IX. ИМПЕРАТОР ЗАПАДА

Тарзан сидел на корточках, привалившись спиной к стене, и тоскливо глядел в оконный просвет на звезды. Будучи детищем дикой природы, не терпящим над собой насилия, человек-обезьяна, как и любой другой зверь, попавший в клетку, остро переживал вынужденное заточение. А обладая человеческим разумом, он, без сомнения, страдал куда сильнее, чем низшие животные.

Лукеди и остальные товарищи по плену давно заснули, а Тарзан все глядел и глядел на вольные звезды, завидуя их свободе, пока не заслышал тихий звук со стороны арены, которая находилась вровень с открытым окном камеры.

Снаружи раздавались чьи-то осторожные шаги, приглушенные песком, покрывавшем арену. Немного погодя в окне на фоне неба обозначился знакомый силуэт.

Тарзан улыбнулся и едва слышно шепнул имя. В следующий миг Нкима скользнул между прутьев, спрыгнул на пол и обвил шею хозяина длинными мускулистыми лапками.

– Ну пойдем домой, – молил Нкима. – Почему ты сидишь под землей в этой темной дыре?

– Видел ли ты клетку, где держали Джад-бал-джа, золотого льва? – спросил Тарзан.

– Да, – ответил Нкима.

– Джад-бал-джа не смог бы выйти, не открой мы решетку, – объяснил Тарзан. – Вот и я оказался в клетке и не могу выйти, пока не откроют дверь.

– Я приведу Мувиро и его гомангани с острыми палками, – сказал Нкима. – Они вызволят тебя.

– Нет, Нкима, – возразил Тарзан. – Придется мне выбираться самому – Мувиро не поспеет. А если даже поспел бы, то многие из моих храбрых вазири полегли бы здесь вместе с Мувиро.

Через некоторое время Тарзан заснул вместе с Нкимой, забравшимся к нему на руки, а когда человек-обезьяна проснулся, Нкимы уже и след простыл.

Утром дверь открыли, и в камеру ввалились солдаты. Среди них был молодой офицер в сопровождении чернокожего раба. Офицер заговорил с Тарзаном на местном наречии, но человек-обезьяна отрицательно покачал головой, показывая, что не понимает. Тогда белый что-то сказал рабу, и тот на диалекте багего спросил, понимает ли его пленник.

– Да, – ответил человек-обезьяна. Затем офицер приступил к допросу.

– Кто ты, белый человек, и что привело тебя в деревню багего? – спросил офицер.

– Я – Тарзан из племени обезьян, – пояснил заключенный. – Я искал одного белого человека, который пропал в этих горах. На откосе я потерял равновесие, упал и лишился чувств. Тут меня захватили багего, а потом на их деревню напали ваши и обнаружили меня там. Теперь ты знаешь, кто я, и надеюсь, отпустишь меня.

– С какой стати? – спросил офицер. – Разве ты гражданин Рима?

– Нет, конечно, – ответил Тарзан. – Но при чем тут это?

– Поскольку ты не римский гражданин, то, скорее всего, враг. Кто может подтвердить, что ты не из Каструм Маре?

Тарзан пожал плечами.

– Как бы тебе втолковать, что я даже не знаю, что означает Каструм Маре.

– Ты так говоришь, потому что хочешь нас провести, – сказал офицер. – Мог бы хотя бы прикинуться, что не знаешь нашего языка. Но ты еще увидишь, что нас не легко обмануть. Мы не простачки, как считают в Каструм Маре.

– Что за Каструм Маре, и где это? – спросил Тарзан.

Офицер хохотнул.

– А ты ловкий малый, – сказал он.

– Ты уверяешь, что я не смогу вас обмануть. Постарайся поверить мне хоть на минуту и ответь на мой вопрос.

– Спрашивай.

– Появлялся ли здесь недавно какой-нибудь белый? Я его разыскиваю.

– Ни один белый не приходил в эту страну с того самого дня, когда Маркус Криспус Сангвинариус повел третий отряд десятого легиона против варваров тысяча восемьсот двадцать три года тому назад.

– То есть ты знал бы о любом появлении чужеземца? – спросил Тарзан.

