь удастся побродить по земле. Мертвячки у директора второго шанса, как правило, не получали.
— Сень, слезай. — Асвер, который до этого момента только наблюдал за всем, подошел к дереву, встав очень удобно. Руки зачесались. Жутко хотелось стащить сапог и бросить его вниз. Даже со своим уровнем меткости я бы попала. Достаточно было бы просто пустить снаряд в свободное падение. Но делать этого я не стала. Сидеть на дереве в одном сапоге было бы совсем невыносимо, — это уже не смешно.
— И как ты себе это представляешь? Может, мне прыгнуть? — огрызнулась я, сильнее прижимаясь к дереву.
— А прыгай, — легко согласился он, — я тебя поймаю.
— Совсем больной, — тоскливо поделилась я очевидным с сухим сучком, располагавшимся на уровне моего плеча.
— Огден, некромантов твоих уже пора уводить, — пока зломордый пытался сманить меня с дерева, магистр перенес свое внимание на первокурсников, — хватит для них впечатлений на одну ночь.
— Сами справитесь? — с сомнением обозрев мою персону, спросил директор.
— Конечно! — беспечно отмахнувшись от всех возможных неприятностей мой дорогой декан кровожадно улыбнулся. — Она сейчас как миленькая спустится. Или я ее таким количеством наказаний завалю…
— Ууух, — несчастно поделилась я своим мнением сверху.
— Я останусь и помогу, — предложил Диар, который чувствовал свою вину за все, что со мной приключилось.
— Хорошо. — Оставив меня на попечение не очень дружелюбного магистра, не очень знакомого мне некроманта и откровенно развлекающегося зломордого, директор увел своих студентов назад в академию. В тепло.
— Иэээх, — прижавшись щекой к коре, я зажмурилась. Себя было жалко до слез.
— Ларс, — вновь начал магистр, но его перебил деятельный Диар:
— Давайте я к ней поднимусь, помогу спуститься. Сама она вряд ли справится.
— Чтобы потом вас двоих оттуда пришлось снимать? — мрачно спросил Асвер, мгновенно потеряв где-то все свое хорошее настроение.
— Не мешай, Градэн, мне эта негодяйка здесь нужна. Я ее сейчас воспитывать буду.
После слов магистра спускаться мне расхотелось совсем. Но Диара такие мелочи мало волновали. Он полез за мной. Споро так полез, не обращая внимания на те препятствия, которые мешали мне слезть.
До меня добрался быстро и оптимистично предложил:
— Давай спускайся, я подстрахую, — ветка, на которой я сидела, находилась на уровне его груди, что рождало некоторые сомнения, — главное — спуститься на нижнюю ветку дальше будет проще.
— Она далеко, — помахав ногами в воздухе, я недоверчиво глянула вниз.
— Ну сюда же ты как-то умудрилась забраться, значит, и спуститься сможешь.
— Конечно, смогу, — раздраженно согласилась я, — вот если ты затащишь сюда какого-нибудь оживленца, я обязательно смогу спуститься.
Диар засмеялся легко и заразительно, а с земли послышалось раздраженное:
— Вы там гнездо вить собрались? — Асверу спокойно не сиделось.
— А неплохая идея! — зло крикнула ему и уже тише призналась Диару: — Остаюсь вить гнездо. Все равно не смогу спуститься.
— Это мы еще посмотрим, — бодро ответил он.
А в следующее мгновение я убедилась в том, что все некроманты злостные садисты. Диар, не предупреждая о предстоящей подставе, ухватив несчастную меня за талию, потянул вниз. Я не визжала, сипела только полузадушенно, мертвой хваткой вцепившись в его плечи.
И не смогла разжать пальцы, даже когда оказалась на одной с ним ветке.
— Висенья, отпусти, пожалуйста. Мне так неудобно — Цепляясь за мой недавний насест и неудобно склонившись вперед, он послушно ждал, когда я его отпущу и мы продолжим спуск. А я не могла.
— Знаешь, должна тебе признаться, — прошептала я срывающимся голосом, — я высоты до ужаса боюсь.
— И как же ты в таком случае сюда забралась? — терпеливо спросил он, продолжая держаться за ветку одной рукой, чтобы не упасть. Второй все так же придерживал меня, чтобы уже я не свалилась вниз, Асверу на радость.
— Наверное, умертвий боюсь больше, — предположила я самый логичный вариант, с трудом разжимая пальцы.
Диар хмыкнул, оценил мой героический поступок по достоинству и, велев держаться, выпустил меня из рук, чтобы спуститься на ветку ниже и перетащить меня к себе.
Кошмар этот продолжался минут пять, пока я не оказалась на самой нижней ветке, а спаситель мой, спустившись на землю, не велел:
— Прыгай, поймаю.
— Сама справится. — Кошмар, который другой, белобрысый и злобный, оттеснил Диара в сторону и потребовал, глядя на меня снизу вверх: — Спускайся, пернатая, рассвет уже скоро, только тебя и ждем.
