9
Обитель Богов, Сумерки Мира

Из Небесной Крепости валил серый дым. До Пайпера Хекта и его спутников донесся оглушительный грохот, потом посыпались обломки. Прогремело еще два взрыва – не таких сильных.

– Что за дьявольщина? – гневно спросила Герис. – Что стряслось?

– Кто-то угодил в мою ловушку, – отозвался Хект.

– Но кто? – удивилась Анна. – Все же вышли из крепости.

С неба все сыпались обломки. Завоняло огненным порошком.

Хект оглянулся на Эавийн. Из-за взрыва она испугалась, выпустила Пронзающее Сердца и оступилась. Богиня ухватилась за Гейстрир, но сумела зацепиться лишь одним пальцем. Мешок с яблоками выпал у нее из рук, и, дернувшись, чтобы его поймать, она тоже рухнула в пропасть.

Падать предстояло долго. Внизу в двух тысячах футов ждали острые, словно ножи, базальтовые скалы.

Вознесшийся резко и мучительно сменил обличье и в образе гигантского орла с криком устремился вниз вслед за Эавийн. Пикировал он быстрее, чем падала богиня.

Любуясь этим эффектным зрелищем, остановились все те, кто уже спускался по дороге к гавани.

– Пайпер, в твоей ловушке была задействована особая картечь? – спросила Герис.

– Да. Пустил в дело все, что нашел, и два фальконета тоже. Это наверняка один из демонов.

– Правильная, видимо, была мысль.

Орел подхватил падающую богиню и скрылся из виду.

– Может, спустимся уже? – предложила Герис. – Пока там внизу кто-нибудь не набедокурил.

Хект, рассматривавший дыру в Небесной Крепости, хмыкнул.

– Можно смастерить еще парочку смертоносных приспособлений, – продолжала Герис, тоже глядя на Небесную Крепость.

Ветерок потихоньку развеивал дым.

– Мало еще там все разворотило, – сказал Хект.

Из дыры густой патокой вылилось черное пятно и сползло по стене крепости. Пятно имело четкую форму и не оставляло следа.

– Прохвост вырвался, – протянул Хект.

– Наверное, дробилка так тряслась, что клапаны ослабли, а мы и не заметили.

– Тогда понятно, почему в конце мы улавливали его чувства. Жаль, не насторожились.

– Когда торопишься – что-нибудь обязательно пойдет не так. Что сделано, то сделано. Спускаемся. У меня есть средства на такой случай.

Хект поразился равнодушию Герис: злобное Орудие сбежало, но для нее это просто еще одна рутинная задачка.

Пока старшие разводили суету, девчонки подбежали к краю пропасти посмотреть, что приключилось с Асгриммуром и Эавийн.

– Я их не вижу, – сказала Лила. – Но они точно спустятся раньше нас.

Лила и Вэли посмотрели на ползущее по стене крепости черное пятно, потом на мост, на пропасть, о чем-то пошептались, и Вэли бросилась по радуге обратно на ту сторону.

Хект прикусил язык, чтобы не закричать и случайно не отвлечь ее. Поблизости не было Асгриммура, который поймал бы еще одну упавшую девицу.

Анна тоже молчала.

– Я ее, конечно, люблю, но она просто чокнутая, – заявил Пелла.

Трудно было поспорить с этим утверждением, глядя, как девчонка без тени страха бежит по цветной пустоте.

Вэли сдернула с позеленевшего столба конец Гейстрира и поспешила назад, на ходу сматывая веревку. На середине она выдернула из радуги Пронзающее Сердца и прихватила с собой и его.

– Можно подумать, она одна из них, – вздохнула Анна.

– Да, – отозвался Пайпер и впервые за долгое время снова задумался: кто же такая Вэли Дюмейн?

Девочка меж тем вручила ему копье.

– Представляешь, оно такое легкое!

Хект переглянулся с Анной, а остальные уставились на Гейстрир, который быстро укоротился до прежней длины.

Вэли повязала веревку вокруг талии.

– А где тот молот? Готова поспорить, с его помощью можно разбить мост.

Черное пятно меж тем исчезло из вида – его скрыла окружающая Небесную Крепость стена.

– Вполне возможно, – ответил дочери Хект. – Но молота здесь нет. Девочка моя, нам с тобой нужно побеседовать. Нельзя так рисковать.

Краем глаза Пайпер заметил, что Лила, услышав его слова, скорчила рожу и ухмыльнулась Вэли.

– Пайпер, прибереги нотации на потом, – сказала Герис. – Мы и так уже последние.

– Тогда идем.

– Уж вниз-то проще, чем наверх, – съязвила Анна.

– Ребятня, никто чур не бегает.

