Померанцев, взяв с собой дело Разумневича, с утра отправился к следователю ГУВД Королеву, знакомцу Геры Шестакова, чтобы проконсультироваться с ним по поводу преступлений в области новейших технологий.

Следователь Королев — молодой, болезненно-бледный, поднялся навстречу гостю, протянул для пожатия руку, и Валерий почувствовал его вялую, потную ладонь. Наверно, так и должен выглядеть профессиональный компьютерщик, отрывающийся от монитора только для отправления естественных надобностей, подумал Померанцев.

— Присаживайтесь, — кивнул Королев на стул. — А Герман вроде тоже хотел послушать?

— Нет, — покачал головой Померанцев. — У Геры ответственное задание, может, слышали, что случилось на Пироговке в судебно-медицинском морге? Он сейчас там.

— Вам, судя по всему, эта консультация крайне необходима? — спросил Королев.

Вместо ответа Померанцев провел ребром ладони по горлу.

Королев понимающе кивнул:

— Значит, я правильно понял. Момент этот щепетильный, наверняка подозреваемый начнет торговаться, но мы попробуем. У нас по одному делу проходит свидетель, который одной ногой стоит в подозреваемых. Он сейчас должен подойти. Это некто Альфред Абрикосов, интересный тип, некогда ведущий специалист в области информатики, ныне человек свободной профессии, весьма сведущий в той ее части, что граничит с криминалом. Ну там взломы серверов, хищения денег со счетов, а также засекреченных файлов из охраняемой памяти компьютеров. Утверждает, что если сам взламывает, то не корысти ради, а исключительно из спортивного интереса. За руку его не поймали, но он у меня давно на примете, а теперь подозреваю, и вполне конкретно, в махинациях разного рода…

В это время в дверь осторожно постучали.

— На ловца и зверь… Входите, Абрикосов, открыто! — крикнул Королев. И приложил палец к губам. Померанцев понимающе кивнул: принято, мое дело поддакивать.

В дверь сначала заглянуло округлое лицо в очках, почему-то придававших ему хитрющее выражение, затем вошел, вернее, вкатился некий колобок лет за сорок, опровергая всем своим видом имидж современного программиста.

— Здрасьте, Сергей Павлович, — поклонился Абрикосов и вопросительно, сощурив один глаз, взглянул на Померанцева.

— Здравствуйте, Альфред Семенович, — сухо сказал Королев. — Присаживайтесь. Сегодня при нашем разговоре будет присутствовать мой коллега, который задаст вам несколько вопросов.

— Но без протокола? — уточнил Абрикосов, по-прежнему не сводя сощуренного взгляда с Померанцева.

— А вы как предпочитаете? — хмыкнул Королев.

— Но вы же знаете мои слабости… — вздохнул Абрикосов и присел на край стула, сложив руки на округлом животике. — Я больше расположен к задушевным беседам, без формальностей и условностей, когда собеседники пусть постепенно, но начинают друг другу доверять, а не прячутся за сухую информацию… Простите, я не расслышал вашего имени-отчества? — обратился он к Померанцеву. — Но сдается мне, мы где-то встречались.

— Не имел чести, — пожал плечами Померанцев, приглядываясь к нему. — Я бы вас запомнил.

— Ну да, это у вас профессиональное… Да и откуда вам меня помнить, если к вам на допрос в наручниках не приводили, а в качестве свидетеля вы меня не вызывали? — кивнул Абрикосов, покосившись теперь на хозяина кабинета. — Не беспокойтесь, Сергей Павлович, я помню, где нахожусь, и кто здесь задает вопросы никогда не забываю… Но я только что вспомнил, где видел вашего гостя! Ведь это вы, господин Померанцев Валерий Александрович, вели дело Семы Санаева, моего коллеги и нашего человека в Питере, я прав? Вот, значит, откуда эта питерская учтивость в разговоре… — Он снова мельком взглянул на Королева. — Тут я раскрою небольшую тайну… Видите ли, после суда над Семой я получил на свой е-майл месседж из Питера, разосланный юзерам из нашего круга с краткой биографией и вашим портретом, на котором вы выглядите моложе и не таким уставшим. Там упоминаются дела, которые вы успешно раскрыли… Вот, мол, кого, братцы, нам надо остерегаться… Но я отвлекся. И готов выслушать ваши вопросы.