– Да, если речь идет о Кастра Сангвинариусе, – ответил офицер. – Другое дело, если бы он появился в Каструм Маре с востока. А сейчас давай пошевеливайся. Меня послали сюда не за тем, чтобы отвечать на твои вопросы, а доставить к тому, кто станет их тебе задавать.

По команде офицера сопровождавшие его солдаты вывели Тарзана из темницы и повели по уже знакомому коридору к выходу. Пройдя более мили по городским улицам, они подошли к внушительному строению, перед которым несла службу военная гвардия, чьи роскошные латы, шлемы и гребни на них указывали на то, что это был отборный корпус.

Тарзану показалось, что латы и шлемы изготовлены из золота. Рукоятки мечей и ножны украшали разноцветные каменья и тонкая резьба. Пышный наряд завершали плащи алого цвета.

Тарзана немедленно повели внутрь здания, а затем по широкому коридору с множеством дверей в большой прямоугольный зал, по периметру которого высились величественные колонны. В глубине зала в огромном кресле, установленном на возвышении, восседал дородный мужчина.

Здесь было много людей в живописных ярких плащах поверх красочных туник и лат. Некоторые были одеты в простые ниспадающие тоги, преимущественно белого цвета. Рабы, гонцы и офицеры то и дело выбегали с поручениями. Конвоиры Тарзана отошли за колонны и остались там.

– Где мы? – спросил Тарзан у переводчика. – Кто этот человек?

– Мы в тронном зале императора, а это сам император Сублатус.

Тарзан с любопытством наблюдал за происходящим. Люди разных сословий по очереди подходили к трону, обращаясь к императору, и хотя Тарзан не понимал, о чем идет речь, ему показалось, что все обращаются к нему с просьбами.

Среди посетителей были патриции, купцы с темным цветом кожи, варвары, негры в экзотических нарядах и даже рабы.

Император Сублатус имел внушительный вид. Поверх белой льняной туники красовались золотые латы, с плеч ниспадала пурпурная тога цезарей, ноги были обуты в белые сандалии с золотыми пряжками. Расшитая льняная лента, повязанная на лбу, являлась единственной отличительной приметой его сана.

Тут подошел судя по всему церемониймейстер и, обратившись к офицеру, приведшему Тарзана из Колизея, спросил:

– Ты Максимус Прекларус?

– Да, – ответил офицер.

– Представься с пленником.

Оказавшись перед троном, Тарзан не стал дожидаться, когда с ним заговорят, а, обратившись к переводчику багего, произнес:

– Спроси Сублатуса, почему меня задержали, и скажи ему, что я требую, чтобы меня немедленно освободили.

Негр в испуге попятился.

– Делай, что тебе говорят, – велел Тарзан.

– Что он сказал? – спросил Сублатус у переводчика.

– Я боюсь повторить его слова императору, – ответил негр.

– Я тебе приказываю, – сказал Сублатус.

– Он спрашивает, почему его задержали, и требует отпустить его.

– Кто он такой, чтобы приказывать императору? – гневно вскричал Сублатус.

– Скажи ему, – проговорил Тарзан после того, как ему перевели слова императора, – что я Тарзан из племени обезьян, но если мое имя для него в новинку, как и его имя для меня, то я найду способ показать себя. Скажи также, что я, как и он, привык требовать исполнения своих приказов.

– Увести дерзкого, – вспылил император, выслушав перевод.

Солдаты схватили Тарзана, но он рывком вырвался из их рук.

– Передай ему, – властно сказал человек-обезьяна, – что как белый человек от белого человека я требую ответа на свой вопрос. Скажи ему, что я явился сюда как друг и что не покину это помещение прежде, чем мне будет оказан достойный прием, ибо я имею на это право.

Когда его слова были переведены Сублатусу, лицо императора запылало тем же цветом, что и его императорская мантия.

– Убрать его! – закричал он. – Вызовите охрану. Максимуса Прекларуса заковать в цепи за то, что позволил пленнику оскорблять Сублатуса.

Двое солдат схватили Тарзана слева и справа, но он стряхнул их с себя с такой силой, что те стукнулись головами и упали на пол, потеряв сознание.