Черное пятно стекло в сад Эавийн. Ему едва хватало сил, чтобы двигаться. Засевшая внутри серебряная пыль причиняла нестерпимые мучения. Божество так ослабло, пока выбиралось на волю и преодолевало затворы и клапаны, что не почуяло ловушки.

Орудие не погибло, но почти растеряло все силы, способность здраво мыслить и осознание самого себя. Повинуясь инстинктам, создание приползло в сад и отыскало там одно сморщенное зеленое яблоко – худое подспорье.

А потом Прохвост сделал то, что не сделал бы в трезвом уме ни один бог, – пожрал единственное растущее в саду дерево. Лишь потом Орудие осознало свою ужасную ошибку.

Дерево было последним. Быть может, золотых яблок больше уже никогда не будет. Взалкав сил и утраченного бессмертия, Прохвост, вероятно, подписал смертный приговор всем Старейшим.

Им овладели такой гнев и такая ненависть, что о сожалении он вскоре забыл.

Прохвост обернулся стройным невысоким юношей с полыхавшей всеми оттенками рыжего шевелюрой и вытянутым, резко очерченным лицом. Лицо это раскраснелось от гнева.

Через пролом в стене божество вышло к радужному мосту. Ему казалось, что идет оно уверенным бойким шагом, но посторонний наблюдатель решил бы, что мальчишка пьян или не в своем уме.

Прохвост двинулся на ту сторону.

И снова голод заглушил доводы рассудка.

Орудие проглотило немного волшебства, удерживавшего мост. Магия элен-коферов не слишком ему помогла – так полумертвый от голода человек принимается есть траву и речной ил. Чтобы насытиться, такой силы нужно ой как много.

Радуга распалась.

Рыжий юноша испуганно вскрикнул и рухнул в пропасть.

Украденного волшебства еле-еле хватило, чтобы обратиться в некое парящее создание, но и этому созданию удалось лишь замедлить полет и выбрать место падения.

Гавань так и манила, но там негде укрыться, и его точно заметят.

А Прохвост не хотел, чтобы враги узнали о его побеге. Ему нужно было свершить месть.

Бог проскользнул мимо городка элен-коферов на заросшую кустами пустошь. Одно крыло зацепилось за низенькое кривое деревце. Прохвоста развернуло в воздухе, он рухнул на землю, и его охватила всепоглощающая боль.

Даже боги, проявив неосторожность, вынуждены подчиняться законам физики.

Боги, богини и люди из срединного мира собрались в таверне элен-коферов. В ход в огромных количествах пошел гномий эль. Элен-коферы любезно оставили им вдоволь бочек.

Феррис Ренфрау и Кловен Фебруарен упились весьма основательно. Асгриммур тоже хотел, но у него ничего не вышло, ведь он так и застрял в орлином обличье. Эавийн на вечеринку не пришла: очутившись на твердой земле, тут же бросилась собирать свои недоделанные яблоки. Анна наклюкалась. Дети злились, потому что им не разрешали ни присоединиться к веселью, ни выйти из таверны. Особенно негодовал Пелла, который размечтался, что поможет Эавийн.

– Я-то думал, тебе не терпится спуститься с горы и хлебнуть лучшего пива из запасов Железноглазого, – прошептал Хект, склонившись к Герис.

– Так и есть. Но я не могу дать себе волю, пока еще не все закончилось. Вот и держусь.

Хект вопросительно хмыкнул.

– Ты же сам видел, что именно спустилось вслед за нами с горы.

– Полагаю, это был Прохвост.

– Кто ж еще. Так что посплю, а потом займусь им.

Пайпер засыпал ее вопросами. Что Герис затеяла? Понятно, она намерена покончить с Прохвостом.

– Я с тобой.

– Пайпер…

– Герис, прекращай. Ты же знаешь…

– Пайпер, клянусь волосатыми яйцами Аарона! Мы же с тобой оба Убийцы Богов или как?

– Как сказал бы Пинкус, или как. Ты права. И нам обоим постоянно кажется, что мы-то уж умнее всех на свете. К счастью для меня, в моем случае все так и есть.

– В сантеринском такую болтовню называют одним хорошим словом. Если я перейду на свой самый приличный церковный бротский, то скажу просто: ты мелешь чушь!

Кто-то хихикнул.

К ним незаметно успел подойти Кловен Фебруарен.

– Если вы, детишки, хотите поохотиться на богов, следует заручиться поддержкой всех возможных союзников. Прохвост – первоклассный злодей. Без боя не сдастся.

– Он прав, – признал Хект.

– Да, – кивнула Герис. – Вызываешься добровольцем, прапра?

– Только просплюсь сначала. Хотя тут уж не до добровольцев. С Прохвостом надо разобраться, если хотим отсюда выбраться. Так что укротите его или убейте. И поскорее. Мы заперты здесь, пока Железноглазый не поймет, что пленников можно безопасно выпустить, не погубив при этом все девять миров.

