Малыш Нкима взволнованно запрыгал на загорелом плече своего хозяина, стрекоча и вопросительно поглядывая то на Тарзана, то в сторону джунглей.

– Нкима что-то заметил, бвана, – сказал Мувиро, помощник предводителя воинов вазири.

– И Тарзан тоже, – проговорил человек-обезьяна.

– Глаза великого бваны зоркие, как у Бары-антилопы, – сказал Мувиро.

– Иначе и быть не может, – с улыбкой отозвался человек-обезьяна. – Тарзан не стал бы человеком, если бы его мать Кала не научила его пользоваться всеми органами чувств, данными ему Малунгу.

– И кто же идет? – спросил Мувиро.

– Отряд мужчин, – ответил Тарзан.

– А что если это недруги? – обеспокоился негр. – Может, предупредить воинов?

Тарзан метнул взгляд на маленький лагерь, где двадцать чернокожих воинов готовились приступить к ужину, и удостоверился в том, что оружие у них, как всегда, наготове.

– Нет, – возразил он. – Вряд ли это необходимо, так как люди идут не таясь, и потом их не так много, чтобы они представляли угрозу.

Нкима же, будучи пессимистом по натуре, а потому всегда ожидая худшего, не на шутку встревожился. Он спрыгнул на землю, стал скакать, словно заведенный, затем схватил Тарзана за руку и потянул за собой.

– Бежим! – закричал он на языке обезьян. – Сюда идут чужие гомангани. Они убьют малыша Нкиму!

– Не бойся, Нкима, – урезонил его человек-обезьяна. – Тарзан и Мувиро не дадут тебя в обиду.

– Я чую запах гомангани, – заверещал Нкима. – С ними идет один тармангани. Тармангани хуже гомангани. У них гремящие палки, и они хотят убить маленького Нкиму, а также всех его братьев и сестер. Они не щадят никого. Нкиме не по душе тармангани. Нкима боится.

Как и другие обитатели джунглей, Нкима не видел в Тарзане тармангани, то есть белого человека. Он воспринимался неотъемлемой частью джунглей, таким же, как и все звери, а если потребовались бы обобщения, то Нкима отнес бы Тарзана к мангани, великим обезьянам.

Теперь уже все слышали приближение чужих. Воины вазири повернулись на шум и тут же обратили взоры на Тарзана и Мувиро. Увидев, что их предводители не выказывают беспокойства, они продолжили заниматься своими делами.

Первым в лагере появился высокий чернокожий воин. При виде вазири он остановился. Через миг к нему присоединился белый с бородой. Понаблюдав с минуту за лагерем, он выступил вперед, сделав миролюбивый жест. Из джунглей показались дюжина негров, в основном носильщики, судя по тому, что лишь трое или четверо из них имели ружья.

Тарзан и вазири сразу поняли, что имеют дело с небольшим миролюбивым отрядом, и даже Нкима, спрятавшийся на соседнем дереве, бесстрашно прибежал назад, на плечо своего хозяина, всем своим видом демонстрируя презрение.

– Доктор фон Харбен! – воскликнул Тарзан, когда бородач подошел ближе. – Сразу и не узнал вас.

– Бог милостив ко мне, Тарзан из племени обезьян, – проговорил фон Харбен, протягивая руку. – Я как раз искал вас и нашел на два дневных перехода раньше, чем предполагал.

– Мы охотимся на страшного убийцу, – пояснил Тарзан. – С некоторых пор он стал приходить в наш крааль по ночам и убивать самых доблестных людей. Он чрезвычайно хитер. Видимо, это старый коварный лев, которому до сих пор удавалось ускользнуть от Тарзана. Однако что привело вас в страну Тарзана, доктор? Надеюсь, что это чисто дружеский визит и что с моим хорошим другом не произошло ничего серьезного, хотя ваш вид и опровергает мои слова.

– Мне тоже хотелось бы, чтобы это был просто дружеский визит, – сказал фон Харбен, – но, по правде говоря, я пришел просить вашей помощи, ибо у меня неприятности, причем очень серьезные.

– Неужели снова напали арабы, чтобы захватить рабов или награбить слоновой кости? Или, может, люди-леопарды устроили на вас ночную засаду на тропах джунглей?

– Ни то, ни другое. Я пришел по причине личного свойства, из-за моего сына Эриха, которого вы не знаете.

– Да, действительно не знаю, – ответил Тарзан. – Однако вы притомились и, наверное, проголодались. Располагайтесь. Ужин готов. За едой расскажете, каким образом Тарзан сможет помочь вам.

Пока вазири по распоряжению Тарзана помогали неграм фон Харбена устроиться, доктор и человек-обезьяна уселись, скрестив ноги, на землю и принялись за незатейливую трапезу, приготовленную поваром вазири.

Заметив, что гостю не терпится изложить суть дела, Тарзан не стал дожидаться конца ужина, а попросил фон Харбена тотчас же продолжить рассказ.