Человек-обезьяна с кошачьей ловкостью запрыгнул на пьедестал, на котором восседал император Сублатус. Опешив от неожиданности, воины замешкались и не успели защитить императора от последовавшего позорища. Схватив Сублатуса за грудки, Тарзан вырвал его из кресла, заставил описать круг в воздухе, после чего сгреб одной рукой за шиворот, другой за нижний край лат, и поднял перед собой, загораживаясь, словно щитом. Подскочившие с копьями воины не посмели пустить в ход оружие, опасаясь поранить орущего благим матом Сублатуса.

– Скажи им, что если мне помешают добраться до дороги, я сверну императору шею, – сказал Тарзан переводчику багего. – Пусть Сублатус велит им отойти в сторону. Если он послушается, то я его отпущу, как только выберусь отсюда, а откажется – пусть пеняет на себя.

Когда слова Тарзана были переведены, Сублатус тут же приказал выпустить их из дворца. Подняв императора высоко над головой, Тарзан спрыгнул с постамента, между тем как Сублатус велел сбившимся в угол придворным отвернуться, чтобы те не видели его унижения.

Пронеся императора через весь тронный зал, Тарзан вышел во двор, где велел переводчику идти впереди, однако необходимость в этом тут же отпала, так как Сублатус дрожащим от ярости, страха и унижения голосом выкрикивал команды, запрещая кому бы то ни было преграждать им дорогу.

У ворот их встретила встревоженная охрана, порывавшаяся освободить Сублатуса и отомстить за нанесенное оскорбление, но император приказал пропустить захватчика, который обещал освободить его, как только дойдет до дороги.

Город Кастра Сангвинариус раскинулся в девственном лесу на западной стороне каньона. Основатели города как нельзя кстати вырубили деревья лишь там, где прокладывались дороги и возводились здания. Смыкаясь могучими кронами, зеленые великаны нависали над низкими крышами домов, придавая городу невыразимое очарование.

Человек-обезьяна остановился посреди широкой аллеи и опустил Сублатуса на землю. Высыпавшие из ворот солдаты столпились неподалеку.

– Пусть возвращаются во дворец, – сказал Тарзан переводчику, – только при этом условии я освобожу императора.

Тарзан вовсе не собирался отпускать от себя Сублатуса, пока ему угрожали два десятка копий.

Услышав перевод ультиматума, охрана заколебалась, но Сублатус приказал им повиноваться, ибо другого пути к спасению не было. Едва за воротами скрылся последний воин, как Тарзан отпустил императора. Сублатус рванулся к воротам, и в тот же миг на дорогу выскочили охранники. При виде их Тарзан разбежался, пружиной взвился в воздух и исчез среди листвы дуба. Вслед ему полетела дюжина копий, солдаты бросились вперед, задрав голову кверху, но человек словно испарился. Прибежал запыхавшийся Сублатус.

– Быстрей! – закричал он. – Догнать его! Тысяча динаров тому, кто снимет варвара оттуда.

– Вот он! – крикнул охранник, показывая на дерево.

– Да нет, – закричал другой, указывая в другую сторону. – Он там, среди листвы. Я видел, как шевелились ветки.

Тем временем человек-обезьяна стремительно перелетал с ветки на ветку вдоль дороги, затем соскочил на крышу, пересек ее и прыгнул на дерево, росшее в саду. Здесь он замер, прислушиваясь к нараставшим звукам погони, потом бесшумно двинулся дальше, ничем не выдавая своего присутствия находившейся внизу парочке, при виде которой Тарзан застыл на месте.

Судя по всему, молодой человек пытался добиться расположения своей несговорчивой возлюбленной. Тарзану не нужно было знания языка, чтобы разобраться в их взаимоотношениях. Жесты, взгляды и выражение страстной мольбы на лице молодого человека говорили сами за себя, как и холодная отчужденность девушки.

Когда молодой человек наклонял голову, девушка оказывалась к Тарзану в профиль, и человек-обезьяна отметил, что она очень красива, тогда как лицо ее ухажера напоминало морду Памбы-крысы.

Было ясно, что его ухаживания не приносят успеха, несмотря на все потуги. Когда в его голосе зазвучали недовольные нотки, девушка гордо встала и, холодно простившись, пошла прочь. Молодой человек вскочил со скамьи и грубо схватил ее за руку. Девушка негодующе обернулась, собираясь позвать на помощь, но тут человек с крысиным лицом зажал ей рот рукой, а другой порывисто притянул к себе.

