Глава 8

   В моем интерфейсе появилось окошко  группы, в котором  отобразились данные моих спутников. Я тут же открыл одно из окон, но ничего не увидел. Лишь полоска здоровья. Маловато, но учитывая, что все развивается постепенно это ещё не конец. Кстати о развитии.

  - Лилин, ты мне ногу лечила. Как у тебя это получилось? - Спросил я девочку.

  - Не знаю. Оно само как-то получилось. Я, когда вы Мотю убили, очень захотела его вернуть. И у меня появилась пиктограмма возврат души. А до этого я лечила его, когда он дрался с другими. Мне было его очень жалко и тогда появилось  «касание берегини». Оно лечит раны и болезни, пока руки горят светом. Правда пока они горят, у меня самой здоровье уменьшается, а потом слабость по всему телу идёт и кушать хочется.

    - Так. У кого-нибудь ещё есть заклинания? - Нахмурился я. - Илир? Музыка это что? Заклятие?

  - Не знаю. Это похоже, но нет пиктограмм. Все происходит само по себе, когда я начинаю напевать мелодию. В это время  тратится вдохновение. А какие эффекты от  этого действия, я ещё не понял. Случайно нашёл способ заставлять резонировать все вокруг и слышать, где какая плотность и трещины.

   - Как нашёл?  Описывай все подробно. Все детали.

  - Ну, встретил Лилин. Ей было страшно. Она меня увидела, едва в комок не сжалась. А я почему-то вспомнил, что песня успокаивает. Вспомнились мамины руки и как она напевала, точнее просто мелодия. Вот я и повторил то, что вспомнил. Мне самому было страшно и одиноко. Очень захотелось ее утешить,  чтобы она не боялась и не сбежала. Во  и начал напевать и получил вдохновение.  Потом только узнал, что грибы не только глюки дарят, но и вдохновение качают. Потом его я использовал, когда пел и вдруг ощутил, как завибрировало все вокруг. А чуть позже я начал ощущать эти вибрации и тогда нашёл полости в скале. Так мы и нашли этот тоннель.

   - То есть у вас получилось то, что умели раньше, в прошлой жизни и сильно захотели в этой?

   Оба закивали в робком свете.

  - Яни, попробуй управлять своим свечением. Сможешь сделать его ярче?  Или погасить. Оно постоянно у тебя меняется.

  - Зачем?  Ой, хорошо!  - Девушка вздрогнула, наткнувшись на мой взгляд. Видимо я ее изрядно напугал. Надо это исправлять.

  Я подошёл и взял ее за плечи. Девушка вздрогнула, а я почувствовал очень чёткое влияние ее ауры на мой организм.

  - Прости!  - Всхлипнула Яни. - Оно само как-то выходит.

  - Яни, все нормально. Нам очень нужна твоя помощь. Нам нужны вещи, что облегчат нашу жизнь и сделает нас сильнее. Даже если мы добудем огонь, то не сможем сделать факелы.  Это возможно один из бункеров прошлого. Но восемь сотен лет превратит в труху даже столь массивные сооружения. Там могут быть сокровища для нас, но так же могут быть ловушки, провалы, едва держащиеся перекрытия. Если мы пойдём туда без света очень большой шанс, что потеряем кого-то. Единственный свет, доступный нам - это ты. Понимаешь?  Неужели ты хочешь, чтобы Лилин умерла?  Умерла, раздавленная глыбой или разбилась, упав в провал. И она пойдёт вперёд. Она будет проверять путь.

  - Ты этого не сделаешь!  - Пискнула Яниэль.

  Ну да, я ещё не полный псих, пускать вперёд единственную аптечку в группе и человека, который может вытащить с того света почти мёртвый труп.  Но логика женщин никогда не была их сильной стороной. Зато они на порядок эмоциональнее мужчин. На этом я строил свой расчёт.

  - Я же сказал. Благо группы превыше всего. Лилин может  исцелиться, если упадёт в яму или исцелять себя под завалом пока более сильные мужчины будут его разбирать. - Так себе логическая конструкция, но Яни поверила.

