2
Обитель Богов, Небесная Крепость

В маленьком мире, состоявшем лишь из прибрежного городка, гавани и горы, исчезли все цвета – внезапно, будто обрушился удар молота.

Маленький мир по-прежнему существовал, но был уже черно-белым.

– Элен-коферы ушли. Обитель заперта.

Теперь не ускользнет никто и ничто.

Вершина горы уходила в плохо различимые темно-серые облака. Если приглядеться, можно было различить под венчающей вершину цитаделью призрачный радужный мост. Цитадель была Небесной Крепостью Старейших – богов, которые когда-то правили на севере срединного мира.

Высоко в крепости светились три окна. Элен-коферы, удивительные гномы, создавшие Небесную Крепость и радужный мост, оставили Обитель Богов жителям срединного мира, мира людей.

В большом зале с высокими окнами собралось девять человек – солдаты, волшебники, женщины, дети и двое мужчин, уже непоправимо подпорченных Ночью. Из предметов выделялись четыре заряженных картечью фальконета, способных убить даже богов, и четыре огромные каплевидные бутыли, которые гномы-стекольщики выдули из посеребренного стекла. Горла бутылей были изогнуты под прямым углом и, сужаясь на конце до толщины пальца, смотрели на стену напротив окон. Столы трещали под тяжестью самых разнообразных веществ и инструментов, как обычных, так и имеющих отношение к волшебству.

Волшебники и отмеченные Ночью деловито возились с посеребренными ретортами; остальные, держа в руках медленно горящие фитили, ждали возле фальконетов. Стоявшая рядом с бутылями женщина повернулась и спросила:

– Все готовы? Вэли? Лила? – Две девочки, одна за крайним левым, другая за крайним правым фальконетом, взволнованно кивнули. – Пайпер? Анна? – На этот раз кивнули мужчина и женщина за центральными фальконетами. – Пелла? Готов на подмогу в случае чего? – Хмурый мальчишка, стоявший позади всех, тоже кивнул.

– Хорошо. Тогда вызовем парочку богов.

Женщину звали Герис, она приходилась старшей сестрой солдату по имени Пайпер Хект и исполняла здесь роль волшебницы, хотя и не обладала магическим даром. Рядом с ней стояли Кловен Фебруарен, Феррис Ренфрау по прозвищу Отродье и Асгриммур Гриммсон. Фебруарен был великим магом своего времени, а Ренфрау – отпрыском героя и какой-то мелкой богини. А внутри Гриммсона жили осколки душ, принадлежавших той богине и ее небесному отцу.

Герис медленно обернулась по сторонам, внимательно оглядывая сотни фонарей и десятки зеркал, из-за которых в зале совсем не осталось теней, где могли бы укрыться сверхъестественные сущности.

– Ну? – нетерпеливым шепотом поинтересовался Отродье, почесывая перевязанное левое запястье.

Женщина подняла кувшин с его кровью. Свершить ритуал и отворить проход можно было только с помощью крови, принадлежащей потомку Старейших. На остальные приготовления ушел почти год.

Герис вылила содержимое кувшина в стеклянную воронку на конце длинной стеклянной трубки. Кровь была еще теплой.

Алая полоска заскользила вниз по трубке, диаметр которой не превышал одну восьмую дюйма.

Напряжение росло.

– Проклятье! – выругалась Герис. – Я не подумала о…

Зал содрогнулся. Зазвенело стекло. Шипящие фитили придвинулись ближе к запальным отверстиям на фальконетах.

Одна из посеребренных реторт задребезжала. Отродье и вознесшийся Гриммсон хором заговорили со стеной, оба – на древних языках. Отродье говорил на наречии, на котором изъяснялся сотни лет назад, еще в детстве. Вознесшийся же говорил на древнем андорежском, а еще на языке, которому научился от осколков обитавших внутри него душ. Оба призывали к осторожности и терпению. Иначе богов мгновенно отправят в небытие смертные, которые выучились искусству убивать Орудия.

Ночь знала солдата Пайпера Хекта, знала, что он – Убийца Богов. Хект открыл способ уничтожать создания Ночи. Его сестра Герис безжалостно расправилась с Харулком Ветроходцем – самым злобным из тех божеств, что терзали срединный мир еще в изначальные времена.