Тарзан вовсе не собирался вмешиваться. Для дикого человека-обезьяны женщины города Кастра Сангвинариуса ничем не отличались от женщин деревни Ниуото, вождя багего, как не отличались от львицы Сабор или же от женщин племени То-Ята. Но Тарзан из племени обезьян нередко действовал под влиянием минутного настроения. Человек с крысиным лицом вызвал у него антипатию, в то время как девушка, с которой он обошелся по-хамски, была ему вдвойне симпатична из-за неприязни, проявляемой к своему мучителю.

Человек опрокинул хрупкое тело девушки на скамью и навалился сверху, ища жадным ртом ее губы, как вдруг земля дрогнула, и, оторопело подняв глаза, он увидел гигантскую полуобнаженную фигуру. Незнакомец с секунду глядел на него холодным бесстрастным взором, затем сгреб за ворот и отшвырнул в сторону, после чего помог девушке подняться.

Увидев, что чужеземец безоружен, молодой человек по имени Фастус, выхватил из ножен меч и бросился на обидчика. В тот же миг девушка загородила собой своего избавителя, одновременно призывая громким голосом:

– Ацук! Сарус! Мпингу! Сюда! Скорее!

Взяв девушку за плечи, Тарзан отстранил ее. Римлянин не преминул воспользоваться этим и напал, рассчитывая расправиться с безоружным неприятелем в считанные секунды. Но не тут-то было. Рубанув своим острым испанским мечом, он лишь рассек им воздух. Противник ловко увернулся.

Фастус никогда в жизни не видел такого проворства. Глаза и тело варвара двигались быстрее его меча, опережая на доли секунды.

Трижды со свистом опускался меч римлянина, и всякий раз клинок вспарывал пустоту.

Девушка наблюдала за явно неравной схваткой с волнением и тревогой. Ее сердце переполняло восхищение перед незнакомым гигантом, который хоть и был очевидно варваром, имел более благородный вид, нежели Фастус, и обладал молниеносной реакцией.

Увернувшись в очередной раз от меча, пришелец совершил неожиданный выпад. Загорелая рука перехватила запястье противника, и меч полетел на землю. В тот же миг в саду показались двое белых с кинжалами и один негр с мечом, прибывшие на зов своей госпожи.

Увидев незнакомца, они вполне естественно решили, что тот напал на девушку, а Фастус пытается ему помешать, впрочем не очень успешно.

При виде бегущих людей Тарзан понял, что одному против троих ему не выстоять, и загородился Фастусом, словно живым щитом.

Девушка шагнула к вновь прибывшим, останавливая их взмахом руки. До слуха Тарзана снова донесся как будто знакомый и в то же время совсем непонятный язык, на котором девушка объясняла подбежавшим суть происходящего.

Чуть позже она обратилась к незнакомцу на том же языке, но Тарзан отрицательно качнул головой, показывая, что не понимает. Но тут его взгляд упал на негра, и ему пришло в голову использовать чернокожего в качестве переводчика, поскольку тот сильно походил на багего.

– Ты багего? – спросил он негра на диалекте этого племени.

– Да, – опешил тот. – А ты кто?

– Знаешь ли ты здешний язык? – продолжал допытываться Тарзан.

– Конечно, – ответил негр. – Я провел здесь в плену много лет.

– Хорошо, – сказал Тарзан, – тогда переведи, что сказала эта девушка.

– Она спрашивает, кто ты, откуда родом, как оказался здесь и как тебе удалось защитить ее от Фастуса, а также…

Тарзан вскинул руку.

– Давай по порядку! – воскликнул он. – Скажи ей, что я Тарзан из племени обезьян, явился издалека с дружескими намерениями, чтобы отыскать одного человека моего народа, который потерялся.

Его прервали громкие крики и стук, раздавшийся у входной двери.

– Погляди, что там происходит, Ацук, – распорядилась девушка.

Раб поспешил выполнить поручение, а девушка тем временем возобновила беседу с Тарзаном через переводчика.

– Ты заслужил благодарность Дилекты, – объявила она, – и будешь вознагражден моим отцом.

В этот момент вернулся Ацук, за которым следовал молодой офицер. Увидев Тарзана, он выпучил глаза и, попятившись, схватился за рукоятку меча. Тарзан сразу узнал его. Это был Максимус Прекларус, молодой офицер-патриций, доставивший его из Колизея во дворец.