— Как вы считаете, в принципе возможно несанкционированное и, скажем так, регулярное Проникновение в файлы одного из строго охраняемых серверов, причем не оставляющее следов, в течение определенного времени, например именно тогда, когда принимались важнейшие решения? — сказал Померанцев, листая дело Разумневича.

— Ну как вам сказать… — Абрикосов поднял глаза к потолку. — Я, кажется, догадываюсь, какое время и какие серверы вы имеете в виду. Боже упаси, чтобы я когда-нибудь их взламывал, даже из профессионального интереса, поскольку там, говорят, очень мощная защита от взлома и бесследно это не пройдет… И, честно говоря, не вижу, кто из тех, кого я хорошо знаю, а я знаю всех, кто мог бы это сделать, пошел бы на это. Но я еще не ответил. Прежде чем продолжать, я хотел бы спросить у нашего хозяина, поскольку еще не знаю, но уже догадываюсь, что именно он собирается на меня повесить: могу ли я рассчитывать на снисхождение за консультацию старшему следователю по особо важным делам Генпрокуратуры, который всякой ерундой не занимается, а только делами, имеющими исключительно государственное значение? А если моя консультация окажется полезной и перетянет по своей значимости то, что вы собираетесь мне пришить, будет ли это квалифицировано как мое сознательное желание сотрудничать со следствием, хотя и по другому делу?

— Опять вы торгуетесь, — нахмурился Королев, потом переглянулся с Померанцевым и строго подобрался. — Это всецело зависит от реального результата, который даст ваш ответ.

— Что ж… Гарантий, как я понимаю, никаких… — печально вздохнул Абрикосов. — Поэтому, Сергей Павлович, я вам охотно верю, ибо ничего другого мне не остается. Тогда у меня вопрос к вашему гостю. Откуда, из каких источников следует, что хакерских атак не было? Кто это определил?

— Наши эксперты…

— Ах эти ваши эксперты…. — возвел глаза к потолку Абрикосов. — Благодаря которым вы вынуждены прибегать к консультациям посторонних лиц с сомнительной репутацией, вроде вашего покорного… Но если не осталось следов хакерских атак, то на чем основана версия, будто такие атаки все-таки были?

— Речь идет о строго конфиденциальной информации, о которой знали только несколько человек из руководства одного учреждения. Поскольку последующие события можно объяснить только хищением этой информации.

— Если можно, то конкретнее…

— Это были тяжелые последствия… — ответил, подумав, Померанцев. — И это все, что я могу вам сказать.

— Я понимаю, дальше можете не говорить. — Абрикосов предостерегающе выставил руку. — И я могу предположить. Некоторые фигуранты, не будем называть их фамилии, очень неплохо заработали, спекулируя на финансовых трудностях, как если бы точно знали о том, что они предстоят и какие мероприятия в связи с этим будут проводится. Так? Я не ошибся?

— В общем, да… — сказал Померанцев после паузы.

— Тогда вот мой вам совет, Валерий Александрович, — склонился Абрикосов к Померанцеву. — Если эти несанкционированные посещения были систематическими, а следов взлома не было, то поищите преступника среди пользователей локальной сети этого учреждения, которые, к примеру, знают пароли. Почему никто из них не попался? Очень просто. Достаточно один раз войти из своего компьютера в память другого компьютера, связанного с вами по локальной сети, и, например, ввести туда некую простенькую программку, которая будет какое-то время, пару дней или неделю, регулярно выдавать данные по определенному адресу, а потом благополучно самоликвидируется. Не оставив следов, если хотите.

И выпрямился, победно взглянув на Королева.

— Похоже на то… — сказал Померанцев, взглянув на часы, после чего, спохватившись, поднялся из кресла. — Сдается мне, вы не все сказали, что знаете.

Абрикосов лишь пожал женственными плечами, томно прикрыв глаза.

— Но все равно спасибо… Прошу меня извинить, мне пора.

