9
Он вышел на кухню, там открыл окно, выходившее на безлюдный двор, встал на подоконник, протянул руку к водосточной трубе, уперся, потом рывком ухватился за ограду соседнего балкона, повис на нем, болтая ногами... Он был на уровне второго этажа, а внизу, над крыльцом, ведущим в служебный вход продуктового магазина, находился навес.
Дон давно заприметил эту возможность отхода, и вот – пригодилось. Продолжая висеть, он вытянул носок ноги, стараясь достать навес из некогда оцинкованной, а ныне проржавевшей кровли... Ведь если спрыгнуть – шуму не оберешься.
Но шуму здесь хватало и без него. Из приоткрытых форточек доносились звуки телевизионного шоу, было слышно, как смеялись зрители в студии и у экранов... Выступал, кажется, Жванецкий. Или Карцев. Про раков по три рубля.
Чувствуя, как немеют пальцы, Дон все-таки решил дождаться очередного взрыва смеха за окнами. Теперь многое, если не все, зависело от талантов юмориста... И дождался. Когда донесся дружный громовой хохот зрителей, видимо, некоторые заранее себя подогрели, а где-то рядом, почти одновременно, вдруг завыла и закудахтала охранная сигнализация стоявшего во дворе автомобиля, Дон отпустил руки, свалился на навес, моля Бога, чтобы не проломить его своей тяжестью, и скатился по нему в грязный сугроб, где замер, уткнувшись лицом в жесткий наст. Потом поднял голову, огляделся. Вроде обошлось.
Он осторожно вылез из сугроба, обошел дом вокруг, затем дворами вышел к гаражам, зайдя с противоположной стороны от дома, где он только что прятался. Он выглянул из-за угла ближайшего гаража. Так и есть. Несколько ментов стояли возле патрульного «газика» к нему спиной и курили, поглядывая в сторону дома, где проживает Люба. Еще кто-то сидел в машине. Возле них стояли несколько парней и пара девиц в куртках, без головных уборов. Негромко переговаривались...
Он напряг все свое внимание и слух.
– Ну что, Кент, где твой Дон? – спросил толстый мент. – Долго еще ждать?
– Наверно, с марухой своей возится... – хмыкнул кто-то из парней, чей голос показался Дону знакомым. – У них эта, как ее, вроде любовь, говорят.
Было слышно, как девицы захихикали.
– Перестарались поди? – недовольно спросил толстый мент. В его руке Дон разглядел антенну милицейской рации. – Видели мы ее отсюда. Еле тащилась.
– Ну так помог бы женщине... – огрызнулся парень.
– Я ж вам говорил! Не очень-то! Не перестарайтесь.
– Это ты, Балабон, в натуре, знаешь, как нас долбать в своей ментовке... – сказал парень, которого звали Кент. – Чтоб следов не оставалось! Домой придешь, никто не поверит, как скажешь, где был...
– Что, на себе проверил? – хмыкнул толстый мент, он же Балабон.
– Ну. Всяко было. А тут баба... Пока ее не отключишь, будет орать как резаная. По тыкве дали, враз замолчала. Обыскали, то-се...
– Ну и как она на ощупь? – спросил кто-то из других ментов..
– Нормально... Сначала ее придавили слегка, она заблажила: мальчики, мальчики, пустите, не надо, лучше я сама...
– Что сама? – заинтересовался тот же мент.
– Типа сама деньги отдам. А ты про чего подумал, на морозе-то?
– Все про то же... – Балабон обнял девиц, те негромко взвизгнули. – Ну, так где он? Долго ждать? Вы мне чего говорили? Будто дурной, заводится с пол-оборота, сам прибежит...
– Так и есть, – подтвердил невидимый Кент, чей голос казался Дону еще более знакомым.
– Вас видел кто? – спросил Балабон, он же толстый мент. Похоже, он был здесь старший.
– Не... Все мимо пробегали, отворачивались, – заверил Кент. – У нас тут народ пуганый, не очень-то активный. В герои никто не лезет, на выборы никогда не ходят. После восьми дома все сидят. В ящик смотрят.
«У нас тут»... Значит, здешний. Вот тебя я точно запомню, подумал Дон.
В это время донесся шум из рации, и толстый приложил ее к уху.
– Ясно... так и сказал? Хорошо, будем думать.
– Да никуда Дон сейчас от нее не пойдет, – сообщил он окружающим, – минут десять назад засветился. Вызвал «скорую», только что передали. Он сам им откроет, когда приедут... Она, мол, не в состоянии.
– Разве «скорая» к нему приедет? – спросил кто-то из парней.
– Нет, мы за нее... – хмыкнул толстый Балабон. – Что, не верится? Придем туда с лекарствами, с бюллетенем, со всеми делами.
– Ему тоже укол в жопу? – хохотнул тот же парень.
– Много знать хочешь...
– А ее?
– В больницу отправим, – недовольно сказал толстый мент. – И составим протокол о нападении на гражданку Сысоеву Любовь Петровну... Вопросы есть?
– А мы? – спросил тот же парень.
– Будете понятыми. Вернее, санитарами. На носилках понесете. Только смотрите, чтобы она вас не узнала...
– Нет, а потом? – настаивал парень.
– Кончай, Кент... – недовольно сказал кто-то из его дружков.
– Это вопрос не ко мне... – еще более сердито сказал толстый мент. – Вы с кем договаривались?
Парень что-то неразборчиво промямлил.
– Вот к нему и все вопросы... «Скорая» тут у вас скоро приезжает? Сразу, или немного погодя?
– Час, полтора... как везде.
– Вот и дадим ему час. И потом сами к ним заявимся.
