Глава 2
Пол Шуман посмотрел в глаза Гордону, потом на фотографии кораблей на стенах. Комната… В ней витал военный дух, как в офицерском клубе. В армии Полу нравилось: там и друзья, и цель, и дело. Хорошие были времена, простые. Потом он вернулся домой, и начались сложности. Когда жизнь становится сложной, жди беды.
– Вы не морочите мне голову?
– Конечно нет.
«Без резких движений», – говорил прищур Маниелли.
Пол медленно вытащил из кармана пачку «Честерфилда» и закурил.
– Давайте дальше.
– У тебя спортклуб на Девятой авеню, – продолжил Гордон и спросил у Эйвери: – Так себе местечко?
– Вы там были? – удивился Пол.
– Не из шикарных, – подтвердил Эйвери.
– По мне, так сущая дыра! – засмеялся Маниелли.
– Прежде чем заняться нынешней профессией, ты был печатником, – сказал Гордон. – Тебе нравилось в типографии?
– Ну да, – осторожно ответил Пол.
– Ты хорошо печатал?
– Да, хорошо. При чем тут типография?
– Хочешь покончить с прошлым? Начать с чистого листа? Снова стать печатником? Мы можем устроить так, что тебя не станут судить за старые деяния.
– И денег дадим, – вставил сенатор. – Пять тысяч. Подъемные, так сказать.
Пять тысяч? Пол зажмурился. Большинству столько за два года не заработать!
– Как же вы вычистите мое досье?
– Есть такая игра, «Монополия», – ответил сенатор, смеясь. – Играл в нее?
– У племянников видел такую, но сам не играл.
– Там порой кидаешь кубики и попадаешь в квадрат «Тюрьма», потом раз – и получаешь карточку «Вам амнистия». Так вот мы на деле дадим тебе такую карточку. Большего тебе знать не надо.
– Вы хотите, чтобы я кого-то убил. Странно. Дьюи в жизни на такое не согласится.
– Мы не сообщили спецпрокурору о том, зачем ты нам понадобился, – проговорил сенатор.
– Кого нужно убить, Сигела? – спросил Пол, немного помолчав.
Багси Сигел считался самым опасным гангстером современности. Настоящий психопат! Пол видел кровавые следы его жестокости. О безрассудстве Сигела слагали легенды.
– Ах, Пол! – скривился Гордон. – Убивать граждан США запрещено законом. О таком мы не попросили бы.
– Тогда не понимаю, о чем вы.
– Дело тут скорее военное. Ты ведь воевал… – произнес сенатор и повернулся к Эйвери.
– Первая пехотная дивизия, – подсказал тот, – Первая армия, экспедиционные войска. Сен-Миель, Мёз-Аргон. Ты участвовал в серьезных сражениях. Награжден медалями за меткость в бою. Без рукопашной тоже не обошлось?
Шуман пожал плечами. Толстяк в мятом костюме сидел в углу, стиснув золотую рукоятку трости, и молчал. Пол перехватил его взгляд и повернулся к коммандеру:
– Каковы мои шансы дожить до розыгрыша карты с амнистией?
– Достаточные, – ответил Гордон. – Не большие, но достаточные.
Пол дружил со спортивным журналистом и писателем Деймоном Раньоном. Они вместе ходили по бродвейским забегаловкам, на бокс, на бейсбол и другие игры. Пару лет назад Деймон пригласил Пола на вечеринку после премьеры фильма «Маленькая мисс Маркер», снятого по его рассказу. Фильм Шуману очень понравился. На вечеринке Пол с удовольствием познакомился с Ширли Темпл и попросил Деймона поставить автограф на книге. Вот что написал Раньон: «Моему другу Полу. Помни, что в этой жизни все ставки – шесть к пяти».
– А если мы просто скажем, что так шансов у тебя больше, чем в Синг-Синге? – предложил Эйвери.
– Почему я? – спросил Пол. – В Нью-Йорке десятки киллеров. За такие деньги ваше предложение любой примет.
– Ты другой, Пол. Никчемным бандитом тебя не назовешь. Ты мастер. Гувер и Дьюи говорят, что ты убил семнадцать человек.
– У вас точно информатор кривой! – презрительно фыркнул Пол, потому что он убрал тринадцать.
– Говорят, перед тем как браться за дело, ты дважды-трижды все проверяешь. Убеждаешься, что оружие в полном порядке, наводишь справки об объектах – заранее осматриваешь их жилище, выясняешь распорядок дня, следишь, чтобы они его соблюдали, узнаешь, когда они одни, когда звонят по телефону, когда едят.