— Если у вас возникнут еще вопросы, — Абрикосов привстал, приложив руку к сердцу. — И если у меня снова появится возможность приятного общения с вами… Всегда буду к вашим услугам… Но один вопрос, с вашего позволения. Итак, могу ли я, как активно сотрудничающий со следствием, рассчитывать на ваше взаимопонимание, как только речь зайдет о переквалификации моего статуса? — спросил Абрикосов у озадаченного Королева.

— Можете, можете… — пробормотал тот.

Это было последнее, что услыхал Померанцев, закрывая за собой дверь кабинета.

Вернувшись в Генпрокуратуру, он снова позвонил следователю Королеву.

— Несомненно, Абрикосов что-то недоговаривает, — сказал он. — Поэтому пока ничего ему не обещайте. Тогда он все расскажет до конца. А уж там придется облегчить его участь…

— А если прокурор и суд выявят его причастность по нашему делу? — спросил Королев. — К чему, кстати, все идет?

— Я смотрел это дело, — сказал Померанцев. — Но когда вы ознакомитесь с нашим, то поймете, что их последствия несопоставимы. Что делать? Часто приходится жертвовать буквой закона, чтобы восторжествовал его дух. То есть это под мою ответственность. Можете ссылаться на меня.

Гера вернулся в прокуратуру из морга вечером. Померанцев ждал его в своем кабинете.

— Ну что? — спросил он. — Сам-то живой?

— Даже не спрашивай, — махнул тот рукой, выложив на стол Померанцева протокол дознания. — В одном повезло: увозить покойников на экспертизу никуда не надо, прямо здесь же уложили их на столы… И у обоих — картина одна. Пуля в лоб. Прямо в центр, в десятку…

— Кстати, видок там был у тебя не как у профессионального сыскаря, а как у потрясенного обывателя, никогда не видевшего мертвых.

— Я бы на тебя там посмотрел… — обиделся Гера. —

Мать этого студента рвала на себе волосы, жена и дочь прозектора орали благим матом… Дурдом на выезде! Никто ничего не понимает. Менты решили, будто какие-то душегубы туда ворвались, чтобы удостовериться: жмурики скорее мертвы, чем живы. А если нет, сделать им контрольные в голову… И эти двое медиков грудью встали на их защиту от посягательств… Представляешь?

— А ты зачем туда побежал?

— Исключительно по собственной инициативе, которую пока никто не отменял. Как только услышал в криминальных новостях, что там, на экспертизе, находится тело медсестры Марины Антоновой, той самой, о которой нам говорил журналист Макаров.

— А мне почему не сообщил? — начал терять терпение Померанцев.

— Тебе не мог дозвониться, — пояснил Гера уже более спокойно. — У тебя даже сотовый все время был занят… Я туда прибежал, а она там на столе. Слушай, может, нам пора в это дело встревать?

— Придется, — кивнул Померанцев. — Разыскиваемая Марина Антонова, медсестра, сделавшая укол внуку журналиста Макарова, была убита выстрелом в голову, только вчера нашли на квартире подруги.

Ну да, ее череп уже был распилен там на столе… Ты веришь в подобные совпадения?

— Не очень. Завтра вместе поедем туда, а то, смотрю, у тебя уже головокружение началось, хотя успехов пока никаких. Лучше скажи, что первое пришло тебе в голову?

— Похоже на то, что пришли убивать судебно-медицинского эксперта, он же прозектор, а когда на шум прибежал санитар, его застрелили тоже, — сказал Гера. — И заметь, всех в лоб. Как и Антонову.

— Надо сегодня же обратиться к банку данных МВД, чтобы узнать, кто именно из киллеров так расписывается, — кивнул Померанцев.

— Все-таки хорошо, что я был там без тебя. У тебя там крыша тоже поехала бы. А нам нужен кто-то спокойный и рассудительный, чтоб в кабинетной тиши разбивал мои логические построения, созданные под впечатлением момента… Может, еще что спросишь?

— Свидетели?

— Есть. Они же покойники.

— А пуля, убившая Антонову?