Собравшиеся в Небесной Крепости решили освободить богов из следующего поколения. Эти боги когда-то одолели Харулка и его родню, но потом их хитростью заточил вознесшийся.

Кое-кто сомневался, следует ли освобождать пленников. Харулк больше никому не угрожал, теперь ему не воцариться в мире, погребенном под толщей льда. Герис покончила с ним с помощью элен-коферов.

Но Герис нужны были божественные союзники. Одно чудовище погибло, но у Харулка имелась родня, и родня эта набиралась сил.

Отродье и вознесшийся говорили громко и быстро. Старейшие должны понять: многое изменилось. Если боги проявят обычную свою заносчивость, их уничтожат, а они и сообразить ничего не успеют.

– Дамы, спокойствие, – ободрил Пайпер Хект свою спутницу Анну Мозиллу и приемных дочерей. – Сосуды удержат их, покуда боги не осознают свое положение.

– Если только первыми не явятся самые мерзкие, – поправила его Герис.

Дребезжащая реторта внезапно наполнилась дымом.

– Вот дерьмо! – выругался Ренфрау.

– Кто тебя только за язык тянул, женщина! – прогрохотал вознесшийся. – Это же Красный Молот.

– Ну конечно, – пробормотал себе под нос Хект.

Порывистый и туповатый бог грома всегда сперва принимался все крушить.

Вознесшийся что-то прорычал на языке богов, склонившись к самой реторте, но стараясь не попасть при этом на линию огня.

Дымом заволокло и другие реторты, хотя и не так быстро.

Эмоции материализующихся божеств были очень сильны. Хект явственно их ощущал. Боги кипели от недовольства.

В реторте с Красным Молотом появилось второе Орудие. Призрачные лица таращились сквозь посеребренное стекло. Хект не помнил имени, но чувствовал, что именно олицетворяла эта сущность в пантеоне Старейших.

Бог войны, мыслитель, самый опасный из них, если смотреть в долгосрочной перспективе.

Новое Орудие яростно вцепилось в Красного Молота. Владыка войны видел, что смертные действуют уверенно, и чуял Убийц Богов.

В посеребренные сосуды одно за другим проникали и другие Орудия. Они боялись надеяться. После первой вспышки гнева создания успокаивались и начинали просчитывать ситуацию. Но ведь Старейшие целую вечность просидели в запечатанной вселенной, ненавидя друг друга.

И наверняка спятили.

Герис что-то сказала Отродью. Ренфрау склонился к левой реторте, а вознесшийся принялся бормотать, – по всей видимости, это была перекличка.

В каждой посеребренной бутыли сидело по несколько Орудий. В пантеоне Старейших кроме богов числилось и множество духов послабее, кое-кого из них тоже утянуло в ловушку, которую устроил Асгриммур, поддавшийся безумию после своего неожиданного вознесения.

– Одного не хватает, – спохватилась Герис. – Где Прохвост?

– Он не выйдет, – объяснил Ренфрау. – Думает, его станут во всем винить.

– Раньше так всегда и бывало. – Какие бы беды ни приключались с северными Орудиями, виновником всегда был Прохвост. – Только не в этот раз. Что он затеял?

– Ждет, что мы совершим ошибку, – предположил Асгриммур. – Ему и мгновения хватит, чтобы ускользнуть.

– Прапра, закрой клапаны.

Усмехнувшись, Кловен Фебруарен подошел к правой бутыли, повернул ручку серебряного клапана, перекрывавшего трубку реторты, а потом обернул кончик трубки серебряной фольгой.

– Одна готова.

Отродье и вознесшийся проделали то же самое с ретортами, стоявшими слева, а Фебруарен запечатал бутыль с Красным Молотом и богом войны. Как только волшебник перекрыл клапан, трубку тотчас заполнил темный туман.

– Поиграть хочет. Пропустить его?

– Пусть ждет, – прогрохотал Асгриммур. – Не будет мешать, так и остальные станут посговорчивей.

– Прекрасно, – поддакнул Хект, который на самом деле ничего здесь не решал: все было полностью в руках его сестры.