  - Я могу пойти вперёд. - Почти прошептала она.

  - Ты с ума сошла?!  Ты единственный свет в темноте. Твоя смерть - смерть всей группы.  Ты останешься последней во тьме коридоров, потому как только так мы сможем найти выход, прочитав метки. Без света оказаться в полной темноте лабиринта, полного опасностей и препятствий. Как тебе исход?  - Надеюсь не перегнул.

   Яниэль зажмурилась и по ее щёкам покатились слезинки, что тоже сияли тусклым светом. Но упав с ее щеки на пол тут же затухали. А жаль. Я чуть было не изобрёл фонарь из слез музы. Но хоть мысль отогнал, но зарубку сделал. Мы все развиваемся и это сверкающее чудо тоже, так что далеко не факт, что через пару уровней и рангов ее слезы не будут сверкать часами.

  - Так что ты решила?!  - Рыкнул я. Никакой жестокости я не чувствовал, но зато видел, что давление помогает. Девушка явно засветилась ярче. Немного, но уже результат. Остальные угрюмо молчали, понимая, что только что доверились мне и откатывать назад поздно.

  - Я пытаюсь!  - Яниэль всхлипнула и почти упала на циновку,  обняв колени руками.

  - Торн.

  - Да.

  - Распори рюкзак Яни и сделай нашим туземцам боле-менее приемлемый наряд. Держи нож. Пусть будет у тебя. Если я все правильно понял, то быть тебе нашим ремесленником. Создание и ремонт будут на тебе.

   - Яни, старайся лучше. - Прикрикнул я на девушку. Я не зверь, но другого рычага, как заставить Яниэль сильно-сильно захотеть чего-то.  А мне нужен результат и быстро.

  По остальным я видел, что наличие этого тоннеля сильно их успокоило и расслабило. Они просто не понимали, насколько мы тут уязвимы и беззащитны. Ущелье это стратегический ресурс нужный всем, включая монстров, что обитают в облаках. Лилин вместе с Илиром по своей наивности создали зелёный оазис прямо возле входа в убежище. Этот оазис, бесспорно, привлечёт Бессмертных своей фауной и энергетикой. Это же как шведский стол «ол инклюзив», а то, что их сможет остановить груда камушков я совсем не уверен. Идти нам больше некуда, так что жить нам осталось до первого дождя.

     Монстры обитают в облаках и для прибора, качающего ману, нужна вода. Значит и они от неё как-то зависят. Они достаточно материальны, чтобы поднять в воздух огромного змея  и в тоже время капли дождя сквозь них проходят достаточно свободно. А ещё их умение передвигаться во вспышках молний. Все это пугало до чёртиков. А у меня нет никакого плана на будущее. Нет, понятно, что нужно стать сильнее, умнее, быстрее, ловчее. Но как это сделать?  Какие шаги предпринять?  Пустота. Слишком мало вводных данных. Все, что приходило в голову, это разведать тоннель и если повезёт и он не завален по всем проходам.

  Да и мало найти укрытие, нужно его ещё удержать. Таких как мы  здесь десять тысяч. Точнее, уже куда меньше. Слабые выбыли,  причём очень уж быстро и в огромном количестве. Это сразу же говорит о тяжёлых условиях выживания. А вот те, кто выжил, меня беспокоили больше. Наша команда, судя по всему,  довольно сильно вырвалась вперёд в плане развития, раз я получил достижение. Но это не значит, что эту фору нужно бездарно терять. Одиночки меня не пугали. Мы их поглотим и ассимилируем, а если покажут гниль, то я без сожалений и метаний удавлю любого.

    А вот такие же сплочённые команды могут создать много проблем. И дело даже не в том, что там могут собраться далёкие от морали и чести выводки. Инстинкт самосохранения очень  быстро меняет приоритеты даже у вполне адекватных людей.  А после явления Люцифера ставки резко возросли. Как раз сильные команды значительно усилились, получив дополнительную информацию.