– Правильно, – согласилась Герис. – Тогда иди спать. Начнем спозаранку.

– А ты сама куда? – поинтересовался Хект.

– В кузницу. Посмотрю, что оставили нам элен-коферы. А потом тоже спать.

– Сколько у Лака друзей среди наших Старейших? – спросил Фебруарен.

– У Лака? – удивился Хект, глядя на примкнувших к охоте Орудий.

– У Прохвоста. Его имя, как и имя Орднана, редко произносили вслух. В разных краях его называли по-разному: Люк, Лак, Люх. Были и другие варианты.

– Ого. Ладно. А где Герис?

– Тут, – отозвалась сестра у него из-за спины.

– Он где-то поблизости, – сказал Фебруарен. – Сильно изранен. На первый взгляд у него нет друзей и силы ему брать неоткуда. Эавийн собрала свои яблоки. И Пелла преданно ей в этом помогал.

К ним вышел похмельный и растрепанный Феррис Ренфрау.

– Давайте уже с этим покончим, – проворчал он. – И снова можно будет залезть в постель.

Хект переглянулся с Герис. Они оба уже достаточно давно промышляли убийством богов и понимали: у Прохвоста все еще остались шансы на спасение, особенно если он решит прибегнуть к каннибализму.

В мифах ничего не говорилось о связывающих его ограничениях.

– Прапра, ты и твои дружки знаете, где он? – спросила Герис. – И насколько силен?

– Слаб как дитя. С поправкой на божественное происхождение. Слабее, чем был Харулк. И силы его тают, потому что волшебство брать неоткуда. Где он, точно не знаю. Зато могу указать направление.

– Спасибо, – поблагодарила Герис, и они с Хектом снова переглянулись.

– Какие в нашем распоряжении средства? – уточнил Пайпер. – Есть что-то, чего не было там, наверху?

Он уже видел прореху, зиявшую в радужном мосту.

– Куча железа – элен-коферы его просто обожают, немного серебра, я удивилась: думала, они уж точно заберут все до последней пылинки, неполная бочка огненного порошка, но зарядить его не во что – разве что пара стареньких ручных орудий.

– Если он с трудом передвигается, стрелять и не придется. Можно просто посыпать его монетами и железяками – пусть тает.

– Монет нету, – отозвалась Герис. – Гномы забрали. Разве только у тебя в карманах что-то завалялось.

– Мелочи есть немного. Спрошу Анну и детей. У них наверняка остались мелкие монетки – в ботинках и в рукавах.

Хект, Герис, Фебруарен и Отродье вышагивали в авангарде. Сверху кружил в дозоре Асгриммур. Его птичьи крики очень трудно было разобрать. Позади за отрядом шли с полдюжины Старейших.

Прохвост обнаружился без особого труда: валялся там, где и упал, – на неровной земле в двух милях от городка элен-коферов.

Он представлял собою жалкое зрелище: могучее когда-то Орудие превратилось в полупрозрачный пузырь, который лежал в леске среди камней и мусора и едва пульсировал. Лак не внушал страха. Сверху его покрывали палая листва и грязь. Он сочился какой-то жижей. В срединном мире на такое тут же слетелись бы мухи.

– Давайте прикончим его и отправимся восвояси, – предложил Хект и направил ручное орудие на лиловато-коричневую каплю, которая темнела внутри пузыря.

Пузырь начал медленно отползать в тень, отбрасываемую скальным выступом. И тут вдруг Фебруарен спросил:

– А почему бы с ним не договориться? В нашем распоряжении мог бы оказаться хитрейший из богов – проворачивал бы за нас грязные фокусы.

Асгриммур переваливающейся птичьей походкой подошел к пузырю и клюнул его. Хект решил, что это взывали к мести жившие внутри у вознесшегося призраки.

– Лучше убить его и больше не опасаться удара в спину, – отрезала Герис.

Она и Хект выстрелили из ручных орудий, потом Пайпер воспользовался серебряными монетами, а Герис посыпала божество железными опилками из кузницы.

В голове у каждого раздался полный отчаяния и изумления божественный крик, предсмертный вопль создания, которое долгое время считало, что уничтожить его невозможно.

Пузырь растекся по земле.

– Не слишком-то впечатляющее зрелище, – заметила Герис.

– Но весьма назидательное. – Хект кивнул в сторону наблюдавших за ними богов. – Посмотри на них – они в ужасе, подавлены. Самого изворотливого из Старейших уничтожила парочка смертных людишек из срединного мира. Будем надеяться, они этого не забудут.

Ренфрау, Фебруарен и Асгриммур что-то неразборчиво забурчали.

– И Серый Странник не вмешался, – сказал Ренфрау.

– Терпение кончилось, – проклекотал Асгриммур.