– Постараюсь в нескольких словах объяснить истинную цель моего визита, – начал фон Харбен. – Эрих – мой единственный сын. Четыре года тому назад в возрасте девятнадцати лет он успешно закончил университет. С тех пор он совершенствовал свои знания в различных университетах Европы, специализируясь в археологии и палеографии. Увлекшись альпинизмом, он во время летних каникул штурмовал самые трудные альпийские вершины. Несколько месяцев назад, приехав навестить меня, он с головой ушел в изучение различных диалектов банту, на которых разговаривают местные племена. Общаясь с туземцами, он узнал из старой, хорошо всем известной легенды о Потерянном Племени гор Вирамвази. Легенда потрясла его, как и многих других, своей кажущейся достоверностью. Эрих задался целью выяснить, насколько она соответствует реальности. Если выявить ее истоки, то, вполне возможно, он сможет отыскать потомков этого Потерянного Племени.

– Мне прекрасно известна эта легенда, – сказал Тарзан. – Туземцы любят ее рассказывать, причем с такими достоверными подробностями, что мне самому не раз хотелось заняться ее проверкой. Правда, до сих пор мне не предоставлялось случая побывать в горах Вирамвази.

– Должен сознаться, – подхватил доктор, – что у меня тоже неоднократно появлялось такое же желание. Я беседовал с туземцами племени багего, обитающими на склонах гор Вирамвази, и они утверждают, что где-то в глубокой долине этой большой горной страны живет племя белых людей. Туземцы поведали о том, что с незапамятных времен ведут с ними торговлю и часто сталкиваются с людьми из Потерянного Племени как в мирное время, так и в ходе воинственных набегов, которые те совершают время от времени на багего. В общем, Эрих решил организовать экспедицию на Вирамвази, и его поддержали, поскольку сочли его подходящим человеком. Его знание местных наречий и опыт общения с туземцами, хотя и кратковременный, давали ему преимущество перед остальными исследователями, пусть даже более образованными. Кроме того, он неплохой альпинист. Иными словами, он подходил по всем статьям, и мне оставалось лишь сожалеть, что я не смогу сопровождать его, поскольку был занят другими делами. Я всячески содействовал ему в подготовке сафари, помог со снаряжением. Сейчас экспедиция находится в пути, а недавно мне стало известно, что кое-кто из его сафари вернулись в свои деревни. Я попытался узнать у них, что к чему, но они меня избегали. Вскоре до меня дошли слухи, из которых я понял, что с сыном что-то случилось, и тогда я решил снарядить спасательную экспедицию. Увы, во всем районе я сумел наскрести всего лишь горстку смельчаков, которые вызвались сопровождать меня в горы. Дело в том, что легенда утверждает, будто в горах Вирамвази обитают злые духи, и туземцы считают, что Потерянное Племя – это банда призраков, алчущих крови. Мне сразу стало ясно, что дезертиры из сафари Эриха успели посеять страх по всему краю. В итоге я был вынужден искать помощи на стороне. Вот почему я здесь и обращаюсь за поддержкой к Тарзану, Повелителю джунглей.

– Я помогу вам, доктор, – пообещал Тарзан, выслушав рассказ.

– Отлично! – оживился фон Харбен. – Я знаю, что вы справитесь. Насколько я успел заметить, у вас здесь человек двадцать плюс четырнадцать моих. Мои люди могут служить носильщиками, а также в качестве аскари. Ваших же все знают как превосходных воинов. Под вашим предводительством мы быстро отыщем дорогу, хотя силы у нас и небольшие. Нет такого уголка, куда бы мы не смогли проникнуть.

Тарзан мотнул головой.

– Нет, доктор, – возразил он, – я пойду один. У меня такое правило. В одиночку добраться быстрее, и когда я один, то у джунглей от меня нет тайн. По пути я получу больше сведений, чем если бы шел еще с кем-нибудь. Вы же понимаете, что обитатели джунглей считают меня за своего и не прячутся при моем появлении, как сделали бы, завидя вас и ваших чернокожих.

– Вы лучше меня знаете, что делать, – произнес фон Харбен. – Не скрою, я хочу пойти с вами и принести пользу, но если вы ответите отказом, то мне ничего не останется, как подчиниться.

– Возвращайтесь назад, доктор, и ждите вестей.

– Когда вы выступаете в горы Вирамвази? Утром? – спросил фон Харбен.

– Я отправляюсь немедленно, – ответил человек-обезьяна.

– Сейчас уже темно, – запротестовал фон Харбен.

– Нынче полнолуние, и я хочу воспользоваться этим, – объяснил Тарзан. – А отдохнуть я смогу в жаркие дневные часы.

Повернувшись, он подозвал Мувиро.

– Бери людей, Мувиро, и возвращайся домой, – распорядился он. – Пусть люди будут готовы выступить в путь по первому моему зову.

– Хорошо, бвана, – сказал Мувиро. – И долго нам ждать?

– Я возьму с собой Нкиму, и если вы мне понадобитесь, то пришлю его в качестве проводника.

– Да, бвана, – ответил Мувиро. – Воины вазири будут в постоянной готовности. Их оружие будет под рукой днем и ночью.

Тарзан вскинул на плечо лук и колчан со стрелами, постоял мгновение, сосредоточиваясь, затем на языке обезьян позвал Нкиму, и пока зверек трусил к нему, повернулся и, не сказав ни слова на прощание, молча направился в джунгли.