  Радует одно, десять тысяч на целую планету это действительно слишком мало, потому шансы столкновений минимальны, но и в заведомо безвыходные условия Старшие не станут скидывать новичков. Недаром, я, пока брёл по пустыне, видел парочку болидов. Значит, бомбардировали планету вокруг  мест, где есть шанс выжить. Вокруг таких вот ущелий и оазисов с водой и живностью. Потому ждать следует худшего, ведь моя команда далека от опасного воинства. Самым опасным после меня является Торн, но ему явно не хватает решительности для жестоких, но необходимых мер, потому рано или поздно без меня они все погибнут, если их не поглотит другая команда.

   Пока я размышлял, Лилин подошла к Илиру и что-то зашептала парню на ухо. После чего тот кивнул и вдруг затянул свою мелодию. В этот раз ничего не вибрировало, и не было оркестра и светомузыки. Просто красивая мелодия с парой простеньких инструментов вроде флейты. А вот светомузыка появилась чуть позже. Яниэль заметно расслабилась и тут же заискрилась намного ярче. А когда грустные переливы мелодии перешли в нечто задорное, улыбнулась, а затем даже засмеялась красивым мелодичным смехом. Вот тогда с неё искры и посыплись, словно с бенгальского огня.

   Интересно, если под неё трут кинуть, он разгорится?  Я поморщился. Сырое мясо откровенно достало, но что-то трение палочек совсем не помогает. Возможно, не так трём. А вот факел мы, кажется, все же создали.

  - Лилин, что ты Илиру сказала? - Подошёл я к девчушке, заворожено глядящей на Яниэль.

  - Попросила спеть для Яни. Ты ее обидел. А Илир меня всегда так  утешал, когда было страшно. - Насупилась девочка. - Ты хоть и не злой внутри, но порой ведёшь себя как чурбан.

  Я даже опешил от такой выволочки.

  - А как додумалась, что это поможет?

  - А что тут удивительного? Он Менестрель, она - Муза. Он создаёт красоту, а она и есть сама красота. Ты только посмотри на неё.

   Действительно, Яниэль буквально сияла, переливаясь всеми цветами радуги. Вокруг неё закружился шлейф искорок, превращая нелепые повязки из кожи змеи в вечернее платье.  Действительно красиво. А главное, есть фонарь, подал голос внутренний голос.

   Заметив мой пристальный взгляд, Яни померкла. Во-всех смыслах. Ее улыбка сошла, а вслед за ней стали умирать искры.

  - Нет-нет-нет. - Я бросился вперёд и прихватил девушку за плечи. - Яни, все хорошо. Не бойся. У тебя все получилось. Только не затухай.

  - Правда?  - Яни робко улыбнулась.

  - Правда. Ты лучше скажи, сможешь силой воли или мысли, регулировать яркость?  Попробуй.  Это очень важно. - Постарался я, как можно мягче, успокоить девушку. Сейчас она самый важный член нашей группы. Такое яркое освещение решает почти все наши проблемы. Более того, если они с Илиром работают в тандеме,  усиливая друг друга, у нас будет ещё и сонар, способный просветить толщу стен. Это на порядок снизит опасность обрушения перекрытий на наши головы.  Последнее я озвучил Илиру.

  - Ребят, я это запросто. Проблема только в том, что мне трудно играть и смотреть, потому я всегда закрываю глаза. А ещё шкала вдохновения очень медленно набирается, а на старте очень быстро расходуется.  Каждый перерыв будет проблемой.

   - Так! А грибы?

  - С ними легче. Вдохновение очень быстро набирается, да и ранги поднимаются быстрее. У меня сознание расширяется, становится легко на душе и очень хорошо получается играть, вот только реальность я воспринимаю слабо.

  - Ладно, отставить грибы. Пойдём под светом Яни. Если она начнёт затухать, будешь ей петь серенады. И в тех местах, что кажутся подозрительными, будешь проверять своим сонаром. Привалы будем делать, когда закончится вдохновение. В случае чего грибами восстановишься. Если надо будет, я тебя на горбу потащу, чтобы ты мог петь и не отвлекаться. - Распорядился я.

  - Рокот, а мы не слишком торопимся?  - Поинтересовался Торн.

