ГЛАВА 1. ПЕРЕПЛЕТЕНИЕ СУДЕБ

Знаете, что я вам скажу? Первый граф Уимси никакого отношения к нашей истории не имеет, поэтому нас, разумеется, не заинтересует тот любопытный факт, что он снискал симпатии народа в своем графстве благодаря небольшому подарочку: нескольким бочонкам дрянного виски, которые он преподнес находящейся у власти либеральной партии.

Я ведь историк, а не предсказатель, поэтому не могу знать о том, встретимся ли мы с графом или нет.

Но если нас не интересует сам граф, то этого никак не скажешь о его красавице-дочери – леди Барбаре Коллис.

Стоявшее высоко в небе африканское солнце спряталось за плотным занавесом облаков. Они укутали высокие пики загадочной, недоступной горной цепи Гензи, с неодобрением смотревшей на крошечные, неизвестные исследователям долины.

Над этой малоизученной местностью из самой глубины кучевых облаков слышался странный, жуткий гул, напоминавший жужжание гигантских шмелей.

Временами гул усиливался, становясь нестерпимым, затем снова стихал, становясь чуть слышным. И вновь он возникал, чтобы опять исчезнуть.

Так и носился этот громоподобный вой кругами над землей, невидимый и устрашающий.

Леди Барбара Коллис была встревожена: кончалось горючее. В самый неподходящий момент у нее отказал компас, и сейчас она летела вслепую, выискивая просвет в плотной стене облаков. Ей казалось, что время остановилось.

Она знала, что должна пролететь над высокой горной цепью и поэтому старалась держаться как можно выше, но сейчас стало понятно, что подняться над облаками ей не удастся. Было полным бредом стараться преодолеть непреодолимое, вместо того, чтобы повернуть назад и отложить беспосадочный перелет: Каир – Кейптаун.

Глупо!

Около часа назад леди Барбара позволила себе немного расслабиться. Она бездумно управляла машиной и сейчас пожинала плоды собственной неосторожности. Она глубоко сожалела о содеянном, но было уже поздно. Ей следовало более тщательно продумать все детали полета перед стартом, а не растрачивать время попусту, на бессмысленные перепалки.

Хотя нельзя было сказать, что страх возобладал над ее рассудком.

Леди Барбара была человеком острого ума, и она прекрасно видела всю отчаянность собственного положения. Продираться сквозь облака на неизвестном континенте – безрассудство. Когда очертания гранитного откоса проявились возле левого крыла, она собрала мужество в кулак, затаила дыхание, и стала круто набирать высоту, пока альтиметр не показал, что самолет летит намного выше любой, известной вершины Африки.

Взвиваясь свечой в белесое небо, она и не подозревала, что находится всего лишь в нескольких милях от страшной опасности. Женщина не могла видеть за завесой воды, липнущей к стеклам, скрывающуюся бездну. Положение стало практически безнадежным. Горючее кончалось. Но пытаться опуститься ниже облаков было нельзя, так как леди Барбара прекрасно знала, что находится среди горных пиков.

И тогда она приняла единственно возможное решение. Среди холодных вязких облаков, одна, над незнакомым континентом, леди Барбара Коллис прочитала молитву и выбросилась с парашютом. Перед тем как дернуть за кольцо, она педантично сосчитала до десяти.

В этот самый момент невидимая Судьба протянула руку, соединяя нити, чтобы выткать еще один фрагмент своего полотна – полотна жизни…

…Кабарига, вождь племени бенгало, жившего в нескольких изнурительных переходах к югу от горы Гензи, стоял на коленях перед Тарзаном.

В столице одного европейского государства Леон Стабух вошел в кабинет президента.

А даже не подозревавший о существовании черного вождя Кабариги, Леона Стабуха или Барбары Коллис профессор геологии Шериданской военной академии Лафайэт Смит сел на корабль, отплывающий из Нью-Йорка.

Мистер Смит, сдержанный, скромный молодой человек, выглядевший, как и подобает ученому его ранга, носящий очки в роговой оправе, которые надевал не потому, что плохо видел, а считая, что они придают его облику некоторую солидность. То, что в очки вставлены стекла без диоптрий, было известно только оптику и ему самому.

Окончив колледж в семнадцать лет, молодой человек поступил в аспирантуру и целых четыре года добивался ученых степеней, полагая, что за это время на его лице проявится печать зрелости.

Но, к его ужасному разочарованию, и в двадцать один год он ничем не отличался по виду от семнадцатилетнего юнца.