В мифах и легендах Орднан терпел и каверзы, и злобные выходки, и откровенное предательство. Лаку, если верить сказаниям, суждено было стать причиной гибели Старейших, а его детям, страшным чудовищам, – сражаться с богами во время последней битвы.

– Но теперь все изменилось? – спросил Хект.

– Все изменилось под стенами Аль-Хазена, – поправил его Фебруарен.

– Или же Аль-Хазен как раз и был началом Сумерек, а миф просто неверно все истолковал, – вставил Ренфрау.

Хекту эта теория совсем не понравилась.

Остатки жидкости из пузыря впитались в землю.

– У кого-нибудь есть предложения? – обратилась к присутствующим Герис. – Бросим его? Выкопаем это все и сожжем? Развеем по ветру? Смешаем с ядом, например с железной рудой, чтобы не собрался снова воедино?

– Может, все сразу? Раскалим землю в плавильне вместе с железной рудой, – предложил Ренфрау с едва заметной ухмылкой.

Герис поглядела на него с подозрением.

– Поживи с мое, тоже так сможешь. Я сразу понимаю, что человек задумал, видя, что он делает, – пояснил Феррис. – Ты же интересовалась кузницей.

– А где яйцо? – спросил Фебруарен. – Ведь должно было остаться большое яйцо.

– Ренфрау угадал мои мысли, – призналась Герис. – Нам понадобятся все свободные руки. Феррис, спрошу в последний раз: здесь кто-нибудь станет помогать Прохвосту?

– Нет, – ответил тот, но потом добавил: – Так мне кажется. Если только тайно. Что движет Ночью…

– Неисповедимы пути. Асгриммур, слетай-ка туда и скажи им, что мы затеяли.

С воинственным криком орел неуклюже поднялся в воздух.

– Похоже, ему понравилось быть орлом, – предположил Хект, наблюдавший за недолгим полетом.

– Хорошо бы, – кивнул Фебруарен. – Если мы здесь застрянем, ему так и придется им остаться.

Асгриммур тяжело опустился на обломок скалы и сказал, медленно и тщательно выговаривая слова:

– У нас мало времени. Этот мир гибнет. Там, где раньше был… горизонт, теперь лишь серый туман.

И снова поднялся в воздух.

– Вот уж новости, – проворчала Герис.

– Не стоит об этом забывать, – отозвался Фебруарен.

– Но у вас же есть план? – чуть испуганно спросил Ренфрау.

– Мы бы уже выбрались отсюда, если б этот паскудник не вырвался на свободу, – прорычала Герис и пнула земляной пригорок.

Люди и боги принесли ведра и инструмент, Герис взялась за лопату, копнула и велела всем:

– Соберите ту землю, которая будто маслом пропиталась, и тащите в кузницу.

Сама она наполнила два ведра и двинулась к таверне.

Когда на Кор-бена Ярнейна нападала словоохотливость и он принимался болтать о гномьем ремесле, Герис держала ушки на макушке.

– Такая вот девчонка, – проворчал Кловен Фебруарен. – Железноглазый нас до скрежета зубовного доводил своими россказнями. Как разойдется – скука смертная. Но Герис слушала. Хочешь к этой девчонке подольститься – расскажи ей про Ночь и железо.

– Прапра, что-то у тебя настроение хорошее, – заметила Герис.

Она как раз разламывала комья земли и кидала их в плавильню. Сначала температуру поддерживали такую, чтобы выпарилась влага и погибло все живущее в почве, а Прохвост не сумел бы конденсироваться. Потом Герис прибавила жару, и в итоге у них получилось несколько сотен фунтов непрозрачного стекла. Стекло поместили в керамические формы, в которых гномы отливали слитки, и остудили. В середине одного такого стеклянного кристалла обнаружилось сияющее, словно полыхающее огнем яйцо.

– Пайпер, ты только взгляни! Ну разве я не гениальна?

– Когда нужно приструнить Ночь, тебе нет равных.

Герис подольстилась к единственному богу-мужчине, и тот, красуясь перед ней, зашвырнул стеклянные болванки подальше в море. Одну-единственную, с огненным яйцом внутри, Герис оставила – отнесла в таверну и выставила там на всеобщее обозрение.

Потом в присутствии Ферриса Ренфрау, Кловена Фебруарена и Асгриммура, которые следили, чтобы не было уверток и оговорок, волшебница заставила Старейших снова принести клятвы.

– Наконец-то! Теперь можно спокойно выпить пива, – сказала она Хекту. – Эй вы, негодяи, не вздумайте мною воспользоваться, если напьюсь.

И Герис откупорила свой собственный маленький бочонок темного эля.

Пайпер Хект мучился первым в жизни похмельем. Ощущение не из приятных, и тот факт, что почти все остальные пребывали в том же виде, ничуть его не утешил. Накануне Анна с детьми отправились спать, пока празднество не перешло в настоящее буйство, и потому смотрелись лучше прочих.

