Глава 1
Современный Афганистан, 3 сентября, среда
Пикап «Форд» и внедорожник «Ниссан» по серпантину преодолели последний перевал и вышли на небольшое плато, когда начало темнеть. Здесь, в восьмидесяти километрах от города Файзабада, было жарче, чем в Кабуле, откуда с утра вышли машины. Впереди, у зубастых вершин северного перевала, закрывающего выход к приграничной реке Пяндж, появились огни. Вскоре автомобили подошли к селению Капур.
На въезде в кишлак стояли мужчины в национальных одеждах, все с оружием. «Форд» встал в нескольких метрах от них. «Ниссан» замер слева. Из пикапа вышел благообразный человек лет шестидесяти. За ним появился другой, немного моложе.
Один из местных жителей подошел к гостям и обратился к тому, который был старше:
– Салам, уважаемый господин Гасани!
– Салам, Абан!
Мужчины обнялись.
Потом местный раис Абан Санхаб поздоровался и с Гамалем Кадиром, помощником Валида Гасани.
– Рад вас видеть в этом месте, забытом Всевышним. Ваш дом, господин Гасани, ждет вас, но в нем так пусто, неуютно.
– А как же Самина? Она бездельничала все это время? Или ты воспользовался ситуацией и перетащил ее к себе?
– Как можно, господин Гасани? Самина – ваша наложница, рабыня. Как я мог или кто-то другой посягнуть на чужую собственность?
– Так почему в доме неуютно?
Местный наркобарон не без зависти вздохнул и сказал:
– Ваш дом самый большой в кишлаке. Самине тяжело поддерживать его в надлежащем виде. Конечно, она постоянно находилась в нем, общалась лишь с моей женой, когда у нее возникала потребность в пище или в чем-то ином. Мы поставляли ей все, что было нужно. Рабыня, конечно, подготовила бы дом к приезду хозяина, но мы, подчиняясь вашему приказу, не сообщили ей дату и время. Только час назад моя жена передала Самине, что ей следует приготовиться к появлению ее господина. Поэтому предлагаю пройти в мой дом. Там поужинаем и обсудим дела. – Санхаб сложил на груди руки, поклонился и добавил: – Но здесь вы хозяин, вам и решать.
– Хорошо! – сказал Гасани. – Пойдем к тебе. Пусть кто-нибудь укажет водителям место стоянки машин и помещение для отдыха охранников.
– Разве вы не возьмете их в свой дом?
– От кого им здесь защищать меня, Абан? Достаточно того, что рядом со мной будет Гамаль.
– Слушаюсь, господин.
Абан Санхаб повел Гасани и Кадира в свой дом. Его помощник Рауф Карбани занялся размещением охраны высокого гостя, прибывшего из Кабула.
В большой комнате, расположенной в довольно крупном каменном здании, все было готово к ужину. На ковре, постеленном сверху кошмы, красовалась новая скатерть. На ней стояли чайник с зеленым чаем, пиалы, вазы со сладостями. У входа держалась женщина в темном с тазиком теплой воды. Мужчины обмыли руки, вытерли их полотенцем, услужливо поданным Санхабом. Потом они присели на ковре вокруг скатерти, оперлись на подушки, разбросанные вокруг.
– Жарко у вас здесь, – недовольно проговорил Гасани.
– Я распорядился, – ответил Санхаб. – Сейчас мои люди включат второй генератор и кондиционеры. Станет прохладно, уютно.
– Почему они не сделали этого раньше? – Гасани всем, чем только мог, показывал свое главенствующее положение.
– Мы, господин, привыкли обходиться без кондиционеров. У нас не так много соляры, чтобы жечь ее впустую.
Гасани посмотрел на Санхаба и спросил:
– Ты экономишь на собственном уюте?
– Нет, никакой экономии. Просто соляру сейчас и в Файзабаде достать в нужном количестве непросто. Но на время вашего нахождения здесь ее хватит. Вы и ваши люди не будете испытывать никаких неудобств. – Он спохватился, взялся за чайник, разлил по пиалам напиток, который еще не остыл.
Мужчины сделали по глотку, закурили.
Свет стал ярче. Заработал мощный японский кондиционер.
– Мы недолго задержимся в Капуре, Абан, – сказал Гасани. – Дождемся проведения сделки, посмотрим, как все пройдет, получим деньги, обсудим сроки поставки новой партии и уедем. В Кабуле дел по горло.
– Понимаю. Как скажете, господин Гасани.
– Надеюсь, ты предупредил покупателя о моем приезде?
– Да, господин, как и было договорено. Я беседовал с господином Давроном. Он ждет сеанса связи с вами.
– Хорошо.
– Прикажете подать мясо?
– Да.
Хозяин дома хлопнул в ладоши.
Появилась та же женщина, его супруга.
– Миргул, подавай ужин!
Она поклонилась, пятясь, вышла из комнаты. Вскоре женщина принесла мужу и гостям большой чан с дымящимся мясом, теплые лепешки, овощи и, конечно же, целый ворох всевозможной зелени. Она забрала чайник, пиалы, опустила в мешок содержимое пепельниц и так же молча, кланяясь, проявляя почтение, удалилась.
