ФРС имеет право на прямое регулирование того, что она сама называет «политическими процентными ставками» или ставками по федеральным фондам, проводя операции на открытом рынке. Эти операции заключаются в покупке и продаже казначейских ценных бумаг в сети банков, именуемых «первичными дилерами». Приобретая эти бумаги у «первичного дилера», ФРС расплачивается деньгами, созданными из воздуха. При продаже «первичный дилер» платит «активами», созданными из того же «материала». Все очень просто.

ФРС занимается этим на протяжении десятилетий, видя в подобной деятельности одну из главных своих миссий. Операции на открытом рынке проводятся через Федеральный резервный банк Нью-Йорка, что отводит ему уникальную роль в общей банковской системе.

Для ужесточения финансовой политики Федеральный резервный банк Нью-Йорка может прибегать к покупкам краткосрочных ценных бумаг с целью поднятия цен или, наоборот, начать продавать их для смягчения. Это тоже обычная банковская операция на открытом рынке, проводимая с помощью краткосрочных ценных бумаг для контроля «короткого конца» кривой доходности.

А теперь я хочу задать вопрос руководству ФРС, который интересует меня несколько последних лет: «Каким образом вы контролируете процентные ставки по долгосрочным бумагам, если ставки рефинансирования ФРС равны нулю? Или вы собираетесь переместить ее в область отрицательных значений, говоря о средних и длительных сроках?»

Рассмотрим два подхода к решению этой проблемы. Первый из них заключается в обыкновенной закупке среднесрочных и долгосрочных казначейских облигаций. Она и осуществлялась по уже упомянутой выше программе «количественного смягчения» (QE), что стало экспериментом в денежно-кредитной политике, проведенным бывшим Председателем Совета ФРС Беном Бернанке. Смысл этой идеи заключался в следующем. Если долгосрочные процентные ставки будут низкими, потенциальные инвесторы начнут искать более высокую доходность долгосрочных бумаг в других местах, набивая этим цену на акции и недвижимость. Эти цены воспроизведут «эффект богатства», то есть просто дадут инвесторам чувствовать себя богаче. Основываясь на указанном «эффекте», они станут тратить больше денег, чем стимулируют экономику. Вся эта теоретическая затея по своей сути носит бредовый характер, и в недалеком времени эксперимент Бернанке будет рассматриваться как глобальная ошибка, однако, начиная с 2008 года, ФРС ведет именно такую политику.

Суть следующего подхода, направленного на понижение процентных ставок на среднесрочные и долгосрочные ценные бумаги, состоит в так называемой системе «заявления о намерениях» (forward guidance). Она заключается в том, что ФРС объявляет на рынке о своих планируемых ставках на краткосрочные бумаги. Инвесторам прекрасно известно, что доходность краткосрочных приобретений будет равна нулю и сегодня, и завтра. ФРС как бы «сигнализирует» рынку, каковы будут процентные ставки на краткосрочные бумаги в следующем году, а возможно, и через год. Для описания своей финансовой политики используются красивые термины «расширенный период» и «терпеливость».

Каким же образом это влияет на сегодняшние долгосрочные ставки?

Когда дилеры принимают решение о покупке на 10-летний срок с точки зрения сегодняшнего дня, они понимают, что нынешнее приобретение не находится в рамках единого процентного монолита за весь период, и мысленно разбивают его на более-менее узкие временные отрезки. По сути, они объединяют ожидания доходности относительно текущей годовой процентной ставки на два года, затем на три и так далее. Поэтому, когда ФРС, заявляя о новых намерениях, говорит, что нулевая процентная ставка будет работать не только сегодня и завтра, но и в ближайшие год-два, она невольно обращает внимание дилеров на более длительные вложения по текущему курсу, поскольку в их власти изменить способ расчета этого показателя.

Теоретически политика «заявления о намерениях» имеет воздействие как на ценообразование долгосрочных бумаг и объем их продаж, с одной стороны, так и на процентные ставки – с другой. Таким образом, это позволяет снижать процентные ставки, которые в теории должны стать причиной увеличения стоимости долгосрочных вложений. Описанный процесс манипулятивен, запутан и ведет к ослаблению экономического развития. ФРС использует свои заявления в приложении к долгосрочным ценным бумагам лишь для того, чтобы заставить людей тратить больше денег.

Из слов руководства следует, что, заявляя о процентных ставках на краткосрочные вложения, оно лишь дает вам четкие ориентиры на будущее. Но откуда вы знаете, что они говорят правду? Есть ли у вас уверенность, что они не передумают? Насколько достоверны их рекомендации? Проблематика этой политики кроется в том, что ФРС рассчитывает на уменьшение степени волатильности в отношении будущих процентных ставок, но все, что ФРС делает, это, по сути, всего лишь замена одной формы неопределенности на другую.

Политика заявления о намерениях действенна только тогда, когда в эти намерения действительно верит сам покупатель. Учитывая факт, что ФРС, начиная с 2008 года, меняла уже 15 стратегий, достаточно трудно понять, чему теперь верить. В период 2007–2008 годов произошло многоступенчатое снижение ставок до нуля, затем пошли программы количественного смягчения QE1, QE2, QE3 и операция Twist. В декабре 2012 года ФРС определила целевые показатели по безработице и инфляции, а потом сама же от них и отказалась, как от бесполезных. ФРС заявляла о своей номинальной направленности на увеличение ВВП, и при этом целых пять раз – в 2011, 2012, 2013, 2014 и 2015 годах – продлевала политику «заявления о намерениях», упоминая отмеченный выше «расширенный период».

Создается впечатление, что ФРС, меняя 15 стратегий за семь лет, проводит какой-то маловразумительный эксперимент, что явно свидетельствует о склонности к импровизации. Должны ли тогда инвесторы верить ФРС на слово? Вряд ли. И главная причина заключается в том, что ни прогнозы, ни политика Федеральной резервной системы в целом не удались и никакого доверия к ней не осталось.