— Градэн, отстань от моей студентки, — сурово велел Фьяллар, после чего обратился ко мне и потребовал того же, чего от меня Асверу надо было: — Прыгай, Ларс, тут невысоко.
— А давайте, вы все уйдете и вернете мне Диара. И он меня поймает, — предложила я робко, глядя на них. Сверху вниз смотреть было приятно. Я себя сразу такой значимой почувствовала. Важной. Вот только слушать их неприятно было.
— Сама напросилась, — печально вздохнул Асвер и хлопнул в ладоши. Дерево вздрогнуло, а вместе с ним и я. Вздрогнула и свалилась.
Расслабилась, почувствовав близость земли. Перестала цепляться за дерево. Вот и поплатилась. Приземление, впрочем, было довольно мягким. Меня все же поймали.
Не тот, кто хотелось бы, но в подобной ситуации жаловаться не приходилось.
— Довольна? — поинтересовался мрачнющий Асвер, сверкая на меня своими гляделками.
Завороженно глядя, как в черных глазах рождаются красные всполохи, я кивнула. Зломордый усмехнулся, чтобы тут же скривиться. Ведь кивнуть-то я кивнула, но не молчала, полностью деморализовав окружающих своим поведением:
— Не очень. Поставь меня на ноги, пожалуйста.
В шоке от моей непоследовательности были все. Я могла собой гордиться.
— Ведьма, — недовольно выдохнул он, отпустил, даже на шаг отошел, показательно отерев ладони о штаны.
А дальше всех нас поразила небольшая такая армия разложенцев. Очень небольшая, но очень мертвая, бодро пробиравшаяся к нам через кусты и всякие другие препятствия растительного происхождения.
— Рано Огден ушел, — пробормотал магистр, глядя на это дело. Диар, который тоже впечатлился, но был уже аж аспирант и с оживленцами дело имел часто, быстро принялся чертить круг толстой веткой, что-то нашептывая. Посмотрев на это, магистр одобрительно хмыкнул. Он откуда-то знал, что творит некромант. И Асвер тоже особо беспокойства не выказывал. Даже поторопить сподобился. Одна я не понимала, чего они все стоят, когда бежать надо. Не понимала, но бежать не торопилась, отступила только на пару шагов назад, не в силах стоять на месте.
И вот не очень удачно я отступила. Потому что тех, что были спереди, мы видели хорошо благодаря лунному свету, легко проникавшему сквозь редкие деревья, и яркому светлячку магистра, мерцавшему высоко над головами. А что происходит сбоку, никто из нас не видел. Зато разложенцы все очень хорошо видели. И меня они тоже хороши видели. И пообщаться очень хотели. Потому, когда слева раздались характерный треск ломаемых веток и хрип общительного мертвяка, я машинально отшатнулась в другую сторону и наткнулась на еще одного оживленца.
Взвизгнув, привлекла к себе внимание и, не разбирая дороги, бросилась бежать. Резвые умертвия припустились за мной. Не все, только те, что смогли выбраться из бурелома. А таких было довольно много.
Мысль о том, что за эту ночь я вполне могу сдать нормативы по бегу, пришла ко мне уже позже. Когда я начала задыхаться.
Именно тогда за спиной и раздалось повелительное:
— Стой!
Да какое тут стой, когда кругом нежить и бежать надо без оглядки.
— Стой, кому сказал, — упрямая некромантская гадость продолжала преследование, перегнав всех оживленцев, обещая в скорости и меня обогнать.
Не желая «обгоняться», я решительно поднажала. И вот лучше бы я этого не делала. Нет, скорость я прибавила и почувствовала, как открывается второе дыхание. А потом почувствовала, как земля уходит из-под ног и я лечу носом вперед.
Свалилась в опавшую листву, чувствуя, как ладони колют сосновые иголочки, и ткнулась носом в скрытый под листвой мох. Всхлипнула, потому что на полноценный вскрик не хватило ни сил, ни воздуха, и попыталась встать. Налетевший сзади некромант не позволил этого сделать.
Свалился сверху, придавив мое тело к земле и жарко зашипел в волосы, сильнее вжимая меня в прелую листву.
— Зараза мелкая. Пакость рыжая. Ведьма злокозненная, Анорой в наказание мне посланная, — шептал он срывающимся голосом, воюя с моими локтями, — прекрати драться, чудовище!
— Слезь… слезь с меня, — с трудом выталкивая из себя слова, я удивительно четко слышала стук чужого сердца. В отличие от моего, оно билось сильнее, будто о грудную клетку изнутри булыжником колотили.
Но это было неважно. Важно было другое: оживленцы были совсем рядом, я уже отчетливо слышала хриплый рык и шелест листвы под их ногами. Еще раз дернувшись, я тихо всхлипнула.
— Не реви, ведьма. Сейчас они мимо пройдут, и мы на кладбище вернемся, — пробормотал он, удобнее расположившись на моем теле, — я всех сразу упокоить не смогу. Переждем. Близко к некроманту они сейчас точно не подойдут. Ими никто не управляет, а чувство самосохранения даже у них есть.