– Как твои дети, Абан? – спросил Гасани, выглядывая кусок пожирнее.
До него никто не решался запустить пальцы в блюда.
– Все хорошо, благодаря Всевышнему. Растут здоровыми.
– У вас один воздух лечит.
– Это так.
– У тебя два сына и дочь?
– Да, сыновья Ахмад и Харун, десяти и восьми лет, а также дочь Зирка. Ей четырнадцать недавно исполнилось.
Гасани наконец-то выбрал кусок, отправил его в рот, прожевал и заявил:
– Прекрасное мясо, тает во рту и прожарено в меру.
– Молодого барашка специально к вашему приезду зарезали, а готовить жена умеет.
– Это да. Мастерица. Четырнадцать, говоришь, дочери?
– Да, господин Гасани.
– Через два года замуж выдавать. Нашел ей достойного жениха?
– Нет. В Капуре это невозможно. В Файзабаде есть варианты, но я пока этим делом не занимался. Успею.
Гасани кивнул на Кадира.
– С моим помощником породниться не желаешь? У него внуку семнадцать лет. Как раз партия.
– Я бы с удовольствием, но как на это смотрит сам господин Кадир.
– Хорошо смотрит, – заявил Гасани. – Ведь так, Кадир?
– Надо поглядеть на девушку.
– Это вы между собой решите. Получится или нет – на все воля Всевышнего.
Мужчины усердно принялись за кушанья.
После ужина жена Санхаба убрала все со скатерти, оставила на ней только чистые пиалы и пепельницы.
Гасани потянулся и заявил:
– Вот сейчас мне гораздо лучше. Никакого толку от перекусов по дороге.
– Я рад, что вам понравилось, – учтиво проговорил Санхаб.
Подошел его помощник Карбани и доложил:
– Господин Гасани, ваши люди накормлены, размещены в отдельном помещении для отдыха.
– Хорошо. Сам поужинал?
– Я не голоден.
– Ну что ж, тогда за дело. – Он взглянул на Санхаба. – Говори, Абан.
– У нас все готово. Два плота, пара курьеров, по сто килограммов героина и эфана. Наш таджикский друг Умед Даврон обещал перевести сумму сразу же по получении товара.
– С ним я отдельно поговорю. Значит, товар, плоты, курьеры готовы?
– Да, господин Гасани. Мы можем переправлять груз хоть сегодня. Вот только…
– Что вот только?
– Пяндж сегодня сильно волнуется.
– Предлагаешь перенести сделку?
– Да, так будет спокойнее.
– А ты уверен, что завтра река успокоится?
– Возможно, не завтра, но долго волна не продержится. Обычно в этом месяце выпадают один-два дня дождливой, ветреной погоды.
– Посмотрим. – Гасани приказал вызвать курьеров.
За ними отправился Курбани.
Вскоре два немолодых, но крепких афганца предстали перед грозным начальником. Гасани узнал их. Они чаще всего и переправляли наркоту на территорию Таджикистана.
Он улыбнулся:
– Салам, Сабир и Рашид.
Курьеры тоже знали Гасани.
– Здравствуйте, господин, – ответили они в один голос, слегка поклонившись.
– Что вы должны сделать? – спросил Гасани.
Курьеры Сабир Батар и Рашид Махами переглянулись.
До сего времени курьеры делали одну и ту же работу. Этот вопрос был странным и неожиданным. Но он, видимо, был задан неспроста. На него следовало отвечать.
Это сделал Батар, считавшийся старшим в этой двойке:
– Мы, господин, должны переправить груз через Пяндж к берегу напротив таджикского селения Ами. Там передать его людям господина Даврона. Мы знаем их в лицо. После нам следует вернуться и спрятать плоты.
– А если вас встретят пограничники?
Курьеры вновь переглянулись:
– Этого не может быть. Перед отправкой господин Карбани связывается с тем берегом. Мы выходим на реку только при получении гарантий безопасности.
– И все же? Вдруг пограничники решат закрыть коридор? У начальника заставы может возникнуть масса причин на это. Скажем, Даврон поскупился и заплатил меньше, чем было оговорено. На заставу внезапно нагрянула проверка. Или еще хуже – там появился отряд спецназа, оповещенный о темных делах.
Батар пожал плечами и сказал:
– Тогда мы должны будем сбросить груз в воду и сдаться, если до этого нас не пристрелят.
В разговор вступил Санхаб:
– Господин Гасани, вы рассматриваете вариант, который даже теоретически не может возникнуть. У Даврона крепкие связи с начальником заставы, покровители на самом верху. Если кто-то и решится провести перехват товара, то Даврон узнает об этом раньше всех и подаст сигнал тревоги. Мы работаем с ним не один год, и сбоев никогда не происходило. Кроме одного. Наша лодка перевернулась. Но это было из-за того, что переправа проходила в плохих погодных условиях, при большой волне…
Гасани прервал Санхаба:
– Мне известны подробности того случая. Но разве пограничники не могут попытаться захватить груз?
– Начальник заставы получает хорошую долю. Даврон не скупится. Платит столько, сколько надо.