– Я же ничего такого не сделал – глотнул пару раз, и все, – пожаловался Хект Асгриммуру, но тот сочувствия не проявил.

Вознесшийся не смог толком напиться, а ведь там, где прошла его молодость, пьянство считалось искусством достойных мужей.

Весь вечер Хект нянчил кружку и качал головой, глядя на Старейших. Как и их былая паства, боги полагали, что самый лучший способ развлечься – напиться вдрызг и затеять драку.

Таверне здорово досталось.

Анна принесла Хекту завтрак – кусочки ветчины и сыра, копченые и порядком засохшие. Пришлось тщательно все пережевывать.

– Пайпер, скажи Герис, надо отсюда выбираться. Эти Орудия пожирают все, что под руку попадется. Завтра, кроме пива, ничего не останется.

Хект с ворчанием потер виски. От головной боли это не спасало.

– Хлеб кончился?

– Да. Мука и все, из чего его можно испечь, тоже. Осталось немного копченого мяса и жесткого сыра. Даже фрукты сушеные кончились.

Откуда ни возьмись появилась Вэли.

– Отец, я нашла немного лука. Фунтов двести.

Лучше уж лук, чем засохшая ветчина.

– Скоро мы все с удовольствием будем есть лук. А это еще что?

Старейшие внезапно подскочили, словно укушенные, и начали перешептываться.

– Позови Герис, – велел Хект, достал ручное орудие с огненным порошком и со стуком положил его на стол.

Фитиля под рукой не было, но это и неважно: Старейшие не понимали, как действует его оружие. Они вообще плохо понимали механику и технику, этими делами ведали элен-коферы.

Пайпер жевал ветчину и наблюдал. Рядом уселась Герис и тоже принялась молча жевать и наблюдать.

Подтянулся Кловен Фебруарен, а следом за ним и Феррис Ренфрау – оба с тяжелого похмелья.

– В нормальном мире умелый волшебник избавится от похмелья в мгновение ока, – простонал Фебруарен.

– Да, в мире, где есть цвета и волшебство, – вторил ему Ренфрау.

В таверне все было бесцветным. Хект уже понимал, что это значит: никакой магии.

Он пощупал левое запястье. Амулет на месте.

– Совсем нету волшебства, – пролепетал Фебруарен, заметив его жест.

Из толпы Старейших выступили двое – на вид пышущие здоровьем мужчина и женщина лет сорока, близнецы Гаурлр и Гаурли. Изначально они не принадлежали к Лучезарным, но были Ранулами – их сокрушили Старейшие во время Войны Богов. Тогда кое-кто из проигравших оставил свой мир и переселился в Небесную Крепость.

Любопытство так и подмывало Пайпера Хекта расспросить их и разузнать все подробности о тогдашней схватке.

Близнецы подошли к нему. Вид у них был почтительный.

– Вполне очевидно, вы нам не доверяете, – сказала женщина, – несмотря на все вырванные вами клятвы и уверения.

– Вы к Герис обращайтесь. – Хект указал на сестру. – Она здесь принимает решения.

– Как пожелаешь, – кивнула Гаурли.

– Вы судите о нас по Лаку, – сказал ее брат, поворачиваясь к Герис. – И думаете, раз он себя так ведет, то и мы тоже будем. Но это не так.

У Хекта вертелось на языке едкое замечание: мол, и одного взбрыкнувшего Орудия вполне достаточно, – но он сдержался и ничего не сказал.

– Почти все знания о вас исчезли из срединного мира, – сказала Герис. – Вы остались лишь в крестьянских сказках и Асгриммуровых воспоминаниях о Небесной Крепости. Да еще в голове у Отродья. И судя по этим обрывкам, верить Лучезарным не стоит.

– Возможно. Естественно, точка зрения людей отличается. Но надо же принимать во внимание их смертность. Мы стараемся выжить. Нам нужно попасть в срединный мир, чтобы почерпнуть силу. В том мире, пока вы живы, мы будем верны своим обещаниям. Никаких уловок, предательства, никаких казуистических глупостей, чтобы отвертеться от обговоренных обязательств. Нам грозит вымирание, а это не самая заманчивая перспектива.

– Раньше мы думали: лучше казаться людям хитрыми и коварными, – подхватила Гаурли, поворачиваясь к Хекту. – Хотя дурную славу себе заработали не из-за каких-то особых ухищрений, а потому, что смертные подвержены иллюзиям и нечетко мыслят.

Хект не был уверен, что все понял, но слова Гаурли ему понравились.

В таверну ворвался Корбан Железноглазый и едва не упал, запнувшись на пороге. Храбрый, но не предвещающий ничего хорошего поступок. За гномом следовала дюжина приземистых волосатых коротышек, весьма свирепых на вид. Все они были в доспехах и прихватили с собой кучу острых предметов.