Лэйф Смит имел шанс осуществить свои честолюбивые замыслы, стать профессором геологии и доцентом одного из крупнейших американских университетов, потому что обладал сплавом прекрасного душевного и физического здоровья. Его память и острота ума были феноменальны, а телосложение – идеально. Он изо всех сил старался произвести надлежащее впечатление на ученый совет колледжа, но все было напрасным. Тогда Смит отрастил бакенбарды, но и здесь результат оказался ничтожным. Вот тут-то ему и пришла в голову мысль надеть очки. К тому же он пошел преподавать в школу, отказавшись от университетской карьеры.

Через год он начал преподавать в небольшом военном колледже на западе и сейчас стоял на пороге осуществления еще одной честолюбивой мечты: он уезжал в Африку изучать ущелья и долины Черного Континента. Насчет них в ученых кругах провозглашалось огромное количество гипотез, и профану в этих делах могло показаться, что успехи геологов в данной области равны успехам предсказателей погоды.

Лэйф Смит был не робкого десятка и, заручившись финансовой поддержкой богатенького отца, а также надеясь на свои физические данные, отправился в путь.

Ну и Бог с ним. Оставим юношу на время в каюте, борющегося с морской болезнью в окружении любимых книг. Судьба уже ведет его за руку к жутким опасностям, преодолеть которые будет нелегко, даже обладая таким запасом знаний по геологии и умея так хорошо плавать и играть в теннис…

… Когда в Нью-Йорке десять часов утра, в столице одного из европейских государств остается всего лишь час до захода солнца, поэтому в то время, как Лэйф Смит садился на корабль, Леон Стабух конфиденциально совещался с президентом.

– Вот и все, – сказал президент. – Все понятно?

– Абсолютно, – ответил Стабух. – Я расквитаюсь за Питера Зверева, и препятствие, мешающее осуществлению наших планов в Африке, будет устранено.

– Это самое главное, – подчеркнул президент. – Только не следует преуменьшать мощи вашего будущего врага. Это, судя по всему, человекообразная обезьяна. Может быть, она, по вашим словам, и ничтожество, но отлично организованная экспедиция русских была ею разгромлена. Исследователи так и не добрались до Египта и Абиссинии.

Потом, немного помолчав, президент добавил:

– Также думаю, что не лишним будет предупредить вас о том, что мы планируем еще одну экспедицию, но не начнем ее до тех пор, пока не получим вашего сообщения об устранении препятствия.

Стабух распрямил могучие плечи.

– По-моему, я вас еще ни разу не подвел, – сказал он гордо, и президент положил ему руку на локоть.

Той же ночью Стабух покинул столицу. Судьба села с ним вместе в купе…

… В тот самый момент, когда леди Барбара Коллис выбросилась с парашютом, Лафайэт Смит ступил на борт лайнера, а Стабух стоял перед президентом, Тарзан, нахмурившись, наблюдал за распростершимся у его ног чернокожим человеком.

– Встань! – приказал Тарзан. – Кто ты и почему искал со мной встречи?

– Я – Кабарига, великий бвана, – ответил черный, – вождь племени бенгало. Я пришел к великому бване, потому что народ мой страдает, а наши соседи, связавшиеся с галлами, сообщили мне, что вы друг всех, кого притесняют дурные люди.

– От какой же несправедливости пострадал твой народ? – спросил Тарзан. – Чьих рук черное дело?

– Долгое время мы жили в мире со всеми, – начал Кабарига. – Не воевали с соседями. Мы хотели только одного: мира и обильного урожая. Но вот однажды из Абиссинии пришла банда, которую выгнали из пределов их собственной страны. Они напали на наши деревни, похитили зерно, увели скот и продали наших людей в рабство. Кое-что они нам оставили, дома и пастбища не разрушили, но это только для того, чтобы иметь возможность и дальше грабить нас. Они не уходят, а обосновываются в какой-нибудь деревне, выстроенной в горах, а когда им требуется провизия или рабы, то нападают на наши поселения.

– Почему ты пришел именно ко мне? – спросил Тарзан. – Ведь я не вмешиваюсь в дела племен, находящихся за пределами моих владений, пока они не начинают нападать на деревни моего народа.

– Я пришел к тебе, потому что ты – белый, – ответил Кабарига. – И этими бандами тоже руководит светлокожий человек. Всем известно, что ты воюешь с дурными белыми.

– Тогда другое дело, – сказал Тарзан. – В таком случае я пойду вместе с тобой.

Так Судьба, пользуясь услугами черного вождя Кабариги, повела Тарзана на север. Его народ не имел ни малейшего представления о том, куда и зачем ушел их повелитель. Даже малыш Нкима – близкий и доверенный друг – не знал этого.