— Ммм. — Я не хотела пережидать. Я хотела в общагу к Вириэль и чашке горячего чая с медом. А не бегать по прикладбищенскому лесу, распугивая жить и улепетывая от нежити.
Переждать не получилось. Не доходя до нас всего пары шагов, разложенцы начали останавливаться. Будто на преграду невидимую натыкались.
— Что за? — Асвер завозился, еще немного раскатав мое тело по земле, приподнялся на локтях, оборачиваясь. Выругался и поднялся, нагло велев мне лежать на месте.
И ведь осталась лежать, дожидаясь разрешения подняться. А его все не было. И не было.
Вот звук его шагов я слышала отчетливо, а разрешения встать не было.
И я не выдержала. Поднялась самостоятельно. Отряхнулась от листьев и сосновых иголочек, осмотрелась и тихонечко присвистнула.
Умертвий было много. Целый отряд бодреньких оживленцев разной степени разложения.
И все они невидяще смотрели вперед, чего-то ожидая.
Я отступила на шаг назад. Просто оступилась случайно и сделала шаг, стремясь удержать равновесие.
Камушек на груди снова чуть нагрелся, а разложенческий отряд слаженно шагнул вперед.
Асвер, бродивший среди поднятых, хрипло ругнулся, я тоже едва удержалась от восклицания.
Быстро расстегнула верхние пуговицы на рубашке и вытянула на свет камушек.
Как только пальцы коснулись шершавой поверхности скола, все оживленцы упали как подкошенные, и только зломордый стоял между ними, удивленно озираясь. Заметил меня, оценил по достоинству расстегнутую до середины груди рубашку и только после этого заметил камешек, который я сжимала.
Глаза его с азартом вспыхнули, и он в одно мгновение оказался рядом, выхватывая из моих рук неведомую вещицу.
И тут же с тихим шипением ее выпустил, дуя на обожженные пальцы:
— Жжется, зараза. Что это?
— К-камушек. — Тела лежали и не шевелились. Вот совсем. Как будто это не они сейчас за нами гнались и не от них я тут по лесу носилась.
— Соберись, бездумная, откуда он у тебя? Раньше что-нибудь необычное случалось?
— В морге, когда орк поднялся, он тоже немного нагрелся, — послушно ответила я и только после этого возмутилась, — и что значит «бездумная»?!
— Камень никому не показывай. И что здесь случилось, тоже в секрете держи, поняла?
— Градэн…
— Сень, я сейчас предельно серьезно. Пока мы не узнаем, что это за камень такой, никому лучше о нем не знать, — серьезно заговорил он, заглядывая мне в глаза, — я не знаю как, но судя по всему, тебя оно воспринимает как хозяина.
— Ммм? — Только хозяйкой булыжника я еще и не была.
— Он обжег меня, значит защищается.
— Асвер, а во что я влипла? — спросила почти спокойно, потому что это его «пока мы не узнаем» вселяло небольшую надежду. Не одна, и ладно.
— А что б я знал. — Невесело усмехнувшись, он обернулся, к чему-то прислушиваясь. Невдалеке послышались голоса. Кажется, нас уже искали. Вновь уделив мне внимание, Асвер больно сжал мои плечи, притянул ближе и тихо прошептал, обдавая лицо горячим дыханием. — Безделушку спрячь и никому ничего не говори. Объясняться сам буду. Ты ничего не поняла и очень испугалась. Что стало с умертвиями — не знаешь. Ясно?
— Да куда уж яснее? — искренне отозвалась я, нервно улыбаясь. — Даже врать не придется.
— Умница.
Быстро коснувшись прохладными губами моего лба, он поспешно отступил, развернулся и направился на звук, бросив мне:
— Пошли.
А я стояла и пыталась справиться с шоком. Что только что случилось, не понимала совсем. Вот категорически. Он меня умницей назвал. Правда назвал. Этот день нужно срочно отметить в календаре.
А ведь если кому скажу, никто же не поверит.
— Живые, — облегченно выдохнул Фьяллар, выныривая из темноты.
— Да что с нами сделалось бы, — беспечно отмахнулся Асвер, стряхнув с груди прицепившийся листок, — это студентка ваша с головой не дружит, а я вполне осознавал происходящее.
— Она целительница, вполне понятно, что испугалась. Не привыкла к подобному, — вступился за меня Диар, которого я уже тихонечко обожала.
— Раз вы пошли нас искать, значит, умертвия, что с вами остались, тоже самостоятельно упокоились? — проигнорировал Диара зломордый.
— Они с нами и не оставались, — магистр выглядел пораженным и растерянным, — как только на свободу выбирались, сразу за вами следовали. Но те, что не успели уйти, шевелиться прекратили одновременно.
— Их магия покинула, — подтвердил Диар, — никогда раньше такого не видел.
— Да уж, одни загадки, — пробормотал Асвер, прессуя меня тяжелым взглядом.
— А давайте уже в академию вернемся? — попросила я, честно признавшись: — Еще одного забега по лесу я уже просто не выдержу.