  - Нет. Время поджимает. Я знаю, что я видел и чем нам это грозит. Люцифер подтвердил. Тех монстров хлипкий заслон из камня не остановит. Ты лучше шустрее делай повязки нашим друзьям и пойдём. Мясо есть, запасы воды тоже. На три дня хватит.

  - Так готово уже. Осталось только переодеться.

  - Хорошо. Лилин, Илир, бегом переодевайте свои травяные юбки. Будем уходить вглубь. Торн, что ты помнишь о стандартизации бункеров?  Давай вспоминай все. Потом сравним.

   Наши воспоминания восстанавливались не так быстро как в первые дни, но, тем не менее, они появлялись. Не конкретные воспоминания и сюжеты из прошлой жизни, а скорее то, что стало привычной и монотонной рутиной, повторенной за жизнь сотни или тысячи раз подряд. Слова и понятия появились первыми. Потом стали проявляться навыки, заученные на профессиональной ниве и только после явления Люцифера, смутные образы и начали сменяться все ещё не чёткими картинками и отрывками фильмов. Но видимо я достаточно долгое время провёл в них, потому как неплохо разбирался в этом вопросе. На пару с Торном и помогая друг другу, мы составили общий план.

  Когда начались проблемы с РИ-фоном, как назвали откат от эфирных станций. Какое-то очень известное и напыщенное светило назвал это «реликтовым излучением» наверняка само не понимая, что это значит, но название прижилось. Так вот, когда начались повальные мутации и смерти от серой лихорадки,  люди стали бежать от станций, но помогало это мало. Земля умирала. Правительства стали строить бункеры и небоскрёбы в заповедниках и других местах далёких от людей и техники. Бункеры должны были укрыть людей от РИ-фона, а небоскрёбы превращали в поля. Все бункеры зависели от эфирных станций, но это делало их сильно уязвимыми, ведь линии ЛЭПа тянулись сотни километров, потому альтернативой ему стоял термальный реактор на самом дне бункера.

  Сам же бункер  представлял собой отдельные толстостенные кубы,  соединённые между собой  относительно тонкими и длинными трубами переходов. Большая часть блоков стремилась вниз, постепенно расходясь пирамидально в стороны. У каждого куба было по несколько тоннелей соединяющих его с соседними. А огромные небоскрёбы с полями и фермами устремлялись к небесам. Такое построение полисов позволяло хоть как-то сохранить популяцию человечества на небольших клочках земли. Ядерных ударов не боялись, потому как самым ценным ресурсом на планете стали эти самые пятачки ещё здоровой земли.

   Никто, конечно, не отменял идиотов, что готовы убить всех, лишь бы не уходить за грань в одиночестве и такие прецеденты были. Но шахты с пусковыми установками также накрывал РИ-фон и над большинством из них был потерян контроль давным-давно. У правительств и армии в первую очередь возникали проблемы со своим населением, которое требовало и их взять в безопасные зоны. В Черные годы солдатские пули убили больше народа, чем РИ-фон.

   И даже если кто-то запустит ракету, на крышах небоскрёбов стояли  системы ПРО и ПВО, а сами здания могли сработать подушкой для взрыва.  Раздельная схема помещений позволяла минимизировать ущерб даже при таком исходе. Кубы помещений были достаточно малыми по размерам, но внешние стенки пятиметровой толщины из освинцованного железобетона давали шанс на выживание. Особенно тем, кто находился в основании пирамиды бункера.

  И тут меня осенило. Странные дюны, странное ущелье, непонятный тоннель.

   - Ты думаешь... - округлил глаза Торн.

  - А куда ещё скидывать новичков, как не на последние островки жизни? Здесь и остатки сооружений, и техники. Здесь и выжившая фауна и флора. Это наиболее перспективный участок. Что вполне логично. Только я не пойму, куда делись небоскрёбы. Должны же остаться остовы, каркасы и прочее.

  - Нет. Не должны. Восемь сотен лет все это превратят в пыль и щебень, что мы и наблюдаем наверху.

  - Как это?  - Удивился я.