– Так и сделаем, – объявила Герис. – Будьте начеку. Пока все шло как надо. Но мало ли что может случиться. Расслабляться нельзя.

Несмотря на ее предостережение, напряжение отпустило Хекта. Самый рискованный этап позади: Старейшие решили выслушать их. Трудно оставаться настороже, когда нет очевидной угрозы.

Нет очевидной угрозы? Но это же боги! И их нужно заставить покориться и служить, подобно духам или ифритам!

Хект задумчиво уставился в спину Асгриммуру. С подобным человеком он раньше дел не имел, ведь у андорежца внутри живет такое! Хотя среди всех собравшихся здесь Гриммсон был далеко не самым необычным.

Асгриммур приблизился к левой реторте и широко улыбнулся Вэли, которая волновалась тем сильнее, чем дольше все шло хорошо.

– Эти самые кроткие, – пояснил он (внутри бутыли плавали искаженные стеклом лики юных красавиц). – Во всяком случае, Эавийн кроткая, Гаурли – так себе, а Фастфаль и Спренгуль не очень.

Асгриммур положил на стекло левую ладонь. Это была его единственная рука: правой он лишился, когда, объятый безумием, напал на одного толстого старого вельможу из Граальской Империи. На стекле сеточкой капилляров проявился цвет.

– Асгриммур, уйди с линии огня – ты загораживаешь Вэли цель, – выкрикнул Хект.

Пайпер надеялся, что девчонка выстрелит в любом случае, но не был уверен, что ей хватит духу. Вот в Лиле он не сомневался. Лила не дрогнет и сделает что должно.

– Нет нужды тревожиться, Предводитель. Эти четыре Орудия осознали свое положение и согласны на наши условия.

– Вот так просто?

– Вот так просто. Создания Ночи принимают решения, не терзаясь понапрасну.

Это был камень в огород Предводителя Войска Праведных Граальской Империи. Хект постоянно посылал подчиненных в рискованные переделки, но всегда сначала раздумывал, а потом терзался.

– Пайпер, кончай командовать, – велела Герис. – Это мое дело. Не шуми и делай свое.

Хект переглянулся со своей возлюбленной. Анна не смогла сдержать улыбку. Ее забавляло, что важного полководца низложили до простого копьеносца. Или, вернее, пушкаря.

– Асгриммур, им можно доверять? – спросила Герис.

– Да.

– Ты понимаешь, что задница твоя на линии огня?

– Понимаю, милая. Если я ошибся, достанется прежде всего мне, но в глубине души я чувствую: доверия не заслуживает один Прохвост.

– Тогда возьми с них клятву и выпускай. Только когда будешь уверен на все сто. Понял?

– Понял.

Пайпер Хект уставился на Герис, а потом, прищурившись, искоса посмотрел на вознесшегося. Тут происходит что-то, о чем он не знает?

– Пайпер, ради всего святого, сосредоточься, – с мягкой укоризной попросила Анна, ведь он отвел взгляд от цели.

– А? Да, точно.

Нашел время отвлекаться на всякие глупости.

– Асгриммур, уверен ты или нет, уйди с линии огня, – проворчал Хект, пытаясь сохранить лицо.

Вознесшийся подвинулся, отсоединил от бутыли клапан и направил носик так, чтобы он указывал между Вэли и Анной.

Из трубки вырвалось густое облачко дыма. Быстро увеличившись, оно превратилось в столп, который тут же обернулся полупрозрачной двуногой фигурой, уплотнился, налился цветом и явил завороженным зрителям ухоженную миниатюрную блондинку с едва заметными седыми прядками. На вид ей было не больше сорока. Обнаженная блондинка встала так, чтобы между ней и Асгриммуром оказалась реторта.

Новое облако дыма вылетело из реторты уже в форме колечка (видимо, это Орудие было не лишено чувства юмора), а потом, претерпев те же метаморфозы, превратилось в еще одну обнаженную женщину, посмуглее. Хект решил, что она, должно быть, олицетворяет собой ночь. При взгляде на нее пробирала дрожь.

Первая богиня наколдовала себе наряд, вышедший из моды много веков назад.