– Хоп. – Гасани откинулся на подушку и ткнул пальцем в сторону курьеров. – Ждите у дома. Решение вам будет сообщено отдельно.
Курьеры поклонились и покинули комнату.
Гасани спросил у Санхаба:
– Мобильная связь устойчивая?
– Когда как, но в основном устойчивая. Если что-то не так, вы можете воспользоваться спутниковой станцией.
– Я это знаю, Абан.
– Извините!
Гасани достал современный японский телефон, покосился на Санхаба и осведомился:
– У Даврона номер прежний?
– Да.
– Отлично.
Гасани постучал по экрану, убавил громкость, приложил аппарат к уху.
– Слушаю! – раздался знакомый голос.
– Салам, Умед, это Гасани!
– Салам, господин Гасани! Я ждал вашего звонка.
– Как дела, Умед?
– Благодаря Всевышнему хорошо. Надеюсь, у вас так же?
– Жаловаться пока не на что. Мне тут доложили, ты готов принять товар.
– Да, мои люди в Ами, наблюдатели на высотах, коридор проплачен, берег пуст, на реке тоже никого нет, вот только волна сегодня.
– Большая?
– Да не сказать, чтобы большая, но вы не хуже меня знаете норов этой реки.
– Ты тоже, как и Абан, склоняешься к тому, чтобы перенести переправу?
– Это решать не мне. Я готов принять товар. А высылать его или нет…
– Понятно. Коридор у тебя проплачен только на сегодня?
– По времени. На три часа. Мои наблюдатели уже доложили о снятии двух фронтальных постов. Решение за вами, господин Гасани. Повторюсь, я готов принять товар и завтра же отправить всю сумму на оговоренный счет.
Гасани ненадолго задумался, потом отрезал:
– Переправу переносим на завтрашнюю ночь. Или дальше, пока не успокоится Пяндж.
– Я вас понял. Хорошо. Пусть будет завтра.
– Тебе людей не снимать, Умед.
– Конечно. Я и вопрос с начальником заставы решу.
– Прекрасно.
– Хотел бы знать, когда ожидается следующая партия?
– Тебе мало того, что получишь?
Таджикский наркоторговец ответил:
– У меня появился солидный покупатель в Польше. Он готов брать много товара, до тонны в месяц.
– Вот как? – удивился Гасани. – Поляк, говоришь?
– Да.
– До тонны товара?
– Да. В месяц.
– Что за поляк? Куда он собирается девать такое количество наркоты?
– Вы должны были слышать о нем. Это небезызвестный в наркобизнесе человек по прозвищу Рафаэль.
– Рафал Кубияк?
– Да, он.
– Но Кубияк до недавнего времени приобретал наш наркотик в России для переправки его в Европу через Украину и Прибалтику.
– Все верно.
– Почему сейчас он решил изменить установившуюся схему?
– Деньги, господин Гасани. У нас товар стоит в десять раз дешевле, чем в России, а большие партии – в пятнадцать. Кубияк решил производить закупки напрямую.
– Он что, имеет полную свободу действий и в России, и в Таджикистане?
– Точно сказать не могу, но, по-моему, он объединил свой бизнес с кем-то из влиятельных российских наркобаронов. Иначе ему просто не дали бы работать.
Гасани добавил:
– Его просто завалили бы. Неважно, где именно, на Украине, в России, Прибалтике или в родном доме. Все же мне не очень нравится такой поворот.
– Товар ваш, вам решать, кому и сколько продавать.
– Я не об этом. Увеличить поставки мы можем. Не сразу, постепенно, но сумеем. Я не хочу потерять такого надежного партнера, как ты.
– За меня не беспокойтесь.
– Хоп! Но тогда партия, которую я планирую к переправе на следующей неделе, пойдет только после стопроцентной предоплаты. Сначала деньги на счет, затем товар. Пойми, Умед, это не против тебя. Мера предосторожности в связи с меняющейся обстановкой. Как она наладится, мы сможем перейти на прежний режим оплаты.
– Хоп. Согласен. Вы сможете на следующей неделе в два раза увеличить партию?
– Это двести килограммов героина и столько же эфана?
– Героина можно меньше. Поляк интересуется преимущественно эфаном.
– Он не дурак. Знает, что сейчас проще продавать, в курсе, что за эфаном службы по борьбе с наркобизнесом охотятся не так рьяно, как за героином и даже марихуаной.
– Да, господин Гасани, этот Кубияк не глуп.
– Насчет резкого увеличения следующей партии я тебе сейчас ответить не могу. Надо говорить со специалистами на заводе. Но думаю, что мы решим этот вопрос.
– Поляк готов взять и больше.
– Я это учту. Но если у Рафаэля разыгрался аппетит и он хочет брать много наркотика, то не следует ли нам, Умед, поднять цену?
– Не знаю, что и сказать. Как бы не спугнуть.
– А где еще поляк возьмет столько наркоты? Благодаря моим усилиям, которые, кстати, обошлись мне в крупную сумму, заводы наших конкурентов подверглись воздушным атакам Сил по поддержанию безопасности в Афганистане. Сейчас только у меня зеленый свет на торговлю в данном районе. У соседей же, которые тоже работают с благословения американцев, эфан почти не производится. Там люди работают по старинке, ориентируются на традиционные наркотики – героин, гашиш, марихуану.