Элен-коферы.

У каждого гнома и гномихи на шлеме сыпал искрами горящий фитиль. И у каждого было с собой, помимо всего прочего, не менее двух ручных фальконетов.

– Я так и думал, что они вскоре раздобудут себе игрушки с огненным порошком, – прошептал Хект Герис.

– Но их появление – добрая весть.

Раз гномы явились, значит все сумеют выбраться из Обители Богов. Если Железноглазый их выпустит.

Никто из Старейших не стал угрожать элен-коферам. Мудрое решение, если вспомнить, что на кону стояла жизнь богов.

Наследный принц элен-коферов с важным видом прошелся по таверне, вглядываясь в каждого бога и каждого смертного. Пайпер Хект спокойно встретил его взгляд, а потом захихикал.

– Что это тебя так позабавило?

– У тебя башка горит.

– Ой-ой!

Сбившийся на сторону фитиль поджег волосы Кор-бена Ярнейна, и гном мигом растерял свой грозный вид.

Сын Ярнейна полил незадачливого батюшку водой. Сцена получилась такая нелепая, что напряжение в зале разрядилось.

Железноглазый притворился, что ему тоже весело.

– Герис, девочка моя, ты превзошла мои ожидания. Вытащила их из плена и укротила. А каковы были шансы?

– Я знал, ты справишься, – встрял Медяк.

– Подкатываешь ко мне?

Младший гном ни о чем подобном не помышлял и потому вспыхнул не хуже своего фитиля.

– Ладно, шучу. Железноглазый, прекращай строить из себя грозного злодея и помоги нам убраться с этой помойки, пока мы с голоду не померли.

– Пивом и луком питаетесь? Вот же рай на земле.

– Так ты подслушивал у замочной скважины.

Хект поразился: вот это смелость. Железноглазый вполне мог устроить ей веселую жизнь.

– Герис.

– Знаю-знаю. Все, прекращаю.

– Мои извинения, – объявил Железноглазый. – Я и правда не думал, что вам удастся удержать все под контролем.

– У нас все готово. Договор заключен. В обмен на свободу Лучезарные помогут Пайперу. Как только к ним вернутся силы, вместе займемся большой семейкой Харулка. Итак, расскажи, как вернуться домой.

– Душа моя, все просто. Почти точно так же мы открыли проход для твоего престарелого родича. Пакуйте вещички, и все на борт.

– Ладно, – отозвалась Герис, поднимаясь.

– Но сначала я все осмотрю. Проверю: все ли так, как кажется.

– Тебе судить. Делай что хочешь. Так мы и договаривались.

– Какой соблазн. Можно ведь просто оставить все потихоньку угасать. Так для элен-коферов в некотором роде восстановится равновесие. Но мы и правда обещали. Хоть и оставили за собой право передумать, если речь зайдет о нашем собственном выживании.

– Какие же вы страшные хвастуны и ни капельки не волнуетесь, что кто-нибудь это поймет. Ну же, Железноглазый! Я тебя видела в деле и знаю, что вы замышляете.

– Герис, ты просто чудо. Как жаль, что ты не из элен-коферов, я бы тебя заполучил в свой гарем.

Один из волосатых коротышек чувствительно шлепнул наследного принца по левому плечу.

– Какая жалость. Но я бы затребовала себе особые права. Значит, мы поплывем.

– Погребем. Только так это и можно сделать.

– Не совсем правда, но мы же не будем придираться и выпытывать, где укрыты тайные тропы в мир элен-коферов? Я хочу домой. Но мне кое-что нужно сделать перед уходом. – С этими словами Герис торопливо вышла.

Железноглазый вопросительно поглядел на сидевших за столом мужчин, а потом пожал плечами.

Герис вернулась, прихватив с собой яйца, оставшиеся от Прохвоста, Красного Молота и Зира. Она свалила их на стол прямо перед Лучезарными и показала, кто есть кто.

– Возможно, я смогу возродить этих троих. Я единственная, кому это под силу, и потому хочу услышать аргументы за и против. Буду иметь в виду характер каждого.

Говоря проще, Герис давала понять, что не особенно расположена выслушивать доводы в пользу Прохвоста.

У богов имелось собственное мнение, и они начали громко его высказывать.

– Прекратите! – рявкнула Герис. – Дебаты устраивать не будем. Проголосуем. Оставляю и за собой право голоса. Сперва обсудим Лака. Голосую за то, чтобы милосердия ему не оказывать. Этот сукин сын должен остаться здесь.

Шестеро Старейших согласились с ней. Спренгуль и Фастфаль пришли в смятение, но потом с неохотой поддержали большинство.