  - Поля строили быстро.  И там больше железа, чем бетона, а оно куда менее долговечное. Да и для самого бетона такой срок чудовищен. Особенно без человеческого ухода.

  - Странно. Я вот помню, что были строения, что построили древние и стояли они и не такой срок.

  - Там другое. Они строили из природного камня, а он сам создан временем потому и сопротивляется ему. Да и формы тех же пирамид, далеко не ажурные небоскрёбы с минимальным запасом прочности в угоду дешевизне конструкции.

  - А как то, что осталось в глубине, повело себя?

  - Сложно сказать. Сами боксы должны уцелеть, если не попали под течение подземных рек. Но судя по тому, как мало воды на поверхности  это маловероятно. А вот проходы и внутренние переборки более хлипкие. Эрозии ветров и дождей там нет, но и время не щадит никого. Напряжение своего же веса может разрушить или сильно ослабить перекрытия. Но и это не самое плохое. - Торн задумчиво помолчал, ловя мысль за хвост. Знакомое чувство и очень неприятное. Когда ты почти что-то, вспомнил но никак не можешь оформить тень в понятный образ. Потому я просто ждал.

  - Не могу вспомнить. - Сокрушённо покачал головой Торн.

 - Ладно. Все всё расслышали?  Идём аккуратно, на три шага позади меня. Яни, ты сразу за мной, за тобой Торн, следом Лилин и Илир. Если что случится, я надеюсь на своё ускорение и отпрыгну назад. Торн береги Яни. Без неё назад не сможем вернутся. Илир на тебе Лилин. Она наш целитель. Тебя позовём, если будет нужен сонар или допинг для Музы.

    В постоянно моргающем свете кожи нашей музы идти было сложно. Это все равно, что китайскую ёлочную гирлянду с собой тягать вместо фонаря. Но вот совсем без света было бы кисло. Коридор под лёгким уклоном уходил вниз и уже буквально через полсотни метров, попутно продравшись через два серьёзных завала, мы подошли к боксу. В том, что это бункер сомнений не осталось. Причём, далеко не из самых первых. Те строились наиболее качественно, а вот последующие, при рухнувшей экономике и промышленности, создавались как попало из подручных средств.

   Вход в бокс должны были перекрывать освинцованные массивные ворота. РИ-фон  это не тяжёлые изотопы, потому и герметичность особая не требовалась, по крайней мере, на верхних уровнях. Но ворота если и были, то давно сгнили.  Обе пары. Только ошмётки свинца ещё лежали в куче неопрятной пыли.

  Сам бокс представлял не менее унылое зрелище, особенно в хаотическом сверкании кожи Яниэль. Видимо, сам свет у Яни был чем-то вроде эмоционального эквалайзера.  И сейчас девушка как минимум робела, потому и ранее убогий куб навевал тоску и трепет.

   Тридцатиметровое внутреннее пространство вдоль стен разбивалось на комнатушки в пять этажей с лестничными  пролётами и террасами.  Вход в куб располагался на уровне второго этажа, откуда в центр вёл наклонный пандус пригодный для колёсной техники. Точнее раньше вёл, а сейчас от него осталась только груда бетонных свай и все та же ржавая пыль.  В центре помещения от небольшой площадки  в три стороны расходились ещё три пандуса под наклоном вниз, заканчивающиеся воротами и следующей системой тоннелей. Все это я не смог бы рассмотреть стоя в проёме, но память тут же заискрилась молниеносными слайдами прошлого.

   Когда-то тут все было заставлено стеллажами, а само помещение походило на дикий сад. Люди научились ценить каждый клочок земли и каждую крупицу жизни. По бункеру носились кролики и домашняя птица, что часто умудрялись сбежать с ферм. И убить, даже случайно, эту животину считалось большим преступлением, чем убийство человека. Едоков было слишком много, а вот еды не хватало. Убивать разрешалось лишь мышей и крыс, коих тут было не мало. Это стало любимой и единственной игрой детворы. В любом уголке базы можно было заметить группки юных охотников с самодельными орудиями охоты от рогаток и луков до мелкокалиберных самострелов. Дети как никто любили вкусно поесть, а сублимированный суп, содержащий все, что нужно организму и сварганенный из всего, что доступно, вкус имел отвратный, а главное ежедневно-однообразный. Вот ребята и охотились на крысиный шашлык или мышиный суп, что стало в местной среде деликатесом, которым не брезговали даже взрослые. Потому детям не мешали и даже поощряли так как грызуны были страшными врагами, а ватаги детишек заставили бы нервно курить в сторонке любого кота.