– И все же я подумал бы насчет повышения цен? – проговорил Даврон.
– Подумай, Умед. И я поразмыслю. Решение сообщу завтра.
– Хоп, я понял, господин Гасани.
– Тогда все. До связи, Умед!
– До связи, господин Гасани! Рад был слышать вас!
Гасани отключил телефон, бросил на подушку, обвел всех взглядом.
– Слышали?
Мужчины утвердительно кивнули.
– Интересная ситуация получается. Я, как наверняка и вы, слышал о господине Рафале Кубияке. Он крупный торговец, бизнес у него большой. То, что этот господин вышел на новый уровень, меня не удивляет. Он действительно мог поладить с русскими наркоторговцами и получить возможность закупать товар непосредственно в Таджикистане. Интересно то, как отреагировал Даврон на мое предложение повысить цену. Не находишь, Гамаль? – Гасани взглянул на помощника.
Тот пожал плечами и сказал:
– Таджик, видимо, не хочет менять устоявшиеся правила. Он и так имеет очень хорошие деньги. За что? За прием товара, его хранение и переброску. Он ничем не рискует, не несет никаких значимых затрат.
Гасани усмехнулся.
– Я охотно поверил бы в это, если бы не знал Даврона. Умед не упустит шанса заработать большие деньги. А тут объявляется поляк, готовый покупать огромные партии. Даю голову на отсечение, что Даврон уже поднял для Рафаэля цену. Оттого в его голосе и не было ноток энтузиазма, когда я предложил увеличить нашу. Хитрый и умный Даврон рассчитывал прилично подзаработать на пустом месте. Я лишу его этого дохода, получается, если вздую цену.
– Неплохой приработок, – проговорил Санхаб. – Если на килограмм накинуть всего десять долларов, то при закупке тоннами это уже многие тысячи.
– Нет, Абан, Даврон мелочиться не будет. Он накинет на килограмм не меньше пары сотен, а это уже миллионы. При этом вся работа по производству, содержанию заводов лежит на нас. Мы платим за безопасность, труд рабочих и лаборантов, доставку наркотика сюда, хранение. Справедливо это?
– Нет, конечно, – ответил Санхаб. – Но Даврон пользуется тем, что внутри страны мы не сдадим наркоту и по сто тысяч за тонну. Даже за пятьдесят с трудом. Это никакой прибыли, чистые убытки.
Гасани поднял палец и заявил:
– Так точно. Но сейчас ситуация меняется. Если Даврон хочет заработать на поляке, то он попадет в зависимость от нас. Ему нужно много наркотика, особенно эфана, который в больших объемах делаем только мы на заводе в Гаране. Других поставщиков он не найдет. Героина сколько угодно, но не эфана. Посему мы можем смело поднимать цену. Я сделаю это. Никуда наш дорогой друг Даврон не денется. Будет брать эфан по той цене, которую установим мы. Но и наглеть особо не надо. Мы отдавали килограмм за пятьсот долларов, теперь будем брать по восемьсот. Это нормально, справедливо.
– Не слишком ли? – произнес Кадир.
– Нет. Но я еще просчитаю все, возможно, увеличу цену круче. Снизить-то ее мы всегда сможем. Подведем итоги. Переправка готовой партии завтра в двадцать три часа, естественно, в зависимости от погоды. А сейчас, братья, отдых.
Наркодельцы поднялись.
Гасани кивнул Санхабу и сказал:
– Благодарю тебя за сытный ужин. Все было очень вкусно. – Он взглянул на своего помощника. – Ты, Гамаль, идешь со мной, остальным спокойной ночи. Не надо нас провожать, Абан.
Двухэтажный особняк находился рядом с домом Санхаба. Усадьбы имели единый сад. Металлическая сетка делила участок пополам. Гасани и Кадир направились к ней по саду.
У калитки они остановились.
Гасани повернулся к помощнику и спросил на чистом русском языке:
– Как тебе показалось, Василий, Санхаб до нас знал о выходе Рафаэля на Даврона?
– Несомненно, Виктор Игнатьевич.
– Я тоже так думаю. Ни на кого нельзя положиться. Впрочем, доверять кому-либо я и не собираюсь, заставлю всех играть по моим правилам.
Василий усмехнулся:
– Не сомневаюсь.
– Идем. – Гасани перешел на пушту.
Они подошли к дому. На террасе горел свет, дверь была открыта. Возле нее стояла невысокая женщина. Лицо ее было закрыто ввиду присутствия чужого мужчины. Но белая одежда не скрывала точеной фигуры.
– Салам, господин, – сказала она и поклонилась Гасани.
– Салам, Самина, – ответил тот и обернулся к Кадиру: – Ты, Гамаль, занимай большую комнату первого этажа. Мы с Саминой пойдем в спальню. Отдыхай. Двери закрой.
– Понял. Все как всегда.
– Да, все как всегда.
Гасани взял женщину за руку и спросил:
– Все ли готово для приема хозяина, Самина?
– Да, мой господин.
– Ты соскучилась?
– Да, мой господин.