Третье Орудие предстало перед ними женщиной с бледно-рыжими волосами.

Вторая богиня проявила больше интереса к моде и облачилась в платье, похожее на платье Вэли.

Последней явилась страшно взволнованная высокая и худая блондинка. На вид она казалась моложе всех остальных.

Ни от одной из них почти не веяло сверхъестественным. Выпусти их в подходящей одежде на улицы Брота, никто бы и внимания не обратил. Ни одна не стала прибегать к чарам. Четвертая казалась самой красивой из всех, но красоту ее нельзя было назвать опасной.

– Фастфаль, Спренгуль, Гаурли и Эавийн, – представил вознесшийся.

– Эавийн нужно немедленно заняться садом, – заявила высокая блондинка, – или же все ваши труды пойдут прахом.

Говорила Эавийн на мертвом языке, но Предводитель Войска Праведных все понял. Слова достигали его разума, минуя уши.

Боги напрямую зависели от ее золотых яблок, но вот уже целую вечность им не удавалось этих яблок вкусить.

Сад Эавийн находился в печальном состоянии, и, вполне возможно, ему не суждено было больше плодоносить.

Хект поглядел на вознесшегося. Что думает Асгриммур? Герис тоже посмотрела на стурлангера и спросила:

– Асгриммур?

– Ничего не поделаешь. Она дала слово. Отпусти ее. Хотя ума не приложу, где она раздобудет столь необходимую магию.

– Ступай, Эавийн, – разрешила Герис. – Остальным не мешать. Встаньте у зеленой черты на полу.

Эавийн вышла. Остальные Старейшие, поджав губы, встали куда было велено. Хект решил, что они проверили Обитель Богов и выяснили, что магии тут нет. Им ничего не оставалось – только держать слово.

Трубка реторты, стоявшей прямо перед Хектом, снова задребезжала. Серебряная фольга чуть отогнулась, стекло под ней стало чернее ночи. Едва-едва, но ощущалась охватившая Прохвоста паника.

Сын Хекта Пелла встал рядом со своей сестрой Вэли, они вместе развернули фальконет и нацелили его на звенящую бутыль.

Орудие успокоилось. Трубку разбить ему не удалось.

– Асгриммур, кто следующий? – спросила Герис.

Вознесшийся и Отродье наблюдали, как Кловен Фебруарен возится с первой ретортой.

– Молот и Зир.

– Рискованно. Почему именно они?

– С Красным Молотом всегда рискованно иметь дело – он по-юношески порывист. А вот с Зиром все ровно наоборот: это самый разумный из Лучезарных, остальные уважают его за мудрость. Бог войны приспособится к ситуации.

– Прапра, все готово? Хорошо. Асгриммур, действуй.

Кловен Фебруарен подошел к вознесшемуся. Пока Асгриммур, положив ладонь на реторту, что-то быстро говорил, волшебник отсоединил от нее клапан.

– Асгриммур, уйди с линии огня! – сдавленным голосом велела Анна.

– Это затруднение можно… – начал было вознесшийся, делая шаг в сторону.

Краска отхлынула от лица Анны, и она ткнула горящим фитилем в запальное отверстие фальконета.

Из посеребренной бутыли вырвалась тень.

Особая картечь разорвала Орудие по имени Красный Молот на куски и разбила бутыль, уничтожив находившуюся там сущность и все остальное, что располагалось между пушкой и стеной. Защитный слой глины на стене порвало в клочья. От выстрела подскочили столы и раскололись кое-какие мелкие стеклянные приспособления. Из-за грохота все ненадолго оглохли, а тех, кто стоял впереди перед фальконетом, контузило, кто-то даже потерял сознание.

Понимая, что больше некому, Хект взял ответственность на себя и знаками объяснил родным, что нужно перетащить пострадавших за фальконеты. Слух понемногу возвращался.

– Помоги матери перезарядить и перенацелить пушку, – крикнул он Пелле. – О них я позабочусь.

Хотя помочь пострадавшим от залпа он вряд ли мог. Оставалось только ждать, когда они очнутся сами.

Когда Пайпер снова обрел слух, первым, что он услышал, были слова Анны. Она хотела знать, верно ли поступила.