Дон слушал, откинувшись к стене. Все, как он и предполагал. Он не мог сразу осмыслить услышанное... Значит, укол ему решили сделать... Протокол завести. А у него теперь на все про все час времени?
Стараясь не шуметь, он осторожно, вдоль стены, пошел назад, выбрался к своему дому, огляделся. Машина, где торчали наблюдатели, стояла на том же месте. На ветровом стекле были заметны две красноватые точки сигарет. Наблюдали, не отрываясь. Можно подойти хоть сбоку, хоть сзади, все равно не ожидают, и... ладно, потерпим покуда. Наше время еще придет.
Дон вошел в дальний подъезд, потом поднялся на последний этаж, открыл люк чердака и через крышу добрался до своего подъезда. Мог бы так сделать с самого начала, подумал он.
Спустившись с чердака, он остановился на соседней лестничной клетке. Прислушался... Кто-то едва слышно переговаривался ниже этажом. Он постарался быстро и как можно тише открыть дверь, вошел в квартиру.
Люба спала, откинув голову на локоть, покрытый синяками. Дон некоторое время смотрел на нее, потом взял телефон и, потянув за собой шнур, вышел с ним в соседнюю комнату. Там он включил свет – чего теперь бояться-то – и какое-то время раздумывал, решаясь. Ведь шлепнут из пистолета, когда только откроет дверь... Скажут, оказал сопротивление при задержании. Не сдержались, мол, от гнева за погибшего товарища капитана Анисимова... Он смотрел на свое отражение в темном окне. С кем бы потолковать, посоветоваться? Есть один такой, кто точно не продаст. Павел, Павлуха... Да засекут ведь, подставишь и его. Ладно, сделаем иначе...
Снял трубку, набрал ноль два.
– Соедините меня с Петровкой, 38, – сказал он. – Срочно. С дежурным. Или с другим вашим начальником. Только побыстрее!
– Что у вас случилось? Может быть, вас соединить с местным отделением милиции?
– Слушай, барышня, некогда мне, понимаешь? Хочу предотвратить серьезное преступление! – повысил он голос. – Может, я здешним ментам не доверяю! Быстро соединяй, как в Смольном! Иначе здесь будет гора трупов! И ответишь потом по полной за бездействие!
– Ну хорошо, я вас соединю с дежурным по городу...
– Вот так бы сразу... – он уперся лбом в стол, прикрыл глаза.
– Я Вячеслав Доронин, – сказал он через какое-то время, когда услышал хрипловатый голос представившегося дежурного по городу подполковника Звенягина. – Тот самый, что убил вашего капитана Анисимова. Хочу сдаться на вашу милость.
– Понятно... – дежурный был явно озадачен. – А что раньше прятался?
– Некогда, товарищ подполковник! Потом объясню гражданину следователю... Сейчас меня ваши менты будут убивать. Потому вам и звоню... Срочно присылайте наряд, а то ничего не узнаете!
– Сообщите ваш адрес! Сейчас выезжаем.
– А то вы не знаете... – скривился Дон. – Небось уже номер определили, пока мы с вами балаболили, и дом с улицей, и код в подъезде. Да, и «скорую», и охрану для моей знакомой, пожалуйста, потом вам все объясню...
Он положил трубку, поднял глаза на вошедшую на кухню Любу. Она прислонилась к стене, ее лицо было одного с ней цвета. Он вскочил, чтобы поддержать ее, усадил на табурет.
– Ты что, Слава... – она со страхом смотрела на него. – Милицию вызвал?
– Все будет путем, – тряхнул он головой, доставая из холодильника початую бутылку водки. – Все нормально. Тебе нельзя, а я напоследок... Там уж никто не нальет.
Наряд омоновцев в темных вязаных масках прибыл ровно через пятнадцать минут.
Дон стоял в дверях с поднятыми руками и вывернутыми карманами.
– Мужики, – сказал он, когда наручники защелкнулись на его запястьях. – Мы так не договаривались! Меня увезете, а они ее убьют. И где «скорая», где?
Его грубо подтолкнули к выходу. Но он уперся в дверях, расставив локти.
– Мы так не договаривались! Не пойду, пока не вызовите! Убивайте здесь! Вы на нее посмотрите, они ж ее избили всю!
– Слава, не надо... – слабо охнула Люба. – Я лучше сама вызову!
– Нет, – помотал он головой. – Врача вызовите при мне! Прямо сейчас. Чтоб я это слышал.
– Сам не мог до сих пор вызвать? – хмуро сказал один из них, по-видимому, старший.
– Вызывал уже... – усмехнулся Дон. – Только трубку сняли в другом месте... И сразу поняли, что я здесь у нее торчу. Думаете, одни вы на меня охотитесь? Вы звоните, звоните. Сами сейчас услышите.
Старший недовольно взглянул на часы, снял с подбородка маску, взял трубку, набрал номер.
– «Скорая?» – спросил он. – А кто это? Мне «скорая» нужна!
Потом вопросительно посмотрел на Дона.
– Говорил же вам, – покачал тот головой. – А теперь посмотрите распределительный щиток в подъезде. Куда и к кому наш номер подсоединен...
Они снова переглянулись.
– Сходи, посмотри... – негромко сказал старший одному из омоновцев. – И исправь, если что не так.
Когда тот вернулся через несколько минут и утвердительно кивнул, старший пристально посмотрел на Дона, будто впервые его увидел. Потом вызвал «скорую».
– Ну что, теперь сам пойдешь или тебя вынести? – спросил он, закончив вызов.
– Теперь сам пойду, – кивнул Дон. – Мне еще жить охота. Только оставьте ей охрану. До приезда «скорой».