– Никто не обижал тебя в мое отсутствие?
– Что вы? Кто посмел бы?..
– Да, верно. Пойдем. Тебе придется сегодня хорошенько потрудиться, хотя я и устал с дороги.
– Я сделаю все, что пожелаете, хозяин.
– Молодец. Конечно, сделаешь, потому что если не получится, то отведаешь плети. Иди вперед.
Гасани с наложницей поднялись на второй этаж. Там располагались кабинет наркоторговца, гостевая комната, большая спальня с туалетом и ванной. Не самое обычное для афганцев жилище. Гасани строил его с учетом собственных прихотей, позаботился об удобствах. Под Кабулом у него был другой дом, отвечающий всем традициям, обычаям и привычкам истинного правоверного.
В спальне Гасани снял национальную одежду и бросил на ковер возле широкой кровати. Самина кинулась подбирать вещи.
Он забрал из шкафа спортивные шорты и майку, прошел в ванную. Минут пять стоял под теплым душем, смывая дорожную пыль и усталость. Обтерся махровым полотенцем. Подумал, надел только шорты и посмотрел на себя в зеркало.
Да, годы давали о себе знать. Кожа сморщилась, на макушке проплешина, короткие волосы седые, как снег. Бородка точно такая же.
Гасани вздохнул. Как же быстро летит время! Когда-то он был молод. В тридцать два года уже подполковник в Главном штабе Сухопутных войск, квартира в Москве, молчаливая, покорная жена, учительница, хранительница домашнего очага.
Гасани усмехнулся. Его денежное довольствие было вполне достойным по тем временам. Можно и семью содержать, и погулять. Так он и делал.
Тогда и познакомился с Джафаром Исмаилом. Молодой афганец приехал учиться в советский вуз, но быстро прогорел на торговле наркотой и был выдворен в свою страну.
Потом подполковник Гусаков, подающий большие надежды, попал в 40-ю армию. Пристроился неплохо, в оперативном управлении штаба. В Кабуле встретился с Исмаилом.
Гасани вышел из ванной.
Самина в прозрачном пеньюаре стояла возле разобранной постели. Струи прохладного воздуха слегка колыхали ее распущенные, черные как смоль волосы. Она было хороша, и Гасани почувствовал желание. Но его надо было разогреть. Годы уже не те.
Он довольно крякнул, указал на постель и распорядился:
– Сбрось балахон и ложись. Не прикрывайся.
Наложница подчинилась.
Самина досталась Гасани случайно и дешево. Талибы захватили кишлак, убили родителей мужа, его самого и их ребенка. Самина в то время находилась в соседнем селении у какой-то родни. Вернулась, а семьи нет, дом сожжен.
Она пыталась покончить с собой, но выжила, стала безразличной ко всему и подалась в Кабул. Там ее приметили и захватили люди Исмаила. Потом Джафар подарил женщину Гасани. Наркоделец отправил наложницу сюда, в селение Капур, чтобы проводить время не в одиночестве.
Гасани прошел к секретеру, открыл крышку. За ней виски, коньяк, дорогие вина и русская водка, которую он предпочитал. Рядом фужеры, бокалы, стаканчики, рюмки.
Гасани взял бутылку «Особой», свинтил крышку, налил в фужер сто пятьдесят граммов, залпом выпил. На тарелке лежали орешки. Но Гасани не стал закусывать, прикурил сигарету, обернулся и залюбовался телом наложницы.
Самина готова была сделать все, что желал хозяин. Знала, что перечить ему не стоит, себе дороже выйдет. Не дай Всевышний в чем-то не угодить этому старику.
На стене висела плеть. Гасани пускал ее в ход, когда что-то получалось не так, как он хотел, даже если в этом никакой вины наложницы не было. Она получала за все, да так, что потом неделями отлеживалась в этом проклятом особняке. Маргул, жена Санхаба, в эти дни ухаживала за ней.
– Очень красиво, – проговорил Гасани, сбросил шорты, подошел к кровати, лег рядом с наложницей и приказал: – Работай!
Самина старалась, и у нее все получалось.
Но их близость длилась недолго. Удовлетворение сопровождалось болью в паху. Трижды проклятый простатит мучил его последние десять лет. Самина съежилась на краю постели. Однако на этот раз Гасани не стал ее бить. Сказывались усталость, водка и удовольствие, пусть и полученное с болью.
– Не бойся, не трону. Утром посмотрю, как будешь стараться, а теперь марш на пол. Спать!
У кровати со стороны окна был разложен матрац. Наложница тихо сползла на свое место. Наркоторговец же раскинулся на кровати и уснул.
Самина очень боялась утра. Но, к ее немалому удивлению, их близость на сей раз прошла вполне нормально. Правда, ей пришлось буквально облизывать хозяина, но ее нежные ласки быстро удовлетворили его.
Он даже похвалил ее:
– А ты сегодня молодец. Я думал, не сможешь. – Наркоторговец оттолкнул от себя Самину и приказал: – Свари кофе покрепче. Так, как я люблю.
– Слушаюсь, мой господин.
Она хотела надеть пеньюар, но Гасани запретил:
– Нет. Я хочу видеть тебя голой.