– Конечно верно, дорогая. Демон хотел наброситься на Асгриммура.

– Но…

– Ты все сделала правильно.

Как раз это ей сейчас и нужно услышать.

Преподанный урок не пропал даром. Все богини стояли как громом пораженные.

Вознесшийся поднялся, потирая уши.

– Они только что до конца осознали, что рядом Убийца Богов, – сказал он. – Как ни забавно, именно их страх перед ним и привел к тем событиям, из-за которых Убийца сюда явился.

– Убийцы, а не Убийца, – пробормотал Хект и оглянулся на Гриммсона, у которого словно бы прихватило живот. – В чем дело?

– От Серого Странника мало что осталось, но то, что осталось, охвачено смятением. Красный Молот был его сыном, а Зир – единственным настоящим другом.

Хект посмотрел на культю Асгриммура. У погибшего бога, друга Серого Странника, тоже была одна рука.

– А что Арленсуль?

– Ничего не ощущаю.

– Но ведь Красный Молот приходился ей братом?

– Только наполовину. Как и почти все древние боги. Серый Странник шустрый был малый.

– Ну, не зря же его прозвали Всеотцом.

– Не зря. А еще Арленсуль недолюбливала Красного Молота.

– Каково теперь наше положение?

– Все послушают Герис. Для бессмертных гибель гораздо страшнее, ведь никакой загробной жизни они не ждут. Люди рождаются на свет со смертным приговором. Мы знаем о нем, боимся, но принимаем его неизбежность.

– Будем надеяться, Герис действительно получит желаемое.

Хотя Хект и не был уверен, чего же именно она желает.

Сестра совершенно определенно вложила всю себя в это дело.

Прошло еще четыре часа, прежде чем все наконец оправились настолько, что смогли продолжать. Кое-кто успел перекусить. Бывалый солдат Пайпер Хект вздремнул.

Феррис Ренфрау пытался поговорить с освобожденными богинями, но те отвечали не слишком любезно. Не окажись они в таком шатком положении, никогда бы не стали иметь дело с этим выродком Арленсуль, с этим полукровкой.

Перед тем как заснуть, Хект не спускал глаз с Кловена Фебруарена. Безумное мальчишеское чувство юмора старика могло толкнуть его на какую-нибудь глупость.

Герис и вознесшийся успели навести порядок и выкинуть оставшиеся после выстрела обломки и осколки в окно.

Пелла им помогал. Он боялся высоты, но ему нравилось смотреть, как что-то падает.

Хект проснулся и увидел, что Старейших в комнате уже нет. Начал было громко вопрошать, что происходит, но потом осекся. Он просто не привык быть на вторых ролях. Неважно, куда делись Орудия, покинуть Обитель Богов им не удастся.

– Ты как? – спросил Хект у Анны.

– Нормально. Тоже чуть вздремнула, хотя до главного любителя похрапеть мне далеко.

Хорошо, что она в состоянии шутить.

– А что с?..

– Я все сделала правильно. Другого выбора не было. Не выстрели я, пальнула бы Вэли.

Хект оглянулся на Вэли, и та кивнула.

– Братик, не суетись, – велела Герис. – Она хорошо справляется. Мы все хорошо справляемся. Слух вернулся, никто не пострадал, все сыты. За работу.

– Ладно, Герис, но я не совсем понимаю, к чему ты ведешь. Ты убила Ветроходца, а ведь именно из-за него мы все это и затеяли.

– У Харулка есть родня: Врислакис, Пожиратель Душ Замбакли, Мерзостный Дьордьевайс.

– И что?

– А то, что все эти исчадия изначальной Ночи из-за надвигающихся льдов освободились. И некому им противостоять, ведь Асгриммур заточил Старейших.

– Но Харулк не смог от тебя отбиться.

– Он был один, а я нет. Просыпаются и другие злобные древние силы – Орудия, которые смотрят на все сквозь призму тысячелетий. К тому же лиходеи и нечестивцы из мира смертных нередко помогают им.

– Вот как?

– Помнишь Руденса Шнайделя? Есть те, кто занимается тем же, чем мы сейчас, только намерения у них злые.

Ее воодушевление поразило Хекта.