– Еще ты умный, – добавил сенатор. – Я не ошибся. Для этого дела нам нужен умник.
– Умник?
– Мы были у тебя на квартире, – ответил Маниелли. – Книг у тебя, Пол, целое море. Ты даже состоишь в клубе «Книга месяца».
– У меня не все книги умные. Некоторые – точно нет.
– Но это все равно книги, – заметил Эйвери. – Уверен, многие твои коллеги не любят читать.
– Или не умеют, – сострил Маниелли и засмеялся над собственной шуткой.
Пол глянул на старика в мятом костюме:
– Кто вы?
– Не волнуйся… – начал Гордон.
– Я его спросил!
– Эй, дружище, тут игра по нашим правилам, – проворчал сенатор.
Но толстый старик махнул рукой и ответил Полу:
– Комиксы читаешь? Про маленькую сиротку Энни, девочку без зрачков?
– Да, конечно.
– Тогда считай меня Папашей Уорбуксом.
– То есть?
Вместо ответа, старик повернулся к сенатору:
– Давайте дальше. Мне он нравится.
– Самое главное, ты не убиваешь невинных, – сказал Полу тощий политик.
– По словам Джимми Коглина, ты однажды заявил, что убиваешь только других убийц, – продолжал Гордон. – Как же ты выразился? Ты «исправляешь ошибки Господни»?
– Ошибки Господни, – повторил сенатор, улыбаясь одними губами.
– Так кто мой объект?
Гордон взглянул на сенатора, и тот сменил тему:
– У тебя остались родственники в Германии?
– Близких нет. Моя семья давно сюда перебралась.
– Что тебе известно о нацистах?
– Германией правит Адольф Гитлер, и это никому особо не нравится. Пару лет назад на Мэдисон-сквер-гарден собрали большой митинг против него. Помню, с транспортом творился ужас. Я пропустил первые три раунда боя в Бронксе. Разозлился страшно.
– Пол, ты в курсе, что Гитлер готовится развязать новую войну? – медленно спросил сенатор.
Шуман насторожился.
– Наши информаторы поставляют нам сведения с тридцать третьего года, когда Гитлер пришел к власти. Год назад наш берлинский агент заполучил черновик письма, написанный генералом Беком из нацистского командования.
Гордон протянул Полу листок с машинописным текстом на немецком. Автор письма призывал к поступательному перевооружению немецких войск для защиты и расширения «жилой зоны», как Пол перевел для себя словосочетание. За несколько лет страну следовало подготовить к новой войне.
Пол нахмурился и отложил листок:
– И они впрямь делают это?
– Год назад Гитлер объявил массовый призыв и с тех пор натаскивает армию даже совершеннее, чем рекомендуется в письме. Четыре года назад немецкие войска захватили Рейнланд, демилитаризованную зону на границе с Францией.
– Да, я читал об этом.
– Они строят подводные лодки на Гельголанде и берут под контроль канал Кайзера Вильгельма, чтобы перебросить военный флот с Северного моря на Балтийское. Управляющего финансами в Германии теперь называют иначе: министр военной экономики. А гражданская война в Испании? Гитлер отправляет людей и технику якобы в помощь Франко, а на деле использует испанскую войну для подготовки своих солдат.
– Я вам нужен… Вам нужен киллер, чтобы убрать Гитлера?
– Нет, боже, нет! – ответил сенатор. – Гитлер просто сумасброд, у него не все дома. Хочет перевооружить страну, но не представляет, как это делается.
– А ваш фигурант представляет?
– Еще как! – заверил сенатор. – Зовут его Рейнхард Эрнст. В войну он был полковником, сейчас на гражданской службе. Должность у него – не выговоришь! – уполномоченный по внутренней безопасности. Только это ерунда. Эрнст – истинный мозг перевооружения. Он участвует во всем: контролирует экономику вместе с Шахтом, армию с Бломбергом, флот с Редером, авиацию с Герингом, вооружение с Круппом.
– А тот мирный договор? Как его, Версальский? Я думал, у них не может быть армии.
– Большой не может. Равно как и большого военного флота, – объяснил сенатор. – Однако, если верить нашим информаторам, солдаты и военные моряки появляются по всей Германии, как вино на свадьбе в Кане Галилейской.
– Почему же Антанта их не остановит? Мы же победили в войне.