– Но, господин, сюда может войти ваш помощник.
– Без разрешения не войдет. Готовь кофе. Но сначала подай мне пачку сигарет, зажигалку и пепельницу.
Самина суетилась на кухне, Гасани лежал в постели, курил и думал о делах. Он твердо решил обозначить Даврону новую цену, превышающую прежнюю на триста долларов за килограмм эфана. Понятно, что таджик начнет торг. На двести пятьдесят можно будет согласиться, но ни цента меньше.
Самина принесла поднос с чашкой кофе.
Гасани наслаждался напитком и второй раз за утро, что было необычно, похвалил наложницу:
– Ты отлично варишь кофе. Я доволен.
– Я счастлива, что угодила вам, мой господин. Извините, наверное, я не должна задавать вопросов, но мне надо знать, что у нас еще на сегодня, чтобы быть готовой к исполнению любых ваших желаний.
– Занимайся обычными делами. Надеюсь, что я проведу здесь только одну ночь. А чтобы держать себя в тонусе, иногда посматривай на плеть. – Гасани рассмеялся и велел подать ему одежду.
– Ту, в которой вы приехали?
– А ты что, успела постирать ее? По-моему, ты занималась другим делом.
– Ночью, когда вы уснули, я постирала и высушила вашу одежду.
– Даже так? Хорошо. Давай ее сюда.
– Завтрак, господин?
– Без меня. Я позавтракаю у Санхаба.
– Да, господин.
Он оделся и пошел в дом местного наркоторговца. Стрелки на золотых часах Гасани показывали десять утра.
День сегодня выдался солнечным, жарким. Уже сейчас было не менее тридцати градусов. Значит, с полудня до захода солнца воздух прогреется до все тех же сорока. Странно, здесь вроде горы, должно быть прохладно, но жарче, чем в центре. Причем намного, градусов на десять.
Санхаб ждал гостя в саду у старой яблони. Под ней стоял небольшой топчан, устланный кошмой и ковром, окаймленным подушками. Местный наркоторговец после обеда любил поваляться в тени.
– Салам, господин Гасани, – сказал он.
– Салам, Абан. А ты чего здесь? Насколько я знаю, ты приходишь сюда после полудня.
– Вас ждал.
– Что-нибудь случилось?
– Слава Всевышнему, ничего не произошло. Погода жаркая, но безветренная, Пяндж спокоен. У нас тут старик один живет. Он силен в приметах. Я говорил с ним. Старик сказал, что ночью будет тепло и тихо.
– Это хорошо. То самое, что нам и надо. Ты вышел встречать меня, чтобы сообщить это? Мог бы спокойно сказать и за завтраком. Кстати, он готов?
– Конечно, господин Гасани.
– Мои люди?..
– Они уже позавтракали, проверили машины, искупались в пруду, сейчас у себя.
– Так чего ты вышел?
– Я хотел узнать ваше решение по цене на товар.
Гасани усмехнулся:
– Вижу, этот вопрос не дает тебе покоя. Почему?
– Тревожусь.
– Основания?..
– Как бы не потерять клиента.
– Ты не знаешь моего решения, а уже боишься?
– Но вы сами говорили о повышении цен.
– А еще я говорил, чтобы ты подумал об этом.
– Я подумал.
– Каков же результат твоих умозаключений? – В голосе Гасани звучали иронические нотки.
– Думаю, не стоит повышать цену. Если и поднять, то не намного.
– Не намного, это на сколько?
– Долларов на тридцать-сорок.
– Понятно. Я услышал тебя, теперь оглашу свое решение. Мы поднимаем цену на триста долларов.
– Что? – Глазки Санхаба забегали. – Но ведь это…
Гасани прервал подельника:
– Что, Абан? Ты теряешь свою долю, обещанную тебе Давроном втайне от меня?
Санхаб изобразил негодование:
– Как вы могли так подумать обо мне, господин Гасани?
– Как мог? Очень просто. Подумал, да и все. Но если это не так, то хорошо.
– У меня нет никакой доли с торговли в Таджикистане.
– А чего так? – с явной насмешкой спросил Гасани. – Ты упускаешь удобный случай. Ведь мог бы договориться. Если это не в ущерб Даврону, то он заплатил бы тебе, и никто не узнал бы об этом.
– Я работаю с вами, а не с Давроном.
– Прекрасно. Тогда тебе не о чем волноваться.
– Но поляк?..
Гасани вновь прервал подчиненного:
– Что поляк? Никуда он не денется. Это Даврону придется умерить аппетит. А может, Рафаэль и согласится покупать наркоту на условиях Умеда. Это не наше дело и чужой интерес. Мы должны получать максимум прибыли. Ты когда-нибудь слышал о Карле Марксе?
– Что-то слышал.
– Но «Капитал» его не читал, конечно?
– Я вообще редко читаю.
– А вот это, Абан, плохо. В книгах содержатся знания. Если помножить их на опыт, то результатом будет успех во всех твоих делах. Вот если бы ты читал «Капитал», то знал бы, что главная задача любого бизнеса – получение максимально возможной прибыли. Или что-то в этом роде. Я изучал «Капитал» давно.