– Пайпер, ты же знаешь эр-Рашаля аль-Дулкварнена. К скольким воскрешениям он приложил руку? Колдун не уймется, пока не добьется своего. В Коннеке и в Арн-Беду ты расстроил его планы, но сейчас он уже наверняка замышляет новое злодейство.

Хект с удивлением смотрел на сестру.

– Ты знаешь, куда ведет тебя судьба, – продолжала Герис. – На этом пути тебе пригодится любая помощь. – Она махнула рукой в сторону реторт. – Если только наша неуклюжая выходка не настроила их против нас.

– Полагаю, неуклюжесть недорогого стоит.

Герис кивнула, лицо ее помрачнело, но она быстро справилась с собой и подмигнула Хекту.

– Вперед, братик, двигаемся дальше.

– Кто-нибудь проверил, не разбились ли от выстрела соединительные трубки?

– Прапра проверил. У стены все цело. Он приспособил емкость, предназначенную для божественных яиц, и соединил ее с трубкой от разбитой Анной бутыли.

– Но на ней не было двойного клапана.

– Нет, зато был на той, что перед тобой. У той трубки диаметр был больше, она изгибалась вниз перед вторым клапаном, но его отстрелило картечью.

Хект осмотрел емкость, которую приладил Фебруарен:

– Очень уж ненадежно. Чуть что – рухнет. Почему бы не подождать? Выпустим их и посмотрим, что можно сделать с нормальными трубками.

Герис взяла себя в руки и не стала огрызаться, хотя твердо намеревалась быть главной и за все отвечать.

– Прапра, что думаешь?

– На этот раз голова у Пайпера соображает хорошо. Для Прохвоста понадобится двойной клапан.

– Хорошо. Займемся этим.

В следующей партии освобожденных оказалось три богини. Одну из них Хект знал, это была Жена, так ее звали, хотя супругой она тоже приходилась – Серому Страннику.

На глазах у Хекта все трое принесли присягу и поклялись вести себя благонравно. Асгриммур склонился чуть ближе, когда клятву давала вторая богиня.

– Жатва. Отвечала за зерно и плодородие, – сказал он выразительно, словно о чем-то очень важном. – За ней надо приглядывать. Она была главной женой Красного Молота, а эти Орудия умеют мстить. А самая симпатичная – Старица.

– Осталась одна реторта, – подойдя к ним, сообщил Кловен Фебруарен. – И один горемыка Прохвост в запасе.

Вознесшийся не уловил интонации, с которой волшебник произнес эти слова, и кивнул.

– Последние двое – бог и богиня. Но богиня – мать Красного Молота.

– Думаю, друг Асгриммур, ты кое о чем умолчал, – сказал Фебруарен.

– С чего ты взял?

– Не сходится что-то. Ты вроде как поймал в ловушку всех Старейших, за исключением Орднана и Арленсуль, так выходит?

В комнате воцарилась тишина, и не только в комнате – во всей Небесной Крепости, во всей Обители Богов: Кловен Фебруарен произнес имя, которое не дозволялось произносить смертному.

Асгриммура затрясло.

– Старик! Клянусь яйцами Аарона! Поостерегся бы ты!

– А что? Его ведь больше нет – остался лишь призрачный шепот.

– Имена обладают огромной силой.

– Основная аксиома волшебства. Итак, не назвать ли тебе парочку имен тех, кого мы не найдем среди освобожденных Орудий, – не унимался Фебруарен.

– Не понимаю.

– Едва ли. Я, пока болтался с Железноглазым, не только байки травил да старался его перепить.

Герис встала за спиной у Асгриммура, вид у нее был весьма удрученный.

– Прапра, что-то стряслось?

– Возможно. Старая история. Но я пока не готов утверждать, что нас надули.

– Прапра!

– Ладно же! У нас тут кое-что не сходится.

– Что именно?

– Я выспросил у Железноглазого о Старейших все, что только смог. И остается еще целая куча богов и богинь, которые не попали в карманную вселенную, запечатанную Асгриммуром. Если допустить, что здесь было заточено действительно лишь двенадцать Орудий. А так утверждали элен-коферы.

Асгриммур обмяк.