– В Европе никто палец о палец не ударит. В марте прошлого года французы могли полностью остановить Гитлера в Рейнланде. Но не стали. А англичане? Только и умеют ругать собак, нагадивших на ковер.
– А что сделали мы? – спросил Пол.
В мимолетном взгляде Гордона мелькнуло уважение. Сенатор пожал плечами:
– Нам, американцам, нужен лишь мир. Балом правят изоляционисты, а они не желают вмешиваться в европейскую политику. Мужчины хотят работу, матери – чтобы их сыновья больше не гибли на полях Фландрии.
– А президент – чтобы его переизбрали в ноябре, – продолжил Пол, чувствуя, как Франклин Делано Рузвельт взирает на него с портрета над каминной полкой.
Повисла неловкая тишина. Гордон засмеялся, сенатор остался невозмутим.
Пол затушил сигарету.
– Ну, теперь я все понял. Если меня поймают, связи с вами немцы не увидят. Или с ним. – Шуман кивнул в сторону Рузвельта. – Черт подери, я же просто сумасброд гражданский, а не солдат, как эти детки, – взглянул он на молодых лейтенантов.
Эйвери улыбнулся, Маниелли тоже, но совершенно другой улыбкой.
– Да, Пол, ты все понял верно, – подтвердил сенатор.
– Я и по-немецки говорю.
– По нашим данным, довольно бегло.
Гордясь страной своих предков, дед и отец Пола заставляли детей учить немецкий и общались на нем дома. Полу вспомнились нелепые ситуации, когда родители ссорились и мать кричала на отца по-гэльски, а он на нее – по-немецки. Старшеклассником Пол работал у деда в типографии – набирал и корректировал немецкие тексты.
– Каков план? Я не говорю, что согласен, а просто любопытно. Так каков план?
– В Германию отплывает корабль с нашими олимпийцами, их семьями и с журналистами. Отправление послезавтра. Ты поедешь с ними.
– С олимпийцами?
– Мы решили, что это оптимальный вариант. Берлин заполонят иностранцы. Суматоха поднимется такая, что у армии и полиции будет забот полон рот.
– Официально на Олимпиаде тебе работать не придется, – заверил Эйвери. – Игры начинаются первого августа, Олимпийскому комитету известно, что ты журналист.
– Спортивный журналист, – уточнил Гордон. – Это твое прикрытие. Тебе нужно валять дурака и не привлекать к себе внимания. На пару дней поселишься в Олимпийской деревне, потом осторожно выберешься в город. В отель нельзя: нацисты отслеживают гостей, фиксируют паспортные данные. Для тебя забронируют номер в частном пансионе.
Пол – воробей стреляный. Разумеется, у него появились вопросы.
– Я буду там под своим именем?
– Да, останешься собой. Но мы оформим тебе и запасной паспорт – с твоей фотографией, но на чужое имя. Паспорт подданного другой страны.
– Ты похож на русского: высокий, крепкий, – отметил сенатор. – Решено, что будешь русским.
– Я не говорю по-русски.
– Там никто не говорит. Кроме того, запасной паспорт тебе вряд ли понадобится. Он на самый крайний случай, чтобы выехать из Германии.
– Или на случай гибели, чтобы никто не разобрал, кто я и откуда, – добавил Пол.
Неуверенность сенатора и взгляд, украдкой брошенный на Гордона, доказывали, что Шуман попал в точку.
– А на кого я якобы работаю? – не унимался Пол. – Все газеты пришлют в Берлин стрингеров. Они мигом поймут, что я не журналист.
– Об этом мы подумали. Ты внештатник: пишешь статьи, а по возвращении домой предлагаешь их спортивным газетенкам.
– Кто помогает вам в Берлине? – спросил Пол.
– Давай пока без имен, – отозвался Гордон.
– Не надо мне имен. Вы доверяете ему? Если да, то почему?
– Он живет там уже пару лет и снабжает нас ценными сведениями, – ответил сенатор. – В войну он служил под моим началом. Я лично с ним знаком.
– Под каким он там прикрытием?
– Бизнесмен, участник финансового рынка и так далее. Предприниматель.
– Он и оружие тебе предоставит, и необходимую информацию об объекте, – сказал Гордон.
– У меня нет действующего паспорта. В смысле, на мое имя нет.
– Мы в курсе, Пол. Паспорт тебе оформим.
– А мои стволы можете вернуть?