Санхаб заметно поник.
– Присядь, Абан, – предложил ему Гасани и сам опустился на топчан. – Хорошо здесь.
– Надо как можно быстрее уладить с Давроном новые условия.
– Не вижу проблем.
– Вы сами позвоните ему?
– Ты можешь это сделать.
Санхаб вздохнул:
– Нет, лучше вы.
– Хорошо. – Он достал сотовый телефон, набрал номер. – Салам, Умед.
– Салам, господин Гасани. Мы правильно поступили, что перенесли сделку.
– Мы?.. – Гасани рассмеялся. – Ладно, пусть будет так. Значит, сегодня в двадцать три!
– Да.
– Но я звоню тебе не только по предстоящей сделке.
– Вы о Рафаэле?
– Да. Мы готовы поставлять ему эфан в больших количествах. Через тебя, естественно. Еженедельно или с какой-то иной периодичностью. С этим определюсь, как заеду на завод. Остается один вопрос по нашему взаимовыгодному сотрудничеству.
– Какой?
– Цена, Умед.
– Цена? – Таджикский наркоторговец изобразил удивление.
– Да, дорогой.
– Вы решили повысить ее?
– Именно.
– На сколько?
– На триста долларов за килограмм. Для Рафаэля цена эфана составит восемьсот долларов. – Ему показалось, что таджик потерял дар речи. – Эй, Умед? Что-то со связью?
– Но, господин Гасани, это грабеж.
– Вот как? А по-моему, грабеж – брать товар за бесценок. У нас производство, все проблемы с властью, мы рискуем жизнями, наши затраты настолько высоки, что едва окупаются. Прибыль совсем невысокая. Ты же зарабатываешь на нашем товаре в разы больше, при этом практически на пустом месте. Очень выгодно быть посредником, не так ли?
– Но без меня вы не сдадите свой товар.
– Ошибаешься. Ты не один такой в Таджикистане. Есть еще люди в Узбекистане, Туркмении. Да в принципе и выйти напрямую на Рафаэля труда не составит.
Даврон умел думать быстро.
– Хоп, я понял вас. Признаю, что ожидал повышения, но триста долларов – это слишком много.
Гасани усмехнулся и сказал:
– Мы друзья, Умед. Назови ту сумму, которая не сильно ударит по твоему бездонному карману.
– Хотя бы сто, даже сто пятьдесят долларов.
– Нет!
– Двести!
– Нет!
– Вы выкручиваете мне руки, дорогой друг.
– Это бизнес, Умед. Как говорится, ничего личного.
– Дорого!
– В общем, так. Я готов уступить пятьдесят долларов. Семьсот пятьдесят – это последняя цена.
– Мне надо подумать.
– А смысл, Умед? Рафаэль наверняка ждет от тебя ответа. Если ты затянешь с ним, то реально можешь потерять очень выгодного клиента.
– На героин цена тоже поднимется?
– Пока нет.
– Хоть так. Я согласен.
– Хоп. Наведаюсь на завод, сообщу тебе, когда, как часто и какими партиями мы сможем переправлять эфан, а ты окончательно реши вопрос с поляком.
Даврон вздохнул:
– Я свяжусь с ним сейчас же.
– Сегодня в двадцать три мы переправим подготовленную партию. Какой сейчас она кажется мизерной, да, Умед?
Таджик не ответил на это провокационное заявление.
– Да, в двадцать три, в установленном порядке, – проговорил он. – Мои люди смотрят за рекой. Там все спокойно. С начальником заставы все вопросы решены.
– Ты будешь сам контролировать переправу?
– Нет. На это у меня есть помощник.
– А я, пожалуй, посмотрю на работу курьеров и твоих людей.
– Это ваше дело.
– До связи, Умед.
– До связи, господин.
Гасани выключил телефон, взглянул на Санхаба и заявил:
– Вот и все. Мне пришлось чуть снизить цену, но семьсот пятьдесят долларов куда лучше, чем пятьсот. Я прав?
– Да, конечно, господин Гасани, вы поистине мудрый человек.
– Оставь это. Мы с тобой покурили. Пора и позавтракать.
Санхаб встал:
– Прошу в дом, господин Гасани.
Тут к ним подошел Гамаль Кадир и спросил:
– Господин, вы забыли обо мне?
– Думал, еще спишь, не хотел будить. Но раз ты пришел, то пойдем. Господин Санхаб приглашает нас на завтрак.
– С удовольствием, – проговорил Кадир.
Во второй половине дня Гасани изъявил желание лично посмотреть на Пяндж. Санхаб по извилистой тропе провел его на берег. Чтобы осмотреть противоположную сторону, нужна была оптика. Санхаб заранее подумал об этом и захватил с собой бинокль.
Гасани оглядел таджикский берег, широкую тропу, ведущую к кишлаку Ами.
Он не увидел ни одного человека, отдал Санхабу оптику и спросил:
– Где спрятаны плоты?
– Внизу, как раз под нами, заводь. Она не видна с того берега. Там плоты, лодочные моторы, весла, все, что нужно для переправы.
– Товар?..
– Его спустят, как стемнеет.
– Река пока спокойна. Что будет ночью?