По отношению к ним проявили мало терпения, они были слабейшими из освобожденных Орудий.

– Ладно. Превосходно. Прохвост остается тут. – Герис указала на яйцо, оставшееся от бога войны. – Здесь у меня нет четкого мнения. О нем я ничего не знаю. Вступлю, только если голоса разделятся поровну.

Но этого не произошло. Тихого Зира, которого в нынешние времена почти никто и не помнил, уважали все соплеменники. Его товарищи, по всей видимости, думали, что ему следует занять место верховного божества. Он был самым мудрым и самым старшим.

– Остается Красный Молот. Мыслить и планировать не умеет, поэтому и оказался в таком положении. Разное о нем говорят. Думаю, он наверняка выкинет еще какую-нибудь смертельно опасную глупость, вздумай я его воскресить.

Трое Старейших проголосовали за воскрешение, двое против; Гаурли и Гаурлр воздержались, а с ним и приемная дочь Красного Молота Старица.

Остальным было плевать.

– Присоединюсь к тем, кто против, – сказала Герис. – Пока присоединюсь. Значит, голоса разделились поровну – три на три. Железноглазый, займись Лаком и Красным Молотом. Лака нужно оставить здесь, Красного Молота прихватите домой, пусть лежит пока. Что это вдруг у тебя так глазки заблестели?

– Лака отдают на милость элен-коферов? Лака, который причинил нам столько зла? Бесценный подарок.

– Железноглазый, ты не сможешь ему отомстить.

– Но…

– Чтобы ему отомстить, придется его воскресить. А этого допустить нельзя. Я именно потому и хочу его здесь бросить, чтобы не осталось никаких шансов на воскрешение. Если Лак выберется из этого мира, то рано или поздно отыщет себе помощников – вроде тех людей, что пытались воскресить своих Старейших в Коннеке.

Железноглазый злобно посмотрел на Лучезарных и сказал:

– Хочешь на меня это все свалить?

– Временно. В один прекрасный день Красный Молот уже не будет так опасен – и я верну его.

Жатва принялась возражать.

– Нет, не сразу, – ответила ей Герис. – Не хочу, чтобы он выскочил и на всех накинулся, понимаешь?

Пайпер Хект перехватил взгляд Фебруарена. Старик, похоже, тоже поражался этой новой Герис.

Корабль покачивался в гавани возле причала. Бесхозное судно стало частью местного пейзажа и едва держалось на плаву – а ведь когда магии было достаточно, оно превращалось в золотую ладью.

Гномы вывели ладью в залив и гребли до тех пор, пока не добрались до невидимого барьера. С причала казалось, что море вдали окутывает туман, но возле барьера, если хорошенько прищуриться, становилось видно срединный мир: покрытое волнами холодное темно-серое море, в котором то тут, то там плавали глыбы льда, отколовшиеся от ледников на севере. В этой части срединного мира про лето давно забыли.

– Приготовьтесь, – велел Железноглазый Старейшим. – Магия срединного мира уже не та, но даже ее остатки ужалят вас. Такого вам не доводилось пробовать вот уже много лет. Когда она на вас обрушится, не потеряйте себя.

Асгриммур в одиночестве стоял на корме.

– Он что – хандрит? – спросил Хект у Герис.

– Боится. Не хочет снова перемещаться с помощью Модели. В последний раз едва уцелел.

– Мне этот ужас знаком. – Хекта и самого такое путешествие порядком вымотало. – Хотя в тот раз, когда вся семья вокруг меня столпилась, было не так уж и страшно. Скажи ему, пусть летит. У него же крылья есть.

– Хорошая идея. Хотя ему очень хочется снова принять человеческое обличье.

Железноглазый со своими подручными трудился над проходом в срединный мир. Все сразу же почувствовали, когда он открылся.

Боги задохнулись от изумления. Кто-то вскрикнул. Магия, хоть и скудная, была очень вкусной.

– Полегче! – прогремел Железноглазый. – Не вынуждайте меня принимать меры!

Боги никак не могли угомониться, но все еще сохраняли здравый рассудок. Железноглазый напомнил им, что выжить можно, лишь проявив терпение. Нужно открыть портал, чтобы ладья смогла выйти в срединный мир.

По воде стали разбегаться ручейки цвета. На гнилом дереве заиграли золотые отблески.

– Ну вот, – посетовал Железноглазый. – Какая уж тут дисциплина.

Кое-кто из Старейших превратился из человека в облачко серого тумана, облачка извивались и переплетались, пытаясь прорваться к магии.

– Они посеют ужас вокруг островов, где живут моры, – проворчал Фебруарен.

Еще несколько богов поддались голоду.

– Будем надеяться, про свои обязательства не забудут, – добавила Герис.

Проход продолжал открываться. Железноглазый действовал с осторожностью.

– Чего-то опасаешься? – спросил Хект.