— Не нашли…

— Предположим, в порядке бреда… — Померанцев потер виски. — Этот прозектор отказался сделать нужную кому-то из авторитетов экспертизу. И его заказали. Опровергни, если сможешь.

— А что тут опровергать? Помню, когда хоронили моего дедушку, мне тоже не понравился его вид в гробу, как его побрили и попудрили. Правда, в это время я уже работал в органах юстиции. Что и спасло прозектора от справедливого возмездия.

— А если по делу?

— А по делу, гражданин начальник… — хмыкнул Гера. — Для заказного убийства судмедэксперта нет лучше места его постоянной работы, то бишь морга. В подъездах, туалетах или других общественных местах их брата охраняют, как главу дружественного государства. Зато в морге, за железной дверью с глазком и сигнализацией, — мочи их, сколько влезет.

Померанцев пытливо посмотрел на него.

— Кто есть кто из других покойников в этом морге, ты узнал?

— Мне список дали, но я пока к нему не приглядывался, — ответил Гера, порылся в кейсе и передал запись непосредственному начальнику. — То, что я успел почитать, ничегошеньки не проясняет.

— Надо найти ответы на два вопроса. Первый: кто из погибших авторитетов мог быть там освидетельствован не так, как бы хотелось его подельникам? Второе: как туда мог проникнуть убийца?

— На первый ничего не знаю, на второй ни черта не понимаю… Там есть два пути. Во-первых, подземный переход. Только там все закрыто. Врачи в местной клинике последние дни поработали без брака и потому покойничков в морг не подвозили. Во всяком случае, лифтеры, а также нянечки и охрана в один голос говорят, будто никто за весь день туда не спускался. Есть еще наружная дверь, через которую выносят покойников, но все тамошние в один голос уверяют: если бы туда среди бела дня ворвалась банда или отдельный бандит, они бы их увидели.

— Значит, он или они прятались там с прошлой ночи. — Валерий пожал плечами. — Выжидали момент…

— Скорее всего. Или это сами покойники встали из гробов, не вынеся издевательств над своей тленной плотью, и достали заранее припрятанные под атласными подушками пистолеты. Перестреляли там всех и легли обратно, скрестив руки на груди. Это в порядке черного юмора, гражданин начальник. Вы уж извините. Поскольку мы перешли грань между розыском по горячим следам и тем, что называется гаданием на воде из-под крана.

— Все сказал?

Валерий внимательно смотрел на Геру.

— Валера, родной, у нас мало данных, чтобы что-то сейчас выстраивать!

— Пожалуй, ты прав… сказал Валерий после паузы. — Фактов, чтобы что-то выстраивать, маловато. Есть один мотив — медсестра Антонова.

И поднялся с места.

— Чтобы добить ее?

— Не знаю. Поэтому едем туда прямо сейчас.

Гера взглянул на часы:

— Не поздновато? А то я покойников с детства боюсь. Особенно в темноте.

— Там охрану выставили? — спросил Валерий, пряча бумаги в сейф.

— Да, больничные охранники и местные менты. Двери при мне опечатали.

— Позвони туда, предупреди, что сейчас приедем. Кстати, а как движется наше расследование по поводу утечки информации? — Померанцев кивнул на внутреннее содержимое своего сейфа.

— Почти никак, — сказал Гера. — Это служебное расследование — головная боль для начальства. Что создает дополнительные трудности. И потом, не успеваешь заняться одним, как на твой горб сразу наваливают что-то еще, вроде этого посягательства на право отдыха для законопослушных жмуриков.

Они уже проехали полпути, когда в машину позвонил по сотовому Игорь Залогин.

— Валера, мне жена сказала, будто видела по ящику Геру в этом жутком морге. Вы что там будете расследовать?

— Гера, кстати, сидит рядом и передает тебе привет. А что? Хочешь что-то подсказать?

— Мне только что позвонил Евгений Матвеевич, он тоже видел по телевизору криминальные новости, и ему показалось, что покойница на столе похожа на медсестру Антонову Марину.

— Она и есть. Ее нашли убитой в чужой квартире, — подтвердил Валерий. — Кстати, сейчас мы как раз туда направляемся. Не хочешь к нам присоединиться?