– Оставь меч в покое, Максимус Прекларус, – приказала девушка. – Здесь нет врагов.

– Ты уверена, Дилекта? – спросил Прекларус. – Что тебе известно о нем?

– Мне известно, что он подоспел вовремя и спас меня от этого гнусного человека, который покушался на мою честь, – гордо сказала девушка, испепеляя Фастуса негодующим взглядом.

– Ничего не понимаю, – растерянно произнес Прекларус. – Ведь это пленный варвар, назвавшийся Тарзаном. Я лично доставил его утром из Колизея во дворец по приказу императора, который захотел посмотреть на него, шпиона из Каструм Маре, как считают некоторые.

– Но если он пленник, то почему он здесь? – спросила девушка.

– Он напал на самого императора, а потом бежал из дворца. Мы бросились обыскивать весь город, а я с отрядом солдат сразу поспешил сюда, опасаясь, как бы этот дикарь не причинил тебе зла. И я не ошибся.

– Это патриций Фастус, сын императора, пытался причинить мне зло, – возразила девушка, – а дикарь меня спас.

Максимус Прекларус недоуменно покосился на Фастуса, сына Сублатуса, затем перевел взгляд на Тарзана.

– Он твой, – процедил Фастус, злорадно усмехаясь. – Веди его в тюрьму!

– Максимусу Прекларусу Фастус не указ, – сказал молодой офицер. – Я свой долг и без тебя знаю.

– Неужели ты посмеешь арестовать этого человека после того, как он меня защитил, Прекларус? – воскликнула девушка.

– А что мне остается? – спросил Прекларус. – Я исполняю долг.

– Вот и исполняй, – выпалил Фастус с издевкой в голосе.

Прекларус побледнел.

– Знал бы ты, до чего у меня руки чешутся придушить тебя, – воскликнул он. – Даже будь ты сыном самого Зевса, это меня не остановило бы. Уходи лучше подобру-поздорову, пока мое терпение не лопнуло.

– Мпингу, – сказала Дилекта, – проводи Фастуса. Фастус покраснел.

– Мой отец, император, будет недоволен, – запальчиво выкрикнул он. – И не забывай, Дилекта, что твой отец не в слишком большом почете у императора Сублатуса.

– Убирайся! – крикнула Дилекта. – Или я прикажу рабу-негру вышвырнуть тебя на улицу.

Фастус, гадко улыбаясь, пошел к выходу. Когда он скрылся из виду, Дилекта обратилась к Прекларусу.

– Что же нам делать? – воскликнула она. – Я обязана защитить этого благородного чужестранца, который спас меня от Фастуса, а ты должен исполнить свой долг и отвести его к Сублатусу.

– У меня есть идея, – сказал Максимус Прекларус, – но сперва я должен переговорить с чужеземцем.

– Мпингу будет переводить, – сказала девушка.

– Ты полностью доверяешь ему?

– Абсолютно, – ответила Дилекта.

– Тогда спровадь этих, – шепнул Прекларус, кивая на Ацука и Саруса.

Когда Мпингу, выпроводив Фастуса, вернулся назад, он застал Максимуса Прекларуса, Дилекту и Тарзана одних.

Прекларус сделал Мпингу знак подойти поближе.

– Скажи чужеземцу, что меня послали арестовать его, – проговорил он. – Однако он оказал Дилекте неоценимую услугу, и я собираюсь его спасти, если он сделает так, как я скажу.

– Что именно? – спросил Тарзан, услышав условие. – Что я должен делать?

– Сейчас мы выйдем отсюда и пойдем в Колизей. Будешь вести себя так, как будто ты и в самом деле пленник. Проходя мимо своего дома, я подам тебе знак. Запомни этот дом. Затем я дам тебе возможность ускользнуть. Заберешься на дерево, как и в тот раз, когда ты сбежал от охранников Сублатуса, и тут же отправишься в мой дом. До моего прихода оттуда ни шагу. Дилекта пошлет Мпингу предупредить слуг о твоем появлении. Я прикажу им защищать тебя, не щадя собственных жизней. Все понял?

– Понял, – ответил человек-обезьяна, выслушав перевод Мпингу.

– А позже я постараюсь вывести тебя из Кастра Сангвинариуса и помогу выбраться из этих гор.