– После того, что Герис учинила с Харулком? Да еще наверняка с помощью элен-коферов? С чего бы это мне опасаться проникать в его мир? Сородичи Ветроходца непременно пожелают обезопасить себя от его участи.

– Теперь время назад не повернешь. Знание распространилось. Сам Господь не сможет ничего обернуть вспять.

Какое богохульство! Господу подвластно абсолютно все.

Хекту очень хотелось в это верить, но он не мог. Больше не мог.

– Твоя правда, Предводитель Войска Праведных, но изначальные Орудия все равно будут пытаться.

Несомненно.

Асгриммур отправился проверять, насколько успел открыться проход. Последние двое Старейших поддались голоду. Одержимый чуть поднял крыло, расслабил его.

– Герис, уже почти пора. Будь осторожна во время перемещения, – сказал он, вспрыгнул на борт ладьи, с трудом сохраняя равновесие, и устремился вперед.

Едва не плюхнувшись в воду, Асгриммур чиркнул по волнам правым крылом, потом левым и набрал высоту.

– Между вами что-то происходит? – спросил Хект у Герис.

– Пока нет.

– Герис!

– Я не то имела в виду, что ты подумал. Хотя в любом случае это совершенно не твоего ума дело.

– Герис! – Он попытался подпустить в голос мужской властности.

– Братец, не лезь. Или домой потопаешь пешком. До Фрисландии живой доплывешь – а там всего каких-нибудь месяца три идти.

Фебруарен и Ренфрау потешались над их диалогом, но молча.

– Тридцать восемь лет мужчины указывали мне, что делать и чего не делать, – проворчала Герис. – И было мне паршиво. Теперь с этим покончено. Спасибо большое, но в паршивые истории отныне я буду влипать самостоятельно.

Фебруарен незаметно махнул Хекту рукой, так, чтобы Герис не видела: мол, лучше заткнись.

– Как пожелаешь, – смирился Пайпер.

Он признавал право сестры решать самой, но такое желание поставило его в тупик.

В этом новом мире стоило подумать, что он уже ко всему приспособился, как на него тут же обрушивалось что-нибудь еще, и так каждый раз.

Железноглазый что-то прокричал по-элен-коферски. Взлетели весла, судно развернулось и устремилось в открывшийся проход.

Даже Пайпер Хект почувствовал, как все изменилось, когда они выплыли из Обители Богов.

Ренфрау мгновенно исчез своим непонятным способом, и, кроме гномов, на корабле остались лишь Хект и его разношерстное семейство.

– Прапра, ты с нами? – спросила Герис. – Или у тебя свои какие-то дела?

Хекту показалось, что Фебруарен чересчур долго думал над ответом.

– У меня имеются свои обязанности. Увидимся в особняке. – И волшебник исчез с хорошо слышным хлопком.

– Давайте поближе все, вокруг Пайпера, – велела оставшимся Герис. – Анна, вы с Пеллой – в середину. Лила и Вэли – вы как раньше. Пайпер, держи.

Она вручила брату уцелевшее от Зира яйцо, обернутое в элен-коферовскую тряпицу.

Пайпер удивился – яйцо было тяжеленным, словно из железа.

– Что?

– Просто держи покрепче. Во время перехода. Мне нужно, чтобы руки были свободны. Уронишь в Ночи – всем нам пожалеть придется. Возможно. Наверняка не знаю. Только вот не могу я одновременно тебя домой доставить и с этим разобраться. Пелла, давай.

Мальчишка с восхищением смотрел на холодное Андорежское море и видневшиеся на севере ледяные скалы. Где-то там его тетка прикончила Ветроходца.

Хект засунул яйцо за пазуху, приладил понадежнее.

Корбан Железноглазый крикнул своим гребцам, и те развернули ладью. Сейчас они вернутся в Обитель Богов.

Родные теснее прижались к Пайперу.

– Через несколько часов девяти миров не станет, – объявил Железноглазый. – Мы запечатаем Обитель, и она сгинет. Герис, предупреди своего предка, чтоб больше туда не совался, а то погибнет. Там не останется ничего – только яйцо Прохвоста.

– Передам, хотя вряд ли он захочет туда вернуться.

– Герис, знакомство с тобой для меня большая радость. Поминай элен-коферов добрым словом и иногда хорошим глотком эля, если сможешь.

Хект понял то, чего не поняла Герис: Железноглазый прощался с ними навсегда. Корбан не собирался больше знаться со срединным миром, для него эта глава завершилась.

Пайпер ощущал надежно спрятанное яйцо Зира – рубашку словно оттягивала дюжина кирпичей. Яйцо было теплым. Хект обнял Анну и Пеллу, а те обняли его. Герис с девочками плотно обхватили всех троих, держась за руки.

Свет для Пайпера Хекта померк.