— Но ты же меня в морг не пустишь? — спросил с надеждой в голосе Игорь.

— Нет, конечно. Разве что если хорошо попросишь. Или дашь наконец объяснение, зачем Разумневичу понадобилась эта заказная статья, написанная Макаровым. Ну как, приедешь на этих условиях?

— Особого желания не испытываю, — подумал Игорь. — Да и сказать пока нечего. И еще, чтобы не забыть. Внуку Макарова стало лучше, и его перевезли в бесплатную больницу. Ну, до скорого?

— Да, до скорого. Привет семье.

В морге было тихо, только гудели холодильные установки, почти темно, и Валерий сразу распорядился включить весь свет. Сейчас все выглядело не так страшно. Кровь смыли, а тела убитых медиков уже положили в холодильные камеры, так что на полу остались только меловые очертания их силуэтов.

Валерий и судмедэксперт внимательно осмотрели трупы. Было ощущение, будто их предварительно усаживали на стул и фиксировали головы, чтобы попасть в самую середину лба.

— Вы найдете этих подонков? — с надеждой спросил старый судмедэксперт, похоже, уже на пенсии.

— Будем стараться, — ответил Гера.

— Я хорошо знал Андрея Павлиновича. Замечательный был человек и профессионал, преданный своему делу.

Потом он взял журнал регистрации и сразу нашел запись об Антоновой Марине.

Гера присвистнул, тем временем листая ее дело.

— Слушай, ей ведь тоже попали в лоб? — воскликнул он, увидев фотографии ее головы на месте преступления и до вскрытия.

— Покажите нам ее труп, — обратился Валерий к старому врачу. — И скажите, что именно собирался с ней делать ваш погибший коллега.

— Он должен был извлечь пулю из ее черепа. — Старый врач показал соответствующую запись.

— И как, извлекли?

Тот пожал плечами:

— Никто не знает… Самой пули нет.

— Ну да, а спросить не у кого, — согласился Померанцев. — Кто пулю извлекал, тот сам схлопотал другую. Но, возможно, пуля осталась в ее голове. Сейчас важно узнать: ее извлекли или не успели?

— Записи об этом, по крайней мере, нет… — Судмедэксперт понимающе кивнул и подозвал санитаров.

— Мы вам не будем мешать, — сказал Померанцев. — Выйдем покурим. Найдете — позовите.

Они вышли с Герой в коридор, Валерий достал свою пачку «Мальборо», протянул сначала непосредственному подчиненному, потом дежурному милиционеру.

— Все тот же почерк, — сказал Валерий после длительной паузы, в течение которой он, щурясь, затягивался. — Почему, зачем? Чтобы сбить нас с толку?

— Хочешь сказать, у нескольких разных убийц не может быть одинакового почерка? — спросил Гера, затягиваясь.

— Именно это я и хочу сказать, — кивнул Валерий.

— Заходите, вас приглашают, — выглянул в дверь охранник.

— Пули нигде нет, — сказал судмедэксперт с виноватым видом, когда они вошли. — То есть Андрей Павлинович сделал все, чтобы ее извлечь. Но…

Валерий и Гера невольно взглянули на труп медсестры Антоновой и отвели взгляду. Слишком ужасно, даже для бывалых сыскарей, выглядела ее распиленная голова, не говоря уже о запахе.

— Так где она может быть? — спросил Гера после паузы. — Может, она упала на пол?

— Мы все осмотрели, — сказал дежурный санитар. — Не верите, посмотрите сами… У вас лупа есть?

— Где-то была, — закряхтел Гера, доставая свою лупу и опускаясь на колени. — Будем искать. Раз больше некому.

— Кстати, кстати… — потер виски Померанцев, как бы припоминая. — Куда они должны были бы ее положить, если бы извлекли? — спросил он у врача. — Не сюда ли?

Он указал на изогнутую овальную эмалированную ванночку со следами крови, стоявшую на столе.

— Для того она здесь и стоит, — подтвердил тот.

Гера поднялся с колен, осмотрел ванночку через ту

же лупу. И положил ее в целлофановый пакет.

— А давайте все вместе поищем. Вдруг где-то завалялась?