– Нет, – категорично возразил Гордон. – Таков наш общий план, дружище. Наверное, не стоит предупреждать, что если ты надеешься сесть на товарняк и залечь на дно в каком-нибудь западном Гувервилле…
Разумеется, Пол на это надеялся, но тут нахмурился и покачал головой.
– Эти парни не отстанут от тебя ни на шаг до самых доков Гамбурга. На случай если у тебя возникнет желание улизнуть из Берлина, наш помощник за тобой присмотрит. Если исчезнешь, помощник позвонит нам, мы позвоним нацистам и сообщим, что по Берлину разгуливает беглый американский киллер. Имя твое сообщим, фотографию покажем. – Гордон выдержал взгляд Пола. – Если думаешь, что мы ловко тебя выследили, значит ты не знаешь нацистов. По нашим данным, они не тратят времени на суд и смертные приговоры. Ситуация ясна?
– Предельно.
– Отлично. – Коммандер глянул на Эйвери. – Объясни ему, что случится, когда дело будет сделано.
– В Голландии тебя будут ждать самолет и пилоты. Под Берлином есть старый аэродром. Когда закончишь, мы отправим тебя оттуда на самолете.
– На самолете? – переспросил Пол заинтригованно.
Полеты его завораживали. Девятилетним он сломал руку – в первый из бесчисленного множества раз, – когда собрал планер и слетел на нем с крыши двухэтажной дедовой типографии, рухнув на грязную мостовую.
– Именно, Пол, – ответил Гордон.
– Тебе ведь нравятся самолеты? – предположил Эйвери. – В квартире у тебя столько журналов по авиации. И книги. И фотографии самолетов. И модели. Ты сам их собирал?
Пол смутился, потом разозлился из-за того, что чужие нашли его игрушки.
– Ты пилот? – спросил сенатор.
– На самолетах я прежде не летал, – ответил Пол и покачал головой: план казался полным безумием. – Я даже не знаю…
Воцарилась тишина. Нарушил ее толстяк в мятом костюме:
– В войну я был полковником. Так же как Рейнхард Эрнст. Я сражался в Аргонском лесу. Так же как ты.
Пол кивнул.
– Общее число знаешь? – спросил его толстяк.
– Число чего? – не понял Шуман.
– Убитых.
Пол вспомнил море трупов. Американцы, французы, немцы. Раненым было еще хуже. Они рыдали, стонали, звали маму с папой. Забыть такое невозможно. В принципе.
– Американские экспедиционные войска потеряли более двадцати пяти тысяч человек, – с трепетом проговорил толстяк. – Почти сто тысяч ранили. Погибла половина моих подчиненных. За месяц мы потеснили врага на семь миль. Эти цифры не дают мне покоя. Половина моих ребят и семь миль. При этом Мёз-Аргон считается одной из самых успешных операций Антанты… Не хочу, чтобы подобное повторилось.
– Кто вы? – снова спросил Пол, глядя на толстяка.
Сенатор встрепенулся и начал говорить, но толстяк перебил его:
– Я Сайрус Клейборн.
Вот оно что. Господи… Старик – глава «Континентал телефон энд телеграф», самый настоящий миллионер, даже сейчас, в тени Великой депрессии.
– Недаром я назвался Папашей Уорбуксом. Для, скажем так, проектов лучше не брать деньги из государственной кормушки. Я слишком стар, чтобы воевать за свою страну, но я помогаю как могу. Что, парень, любопытство удовлетворено?
– Удовлетворено.
– Отлично. – Клейборн окинул Пола взглядом. – Тогда еще одно. Тебе ведь объяснили, каково вознаграждение? Сумму назвали?
Пол кивнул и услышал:
– Я ее удваиваю.
У Шумана аж лицо вспыхнуло. Десять тысяч долларов? Он представить такого не мог.
Гордон медленно повернулся к сенатору. Пол догадался, что последнее предложение сценарием не предусматривалось.
– А вы наличными заплатите? Не чеком, а наличными?
Почему-то сенатор с Клейборном расхохотались.
– Разумеется, – заверил толстяк. – Любой каприз.
Сенатор придвинул к себе телефон и постучал по трубке:
– Ну так что, сынок? Мы звоним Дьюи или как?
Тишину прервало чирканье спички – Гордон закурил сигарету.
– Подумай, Пол. Мы даем тебе шанс стереть прошлое. Шанс начать с чистого листа. Многим ли киллерам он выпадает?