– Это правда, – признался он. – Я должен был заметить. Но правда и то, что именно эти двенадцать Орудий были здесь, когда я запечатал Обитель. Думаю, получилось это благодаря отцу Корбана. Кажется, он присутствовал. Я помню не очень ясно.

– Асгриммур, я изучил северные мифы, – сказал Фебруарен. – Что-то в твоей истории не так.

– Старик, в каждой религии есть свои несоответствия. Мы по доброй воле даем себя ослепить. Что именно тебя беспокоит?

Чем больше наседал волшебник, тем больше тревожился вознесшийся.

– Прохвост.

– Хм… И что же?

– История Старейших весьма запутанная и долгая, да к тому же полна упомянутых несоответствий. Старейшие сокрушили изначальные Орудия: Харулка, Врислакиса и их родню. Но в те времена Серый Странник не был верховным богом Лучезарных, у него имелись отец и дед, а также братья. И все вместе они создали срединный мир и людей. Зир появился раньше многих Старейших. Он, вполне возможно, был другом еще Орднанова деда. Гномы утверждали, что раньше он был более важным божеством. А потом случилась Война Богов: Лучезарные против Ранулов. Победили Лучезарные, но Ранулы не погибли: кое-кто из них перебрался сюда и сам стал Лучезарным, а остальные остались где-то неподалеку. Здесь не хватает их и еще кучи изначальных Старейших. Да еще вопрос с Прохвостом.

Асгриммур медленно и глубоко вдохнул, а потом медленно и шумно выдохнул.

– Раз тебе все это известно, старик, то ты, несомненно, знаешь и то, что отсутствующие здесь Орудия следует искать в Юсериме.

– Этого названия я не слышал. Железноглазый о таком не упоминал.

– Мы говорили о Девяти Мирах, но побывали лишь в этом, срединном мире и мире элен-коферов. Скорее всего, твои пропавшие боги и богини скрываются в мире Ранулов, где им не грозит Убийца Богов.

Асгриммур вроде бы и ответил на вопрос, но ответ этот никого особенно не устроил, ведь человеку свойственно искать во всем скрытые смыслы и мотивы.

– Прапра, это все страшно интересно, но, может, все-таки сперва покончим с нашим делом? – поинтересовалась Герис.

– Хорошая мысль. Но сначала следует убедиться, что дело не покончит с нами. Асгриммур, как насчет Прохвоста?

– А что с ним?

– Он ведь тут?

– Тут.

– Как это получилось? Я думал, его вышвырнули из Обители Богов, потому что он сыграл злую шутку с другими Старейшими.

– Не знаю. Вероятно, уговорил пустить его обратно, когда пал Всеотец.

– Прапра, как бы он сюда ни попал, он тут – и надо с ним разобраться.

– Я и стараюсь разобраться. Думаю, не помешает узнать, почему он вернулся.

– Потому что рассчитывал взять реванш, раз Серый Странник больше на пути не стоит. Хочешь все разузнать – проверь, не подставил ли Прохвост Орднана. Только займись этим в свободное время.

– Думаю, из-за победы над Харулком у нее началась мания величия, – пожаловался Кловен Фебруарен, глядя на Хекта.

Тот не улыбнулся в ответ. Пайпер устал, переволновался и хотел наконец выбраться из этого преддверия ада.

– Давайте закончим поскорее и вернемся домой.

– И ты туда же? Ладно. Во всем виноват ее отец Грейд Дрокер. О доме не волнуйся, там время идет медленнее, по тебе еще соскучиться не успели.

Так, теперь старик решил его позадирать.

Но Хект не намерен был играть в эти игры.

Споря друг с дружкой, Герис и Фебруарен в сопровождении Ферриса Ренфрау еще раз обошли реторты, выискивая слабые места.

– Асгриммур? Готов? – спросила Герис.

– Прости. Наверное, замечтался.

А замечтался Асгриммур как раз тогда, когда Герис предположила, что именно Прохвост, возможно, и виновен в несчастьях Серого Странника.

Хект внимательно следил, как вознесшийся беседует с оставшимися двумя Старейшими. Вот бы найти способ проверить, насколько сильны живущие внутри стурлангера призраки.