   Любое свободное пространство занимали вазоны с растениями.  Люди ютились на многоярусных койках в маленьких клетушках, но и там, в стаканчиках, умудрялись выращивать лук, чеснок и прочую зелень. Каждая несъедобная травинка скармливалась животным или шла на питательную среду в грибницы, что развешивались по стенам проходов между боксами. На цепях с потолка свисали те же огромные вазоны, по совместительству являющиеся и лампами с ультрафиолетом солнечного спектра. Энергии хватало, а вот пространства нет. Даже при потере небоскрёбов наверху геотермальные реакторы на дне должны были обеспечить энергией эти лампы. Потому что это жизнь. Последний оплот цивилизации.

  Но все закончилось. Тьма поглотила бункер и от райского сада остались лишь куски бетона, торчащего из слоя безжизненной почвы. Так закончился золотой век человечества. Грустная ирония.

   Некоторое время мы просто молча стояли и смотрели на могилу нашей цивилизации, подавленные пустотой в душе.

  - Ну вот и база. - Наконец-то прервал наше молчание Торн.

  - Нет. -  Отрезал я. - Идём дальше. Если монстры или другие игроки пролезут через лаз, полсотни метров коридора их не остановят. Будем идти, пока не найдём то, что можно качественно укрепить или пока не упрёмся в полный  тупик.

   Спускаться пришлось осторожно. Если пандусы, ведущие вниз, были просто отлиты из бетона в теле стены и пола, то пандус наверх был конструкцией из арочных опор. И теперь куски опор торчали из слоя почвы острыми зубьями. Сначала парни спустили меня на руках, а потом Торн слез, став мне на плечи. Дальше передали девчонок и последним спустился наш Менестрель.

   Один из трёх проходов вниз оказался обрушен прямо за стеной бокса, второй метров через двадцать. Илир погудел носом и сказал, что завал тянется метров на десять. Разобрать можно, но с нашими силами это займёт неделю времени. Да и риск дальнейшего проседания тоннеля велик. К счастью третий проход, что вёл вправо, оказался вполне приемлем для передвижения. Мы спустились ещё на три уровня вниз, не встретив препятствий и оставив позади два перспективных прохода. Исследовать однообразные боксы я не решался. Слишком близко к поверхности, а значит подвержены и внешним воздействиям, и тектоническим толчкам. Рушащиеся небоскрёбы не могли не ослабить конструкцию. Да и верхние боксы предназначались для обслуги. А там и качество помещений куда хуже и найти что-то полезное достаточно трудно.

   А вот последнее помещение мне понравилось. Двери в этот бокс тоже сгнили, но внутри оказалось всего два выхода. Это значит, что мы подошли к краю пирамиды. Здесь разрушений было куда меньше, а сухость воздуха и прохлада ударили по коже приятной волной.  Откуда здесь такая атмосфера стало ясно, когда подошли ко второму выходу. Дверь уцелела. Видимо какой-то сплав на основе легированной стали. Время и ее не пощадило. Пятна окиси проели каверны, а местами расслоили поверхность. Да и трещин хватало. Вскрыть будет трудно, но вполне возможно.

   Едва мы стали обсуждать, чем вскрыть это препятствие, как Яни засверкала фейерверком, а я ощутил непередаваемое чувство. За дверями где-то вдалеке что-то было. Это что-то звало и тянуло нас. Но понять что, не представлялось возможным. И это чувство ощутили все.

  - Привал. - Скомандовал я. - Будем думать, как взломать эту дверь. Не знаю, что нас там ждёт, но я хочу узнать. И я узнаю!