– То же самое. По крайней мере, со слов старика, знающего приметы.
– А если он ошибается?
Санхаб вздохнул и ответил:
– Тогда придется вновь переносить переправу.
– Логично, но нежелательно. Мне надо ехать в Гаран, на завод, а не торчать тут.
– Мы управимся и без вас.
Гасани взглянул на подельника:
– Да?
– Прежде вполне справлялись.
Гасани прошелся взглядом от восточного поворота русла до западного, за которым находилась таджикская пограничная застава.
– Начальник заставы оповещен, что груз пойдет ночью, не так ли? – осведомился он.
– Конечно.
– Так почему сейчас пограничники не выставлены на этом участке, не прикрывают Ами?
– Не могу знать. Впрочем, Даврон говорил, что у начальника заставы много проблем.
– На службе или в личной жизни?
– На службе. С личной жизнью у него все в порядке. В каждом селении по жене. Неофициальной, естественно. Да еще и на заставе он держит молодую женщину. Заместитель начальника тоже живет на широкую ногу.
– А что со службой?
– Острая нехватка солдат. В прошлом месяце четверо дезертировали. Призыв идет с трудом. Не желают таджики служить.
– Это плохо, – проговорил Гасани.
– Что же в этом плохого, мой господин?
– А то, что нехватка таджиков может быть перекрыта подразделениями с российской базы. Тогда наш Даврон вряд ли договорится о коридоре.
– До этого, думаю, не дойдет. Неужто русским заняться больше нечем, кроме как вновь выходить на блокаду границы? Они в Таджикистане не для этого. Раньше да, стояли заслонами за заставами. Сейчас их задача – недопущение прорыва границы крупными формированиями. А таковых на нашей стороне просто нет.
– Пока нет. Уйдут американцы, талибы двинутся в Среднюю Азию, но сперва займут весь Афганистан, – проговорил Гасани. – Остановить их правительство не сможет. Оно и само недолго задержится у власти после вывода Сил по поддержанию безопасности. Денег чиновники наворовали достаточно, не на одну жизнь хватит. У всех счета за границей, дома, да не такие, как у нас, виллы на берегу моря в Испании или Греции. Но не будем загадывать. На все воля Всевышнего.
– Да, господин Гасани.
– Жарко, а нам еще надо подниматься наверх. Но тут уж ничего не поделаешь. Придется потерпеть.
Наркоторговцы поднялись к кишлаку Капур.
В десять часов вечера они опять спустились на ту же самую площадку, укрылись, подготовили мощные ночные бинокли. Четверо мужчин из селения пронесли мимо них мешки с товаром. За ними прошли курьеры.
Через сорок минут помощник Санхаба встал у прожектора, установленного на тропе. Гасани посмотрел на реку. Пяндж спокойно нес свои воды.
Облака затянули все небо, не позволяли свету луны пробиваться к земле. Это было на руку наркоторговцам.
Карбани подал световой сигнал – три короткие вспышки, одна длинная, еще две короткие. С дальних холмов, расположенных за кишлаком Ами, кто-то ответил ему тем же.
– Все в порядке, – проговорил Санхаб.
– А чего ты шепотом?
– По реке звуки разносятся далеко.
– Мы же выше.
– Все равно.
Ровно в одиннадцать Санхаб мигнул фонариком вниз. Тут же зашелестели компактные, но мощные японские моторы. Плоты, разрезая водную гладь, один за другим пошли к противоположному берегу.
За западным изгибом виднелся свет. Это горели фонари на заставе. Весь остальной берег застилала сплошная мгла.
Плоты преодолели реку. Тут же объявились люди Даврона, забрали мешки и бегом потащили их к селению.
Плоты отошли от берега. Курьеры развернули их, завели моторы и пошли обратно.
Как только они оказались на афганской стороне, сотовый телефон Гасани завибрировал.
– Слушаю!
– Это помощник господина Даврона. Подтверждаю прием товара.
– Передай Умеду, чтобы утром были деньги.
– Непременно. – Таджик отключился.
Внизу люди снимали моторы с плотов, прятали все в тайники.
Гасани и Кадир вернулись в особняк.
– Выезжаем в десять часов утра, после праздничной молитвы, – сказал помощнику Гасани. – Отправимся в Гаран. До завтрака предупреди Намрая, чтобы ждал нас и держал Рамиди с Бегри при себе. Повод – совещание.
– Слушаюсь, господин Гасани. – Кадир усмехнулся.
Гасани спросил по-русски:
– Тебе очень весело, Василий?
– Нет, не особо. Вот будь у меня под боком такая же красавица, как у вас, то я был бы вполне счастлив.
– Потерпишь до Кабула.
Бывший прапорщик развел руками и заявил:
– Куда ж деваться? Служба есть служба.
– За которую ты получаешь гораздо больше любого российского генерала.
– И гораздо меньше любого российского чиновника.
– Откуда тебе знать, сколько получает чиновник?
– А мне достаточно видеть, какие хоромы они возводят в той же Испании.
– Ты еще смотришь Интернет?
– Иногда это полезно.
– Все. Станцию в режим ожидания, браслет сигнала на запястье и спать! Спокойной ночи.
